Карелия. Часть 1.1 тут
Карелия. Часть 1.2


Стоило нам отъехать от трассы А-121 буквально на несколько километров, как отсутствие асфальта на дороге до Суоярви окончательно перестало нас волновать. Местами грейдер был хорошим, плотно укатанным, почти как асфальт, на прямых можно было ехать 80-100 даже на наших мопедах, но многочисленные слепые повороты, подъёмы, спуски и, наконец, ямы не часто давали возможность разогнаться как следует. Попутных машин почти не попадалось, встречка была раз в 5-10 минут. Сюрреализма посреди этого одиночества добавляли группы людей с газонокосилками и в светоотражающих жилетках. Едешь ты такой, кругом лес, ни знаков, ни асфальта, ни машин, внезапно различаешь вдалеке фигуры людей, подъезжаешь ближе, присматриваешься, а они траву косят, как те зайцы. Нет, я конечно понимаю, что следить за состоянием обочин — это очень важное занятие, но может лучше дорогу сделать? Не менее странно эти люди смотрелись бы в лесу, подстригающими тропинки и раскладывающими хворост по фен-шую. Впрочем, иногда на дороге всё же встречались непонятно кем установленные знаки ограничения скорости, которые выглядели как вызов, нежели предостережение, а также знаки ям на дорогах и ремонтных работ. Ямы на грейдере. Нам явно кто-то хотел сказать, что всё встреченное нами до этих знаков было не ямами, а лишь лёгкими неровностями. В тех единственных двух населённых пунктах на нашем пути почти все встреченные люди, словно сговорившись друг с другом, махали нам руками, а некоторые дети выбегали на дорогу и чуть ли не прыгали от восторга нам под колёса.
Незадолго до Суоряви внезапно появился асфальт. Очередным сюрпризом для нас стало то, что когда навигатор привёл нас к предполагаемой заправке, то мы увидели лишь цистерну с надписью «Лукоил» за закрытыми воротами. Заправку-то мы конечно нашли, её просто не могло не быть в таком относительно большом населённом пункте, но некоторое время из-за этого тоже потеряли. Потом до нас докопались случайно проезжавшие местные пограничники, которым почему-то обязательно требовалось проверить наши документы, когда мы стояли у магазина, безуспешно пытаясь пополнить запасы красного доширака.
Когда мы купили еды и выдвинулись из Суоярви, время уже было ближе к девяти вечера. Тёмыч грустным взглядом провожал асфальтовую дорогу, идущую на Петрозаводск — нам было с ней не по пути и предстояло ехать в ещё большие дебри. Пока что ещё не стемнело, но стало очевидно, что слишком рано начавшийся грейдер спутал все карты, и проехать 155 км до берега Сегозерского водохранилища так, чтобы встать засветло, мы в этот день явно не успеем. Решено было ехать до тех пор, пока ночь не ляжет нам на плечи, а потом остановиться у какого-нибудь озера неподалёку, благо водоёмов вокруг хватало. От Суоярви до Поросозера грейдер становится немного хуже, впрочем, мы не особо притязательны. Проезжая мимо деревень следует быть осторожнее: в населённых пунктах дорога сильнее разбита, неприятно. Но по большому счёту всё это мелочи, этот участок однозначно казался нам в разы лучше той дороги, по которой мы ехали к берегу Ладоги. По сути это был первый в нашей жизни относительно длинный прохват по грейдеру. По асфальту ты просто летишь наблюдая, как на одометре накручиваются километры, автопилот включен, ты лишь корректируешь тактику своего поведения относительно других машин. Здесь же автопилот выдаёт ошибку: не получается на такой дороге ехать просто по центру своей импровизированной полосы — появляются много новых нюансов.
