Путешествия

17 августа
С утра, по не закрытому проему юрты передавали округлые зеленые горы в утренней дымке, и двух пасущихся на влажной траве лошадей. А робко выглядывающее из-за гор солнце уже запустило первые лучи и щекочет мою заспанную моську.
Пока я, нежась на утреннем солнышке, насупившись от прохладной сырости, варю кофе, вокруг кипит жизнь. В траве шныряют мыши, коняги наевшись бесятся и носятся туда-сюда по поляне, кусаются, лягаются) Мимо верхами проезжает киргиз со стадом зычно мычащих коров, потом мимо галопирует еще один с тремя летящими перед ним собаками. Седло парню вовсе не к чему, он будто бы сам растет из лошади.
По соседней горе, как разноцветные муравьи, разбредаются бараны и козы. Блеют они так громко и нарочито, что кажется иногда будто просто прикалываются)

За стенкой в юрте зашевелился немец. Почуял, видать, что я под кофе последнюю пачку печенья точу в одно жало. Ученый теперь — незаметно лишился недавно трех пачек эмэндемса, оставленных мне на хранение))
Позавтракали. Никлас починил фару кабельными стяжками. Собрал мот и быстренько долетели мы до Кочкоры. И тут мне на въезде под колеса бросился котенок. Тормозила я всем чем можно и нельзя тоже. Чем тормозил немец, чтоб в меня не впереться, я не спрашивала. Черно-белая козява шнырнула в кусты и уволокла за собой привязанный к шее кусок шпагата. Тут я вознегодовала и тоже шнырнула в кусты — догонять. Малявка, впрочем быстро почуяла, что ей нынче поперло и вылезла мне навстречу. Разрезали ножничками веревку. Как скотинка ей не задушилась, я не знаю. И вот стоим мы два идиота на обочине с кошаком в обнимку… Козяве месяца два всего, сама чернявенькая, хвост морковкой и белые тапочки. Замурлыкалась ко мне на плечо, тарахтит, носом в ухо тычется. Кровь родную почуял. И чё мне теперь делать??
Открыла сумку, раскопала свободное место, а мелюзга только радо куда подальше закопаться. Доехали до поселка и давай… Возьмите котеночка, смотрите какой хороший, да нет же бесплатно, да не могу я его с собой забрать, да бла бла бла пожалуйста…
Минут через пятнадцать нашли козяве дом с тремя сестренками киргизками. Хорошие вроде девчонки, не бросят, надеюсь.
Свернули на Нарынскую дорогу и долго ли, коротко ли, доехали до поворота на Сон куль. Скачем себе по грунтовке, а встречные водилы нам почто-то кресты руками показывают и рожи страшные корчат.
А все от того, что ливеняка, от которой у нас еще дождевики не просохли, поливала не только нас, бедных мотоциклистов, но еще и окружающие горы. Последние же от этого дела не слабо так раскисли и накидали поперек дороги селевых потоков.
Никлас хочет попробовать проехать (через 3 мы переползли уже). Местные, даже те, что свою машину уже по пузо засадили, говорят что на мотоцикле — раз плюнуть. Ага. Особенно когда мот не твой и за рулем не ты.
Решили вернуться на асфальт и километров через двадцать мотнуться на другую дорогу.
Уухх ёё! Говорили мне, что это красивая дорога, но чтоб настолько! Забрались на витиеватый грунтовый перевальчик. Вокруг поросшие лесом зубчатые горы, речные, с изумрудной водой долины. Зелень вокруг и запах земли и влажных трав.

Опять с размаху врываемся в дождевую пелену. Над головой у нас грозно грохочет, по дороге, обгоняя друг друга веселые ручейки, и плачет на нас, плачет темная косматая туча.
А в конце долины как-то сразу и без предупреждения, случился лучший в моей жизни перевал. Таких живописных, круто и витиевато взбирающихся в горку пяти километров, я еще не катала.

Наверху сумасшедшие виды — горы и тундра и стада, стада, стада, и дождь и холодный ветер уносит распаленное подъемом наше дыхание.

