Глава 7 — Горячие, пропитанные кислотой шестидесятые

“Ангелы всегда оставались собой” — так в документалке 1999 года высказался профессор Калифорнийского университета Дональд Косентино. “Мир вокруг них менялся. Каждый раз, когда мы ждали от них действий в определенном ключе, каждый раз, когда левые хотели видеть в них голос рабочего класса, хипстеры — хиппи, а наркоманы — союзников, они шли наперекор всем ожиданиям.”





Ангелы Ада — аполитичная организация. Но когда в шестидесятых начались марши за мир, некоторым членам клуба не понравилось отношение антивоенных радикалов из верхних слоев общества к ветеранам вроде нас. Мы решили высказать свое мнение и выступить против этих левацких миролюбивых слизняков. “Пойдем туда и разъебем их!”

Vietnam Day Committee (VDC) запланировали демонстрацию против призывной кампании на 16 октября 1965. Место — Аделин-стрит, граница между Оклендом и Беркли. Прошлым вечером организаторы из VDC в последний момент отозвали демонстрантов из Беркли, решили не сталкиваться с полицией Окленда. На следующий день протестующие были готовы действовать, антивоенная машина набирала обороты и готовилась к драке. Восемь тысяч участников марша VDC из Беркли столкнулись с отрядом оклендских полицейских, которые закрепились на точке, не дав демонстрантам продвинуться дальше в город.




Когда я решил пойти на демонстрацию, семеро Ангелов Ада из Окленда выступили со мной, что только добавило проблем. Около сотни маршей протеста против войны во Вьетнаме были в тот день запланированы в Соединенных Штатах. Калифорнийский университет, кампус в Беркли — все эти антивоенные снобы смотрели на жителей Окленда, как на психованных алабамских дуболомов. Ангелы Ада решили не устраивать парадный выезд на ревущих мотоциклах. Нет. Вместо этого мы взяли пару машин и припарковались в нескольких кварталах от места.

Пока копы и протестующие, не зная, что делать дальше, выстроились друг напротив друга, мы просочились через полицейские ряды. Газеты позже утверждали, что полицейские Беркли защищали демонстрантов, а копы Окленда специально пропустили нас. Я не думаю, что кто-нибудь вообще ожидал, что Ангелы Ада покажутся там. На самом деле, когда мы приехали и прошли сквозь толпу, копы были удивлены не меньше других. Мы просто хотели побывать там и узнать, чего требуют эти люди.

Нас было сложно не заметить, ведь с нами был Майкл “Tiny” Уолтерс, жесткий парень ростом за два метра и весом под сто сорок килограмм. Меня также сопровождали Zorro и Fat Freddie. После инцидентов 1963-го в Портервилле и 1964-го в Монтерее, мы были достаточно хорошо известны, да и в цветах нас было легко узнать.





Восьмерка Ангелов продвигалась через толпу. Мы разошлись веером и направились к толчее протестующих, в которой мелькали плакаты. Поначалу толпа встретила нас ликованием, они думали, что мы явились поддержать их. Я же чувствовал приближение ярости. Я служил в армии и любил свою страну. А еще я был зол на правительство, которое, казалось, не собиралось выигрывать эту бестолковую войну. Все лозунги, плакаты и речи нихрена не помогали нашим войскам за границей. Так для чего тогда это сборище? Что-то внутри меня лопнуло, и я среагировал единственным известным мне способом — насилием. Я схватил нескольких случайных студентов и хорошенько их избил. “Валите домой, сраный сброд!” — кричал я и напирал на ряды протестующих из VDC.

Женщин и детей мы не трогали, нам с избытком хватало парней с бусами (love beads, длинные нитки разноцветных бусин, атрибут хиппи) и в рубашках из мадраса. Некоторые из них бежали, другие — сопротивлялись. Не было жарких дискуссий и эмоциональных политических споров, кулаки и ботинки говорили за нас. “У этих парней тоже есть конституционные права” — отвечал оклендский полицейский участникам марша, которые жаловались, что мы прорываемся и бьем толпу.