Закладываться и тормозить нужно аккуратнее, чтобы не уйти в юз, ибо повсюду песочек и мелкие камушки. В поворотах учитываешь уклон дороги, количество ям и возможность их объезда, исходя из этого рассчитываешь оптимальную скорость. Если на предполагаемой траектории присутствует вышеуказанный песок или камушки, то лучше не спешить, можно не вписаться, если ехать слишком быстро. Разогняясь на прямом ровном участе, будь на чеку — ямы не дремлют, обычно они группируются друг за другом по несколько штук, и если первые из них удастся пролететь, то последующие точно пробьют подвеску. И ещё следует помнить, что в закрытых крутых поворотах лучше не заползать на встречку, даже если траектория по ней и кажется привлекательнее. Хоть дорога и безлюдная, но те немногие встреченные нами машины появлялись как раз из таких слепых поворотов.
Я, наивный, думал, что мы проскочим Поросозеро, свернём на 86к-9 в сторону Гумарино и уже там будем искать, где остановиться. Но этим планам было не суждено сбыться, и не доезжая Поросозера мы прикинули все за и против и, посмотрев правде в глаза, решили, что начинать искать место для стоянки лучше уже сейчас. Неподалёку от нас как раз одно такое оказалось, там были соблюдены все необходимые нам условия: подальше от людей, поближе к воде, и чтоб какой-никакой подъезд был. Несколько километров ехали до этого озера, которое и на карте-то сейчас не найду, по узкой заросшей лесной дороге.

Что ж, изначально по плану этим вечером я ожидал оказаться на берегу неведомого мне огромного озера-Сегозера, о котором я по фотографиям знал только то, что там могут быть как крутые берега с камнями и соснами, так и песчаные пляжи, а в результате оказался на берегу несколько иного озера, спрятанного в карельских лесах, маленького и уютного, что тоже устраивало. Тучи на небе немного рассеялись, обещая ночь без дождя, и мы, усталые, но довольные тем, как всё-таки удачно легли карты, и что удалось найти такую живописную стоянку, стали разбивать лагерь. Вечер выдался тихим и безветренным, до темноты оставалось около часа, и пока народ возился с палаткой, я что-то жарил на сковородке и всем нутром пытался впитать в себя окружающее умиротворение. Не было ни единой ряби на водной глади, поверхность озера была словно зеркальная.
У меня был один пунктик относительно нашего пребывания в Карелии — хотя бы один раз за поездку хотелось остановиться на ночёвку в таком месте, где будет собрана квинтэссенция Карельской природы. Сосны, мох, огромные валуны у воды, звёзды, песчаные и каменистые берега, широкие озёра, маленькие островки, закатное небо в ярких цветах, ветер, прохлада. Именно с такими пейзажами у меня ассоциируется Карелия, древняя, помнящая отступление ледников, хранящая в себе память времён, дикая и нетронутая. Та Карелия, которая открылась нам этим вечером, она была другой. Тихое спокойное озеро, неподалёку было несколько крохотных каменистых островов, на которых росли берёзки, где-то рядом у берега на вечном приколе была привязана старая затопленная лодка. Маленькие бухты с чистой прозрачной водой, покоящиеся вдоль берега валуны. Эта Карелия была скромной, тихой и спокойной, самобытной, по-домашнему уютной, и это всё делало её красивой. Да, мы не увидели резких контрастов окружающей природы, будоражащих воображение. Но это не делало её скучной.
Конечно, наше присутствие не осталось незамеченным, и скоро нас вычислили местные комары, спасение от них быстро нашлось в антимоскитных шляпах и обычных строительных перчатках, а вот взятым из дома репеллентом лично я пользовался только один раз. В этом месте подчёркивался особый дзен нашей компании: никто ни на кого не раздражается, все друг друга понимают с полуслова, уважают чужую свободу и мнение. На какое-то время мне даже показалось, что мы стали взрослыми, адекватными и уравновешенными людьми, принимающими взвешенные решения. Вокруг было так тихо, что казалось, будто кто-то выключил звук.

Небо угасало медленно, оно всё было затянуто тучами за исключением узкой розовой полосы, видневшейся невысоко над горизонтом так, словно закат нам отмеряли строго дозированными порциями. Было желание всю ночь напролёт сидеть на берегу озера у костра, пить чай да разговаривать, мысленно уносясь в далёкие края, чтобы впитать в себя как можно больше этой безветренной тишины и спокойствия, и до последнего не хотелось уходить спать.