Озеро вдали насупилось, окуталось дождями, поливают они нас по чем зря. Скачем по гравийке под серыми струями — теперь ни озера не видать, ни окрестностей. Из мутной пелены выплывают нам навстречу понуро стоящие под дождем коровы и лошади всех мастей. Молодые бычки очень нас пугаются и задорным галопом сигают в стороны. А через десяток километров просветлело, и проглянуло сквозь небесный свинец умытое солнце, нарисовало двойную радугу за нашими спинами.



Как нельзя к стати пришелся нам юрточный кемпинг на самом озерном берегу, после всего этого ветреного водянистого дня.
Сижу я ныне сытая и разомлевшая от тепла возле печки, грею все четыре лапы разом, довольно щурюсь. Взгляд мой блуждает по узорчатым войлокам на полу и стенах, состоящей из сложного орнамента тесьме, скрепляющей крашеный красным, деревянный каркас юрты.
Сверху свисает одинокая тусклая лампочка и большущие разноцветные шерстяные кисти.
Снаружи ветер и шлепает без устали дождь по целлофану и капельки его сбегают по нашим, жмущимся к войлочным стенам коням.

18 августа
Начало дня выдалось хмурое и дождливое, озеро затянуто серой пеленою. Народ вокруг мотиков ходит нахохленый и быстро трезвеющий от бодрящего влажного ветерка, лезущего за шиворот. Тут нам все знакомые — с кем-то в Оше пересекались, с кем-то в Мургабе.

Все моты осмотрели, обсудили, общупали. Чужие-то они всегда чутка получше — и легче и мощнее, и ломаются реже)

А после завтрака закутались мы во все, что только можно, да и растворились вновь в водяной завесе висящей в направлении китайской границы.



Поливало и продувало нас всю дорогу до поворота на Таш Рабат. Тут уж попустило, и проглянуло долгожданное солнышко.

Полазили по старому караван сараю, нашли себе юрту на ночь и долго долго выпрашивали горячего душа, но так и не допросились. Нам сказали что в дождь туристам душ не полагается).
Никлас опять ремонтируется — теперь у него крепление ветровика попортилось. Хороший мотоцикл Дакар, но не немецкий какой-то)
Я ж отжала у занятого человека предмет своего вожделения — кемпинговое кресло и сижу довольная с котелком парящего чая в обнимку. Ползаю взглядом по горам (ползать по горам конечностями не слабо мешают бродящие кругами дождики). Сушу блокнот после вчерашнего и пишу, пишу, пока писалка не отвалится.
Немец офигевает от количества изводимой мной бумаги, говорит, что он столько не думает, сколько я строчу))
У парня блог намертво застрял где-то на середине Ирана. Программистам наверное вообще тяжело писать, когда все мысли двоичным кодом))
Хотя кому какое дело сейчас до всех этих блогов, инстахрамов и интернетов, когда есть у тебя живая веселая компания, понимающая тебя с корявого английского полуслова, горячий ужин и крыша над головою во время дождя. А еще дверной проем, по которому передают радугу над заплаканными горами.


19 августа
Будильник мы поставили на пол восьмого, чтоб по незыблемой традиции не проспать завтрак, но корова об этом не знала и уже в полседьмого пришла зычно просить дойки именно к нашей юрте.
Никлас высунув нос из под толстенного одеяла (в юрте +5), долго, вежливо и терпеливо просил ее пойти помирать куда-нибудь еще, но буренка просьбой так и не прониклась. Видать английская речь чужда ее слуху)
Я предлагала рявкнуть ей что-нибудь по-немецки, но ничего не выходило — на нас напал дядька Ржач.
Коровы нам вообще скучать не дают — одна вчера под покровом ночи упорно пережевывала ремень на моих сумках.
Из юрты я высовываюсь одновременно с солнцем из-за горы. На мотах красиво и живописно серебрится иней. На градуснике +1.



