Путешествия

11 августа
В утренних сумерках на меня накатило яркое и странное ощущение, будто я проснулась в собственном детстве. За окном занимался серый рассвет, солнце скрывалось еще за горами, и город внизу окутан сизой предрассветной дымкой, тишиной и прохладой, а в комнате так тепло и уютно.
Я долго лежала и блуждала взглядом по потолку — пять оструганных, не цилиндрованных бревен, и грубо отесанные, не пригнанные доски, уложенные поперек. Между ними неровные темные щели, и воображение тут же рисует черных мохнатых пауков, не страшных, забавных скорее, с вожделением следящих за несколькими жирными мухами, долбящимися о светлеющие стекла.
Нас окружают волнистые, шершавые глиняные стены, покрытые свежей белоснежной побелкой. Неровные углы и стыки, следы от затирки на глине, и белый известковый след на кончиках моих пальцев. Как знакомо это с самого детства, из деревни Бобрик Брянской области, края где остался кусок моего детства.
Все те же грубо сработанные оконные рамы и двери из неровно оструганных вручную досок. Все та же масляная, поблескивающая на свету краска, такого нежного и родного ярко голубого цвета. И свисающая с потолка на витом шнуре лампочка, блестит как драгоценность в первых косых лучах.
Ковры на каждой из четырех стен (у нас их тоже очень любили). Таджикские, киргизские. Есть совсем ново дельные китайские с дурацкими цветочками и вовсе неуместным здесь меандром. Есть старые таджикские красно-коричневые с голубым и бежевым, с узорами-письменами, которых мне не прочесть. А есть киргизские с замысловатыми красно-черно-оранжевыми завитушками. И в тон им ярко-красные узорчатые занавески с сиренево-зеленым цветочным орнаментом. Просвеченные насквозь солнцем и от того еще более яркие.
В углу у входа притаился, огромный и тяжелый как дом, охряной двустворчатый шкаф. Стоит отсвечивает, с годами потерявшим глянец лаком, и грузно опирается на толстенькие короткие ножки. Лет пятьдесят он тут простоял и разваливаться так и не собирается. Лишь пара длинных черных трещин на шпоне и старые-престарые замки на створках и ящиках, ключи от которых потерялись давно и безвозвратно.
К нему, как к надежной, непоколебимой опоре прижался с боку смешной, низенький таджикский комодик времен СССР, с аляповатой, выкрашенной черным резьбой и зеркальцем на уровне коленок. На нем два друг на друге стоящих дощатых сундучка, обитых с лица кусками блестящего листового алюминия. По нему смешная, кривоватая, будто детской рукой выполненная, чеканка и цветная роспись.
А спим мы на теплом мягком полу, укрытом в несколько слоев линолеумом, ковролином и вышитыми вручную киргизскими войлоками. Все с теми же, что и на коврах яркими красно-оранжевыми узорами.
Две старые-престарые советские кровати мы презрели и спим на жестких тяжелых матрасах, посреди комнаты, в окружении пыльной, как и все окружающие горы, разложенной по полу экипировки.
А ноздри щекочет пробивающийся с улицы запах дыма и свежих горячих лепешек. Тишина. В ней лишь еле слышное дыхание мирно спящего рядом человека, и медленный завораживающий танец мерцающих пылинок над нашими головами.
Завтрак мы, как это часто случается, проспали. Потому что в Мургабе время не таджикское, а киргизское.
Выехали мы неспешно и лениво в сторону Оша. Никласу там нужен DHL чтоб отправить на родину паспорт на получение русской визы, мне жаждестся нового воздухана. Но приехать в город субботним вечером смысла не делало.
Неспешно, очень неспешно (максималка 40 км/ч) забираемся мы на Ак Байтал. Остановились на верху. Помолчали.

