Фильтр для Урала.

Фильтрами очистки воздуха, вернее их конструкциями для мотоцикла, я занялся еще когда гонялся на кроссовом Урале, потом в отделе конструктора, потом как аксессуар и поставляемый узел на ИМЗ. И сейчас осталось желание им заняться, поэтому хочу поделиться воспоминаниями и рассуждениями об этой не главной части мотоцикла.
Действительно, не главой частью его считали конструкторы 50х- 80х годов: посмотрите на модели советских мотоциклов этих лет. Только на оборудование специальной мотоциклетной техники к фильтру относились внимательно, обращали внимание и на конструкцию, и на дизайн.
Вот и я в 1985 году получил задание: сконструировать фильтр очистки воздуха для мотоциклов экспедиции вдоль Уральского хребта от Карского моря до Каспийского. Почетно. Ну, я и задвинул.
Основой стал автомобильный бумажный воздушный фильтр, который с досадой или с наслаждением испытатели забивали снегом. Они катали по заснеженным лугам, и каждый раз приезжали с отрицательным результатом. В результате вмешалось начальство и определило место забора воздуха из коляски, и никаких новшеств с фильтрующим элементом.

Вот так! Влияние мое на экспедицию снизошло до ничтожного, правда, были комичные случаи. Рассказывал Сергей Мотов — участник от завода.
— Бывало утром мотоциклы не заводились или отвратно работали. Причиной была укладка вещей в коляску и перекрытие забора воздуха вещами. В дороге, когда пассажир коленкой закрывал отверстие забора, а водитель потом лез в регулировки двигателя.
Действительным головняком с фильтром стала задача перевода стальных деталей на пластмассовые. Задача была поставлена партией и правительством и обсуждению не подлежала. Я тогда работал руководителем группы двигателя и получил задание по разработке и внедрению фильтра из пластмассы. Сначала к нам пришла разработка ВНИИМотопрома г Серпухов, где просто стальные детали заменены тонкими полиэтиленовыми. Потом были изготовлены образцы. Экспериментальный цех обладал довольно серьезной лабораторией пластмасс. Обкатали, все шло хорошо. Головняком стало внедрение.
Целый год внедряли, внедряли; совещались, совещались; и ничего. Горы пластикового брака возле машин высокого давления. Директор выпускает приказ о создании оперативной группы по внедрению фильтра и угрожающим сроком в месяц. От конструкторского отдела в группу был назначен я, от технологов — Сергей Наумов (еще мотопутешественник и мотосамодельщик) и еще много толковых парней. Мы каждый день собирались в цехе пластмасс, изучали работу наладчиков за сутки, давали рекомендации и задания, расходились по отделам. А на следующий день я приносил измененные чертежи, Серега изменения в оснастке и так далее. Так каждый день.
И пошла серия, к концу месяца пошла! У меня как то это не вызвало восторга:
— Во-первых, была просто рутина, правда слаженность работы разных структур была удивительно хороша.
— Во-вторых, как таковой конструкторской новизны я не видел, фильтрующий элемент остался вчерашним.
— Да вообще к пластику было неодобрительное отношение, как у разработчиков, так и любителей. Пусть лучше в ванной и на кухне.
Через месяц выходит приказ директора о премировании работников ИМЗ, отличившихся при внедрении фильтра очистки воздуха из пластмассы. В приказе отмечены:
Главный инженер — ……(не помню сколько),
Главный конструктор – три должностных оклада,
Главный технолог — ……(не помню),
Зам главного конструктора – три должностных оклада,
…………. Несколько лиц,
Руководитель группы двигателя (это я) – 50рублей (1/5 оклада)
Черкасов Валентин Иванович – конструктор группы двигателя – 15 рублей (1/15 оклада).
Вот Валентина Ивановича и взяло зло. А он еще, когда-то был другом Пушкарева, который «Зам» и который три оклада. А Черкасов больше всех и оперативно рисовал этот фильтр после каждого нашего совещания. И пошел Черкасов правду искать к тем, кому три оклада определили. Мои отговоры казались ему моей слабостью и не остановили его: сказал он им все, что думал. Сказал наверно больше, потому как вернулся неудовлетворенный.