Миновав полицейские заграждения, мы двинулись вперед, к импровизированной трибуне, где выступал антивоенный радикал, писатель и организатор марша Джерри Рубин. Из журналов я знал, что Рубин носил кольцо, которое, как он хвастал, было отлито из останков подбитого американского истребителя в Северном Вьетнаме. Рубин стоял на платформе грузовика со звуковым оборудованием и толкал речь. Я подумал — в жопу этого парня, мне нужно кольцо. Так что я рванулся за ним.

Я был близок, вскочил на грузовик и чуть не схватил парня. Но как только я бросился к Рубину, группа копов догнала меня сквозь толпу, которая к тому времени уже бесновалась в истерике. В газеты попало фото, где меня, поверженного, избивают дубинками около двадцати копов. Полицейские из Беркли чуть не забили до полусмерти своих же, пытаясь дотянуться до меня. Как опытный боец, я знал, что когда одного пытаются запинать больше трех парней, они скорее будут мешать друг другу и покалечат себя. Жертве в таких случаях обычно удавалось уйти. Любой Ангел Ада скажет вам, что забить кого-то толпой — искусство. А копы в тот день не были на высоте.





Пока меня забивали, у Tiny были собственные проблемы. Сержант из округа Аламида вломил ему по голове своей дубинкой (blackjack). Tiny вырубился и, падая как могучий дуб, сломал сержанту ногу. Тем временем остальные Ангелы бились с копами, чтобы освободить меня. В итоге все мы успешно сбежали, полиция Беркли арестовала только одного Ангела Ада — они схватили Tiny из-за перелома сержанта.

Мы ясно дали понять пацифистам, полицейским и всей остальной стране, что поддерживали войну.

Когда мы добрались до тюрьмы, чтобы выкупить Tiny, полицейские оцепили участок в Беркли ограждением. “Район под контролем.” Как же, тупые копы. Мы прошагали мимо них и вошли внутрь. Когда до них дошло, кого они впустили в участок, копы в панике арестовали нас. Новости с демонстрации уже распространились по местным и национальным новостям; общественное мнение было на нашей стороне. Ширли смотрела по телевизору из своего дома в Лос-Анджелесе, как меня колотили по голове. В полицию позвонило так много людей, желающих выкупить нас под залог, что им пришлось отпустить нас. Также мы выручили Tiny, который в итоге признал вину, чтобы получить менее серьезное обвинение, и не попасть в тюрьму. Я чувствовал, что мы добились своего. Мне было бы еще лучше, доберись я до этого жалкого Джерри Рубина. Я был готов отрезать ублюдку палец, чтобы получить чертово кольцо.





Как бывший военнослужащий, я верил, что мы обязаны вступиться за Америку. Пока на земле есть хотя бы два человека, то будет и война. Если не можешь уладить дело миром, так реши войной. Не хочешь участвовать в войне? Пожалуйста. Но не смей оскорблять и поливать кровью ребят, которым пришлось отправиться туда.

Борьба между Ангелами Ада и мирными демонстрантами окончилась октябрьским днем 1965-го. С тех пор каждый раз, когда они устраивали марши, мне выдавали запретительный судебный приказ. Такой запрет стал обязательным условием любых последующих сборищ VDC.





Когда месяц спустя было объявлено о крупном митинге, мы опубликовали заявление для прессы, в котором объяснили свое отсутствие.





Для большинства американцев мы мгновенно стали героями. Маленькие дети подходили и хотели дотронуться до нас, пенсионеры хотели пожать нам руки, а еще больше женщин хотели нас трахнуть. После митинга VDC и новостей на национальном телевидении я получал мешками письма от людей, которые советовали мне, как одеваться, как вести себя и, помимо слов поддержки, что делать теперь, когда я был на виду. Письма от самых разных американцев наводили меня на мысли, что теперь, когда я представлял их точку зрения, возможно, мне стоит подумать о бритье и стрижке. Нахер, так далеко заходить я не хотел.