На небе редкие облака, холодный ветер треплет волосы, а в воздухе кружат редкие снежинки. 4650м… Так близко к небу я еще не бывала. Поблагодарила за то, что все ж получилось сюда добраться. За то, что нашлись готовые помочь люди и немец, которого можно первого запускать в броды))
Оставила горным духам горстку вкусняшек и прихватила пару камушков.

Озеро Каракуль среди всего этого коричнего-серого лунного пейзажа, возникло вдалеке яркой голубой полосой под белыми зубцами ледников. Вблизи оно огромное, искрящееся, сине-зеленое. Вода ярче неба и белоснежные ледники сливаются с облаками у горизонта. Жгучее солнце и холодный ветер в лицо.

Вот оно перед тобой озеро. Как часто видела я его на карте и перекатывала во рту непонятное, незнакомое слово КАРУКУЛЬ. Подъезды, стоянки, высота над уровнем моря… А вот сегодня это уже не просто название и не синее пятно на карте. Сегодня оно стало для меня настоящим. И блеск воды и ветер и соляные разводы по берегам… Воплощенная мечта. Моя. Живая, настоящая! Спасибо!!!

Позже перевалили через Уй Булак, спустились, а там мост смыло. Нас вчера англичане предупреждали, что там ай-ай мол, водицы по колено, и надо объезды искать. На деле же — раку по сраку (чуть выше лодыжки и узко). Это нам повезло, однако. Дядька вот со Словакии с вечера как раз огреб мутной водицы по колено. Уронил старушку Африку в речку. Пока разгружался, до поднимал, нахлебалась она водицы по самое не балуйся. Стоит на берегу, мот не хреново так разобранный, течет у него со всех щелей. Вокруг толпа поляков. Помогают все, ключи подают, советы, веселят, поддерживают. Сказали, что не бросят его, а от нас помощи никакой, вот и отвалили восвояси.

Забрались на Кызыл Арт (мот бился в конвульсиях и матерился по-японски), получили себе печатей в паспорта и выехали на нейтралку. Она километров 20. Хорошее место, веселое. Особо весело нам было от того, что не было дождя и грязюка была просто колдобинами, а не рыжим чавкающим пластилином. А по-суху очень даже приятный спуск с перевала, завихлятенький.
Внизу текут две речки, обе мутные. Одна красная, другая зеленая, по цветам гор вокруг. Потом в одну сливаются, но сразу не перемешиваются, так разноцветными потоками и текут. Чудеса.
Киргизы нас впустили быстро и без всяких досмотров, а горы вокруг позеленели сразу и без предупреждения. Позеленела земля вокруг, вдоль дороги потянулись юрты и стада. Скотины здесь очень много, поэтому объезжать теперь надо не только ямы, но и кучи.
В Сары Таше нашли заправку на которой меняют деньги и хитрющую смешливую киргизку с поганеньким курсом. Обменяли на ночлег и бензин и поперлись в гестхаус, возле которого выросла уже целая толпа двухколесных. Опять тут русских нету…

12 августа
Спала я себе, никого не трогала, но внезапно меня не слабо взбодрил звук заводящихся мотов и вопли пьяной хозяйки гестхауса. Это кто-то втихоря ночью выпил пиво, а заплатить забыл. Теперь прилетело всем — киргизская речь крепко была пересыпана русскими матюками, жаль никто кроме меня не смог оценить ее словесных хитросплетений — по русски тут только мы с ней курлыкаем.
Завтракать сразу расхотелось, тем более что хозяйка сказала, что у нее сейчас нет времени готовить) Стала требовать деньги за вайфай, но немец платить отказался, потому что уговора такого вчера не было. Расплатились за жилье и поехали искать место для завтрака. Киргизка тем временем растолкала какого-то мутного мужика, усадила за руль машины и заставила кататься за нами по поселку. Хз чего они хотели, но я на всякий случай стала откладывать кирпичи. Впрочем, после завтрака, выйдя из кафе мы никого по близости не обнаружили и благополучно свалили.
Дорога до Оша асфальтированная, мотик наконец-то поехал, нас обдувает свежим ветром и слегка кропит дождичком — что еще надо для счастья?)

