Начало здесь

Наконец вдали появляются характерные фары: одна, вторая, третья… Прибывающие сообщают, что мотоцикл Хари сломался и его погрузили на прицеп. Последней приезжает техничка, австриец с очень довольным видом машет нам рукой из-за дымчатого стекла кондиционируемого салона. Хорошо ему, нас же нещадно печёт белое африканское солнце.
















— Далеко ещё? – спрашиваю Рино.
— Видишь те горы? Это Швартберг, у подножья будет город Принц Альберт. Нам туда.
— Километров тридцать?
— Двадцать восемь, — уточняет Рино, а я удивляюсь точности собственного глазомера. Наверное, привыкаю к пустыне.













Все устремляются в этот последний на сегодня рывок. К нашему разочарованию, половина двухполосного шоссе закрыта на ремонт, по оставшейся части организовано реверсивное движение. Нам приходится несколько раз подолгу жариться в наших шлемах, ожидая разрешающего сигнала чернокожей регулировщицы.















Кто бы мог подумать, что последние километры будут такими тяжёлыми. Далеко впереди, в перистых облаках над горизонтом мне мерещится запотевшая кружка с пенной шапочкой.















Наконец въезжаем в Принц Альберт, милый городишко в неизбежном колониальном стиле. На гостиничной парковке моем воздушные фильтры, Рино с Хари проверяют зазоры в клапанах голубого Урала — мотоцикл заводится без проблем. «Мне не понравился звук, я решил на всякий случай заглушить мотор», — лукавит австрийский лис. Наверное, просто устал и решил прокатиться под кондиционером!















Нам с Маринкой достаётся отдельный двухкомнатный домик с террасой. Во дворе – бассейн и сад, буйство зелени и красок: яркие цветы, виноград, пальмы. После пекла пустыни гостиница кажется райским уголком! А завтра нас ждёт дорога в Ад…











***

Местность Гамкасклоф (Gamkaskloof), также известная как Ад (Die Hel) – это узкая и длинная долина, зажатая между хребтов горного массива Швартберг (Swartberg). Нет, это не обитель сатанистов: напротив, набожные местные жители никогда так не звали свою землю.











Устрашающее альтернативное название эта территория получила со слов людей, пытавшихся сюда пробраться через горы. В начале девятнадцатого столетия в долине обосновалось несколько десятков белых поселенцев, чьи потомки полтора века прожили там в почти полной изоляции. Рискованный путь по козьим тропам из Принца Альберта занимал много дней, и жители долины иногда десятилетиями не получали вестей из внешнего мира.











Чтобы облегчить жизнь поселенцев, в шестидесятых правительство приняло решение построить в Гамкасклоф грунтовую дорогу, но по окончании строительства все местные переехали в более комфортные районы страны. Сейчас в долине, которая получила статус природного заповедника, нет постоянных жителей, а дома поселенцев отремонтированы и сдаются туристам. Дорога в Ад лично для меня станет эмоциональным пиком всего похода.









Как хорошо, что мы заправили полный бак ещё вчера, а вот немцу Дирку пришлось встать пораньше, да ещё попасться местному полицейскому без шлема. Мы же поспали на полчаса подольше и, почти не опоздав, последними встраиваемся в колонну Уралов, покидающих цветущий Принц Альберт. По неплохому грейдеру наши колясычи устремляются в ущелье – туда, где расходится стена красноватых скал. Пласты осадочных пород, миллионы лет назад поднятые внутренней силой Земли со дна океана, удивляют своими причудливыми формами. Петляя по серпантинам, мы забираемся всё выше. С каждой сотней метров становится прохладнее! Останавливаемся на перевале, любуемся открывшимися с высоты видами, фотографируем друг друга. Здесь мы почти на пару тысяч метров ближе к Солнцу! Вдруг все в панике хватают куртки и бегут к мотоциклам: Рино взял в руки шлем!







Вскоре сворачиваем с прекрасного грейдера на сомнительного вида грунтовку. Здоровенное табло, пестреющее памятными наклейками от путешественников всего мира, предупреждает: опасная дорога, проезд на свой риск. Что-то ёкнуло внутри, заныл старый перелом, зачесалась пятая точка в предчувствии приключений: скучно не будет!











Несколько крутых спусков и виражей, грунтовка становится всё более разбитой и тряской, много булыжника и выходов скальной породы – зато полностью пропала пыль! Рино останавливается в одном из поворотов: здесь из горы бьёт ключ. Командир наполняет термос и приглашает нас с Мариной напиться. Моя городская девочка боится пить из ручья, но Рино успокаивает: нет воды чище, чем горный источник.











Впереди брод, на другом берегу Лена изготовилась с фотоаппаратом. Я хотел получить хороший кадр с брызгами, но немного перестарался – волна поднимается почти до бака, а Марину накрывает с головой. Под оглушительный девичий визг вперемешку с проклятьями и смехом, окутанный клубами горячего пара, Пумба героически вывозит наш экипаж на берег!





Подходит Рино:

— Ты больше не Марина.
— Как это? – удивляется моя пассажирка.
— Ты теперь Субмарина!