На горе, куда понесла меня нынче нелегкая, столбиками стоят рыжие байбаки, нежатся в первых солнечных лучах и чирикают что твои воробьи. Внизу на поляне, среди россыпи юрт, греются люди. Франция, Англия, Нидерланды, Германия… Все одинаково, сонно позевывая стоят у своих юрт и щурятся на щедро одаривающее всех теплом солнце.

Чуть в стороне от юрт высится Таш Рабат. Меня все преследуют видения того, каким был он в шестнадцатом веке. Со всеми его полными воды колодцами и алебастровой штукатуркой по стенам. Как это было, когда вечером в каждой из каменных комнат горел костер, на котором что-то готовилось, как звучали на десятке разных языков коридоры и высокий главный зал под каменным куполом. Россыпь палаток и юрт вокруг, для тех, кто победнее, и лошади, верблюды, яки, бараны, торговцы, воришки, весь этот гвалт и суматоха. Все эти звуки и запахи еще храняться где-то здесь в наслоениях копоти на потолке, где-то глубоко в щелях каменной кладки. Все это видели и помнят горы вокруг. Как много они видели.

Ныне тиха и стара крепость, почти ничего не происходит в ее древних, грубых каменных стенах. Ей может снятся сны о прошлом, о людях и историях, случившихся здесь когда-то. И сны ее незаметно переплетаются с людскими… Это в смысле, я в кресле задремала))
Собрались, тронулись, выбрались на асфальт. И где найти слова чтоб описать восторг от этого полета над серой асфальтовой лентой?
Когда над нами бесконечно просторная голубая чаша неба и яркое ясное солнце. Куртку на плечах треплет холодный свежий ветер, упруго налегает на грудь и голову. А ты все ближе и ближе к самой вершине перевала, а наверху простор и море света, зеленые луга и разноцветные морщины гор вокруг, уходят плавно в голубую дымку. Коричневые, желтые, красные, похожие на холмы. Острые, скалистые, крутые, синие, с белоснежными шапками ледников. И цепляющиеся за их вершины облака, словно флаги медленно и величаво развиваются в прозрачном воздухе. И птицы, что парят неспешно на широких сильных крыльях — братья, и кони, что в степи галопом — продолженья ног твоих, и ветер и солнце — все душа твоя, извечная погоня за мечтою.
И ты с размаху, чтоб газ на всю, летишь под этот вой и грохот, свист ветра в шлеме, с размаху ухаешься вниз, туда где вьется по долине серая лента дороги. И мотоцикл и тело остаются где-то ниже, а Дух, простерши крылья парит, летит над мотоциклом, превратившимся уж в черную точку.
И стоит лишь вдохнуть разреженного холодного воздуха, случайного запаха бензина, степной полыни — и ты снова там, ты знаешь как летать. Всегда умел и не забыл, как многие.
Нет слов, нет суеты, нет мыслей. Улыбка Будды в глубине запыленного шлема, и отсвет горного солнца где-то глубоко в зрачках. Восторг и трепет, почти просветление…
А в прочем — выдыхай бобер, тут ограничение скорости 60, а вы куда 61 фигачите?! — нас вопрошают суровые дядьки по форме. Довольные, счастливые скачут по обочине и немцу фотку кажут. Там аудюха старая-престарая и из-за две наши кукушки выглядывают. Ну мы тоже поржали, конечно, покивали, что ес ес, мол, поняли -говно из вас, дядя фотограф. И фотка ваша некрасивая и покупать мы ее не будем и не упрашивайте.
Ему ж немец это все чистым английским языком объясняет, но киргизский полицай вражьей речи не разумеет, на меня все косит (номера-то русские). Но я с такими вообще не разговариваю.
Помахал немец дяденькам ручкой бай-бай и не дал, поганец бумажек заветных, и растворились мы в прозрачном горном воздухе. Гайцы насупились и укоризненно глядели нам вслед.
А возле Иссык-Куля немецкий мальчик узрел немецкую бензоколонку, там даже цены в дойчмарках. Объяснила заправщице киргизке почто это человек так радуется. А это, говорит, с войны еще осталось, на немца глядит и улыбается недобро как-то. Наверно деда вспомнила, что с войны не вернулся). Свалили побыстрей на всякий пожарный)
Доехали к вечеру до Тамги. Попутно любовались озером, его морского цвета чистою водою. Да как-то слишком людно здесь, все по-курортному. Сон куль мне все же больше к сердцу прикипел, пусть и холодный, пусть дождливый.