В Оше, заселившись в гестхаус протопали пару километров в поисках аптеки (накупили себе любимых ваусняшек — лоперамиду и всего, что рядом лежало), и подались искать кафе.
В турецком кафе, в соседней кабинке слышалась до жути знакомая английская речь — это Вилли с Эдом). Азия она вообще очень большая, но люди которые думают примерно одинаково по ней ходят весьма схожими путями.
После долины Бартанга парни имели чутка потрепанный вид, а так же большие глаза и впечатления) Резкий подъем на 4000 метров, бульники, броды по седло, бульники в бродах, GS 800 качающийся на пешеходном подвесном мосту. Всем было тяжко и хреново, но фото, видео и самые зашибенские истории, как водится рождаются именно в таких местах.
Прогулявшись по городу, вечер коротаем на топчане в саду гестхауса. Над нашими головами темные, налитые, спелые, покрытые вездесущей пылью вишни. Рядом за столом трое поляков и дядька из Питера на огромной харлееподобной хонде. Наконец-то наши в городе) Парни пьют, мы пишем, как два ботана.
А над нами всеми сгущающиеся душные сумерки, пропитаные напевным голосом мулы из соседней мечети.

13 августа
План на сегодня — мариноваться в городе. Я далеко не в восторге, но дела когда-то делать надо.
Отправляем немецкий паспорт на родину за визой. Парень после Казахстана хочет ехать в Монголию. После через весь город пилим в контору п од названием MuzToo. Занимаются они прокатом мотоциклов для покатушек по Памиру и Киргизии. Основа мотопарка около шестидесяти!!! ямашек XT 600. Да, да! Мой размерчик))
На момент нашего прибытия на базе было около девяти икстих. Я уж и ходила вокруг них, и ползала, и пальцом щупала. Особо меня порадовали вакуумные насосы, прикоряченые к карбу. Говорят в горах на высоте хорошо работает.
И все бы хорошо, но новых воздушных фильтров у них нет как нет. Ну не судьбец чё… Продула свой.

Никлас меняет масло, воздухан, в двадцатый раз клеит фару. А я грешным делом неполиткоректно так, все доматываюсь до Эдди. Пошто он так похож на Чингизхана верхом на своей огромной Африке с овечьей шкурой на седле? Не потому ль он так красиво ездит?..



Но нет, не потому. Скулы его не монгольские вовсе, а тайские. Мама его из тех мест)
А вечером из гестхауса свалили все кроме нас посетители. До позднего вечера под звуки южной ночи и призывов к намазу сидели мы в саду, ползали по карте, говорили за все бывшие и будущие маршруты и планы. А немец меж тем уже третий месяц как в пути: Германия, Австрия, Словения, Хорватия, Сербия, Болгария, Турция, Грузия, Армения, Иран, Туркменистан, Узбекистан, Таджикистан, Киргизия… Ээхх, чтоб я так на машинке строчила…

14 августа
Разленились мы в край в этом городе с пыльными кривыми улочками. Завтрак проспали. Немец мне часто плел, что вот не понимает он этой расслабленной восточной жизни, когда обещают в 8, а в 9 только готовить начинают. Говорит, он для этого слишком немец. Я ему благо всего за неделю совместных покатушек немецкости поубавила и теперь он без проблем опаздывает на час, разворачивается где попало и вваливается к людям без звонка. Способный мальчик)
Так что из гестхауса мы вывалились с утра пораньше — поближе к часу дня.
А вообще нам здесь рады, машут, улыбаются. И за что только так любят двух бичей изнывающих от жары в тени бензоколонки? Киргизские девчонки хотят селфи (не со мной, конечно). Благодарят потом, яблоками нас подкармливают).
Дорога меня сегодня не вдохновляет — везде какой-никакой асфальт, все по долинам — не прилечь даже толком). Народ ездит и ходит как попало (мы нифига других не лучше). Все чем-то торгуют и паркуются на пол проезжей части.
Доползли до Джалал Абада и свернули в горы, искать кемпинг.
В деревне возле продуктового магазина не слабо так веселим киргизский молодняк своими бесплодными поисками мусорного ведра. Ведь всем же ясно, что лучшая мусорка это обочина, а чудных европейцев все чего-то не устраивает…
Двинули по грунтовке в горы, мимо пролетел Эд)). Нашли себе укромное местечко на берегу бурливой горной реки и незаметно уснули под ее непонятные песни.