Как это обычно случалось, проснулся я снова раньше всех, и после завтрака был предоставлен сам себе. Впервые расчехлив болотные сапоги, я гулял вдоль берега, ступая по скользким камням на дне озера. Дул лёгкий ветерок, и прежде кристально гладкая поверхность озера оказалась покрыта рябью. За ночь тучи немного рассеялись, и среди них были видны частые проблески голубого неба.
Часа через полтора проснулся Ваня, следом и Тёмыч с неохотой вылез из палатки, выглядели они оба довольно помятыми. Впрочем, покурив, Тёмыч ушёл спать дальше, видать надеясь в следующий раз проснуться в более бодром расположении духа. Ваня же начал потихоньку приходить в чувства, он был накормлен завтраком из яичницы и чая. Поспать Тёмычу удалось не очень долго, и скоро он присоединился к нам. На часах не было ещё даже двенадцати дня, а наш отряд уже успел проснуться всем составом и морально был готов к новым подвигам.

В этот день нам предстояло решить, как будет пролегать дальше наш маршрут. Этим утром мы должны были проснуться совершенно в другом месте — на берегу Сегозерского водохранилища. И критичным сейчас было не столько отставание от графика на полутора суток, сколько то, что текущая наша стоянка располагалась в ста пятидесяти километрах от изначально запланированного места. Добить эти несчастные 150 километров, которые мы не доехали вчера, и всё-таки встать на берегу того водохранилища? Ну хорошо, приедем мы туда к обеду, а дальше что делать, опять отдыхать? Так ведь недавно у нас уже была полноценная дневная стоянка на берегу Ладожского озера, пока не устали. И вообще, у нас тут вроде мотопутешествие на север, а не короткие прохваты по Карелии, к тому же получится отставание на два дня от намеченного графика, а для нашего строго ограниченного по времени отпуска это было критично. Конечно было пару дней запаса, но разумно ли их тратить сейчас, когда они могут оказаться более нужными в дальнейшем?
Просто промчаться мимо, — тоже сомнительное удовольствие. В маршруте через Паданы был один плюс: он короче на 40 километров, его протяжённость от поворота на 86к9 до Сегежи составляла 170 км против 210 км, если ехать через Юстозеро и Медвежьегорск. Был конечно минус: все эти 170 км нужно ехать по грейдеру, который идёт до самой федералки, и скорее всего на этот спецучасток нам понадобится несколько больше времени и сил. Я был не против придерживаться первоначального варианта маршрута через водохранилище, но у ребят не было особого энтузиазма, так что настаивать не стал, да и сам не особо расстроился. У нас впереди ещё хватало испытаний, где мы сможем проявить свою доблесть, ведь был всего лишь четвёртый день пути.
Выбравшись из леса обратно на трассу, набираем привычный темп. После той заросшей лесной дорожки вчерашний грейдер кажется нам автобаном. Оказывается, вчера до Поросозера мы не доехали самую малость. В Поросозере нас встретила очередная недолгая иллюзия асфальта, которая закончилась сразу же за населённым пунктом. Не скажу, чтобы в целом дорога запомнилась какими-то отдельными врезавшимися в память местами. Да, ехать было не скучно, ведь в любом случае езда по грейдеру подразумевает постоянную корректировку траектории и скорости, к тому же частые спуски и подъёмы уж тем более не дадут заскучать. Однако это был просто грейдер средней паршивости, с двух сторон которого шла стена леса, — атмосферно, но смотреть особо не на что. Остановились на ключевой развилке, смазали цепи и окончательно решили двигаться в сторону Юстозера. Пока народ курил, я взял прокатиться Ванин ТДМ, да уж, будь у меня такая же резина, я бы ехал вообще не напрягаясь. Пока я катался на ТДМе, я умудрился потерять Ванины перчатки, лежавшие кофре. Одну удалось найти на обочине, а вот второй нигде не было. Я уже хотел отдавать Ване свои перчи, как тут останавливается буханка, и сидящая внутри женщина протягивает мне Ванину перчатку, интересуясь, не её ли я ищу. В общем, повезло. Да, всё это время мимо нас проносилась куча буханок и тому подобной техники, все они тащили за собой на прицепах всякие катера и лодки, и меня никак не покидала мысль, что отказываясь от дороги через Сегозеро, мы упускаем что-то интересное.

