Ирбит. Отдел конструктора мотозавода.
Делали мотоциклы для экспедиции по Уралу. Я занимался фильтром и глушителем, правда, все сводилось к размещению. Однако с глушителем меня понесло: я давай изучать аэродинамические процессы, аналоги подобных систем и т.д. Мое увлечение кончилось тем, что мне пришли два тома последних изысканий в области аэродинамики закрытых объемов. Я просто отупел, разбирая формулы расчетов длиною в страницу. Заскучал. Однако, практически через месяц появились публикации об управляемых выпусках в японских мотоциклах, которые просто переворачивают представление о всех ранее известных теориях, расчетах. Немного поизучав эти выпуски, наткнулся на другой тип глушителя, не для мотоцикла, а для громоздких стационарных компрессоров. Система представляла собой последовательную комбинацию труб, где выпускные газы последовательно выходили из трубы меньшего диаметра в трубу большего. Конструкция составляла несколько метров и была весьма эффективна. Суть проста: звуковая волна при изменении сечения трубы меняет амплитуду и частоту.
Классно, но посчитав и применив это к мотоциклу Урал, у меня длина глушителя мерялась метрами. Если трубки делать короткими, тогда не успевает формироваться волна для следующей ступени. Эврика! Но она приходит не сразу. Да, через сколько-то дней мне пришла мысль: а что если взять ленту из стали, завернуть в спираль, а затем растянуть вдоль оси с определенным шагом. Я просто почуял результат. Нарисовав эскизы, и не рискуя идти к начальству, я обратился к друзьям из экспериментального цеха. Парни все быстро сделали, потом все упаковали в серийный кожух глушителя.

Мне не пришлось долго уговаривать испытателей поставить ничем не отличающийся глушитель от других на испытания. Но они были в курсе конструкции и сами проявляли интерес. Звук, однако, довольно отличался от серии: на малых оборотах низкие частоты практически не глушились, но высоких частот не было слышно. Ну поставили, и поставили. Где-то месяц катали, не знаю где, и вдруг испытания на уровень шума. Как всегда выезд, комплекс испытаний, уровень шума. Приезжают, спрашиваю:-
— Как мой?
— Слушай, а все уложились, разброс 1-2 децибела. Все. Мы твой и не выделяли. Но мерили все. Так что твой не лучше серии.
— Не лучше? Да это же супер! Я пальцем в небо ткнул и попал! Я же ни чего не считал даже.
— Каким ты пальцем ткнул? Куда попал?
— Ну давай рассказывай. Тебя раскололи ….
Посыпалось. От этих язвителей дождешься разумного обсуждения. Но я не то что сегодня не обижался, почти всегда такие перебранки не носили злого подтекста. Эти отношения у испытателей сложились задолго до меня и горе тому конструктору, которого заносило на «партком». Парткомом называлась раздевалка у испытателей, где резались в домино, коротали время между сменами, ну и шпарили правду-матку, начиная от великих идеалов и заканчивая последним кронштейном. Редкий конструктор осмеливался попасть на партком, а случайно забредшего, могли и вынести. Я бывал здесь еще до карьеры конструктора, получал конечно, но и отбивался как мог.
— Водяной, у тебя глушитель то с водяным охлаждением? А то смотрю, мне на штаны что-то брызгает и брызгает.
-Да пошли вы все! Но точно откатали?
— Да все откатали, все в норму вписались.
Меня распирал восторг. Просто поставили две спиральки, перемычку и все, а шум как у серии. Звучит поприятнее серийного, низы солиднее стали. Отлично. От полноты чувств я и считать ничего не стал, нарисовал как чувствовал. Глушитель выглядел красивым, легким, ну и технологичным, если не сказать «сверх технологичным».

А работал я уже руководителем группы перспективного проектирования и ходил к главному когда хотел. Вот и пришел я к Ивану Михайловичу с супер глушителем и давай рассказывать и результаты испытаний, и простоту технологии, и возможности вариантности. А он мне:
— Тебе что, делать нечего? Зачем ты мне глушитель принес?
— Так же результат есть. Не хуже серийного. Я же не считал ни чего, а если сесть посчитать ….
— Я спрашиваю, тебе делать нечего? Я добавлю!
— Да-к, ведь, аааа… А в следующем году до 86 децибел как снижать будем?
— А мы прокладкой впуск после карбюратора занизим, вот шум получим нужный.
— Прокладкой? А 36 сил как?
— А с меня силы сейчас ни кто не спрашивает. Иди! Иди работай, а то вот ветровой щиток некому рисовать?
Не первый и не третий раз выходил я так от главного.
— Да уж, вдохновитель ты наш.
Много чего не думается. Придешь обычно к своему «стойлу», бросишь чертеж в общую кучу, тупо смотришь в лист на кульмане. Если не увлекут какими либо проблемами спускаешься вниз, идешь к перекуривающим рабочим или в «партком».
Чертеж с красивым глушителем потом пригодился для дипломной работы студента мототехникума. Рассказывая Игорю об идее, о конструкции, я рассказал, что ничего не считал. Игорь обещал мне сделать расчеты на компьютере по специальной программе, которую он освоил как один из немногих. На защиту я не ходил, но потом увидел работу Игоря в отделе электронно вычислительных машин. Сейчас я вспоминаю, что этот отдел уже уходил в прошлое, и наступало время индивиду-альных компьютеров. Игорю не стыдно было повесить на стенку свою работу, но и за расчеты он поручился, заверив меня, что мое тыканье в небо было точным.
Между делами дал свой глушитель двигателистам снять потери. Приятно был удивлен, что потери на максималке составили меньше двух лошадов. В сравнении серийный теряет более трех лошадов. Это однако потешило только мое самолюбие.
Прошли годы. Я вспомнил о своих спиральках, когда начал делать кастомы. Там требовались разные формы, но не делать же прямотоки. Заказчиками у меня были солидные мужчины, им не нужен был грохот, им нужен был звук.

«Кипчак», «Бухгалтер», «Синий», «Хохлома» — носили разные формы глушителей, но внутри были все одинаковые. Дело шло к мелкосерийному производству, но грянула беда. «Зеленые» остановили хром на мотозаводе, да и везде. Но надо что-то ставить и на кастомы, не из штатов же выписывать (в ценник гляньте!). Нас спасла китайская нержавейка, дешевле только ворованная. Сейчас в нашем ассортименте пять видов глушителей для любителей кастомайзинга и тюнинга Урала.
И правильно тогда сказал главный:- «Тебе делать нечего? Иди, иди и работай!»