В свое время я записался в армию, и, хоть мне и не пришлось воевать, случись война на момент моей службы, я бы с радостью отправился на на передовую — или в тыл врага, если уж на то пошло. Это заставило меня поразмыслить, и в результате я отправил телеграмму в Белый дом для LBJ (Линдон Бэйнс Джонсон, президент США).

Дорогой господин Президент.

От своего имени и от имени моих товарищей я предлагаю группу преданных американцев для проведения операций в тылу противника во Вьетнаме. Мы считаем, что группа отборных подготовленных диверсантов деморализует Вьетконг и приблизит триумф дела свободы. Мы готовы приступить к подготовке и службе немедленно.

С уважением,
Ральф Баргер
Окленд, Калифорния
Президент Ангелов Ада

Я получил ответ от офицера. По сути в письме говорилось, что если мы хотим пойти воевать, нам нужно вступить в армию. Это было невозможно, поскольку большинство из нас были в прошлом осуждены по уголовным статьям.

ВИДЕО — разгон протеста и пресс-конференция Ангелов, где Сонни зачитывает оба приведенных выше текста. Хоть Баргер и пишет, что женщин они не трогали, в ролике видно, как он толкает человека, похожего на женщину. Но меня гораздо больше напрягает другое. Помните, в прошлой части Баргер писал, что сделал на правой руке тату в память о смерти жены? Эта татуировка видна на его руке во время пресс-конференции. 1965, Элси Баргер умрет только через 2 года. Вижу 2 варианта. Первый, он сделал еще одну татуировку, которую я не заметил. Второй — надгробие было выполнено по мотивам татуировки, а не наоборот. Это заодно объясняет, почему на могиле женщины написано “Сонни”. Подозреваю, что Баргер, который был уверен, что не переживет отца и даже купил себе по этому случаю гроб, да и вообще жил одним днем, набил крест со своим именем и именем возлюбленной в качестве символа. Что не объясняет, зачем писать в книге обратное.

Журналисты спрашивают Сонни, почему он считает, что Ангелы подходят для диверсионной деятельности. Байкер отвечает, что про них так говорят годами, к тому же он обучался ведению войны в джунглях во время своих армейских дней. Дальше его спрашивают, что девушки Ангелов думают об этом, находят ли они решение отправиться во Вьетнам правильным. Сонни отвечает — женщин об этом никто не спрашивает. На следующий кадрах, где Ангелы топают в суд по делу о беспорядках на митинге, можно увидеть Terry the Tramp и оценить габариты Tiny.



После той первой демонстрации в Беркли левые решили прибегнуть к переговорам. Кен Кизи, контркультурный писатель, автор книги “Пролетая над гнездом кукушки”, позвонил мне, и мы договорились о встрече Ангелов Ада с организаторами VDC в моем доме на 12-й Авеню. К тому моменту я уже был знаком с Кизи, меня представил ему Ангел Ада из Фриско, к тому же я читал его книги. В итоге Кизи организовал встречу между Алленом Гинзбергом, Нилом Кэссиди и мной. Когда группа появилась у меня дома, перед тем, как сесть за стол, Гинзберг достал свои серебряные молитвенные колокольчики из Тибета и начал читать буддийскую молитву в восточной позе лотоса. Я слышал о Гинзберге и его чуднЫх стихах, но все же было немного странно видеть бородатого еврея в мантии, медитирующего и причитающего в моей гостиной. Первый вопрос повестки — они хотели знать, почему мы избили митингующих. Мы, в свою очередь, требовали разъяснить, почему они были против того, чтобы наши американские вооруженные силы проводили военные действия и защищали себя. Должно быть, встреча оказалась успешной, больше на протестах их не избивали. В любом случае, та первая стычка доказала правоту нашей позиции. В ход пошли пиво и наркотики, мы слушали песни Боба Дилана, “Gates of Eden” и“It’s All Over Now, Baby Blue”, нормальная музыка, хоть парень и не умел петь. Но мне пришлась по душе эта худенькая милашка Джоан Баез, мне даже понравилась ее музыка.