Ребята терпеливо ждали, пока я регулировал свёрнутую пенку так, чтобы на неё можно было опираться как на спинку. Криво положенная пенка вроде и мелочь, а раздражает сильно. Скажи мне кто-нибудь пять лет назад, когда я ехал на четырёхсотом бандите в Крым без ветровика и с большим рюкзаком за спиной, что когда-нибудь я буду настолько привередливым, что меня будут волновать такие вещи, как правильно расположенная спинка — мне стало бы грустно.
После развилки дорога стала немного хуже, но только самую малость. Именно здесь чувствовалась острая потребность выходить с газом из поворотов, обильно припорошенных мелкими камушками. Нам встретились первые песчаные участки, на одном из которых я единственный умудрился разложиться, пытаясь сбросить скорость перед поворотом. После этого таких ошибок не повторял, и когда видел начинающийся песок, давал газу что есть сил.
В самом Юстозере нас приятно удивил факт смены грейдера на асфальт, вот уж чего не ждали. На радостях мы почему-то свернули направо в сторону Гирваса, а не налево, тем самым увеличив наш крюк с сорока километров до сотни. Но нет худа без добра — не свернули бы мы на Гирвас, не побывали бы на водопаде на месте потухшего вулкана. Правда из-за того, что там построили плотину и гидроэлектростанцию, как такового водопада больше нет, остался лишь небольшой ручей, каскадом стекающий по застывшей лаве.

Вообще от Юстозера до Гирваса асфальт не в самой лучшей форме, но после грейдера нам это было абсолютно неважно, открутив ручки газа, мы летели во всю прыть. Выскочив на федералку, мы вновь возвращаемся в привычный ритм движения. Сливаемся с потоком машин, откуда нам удалось вырваться на пару дней. Некоторое время нам было непривычно от хорошего асфальта. Непривычно, что можно держать ручку газа в одном положении, не нужно пристально анализировать дорогу на предмет ям и возможных маршрутов их объезда, можно наконец расслабиться, портил настроение только сопровождающий нас дождь. Я всё всматривался в небо слева от трассы, но оно было равномерно серым, вряд ли бы мы избежали дождя, если бы решили ехать через Паданы. Перед Медвежьегорском вдоль дороги вырастают скалы, изуродованные бесчисленными надписями. Сворачиваем с трассы, заправляемся. Моросит дождь, время между четырьмя и шестью часами вечера, понимаем, что ехать до места стоянки 650 километров, или две заправки, ехать в ночь, и погода оставляет желать лучшего. Этот день должен закончиться для нас на Кольском, немного не доезжая Хибин, чтобы на следующий день ехать в горы со свежими силами. Получится ли осуществить задуманное? Посмотрим. Включаю музыку в плеере, ехать становится легче.
Постепенно дождь прекращается, машин становится меньше, а ещё через несколько десятков километров ты понимаешь, откуда берутся те фотографии, на которых изображены прямые дороги до горизонта, уходящие в закат. Дорога неуклонно ведёт прямо, без лишних поворотов, она то взбирается на очередную возвышенность, то берёт уклон вниз, и такие чередующиеся горки тянутся до самого горизонта, словно уходя в бесконечность. Чем дальше мы отъезжаем от Медвежьегорска, тем меньше машин попутных и встречных. Часто бывало так: мы видели в зеркалах догоняющую нас машину, брали правее, чтобы ей было легче нас обогнать, а вместо этого автомобилист пристраивался нам в хвост и ехал так минут пять-десять, рассматривая нас. Наверно им никогда раньше не доводилось видеть на этой трассе мотоциклы на московских номерах, с кофрами, канистрами, да ещё чтоб три сразу.