Направляемся ещё выше – туда, куда ползёт змейка дороги и где облака цепляются за вершины гор. Начинается затяжной подъём, мотор ревёт на первой передаче, и газ не бросишь! Наш бедный Уральчик скачет по камням, в наушниках в такт буханьям подвески ойкает Маринка, а я напряжённо думаю о том, как же мы будем спускаться. Надо сказать, что в горах я очень не люблю спуски. Ведь если ты ошибся на подъёме – инстинктивно бросаешь газ, и мотоцикл останавливается сам. А вот если ошибиться на пути вниз – рискуешь оказаться совсем не там, где нужно…













Наконец нашим взорам предстаёт спуск в Ад – серпантин, падающий вниз по склону на семьсот метров. После нескольких часов на этой убитой дороге я уже очень устал, голова соображает туго, руки и плечи «забиты» постоянными ударами о камни и ямы, да и с левой коляской я ещё не совсем сроднился… Разбитая грунтовка, обильно усыпанная булыжником, местами имеет такую крутизну спуска, что даже на полностью заблокированных трёх колёсах мотоцикл продолжает сыпаться вниз по песку и щебню. «Главное не перегреть тормоза!» — лихорадочно думаю я, тарахтя первой передачей и по очереди отпуская то передний, то задний тормоз, чтобы хоть немного остужались. И не дай бог попадётся встречный автомобиль – даже не знаю, как мы будем разъезжаться!









Самое кошмарное сочетание мне встречается дважды: слева стена, справа пропасть, крутой спуск при отрицательном профиле дороги – уклоне в сторону обрыва, при этом левый (на коляску) поворот, а в качестве вишенки на торте – выход скальной породы в апексе, создающий подобие трамплина. Коляска подлетает, мотоцикл сползает к краю…









Я больше не могу! Я очень устал и мне действительно страшно. Хочется заплакать, позвать маму и бросить всё к чертям… Прошу Марину свесить ноги из коляски на крайний случай – если полетим вниз, то лучше делать это отдельно от мотоцикла, так хоть какие-то шансы… Любимая почему-то отказывается, капризничает, видимо – не осознаёт, что здесь действительно опасно! Прохожу поворот пешком, спуская мотоцикл в руках: потихонечку, аккуратненько, так, хорошо, проходим! Наконец попадается относительно горизонтальный участок: останавливаюсь отдышаться.









Рядом сразу же откуда-то возникает Грант и подбадривает меня: правильно, что остановился, геройствовать и рисковать не нужно, героев много лежит внизу. Несколько лет назад у них один Урал улетел по склону, тогда к счастью обошлось без жертв и фатальных повреждений: несколько раз перевернувшись, мотоцикл приземлился на следующий виток серпантина на свои три колеса, весь помялся, но остался на ходу. Подъезжает вседорожник технической поддержки, и Марина перебирается в автомобиль. Аккуратно продолжаю путь и наконец спускаюсь в долину, где все меня уже заждались.













Здесь зелено, в здании администрации можно купить ледяного пива и усесться в тенёчке, чтобы немного прийти в себя и почувствовать вкус жизни. Делюсь впечатлениями с Рино: «Понимаешь, европейская часть России – местность плоская, в радиусе двух тысяч километров никаких гор у нас нет. Я ездил по асфальту, грейдеру, грунту, по бездорожью, колеям и грязи, по снегу, льду и солёной каше зимних дорог. В отпуске даже забирался на горные серпантины, но – по асфальту! Никогда раньше мне не приходилось так трудно, как здесь!»











Южноафриканец удивлён: ему даже в голову не приходило, что владельцу пяти Уралов может не хватать опыта горного офф-роуда… Какой-то турист прерывает диалог расспросами про наши колясычи: выдаём ему краткую справку об истории тяжёлых русских мотоциклов.













— Я из Австрии, — отвечает турист, — Жаль, что у нас такие не продаются.
— Ха-ха, не продаются! — мы откровенно смеёмся, — Подойди вон к тому мужчине в оранжевой футболке, он расскажет, как в Австрии не продаются Уралы.

Турист направляется к Хари с Леной, и все трое долго и увлечённо беседуют по-немецки.











Во дворе покоятся ржавые останки древнего автомобиля. Рино рассказывает, что это была первая машина в долине – до войны, когда ещё дороги не было, авто по частям привезли через горы на осликах и собрали уже здесь. Как любопытно! Видимо, и среди скромных фермеров-поселенцев были люди, желавшие подняться над соседями. Интересно, как у них было налажено снабжение бензином? Или автомобиль просто стоял во дворе, подчёркивая социальный статус владельца?











Направляемся в другой конец долины, чтобы оплатить экологический сбор и получить дрова. Ресторанов в заповеднике нет, и на ужин будет только то, что привезли с собой: шашлыки! Сегодня мы делим дом с австрийцами: две двери ведут в жилые комнаты, третья – в санузел. Хари с Леной немедленно занимают крохотный уличный бассейн, а мы с Маринкой принимаем освежающий душ. В доме есть вода, но нет центрального электричества – только лампочки от солнечной батареи и ни одной розетки. Заряжать гаджеты будем от прикуривателя.











Через час приезжаем к коттеджу Рино, где дым уже стоит коромыслом: мужики жарят шашлыки, дамы крошат салаты и накрывают на стол. Подсаживаемся к Весёлым Бабусикам. К моему удивлению, Лорина совсем ничего не знает про марку Урал и вообще про Россию. Уже несколько лет ездит на своей «Ретро», любит её, но совсем ничегошеньки не знает про завод и нашу страну. Ни про Уральские горы, от которых пошло название мотоцикла, ни про город Ирбит, ни про войну и эвакуацию, ни даже про то, что первый мотоцикл был скопирован с БМВ. Я уже не говорю про кириллицу – Лорина потрясена известием о том, что у русских свой алфавит. «А я-то думаю, что за знаки такие?» — указывает бабуська на надпись «Урал» на брызговике и буквы «ИМЗ» на баке.













Остаток вечера я посвящу ликбезу Весёлых Бабусиков, погрузившись в историю Родины от Византии до наших дней. Южноафриканские оппозитчицы подливают нам вина, внимательно слушают и обещают обязательно приехать в Россию, в свою очередь приглашают нас с Мариной в гости в следующем году. На обратной дороге, уже в полной темноте, моя дорогая пассажирка будет петь весёлые песни на всё ущелье.











Продолжение здесь