В 1965 Ангелы Ада растрясли не только левых с их демонстрациями VDC, но и навели шороху среди правых. Как я уже упоминал, после дела об изнасиловании в Монтерее генеральный прокурор Калифорнии Томас К. Линч в ответ на давление со стороны других политиков выпустил доклад, осуждающий Ангелов Ада, и заявлял, что мы представляем угрозу для общества. В докладе на шестнадцати страницах нас называли недостойными, клеймили позором, там даже была строчка о том, что Ангела Ада можно отличить как по нашивке, так и по запаху. “Возможно, их наиболее общая черта,” — говорилось в докладе, — “это обычное для них грязное и омерзительное состояние. ”

Статья Хантера С. Томпсона под названием “The Motorcycle Gangs, Losers and Outsiders” вышла 17 мая 1965 в журнале “The Nation”. Даже с учетом преувеличения некоторых фактов статья мне действительно понравилась. После того, как статья получила хорошие отзывы, Томпсон вернулся в Окленд и отирался вокруг нашего излюбленного байкерского бара до тех пор, пока мы с ним наконец не встретились лицом к лицу. Он сказал мне, что хочет ездить с клубом, со мной и написать про нас книгу. Поскольку мне понравилось, как он пишет, отделения Окленда и Фриско разрешили ему зависать с клубом за определенную цену — две кеги пива. Но со временем выяснилось, что Хантер — настоящий нытик и позорный трус. Ты можешь прочитать о том, как он теперь ходит по дому со своими пистолетами, стреляет из окон, чтобы произвести впечатление на писателей, которые приходят взять у него интервью. Сплошная показуха, позерство. Когда он попробовал сыграть жесткого парня с нами, то испугался. В конце концов мое отношение к нему сменилось на отрицательное, высокий, тощий, типичный колхозник из Кентукки. Хантер был насквозь фальшивым, потому он и поладил с некоторыми парнями из клуба едва ли не лучше, чем я.

Tramp, Tiny, Magoo, Buzzard из Берду, Zorro, Gut, Skip и я были главными звездами озера Басс в 1966, а Хантер сопровождал нас на машине. Как это часто бывает на тусовках Ангелов, назревала стычка с копами, поэтому Хантер запрыгнул в багажник своей машины, захлопнул крышку и, таким образом, спрятался. После этого мне было не о чем с ним говорить.

Когда пришло время, он получил свое — его избили Ангелы Ада. Так что он смог говорить: “Я познакомился с ними, ездил с ними и был едва не убит Ангелами Ада.” Ему пришлось влезь в по-настоящему тупое дерьмо, чтобы получить по морде. Для начала, его долго не было с нами, заканчивал свою писанину. И вот, когда книга была готова, он напросился на нашу поездку со стрельбами в Скво Рок. Пока мы были там, Junkie George поругался со своей старушкой и ударил ее. Слушайте, такое случается. Затем собака Джорджа укусила его, а он в припадке ярости ее пнул. Хантер подошел к Джорджу и сказал: “Только подонки бьют свою женщину и пинают собак.”

Это не на шутку взбесило Джорджа, он срубил Хантера, и пара других Ангелов помогли его отпинать. Мы сказали Хантеру убираться, и он, истекающий кровью, поломанный и хнычущий поехал на своей машине в ближайший полицейский участок, откуда его тоже выперли. Они не хотели, чтобы он заляпал туалет кровью.





Когда книга “Hell’s Angels: A Strange and Terrible Saga” вышла в 1967, я прочитал ее. Мусор. Хуже всего, что для правоохранительных органов книга стала руководством по клубу. Там было полно писательского вымысла вперемешку с комментариями из наркотических видений. Взять хоть его истории о том, что члены клуба мочаться на свои нашивки или о том, что нам приходится носить штаны, пропитанные маслом и мочой. Копы потом годами рассказывали такие истории. Все эти дебильные мифы вышли прямиком со страниц книги Хантера. Так что он получил по заслугам. Плюс к тому, он так никогда и не прислал нам обещанные кеги пива. Дешевка. Остальные Ангелы Ада увидели в книге то, чем она и была — очередное гонево.





Оглавление расположено в последней главе перевода.