20 августа
Решили прокатится нынче по долине Барскауна. Там обещают нам виды дивные и дороги добрые.
А и правда — таких шикарных грунтовок я еще не встречала — ровная, не тряская, водой ее два раза в день поливают, чтоб не пылила. Сразу видно, что к золотоносной шахте ведет.



Долина сказочная и зеленая, поросшая местами елями. А в глубине приятный перевальчик — так прям с тысячи метров на четыре тысячи.
Чудилось будто с каждым витком мотор мой матерится все тише, но нет — мне просто уши подзакладывает. Температура наверху 14, это против 25, что были внизу у озера. Мы катим по высокогорной тундре, среди десятков больших и малых озер, отражающих сероватые шапки ледников.





Мы снова короли дороги и мастера гористых покатушек — картинно раздуваем ноздри и бьем себя пяткой в грудь. Ничосе забрались куда)) Но тут в поле зрения нарисовались проклятые велосипедисты… Весь Памирский тракт эти мутанты давали нам покоя. Чем они дышат? Как не помирают от нагрузок и солнечной радиации? Почему у них проклятых попа еще не отвалилась?)) Как тут вообще можно днями на пролет педалить, когда даже поход в кусты заканчивается отдышкой? Вы люди или супермэны, я вас внимательно спрашиваю.
Познакомились с семейной парой из Франции — ребята свалили кататься в кругосветку на три года.)) А сколько вы, спрашиваю, тренировались перед выездом? Но они не тренировались)) Поехали и все)

Остановились мы кучкой, отъехали от дороги, решили забодяжить что-нибудь на обед. В ход пошли гречка (меня, как русскую пытали как эта хрень называется и как готовится, потом долго ржали над названием и собственным произношением), горошек, сосиски, томатная паста, сливки. В общем турист это близкий родственник мультитопливной горелки)
А парень гречку варит, заглядывает в котелок и в пространство, так под нос себе говорит: «Липитипиду»)))
Колдует, думаю злодей. Лесапидисты они знать все колдуны, раз тут ездить могут. Ага…
Но это он просто сказал, что там воды совсем немного. Но я ему не верю, тоже теперь приколдовываю когда готовлю, авось попрет мне))
Во время обеда подошел к нам местный пастух. В этой холодине человек живет с семьей в старой армейской палатке, а ночью тут к нулю клонится, и ледники кругом не тают даже в августе. Спросил нет ли у нас сигарет и сладостей. У нас было. Поделились, попрощались с велосипедистами. Люто я их уважаю, и даже не за то, что колдуны))
Прокатились до шахты, уперлись в КПП с вышками и серьезными дядьками… Короче золота нам не перепало. А вот дождя за шиворот — это всегда пожалуйста!

Вечером уже, по той же дороги вернулись назад к озеру и заночевали в симпотных домиках на самом берегу.