15 августа
С утра разбудило раскалившее палатку солнце. Дико хотелось купаться, но река бурная и каменистая, так и норовит снести даже перебредающих ее коров. Впрочем, кидаться мокрыми полотенцами тож неплохо)) И щурится на утреннее солнце и растворяться в шуме воды.



Гармиша предлагал рвануть напрямик от места стоянки до Нарынского водохранилища, но местный сказал, что дорога через двадцать километров заканчивается, и идея была похерена.
Гарминыч на меня за это так обиделся, с него аж все ПО слетело вместе с картами и треками. Но у меня второй такой же)
Скрепя сердце вернулись на главную в стране дорогу — колеи, ямы, никакой разметки и движняк как в подмосковье вечером — оравы машин и деревень.
После обеда дорога серпантином завилась вдоль невероятного, ярко-бирюзового Нарына. Отличный асфальт и неплотный трафик. +39 и бежевого цвета горы подступают к самому дорожному полотну. Всю дорогу закладывала как умела. Митас своими грунтовыми шашками цеплялся за асфальт, как кошак за ламинат и завывающим голосом вопрошал не офигела ли я?
А потом мы стали свидетелями дерзкого побега фуры. Вырулила она себе со стоянки и медленно поехала с горочки. Слишком медленно. Я и обогнала ее и стала в поворот заходить. А фура не стала. Так прямо и поехала. Заскакала по обочине, по кодобинам, снесла бетоный забор и пол дерева. Тогда только остановилась обиженно бубня дизелем.
Пока я офигевала, материлась и разворачивалась, немец уже припарковался рядом с грузовиком и влез в окно чтоб заглушить двигатель, потому что водилы, к нашему удивлению там не оказалось.
Мы уж всю кабину облазили и все окресности, и на дерево смотрели, и по кустам шарили. Как растворился человек. Это как вообще??
Появился он минут через десять с видом весьма потерянным. Завел, в магаз отошел, а на ручник поставить забыл…
Мы наконец-то выдохнули. Потому как все это время, пока мы по кустам шарились, неизвестно откуда взявшаяся киргизка кричала и вопила, что это дескать мы, проклятые мотоциклисты во всем виноватые. Подрезали мы его… Кого? Водилу на выходе из магазина?? Фуру?
Фуры без водил они же знаете какие впечатлительные — увидят двухколесных засранцев и как давай в кусты ховаться. Ага…
От кабины отвалилось дофига пластика и разодралось пол тента. Помощь никому наша не нужна, гайцов звать никто не собирался, мы и свалили себе довольные.
Дело, тем временем шло к вечеру, и вскоре в косых предзакатных лучах нарисовалось пред нами водохранилище. Небо над ним голубое, а вода еще голубее и коричневые морщины гор вокруг утопают в голубой дымке. Воздух вокруг жаркий, влажный, запахло водою.
Стоянку себе мы искали уже в сумерках, за поселком Булункуль. Скатились с проселочной дороги на стерню и аккуратненько подъехали к самому берегу.
Темно уж, а жара все одно стоит не слабая. Вода же как парное молоко, и лунный свет красуется своим отражением в водной ряби.