В чём-то было непривычно, что проезжая такое расстояние, не встречаешь на пути ни одного населённого пункта. Заправка в Пушном как островок цивилизации среди многих десятков километров безлюдной пустоши, где ты один на один со своими мыслями. Я нигде больше не видел такого количества машин на заправке одновременно, но оно и понятно: следующая адекватная АЗС на трассе будет только через триста сорок километров. Начинает ощутимо холодать. Понимаю, что дальше теплее явно не станет, надеваю зимний синтепоновый комбинезон, припасённый специально для таких случаев. Хоть дождь давно закончился, ребята не спешат вылезать из дождевиков — так меньше задувает ветер. Ваня подкармливает нас купленными сосисками, Тёмыч покупает энергетики, немного пируем и двигаемся дальше.
Думаю про себя, что предстоит ещё 300 километров одиночества, там надо будет остановиться у стелы полярного круга, перекатить мотики, залить бензин из канистр, сфотографироваться, наконец. Прямо по курсу яркая полоса закатного неба, но в зеркалах небо уже тёмное. Наслаждаясь последними минутами, когда на небе ещё пылают яркие закатные краски, ты ждёшь словно неотвратимый приговор тот миг, когда небо погаснет окончательно и всё вокруг поглотит ночь. Яркий закат отодвигает тот момент, когда в тебя проникает усталость, он словно подпитывает тебя свежими силами на то время, пока не угаснет окончательно, это как последняя передышка перед трудностями ночной дороги. Но этот закат был особенным. Он угасал несколько часов, а затем плавно возродился в рассвете… Это удивительное ощущение, когда время близится к полуночи, ты видишь в зеркалах, как к тебе тянет лапы тёмное ночное небо, словно грозовая туча, оно нависает над тобой, пытаясь догнать, но ты неумолимо едешь к тонкой полоске света на горизонте, и постепенно эта полоса становится шире, всё вокруг тебя становится светлее, а ночь отступает, словно остановившись перед невидимым барьером, так и не успев тебя догнать. Каждый раз, когда еду в закат, где-то внутри мечтаю догнать его и раствориться в нём. Но солнце ускользает за горизонтом, небо постепенно гаснет, и наступает ночь. И вот первый раз в жизни я догоняю закат, и этот свет заполняет меня, не оставляя места ничему более.

Чем дальше мы уезжаем на север, тем необычнее нам кажется окружающая природа. Сухие скрючившиеся деревья среди болот и камней, озёра, укрытые хвойными лесами. По пути было много пригодных для стоянки мест, но в наших планах этот день должен был завершиться на Кольском полуострове, чтобы завтра не утомлять себя лишними километрами перед преодолением перевала в Хибинах. Около часа ночи долгожданная остановка у стелы Полярного круга, мы заливаем бензин из канистр, у ребят заслуженный перекур. На постаменте много наклеек, деревья здесь увешаны разноцветными ленточками, рядом из камней выложены невысокие пирамидки. Мы не можем удержаться и не последовать общей тенденции, делаем вполне предсказуемые фотографии на фоне стелы, которые есть наверно у каждого, кто ездил этой дорогой. Хотя само по себе это сомнительное достижение — просто пропилить полторы тысячи километров на север по отличному асфальту.

Так необычно, когда час ночи, и в то же время светло. За эти триста километров в голове пронеслось множество мыслей. Ты — квинтэссенция тайного восторга, и хочется с кем-то разделить эту радость. Но почему-то как только ты глушишь двигатель и ставишь мотоцикл на подножку, этот восторженный диалог внутри тебя спотыкается о невидимый камень. Все эти причудливые образы, танцующие в твоём сознании, сдувает, как дым. Мы перекинулись лишь парой слов о продолжающем гореть закате, словно не придавая ему особого значения. Хочется говорить о всём том удивительном, что мы видели в пути, но не знаешь как, словно разучился выражать мысли. Словно ты, сидящий на мотоцикле и ты, спешившийся — разные люди в разных мирах. Поэтому бросив эту безнадёжную затею, мы поехали дальше.
До Роснефти в Зеленоборском оставалось ещё около сорока километров, приехали мы туда порядком уставшие, хотелось спать. До планируемого места ночёвки ещё девяносто километров — в принципе немного, но уже никто не против остановиться раньше, если найдётся подходящее место.