21 августа.
Утром вкусный обильный завтрак, теплый воздух и вид на голубую озерную гладь, как-то совсем не располагали к раннему старту. А нам еще киргизские девчонки пол ведра абрикосов насыпали на дорожку).
Гармише, как всегда неймется и он решает показать нам самые что ни на есть угловатые уголки страны. И потому из Каракола к границе мы поехали какой-то захудалой дорожкой, с каждым километром становящейся все уже и уже. Незаметно мы обнаружили себя карабкающимися на перевал по колеям из щебня и бульников, размером с кулак. Вокруг юрты, палатки, стада и метущийся от нас галопом скот.
На вершине перевала я всерьез задумалась, не оставить ли это чудо навигационных технологий прямо здесь, на дороге, которая ему так глянулась. Потом мне, правда сделалось весело и стала скакать по камням как коза. Ну потеряла два болта за десять километров — подумаешь утрата. Главное не навернулся никто)
Доехали до границы, получили пару штемпелей в паспорта. Досматривать нас никто не захотел, да мы и не рвались как-то.
Немецкому мотоциклу однако же крепко глянулась земля киргизская. В ней он втихаря откопал какую-то хреновину и проколол заднее колесо. Походили вокруг, посмотрели, повздыхали, ногой попинали, дверьми похлопали. Не помогает! Вот блиин…
Никлас снял колесо, достал какую-то немецкую шайтан приблуду для отжимания борта. Вокруг нас бегают три собакена — мал, мала, меньше. Затискала всех до полусмерти. Когда пыталась помогать немцу меня копали, лизали, покусывали, лезли в ухи мокрым носом. Сперли монтажку и камеру и очень радые были, когда мы с диким ржачем носились за ними кругами — теперь у них в стае на двух дебилов больше) Люлей этой хвостатой банде вставить нереально — до того они ласковые и прикольные. Почуяли, короче, нашу слабость.

Вечером доехали до Кегена. Темнеет уже дожлит. Помотались по поселку в поисках ужина и ночлега. Кафе по случаю праздника, все закрыты (а вот так вот), но мы все равно развлекаемся в силу своих интеллектуальных способностеф — имеем общение с местной пьянью у продуктового, после чего вдохновленные одухотворенные отваливаем спать.

22 августа.
С утра взбодрились бесконечной и неумолчной беседой коров из двух соседних дворов. Буренки разделены были забором, но общению это не мешало.
Выдвинулись в сторону Чарына.
Банки и страховые компании во всем районе парализованы из-за неполадок с интернетом. Ну да денег у меня еще с прошлого раза осталось.
Каньон раздосадовал обилием туристов. Внизу в глубине каньона теперь кафешки и юрточная гостиница, понизу курсируют такси, а простым смертным съезд вниз запрещен.

Посидели мы чутка на краю, свесив ножки, полюбовались под чаек и двинули дальше в Алмату.
На въезде в город отличились оба. У меня за 400 метров до заправки кончилася вся бензина. Немец, задорно погогатывая ехал сзади и наблюдал как я накатом стараюсь дотянуть до вожделенной жидкости и усердно толкаюсь ногами.
Через десяток километров у него опять спустило заднее колесо… А пусть не ржет, однако))
Подкачали колесико, поехали в магаз, где меня ждало уже такое необходимое мне масло. Бывают такие подруги, которые о тебе как мамы заботятся, стоит только пискнуть, что что-то нужно. Моментом все ищется, заказывается через друзей, знакомых, друзей друзей и вообще пол Казахстана уже в поисках масла участвует)
Позже в сервисе допоздна переобуваемся, латаемся, меняем масло, докручиваем все что открутилось и потерялось. А потерялось не мало, у меня вот чувство реальности прохихикалось)

23 августа
С самого утра у нас городская маята — деньги поменять, симку купить, страховка, завтрак, лалала…
Ближе к трем выехали в сторону Балхаша. У меня шерсть дыбом встала от всей этой городской суеты и бешеного трафика. Около часа выбирались из города, а потом как поехали, как поехали!
Нас предупреждали, что перед озером 200 километров хреновенького асфальта, но мы решили об этом не вспоминать и всю дорогу, выпучив глаза летели 120.

На закате нам открылось, наконец, озеро. Нашли подъезд к самой воде. Я прилегла на песочке и решила уж остаться здесь на ночь — раз уж конь лег, хорошее, значит место. Но мне гнусно помешал немецкий товарищ — поднял меня, мотоцикл, отряхнул и сказал, что здесь мы стоять не будем, потому что нас видно.
Спрятались за холмами от трассы. Пока Никлас строил нам домики, я готовила, уже при свете луны. Какая она яркая! Даже лицо разглядеть можно. Улегся ветер и стало так тихо вокруг. Над ухом редкий комариный писк и беззвучные стремительные силуэты летучих мышей. А я опять кресло отжала))


Часть 5.