16 августа
Ночь полна была теплом, влажным озерным запахом, стрекотом многочисленных здесь цикад, и лягушачьими распевами. И звезды проглядывали сквозь сетку палатки.
Утро было солнечным и жарким, голубым и искрящимся, как вода, которой мы отдавались с детским неуемным восторгом. И плечи нам целует ласковое солнце.
Далекие горы на окаеме подернуты голубой дымкой, будто бы растворяясь в небе. Голубизна и солнце и яркая зелень вокруг.
Вырываемся бодрые и веселые на асфальтовый серпантин, да как давай петлять и закладывать! Но дядька с волшебной палочкой как всегда все испоганил — там видите ли километров 20 назад знак висел…

Дорога наша карабкается все выше и выше — и вот опять пропали с обочин деревья. Кругом в зеленом бархате горы и альпийские луга в разрезах быстрых горных ручьев. По обочинам все юрты, юрты, стада баранов и коров, и лошади галопом, стремительными силуэтами по хребту на фоне ясного неба.
Ушли на Сусамыр. Асфальт здесь попадается кусками в поселках, а дорога идет, зажатая горами, берегом горной речки.

На подъезде к Чаеку настроение мне поубавила орущая и показывающая факу ребятня. Пару раз швыряли камнями. Один раз увернулась. Не нравлюсь я пьяным киргизам, что, впрочем, взаимно. Ушли в поселке направо, хотели попасть на Сон куль вечером. Перебрели речушку за поселком и через километр вперлись в широченную лужу в глиняных колеях.

Никлас говорит было бы утро, он может и поперся бы по этой дороге, но щас уже совсем не утро и солнце через час спать пойдет, а мы чем хуже? Насупились и отвалили назад к главной дороге. Спать в кустах среди этих милых и гостеприимных людей, конечно можно, но это исключительно для тех, кому по ночам скучно и хочется приятного общения и новых знакомств. До Кочкора 90 километров, а сумерки уж, и у Гуся фара опять струхнулась. Болтается на какой-то сопле и долбится о приборку. Как умеет, так и развлекается.
По дороге находим указатель на юрточный кемпинг, и тут же забываем все свои невзгоды, так тихо и уютно становится вокруг. Холмистая земля в зеленой долине, юрты вдалеке. И мы неспешно катим по извилистым колеям в низкой, похожей на ковер траве, сигаем через ручейки, взбираемся на горки.



В кемпинге есть юрты и туалеты. А еды и бензина для генератора нет. Потому вода в душе ледяная, а готовим мы себе сами, нам не в лом. Нас, правда за поганую нашу англицкую речь хотели заселить в люксы — контейнеры с окнами, но мы сказали, что рожами для люксов не вышли. Теперь все думают, что Никлас — богатый немецкий турист, а я его личный гид и переводчик. Ну не может же баба за просто так по этим краям на моте таскаться)).
Пока я делаю вид, что умею готовить, немец увлеченно играет в конструктор фирмы BMW. Разобрал пол морды, разложил на травке, пригорюнился. У него теперь на месте крепления пять слоев разных клеев, которые нишо не держат, но и из крепления как-то не выколупываются, а хотелось бы.

По темноте уже погода загнала нас в юрту и ужин ныне обильно был приправлен грозовыми раскатами и дождевыми шлепками по юрте.
Свет выключен, на фоне общей тьмы лишь дверной проем виден, а в нем, а в нем… На долю мгновения возникает мир в этом темном прямоугольнике. Ограда и качели в мутной, подсвеченной фиолетовым, завесе дождя. Ветвистые, то здесь, то там, молнии рисуют в небе замысловатые свои, быстротечные узоры, подсвечивают изнутри пышные темные груды облаков, и дальше, дальше, возле самого горизонта, высвечивают на мгновение зубчатые темные силуэты гор. И гром везде, и ветер гладит траву своей мокрой с холодной рукою.
А мы под куполом юрты и не достать нас. Сидим возле этого сияющего прямоугольника и чай горячий греет наши ладони, и оседает водяная пыль на лица.

Часть 4.