На такой закатно-рассветной ноте мы прощаемся с Карелией, и нас встречает Кольский полуостров. Как будто невидимая страница перелистнулась в нашем путешествии. Северное царство белых ночей, озёр с прозрачной водой и короткого лета. Местность вокруг нас становится сильно холмистой. На некоторых из холмов сплошняком растут деревья и кустарники, некоторые с голыми серыми склонами и гребнями. У меня, прожившего всю жизнь в равнинах и не привыкшему к складкам на местности, с непривычки захватывало дух, как будто я уже оказался в горах. Холмы вокруг — это очень здорово и необычно.
Планы встать на стоянку пораньше развеялись в пух и прах: разведав несколько отвороток, понимаем, что быстрее будет собраться с силами, проехать до запланированного места и переночевать там, нежели каждые пять километров тыкаться в очередной съезд и упираться в какое-нибудь болото, либо обрывающуюся в лесу тропинку, либо в дачный посёлок. Что ж, задолго до старта я скидывал созданный в онлайн картах маршрут с отмеченными на нём ключевыми точками — заправками, магазинами, местами стоянок, достопримечательностями. Никто ничего не стал корректировать или добавлять свои варианты, вслепую доверившись мне, и теперь вот в два часа ночи нам приходилось испытывать на себе все последствия недостаточно проработанного маршрута. Перед выездом надо было поискать несколько запасных вариантов стоянки на Коле, но нет, я был уверен, что до озера Имандра мы точно успеем добраться. На карте всегда легко строить маршрут, гораздо сложнее потом расхлёбывать все неприятности, пытаясь не отстать от самим же себе заданного темпа. 15-20 километров кажутся сущим пустяком, когда сидишь дома в кресле перед компьютером, а когда ты усталый за рулём, это же расстояние может показаться вечностью.
Последние несколько десятков километров мы ехали в густом тумане, с трудом угадывая повороты. Я тормозил ещё больше, чем обычно, и долго не решался выходить на обгоны — ну не люблю обгонять через сплошную на открытых участках федеральных трасс, так что зачастую мы тащились пару-тройку километров со скоростью 80-90 км\ч за какой-нибудь фурой. Когда из-за очередного поворота выскакивала встречная машина, я мысленно был ей благодарен за то, что она оправдывала моё нежелание идти на обгон. Впрочем, когда дорога оказывалась свободной, ехал я ненамного быстрее. Догадывался, что Тёмыч и Ваня с радостью бы втопили 150-160, но они держались позади меня, не выказывая недовольства, так что мысленно я был им благодарен за солидарность.
Хотя когда мы наконец добрались до обозначенной точки, Ваня долго ругался на то, сколько удачных мест мы проехали, одно из которых было совсем недавно, и что он обсигналился нам и обморгался дальним, а его никто не заметил. Да, некоторое время назад я тоже краем глаза заметил тропинку, которая отходила прямо к берегу озера, но раз уж мы решили ехать до заранее обозначенного места, то я концентрировал оставшееся внимание на дороге, тем более до него оставалась всего пара километров. Собственно, место моё оказалось занятым, и нам всё таки пришлось возвращаться назад к запримеченному ранее съезду.
Три часа ночи, туман наконец рассеялся, перистые облака над горизонтом подсвечены едва заметным розовым светом восходящего солнца. Мы стоим на твёрдой земле у берега озера, немного покачиваясь после нескольких часов езды, как могут покачиваться моряки, сошедшие с корабля на сушу после долгого плавания. Повсюду разбросаны гильзы, неподалёку стоит ржавый мангал. Подходим к воде и видим какие-то следы на мокром песке.
— Мне кажется, или это медвежьи следы? — спрашивает Ваня.
— Ага, медвежьи, точно. Судя по тому, что вокруг следов больше нет, этот медведь прилетел сюда на джет-паке, постоял тут и улетел обратно. Но в любом случае надо быть осторожными. — Отвечаю я.