Может я бы и не запомнил этого момента как будничного, но через пару дней меня возмутил другой момент. Мне на стол секретарь принесла «рацуху» — рационализаторское предложение о конструкции воздушного фильтра из пластмассы, автором которого был «Зам» Пушкарев и соавтором конструктор Жаров, ушедший из отдела два года назад на преподавательскую работу. «Рацуха» якобы трехлетней давности. К предложению был добавлен кусок чертежа, нарисованный только месяц назад Черкасовым. Черт меня дернул показать это Валентину Ивановичу. Тот просто «взорвался», естественно вновь пошел искать правду к тем же лицам.
А «рацуха» — это деньги, это премия, и порой очень значительная.
Скандал! И мне попало, а за что? Скандал не добавил чести никому, ну и забыть бы. А нет?
Через две недели вновь выходит приказ директора завода о принятии мер по проблемам внедрения фильтра из пластмасс в массовое производства. Там много какой-то белиберды, но главное для меня:
— Объявить выговор Черкасову В.И. за медленное реагирование на решения оперативной группы по внедрению ….
— Ну зачем это Пушкареву?
Валентин Иванович снова ринулся честь защищать. А в отделе побурчали все, но с ним не пошел никто. А кое-кто и посмеялся. И я не пошел, потому что чувствовал, чем все кончится. Я не так давно пришел из Армии, и знал цену разборок с начальником. Я даже бравировал разборками с командиром полка. Но по сути это разговоры только для «курилки».
Ладно о печали, далее будет повеселее.
Создав КБМТС, казалось, что буду рисовать, что хочу. Но рисовать пришлось то, за что заплатят деньги. А потом и деньги не стали платить. Недостаточно стало нарисовать, нужно стало еще и изготовить. И этого стало недостаточно, нужно стало уметь изготовленное продавать. Где спрашивается закон о разделении труда?

В середине 90-х наконец я нарисовал фильтр с бумажным элементом к Уралу, и мои парни начали его делать. Продвигать его продажи было непросто, и пошел я мотозаводу кланяться. Администрация уже сменилась пару раз, двери в приемную я уже открывал без трепета, но и радости мне никто не выказывал. Удешевил, уговорил, в общем, стал потихоньку поставлять фильтр заводу. Наткнулся на накладные 99 года, фильтр уже есть.
В начале двухтысячных партии были приличными. Получили заказ на поставку фильтров на иракский заказ. Фильтры для Саддама Хусейна были серыми, как и весь мотоцикл. Поставлялись они из России как гуманитарная помощь. Непонятно?

Серые так серые. Но кто будет покупать серые Уралы, хотя у меня Волга серая и совсем не как «гуманитарка» покупалась. Потом нам объявили, что идут они в полицию. Серые, в полицию?
Потом война. Американцы побеждают. Мой телевизор не одобряет все это безобразие, ну и я внимательно просматриваю новости из Ирака. И вот вдруг вижу на экране:
— показывают мой фильтр с накладкой ИМЗ крупным планом, потом план уменьшают до узнаваемости мотоцикла. А он горит! План отводят еще. Ой-е!
Вместо лодочки, в квадрате рамы коляски стоит миномет на земле. Вернее его остатки. Мотор в огне, шин уже нет, рама коляски разворочена. Кто снимал? Появилось чувство потери, буд-то меня побеждают. Сменили кадр. Сложное чувство.
Я еще потом пересмотрел несколько раз, стал выдумывать, как миномет возился, как крепился; сказывается конструкторское мышление. А сейчас, когда сел писать эти строки, обыскался фото серого Урала с минометом. Сожженный американцами с коляской нашел, а с минометом нет.

Пожгли американцы мои фильтра – опять печаль. Правда, покупали они прилично в штаты на модели 650см. А на 750-й двигатель мы не попали из-за обычной бюрократии. Двигатели 750 в Германию отправляли на омологацию или на сертификацию в спешке без фильтра. Дилер ИМЗ в Германии нашел какой-то подходящий элемент из Англии и сам сделал корпус. И все – КБМТС пролетело. А потом оказалось, что пролетел и завод: английский элемент очистки воздуха оказался значительно дороже моего фильтра в сборе. Однако для россиян он у нас в производстве до сих пор.
Стой? Так это же уже практически 20 лет этой конструкции и мне сейчас уже столько, сколько было Пушкареву, когда мы на пластмассовый перешли. Да! Сейчас я знаю, что мне делать, пошел рисовать новый фильтр и «рацуху».