— Бешеные медведи на джет-паках? — Спрашивает Тёмыч.
— Они повсюду, так что не расслабляться. — Подтверждаю я.
С медведями у всех нас отдельная история. К примеру, когда Ванины родители узнали, куда собрался ехать их сын, они начали всячески предостерегать его от печальной участи быть сожранным медведем, либо каким другим диким зверем. Аналогичная реакция была и у меня на работе, и у Тёмыча. Мы всю дорогу пытались высмотреть хотя бы одного медведя, чтобы хоть как-то оправдать возлагавшиеся на нас надежды, но увы, ни одного косолапого так и не встретили.
Когда у тебя почти нет сил и непонятно, чего хочется больше — спать или есть, а тебе ещё нужно ставить лагерь и готовить еду, ты испытываешь смешанные эмоции. Вроде и хочется на всё махнуть рукой и завалиться куда-нибудь спать, оставив все проблемы на завтра, но с другой стороны так не делается, мы всё таки уже взрослые и нужно подойти ответственно к сложившимся обстоятельствам и обустроить лагерь. Здесь у нас всё схвачено, и обязанности распределялись сами собой, единый организм нашего туристического общества работал слаженно и без нареканий. Я занимаюсь приготовлением пищи: разжигаю примус, надеваю болотные сапоги, набираю воды в котелок и начинаю готовить ужин, расставляю посуду и столовые приборы. Тёмыч с Ваней ставят палатку, расстилают пенки и спальники, натягивают тент на случай дождя. После того, как с основными приготовлениями покончено, Ваня начинает разжигать костёр. Жечь всегда и везде — кажется, такому внутреннему кодексу пытается следовать Иван.
Чувствуется острая нехватка сидячих мест, из всех нас складной стул удосужился взять только Ваня, мы же с Тёмычем сидим на чём попало. Через полчаса мы едим горячую пищу, по-моему это был рис с тушёнкой и чем-то ещё. Как же хорошо съесть что-нибудь горячее после такого насыщенного дня! Сидим у примуса усталые, но довольные. В равной мере заботишься о себе и о товарищах, это всё происходит негласно и само собой. Ещё в такие минуты особенно сильно ценится всё то, что имеешь на данный момент. Как же хорошо просто так сидеть на берегу озера с настолько чистой водой, что сложно определить его глубину. Как же хорошо поесть горячего мяса, запить всё это здоровой кружкой горячего чая, наесться вдоволь сгущёнки с печеньем и бутербродами, всё такое вкусное, и вокруг так красиво, и так здорово, что ночью светло, волны плещутся о песчаный берег. Неподалёку от нас трасса, и в этот ранний час по ней проносятся редкие машины, но скоро туман укрывает берег озера, и только доносящийся шум напоминает о близости дороги. Да, мы всё таки оказались на Кольском полуострове. Здесь всё по-другому, нежели в Карелии. Горы, больше воды, тут не темнеет. Рыбачий близко, кажется, протяни руку, и вот он. Понимаешь, что самая долгая и однообразная часть дороги позади, эти долгие перегоны от заправки к заправке. Мы, наконец, добрались до самого лакомого и интересного куска нашего путешествия, возбудив предварительно аппетит Карелией.
Ваня отправился ловить дзен на берегу и слушать плеск волн, а я, допив чай, забрался в спальник и в очередной раз засыпал с таким непередаваемым удовольствием, как от увиденного за день, так и в предвкушении дня грядущего, засыпал довольный, как никогда в жизни. У Вани с Тёмычем откуда-то оставались силы посидеть у озера, и я им искренне завидовал, всё-таки вечера после долгой дороги, когда наконец-то можно посидеть в тишине — они особенные. Надо рассчитывать своё время и свои силы так, чтобы у тебя ещё оставалась возможность насладиться долгожданным покоем, приезжать куда-то и сваливаться замертво — сомнительное удовольствие. Так странно, мы увидели только самый краешек Кольского, а я уже был уверен, что здесь мне точно придётся по душе. Один только вопрос крутился у меня в голове: почему я никогда раньше не был на Кольском?!

продолжение тут