Глава 10 — Убийства, замесы, жизнь вне закона

Проблемы с законом заставляют тебя соображать быстро и думать на лету. Это игра, в которой они используют свои безумные правила, стратегии и маневры, чтобы запереть тебя, а тебе приходится напрягать извилины, чтобы выпутаться из этого. Те из нас, кто долго жил вне закона, знают, что собрать длинный список судимостей и не попасться может быть непросто, тут требуется хитрость. Сидеть в тюрьме это одно, а вот отбиваться от серьезных статей, когда ничего этого ты не совершал, или смотреть, как против тебя копятся обвинения — это другое, тут нужна холодная голова. Самое дорогое в жизни — твоя личная свобода.

Однажды, когда я был маленьким мальчиком и сидел дома один, к дому подошли двое копов и постучали в дверь. Они сказали, что ищут меня. С минуту я сомневался, а потом впустил их. Они хотели знать, зовут ли меня Ральф. Я кивнул головой. Никто на районе или в школе никогда не называл меня Ральфом, но, судя по всему, кто-то сказал полиции, что парнишка по имени Ральф поджег дом в нашем квартале. Это был другой Ральф; я знал, кого они искали, но просто пожал плечами и молчал в ответ на все вопросы. Уже тогда я чувствовал, что не хочу ни на кого стучать, особенно копам.

Когда играешь в игры с законом и порядком, тебе иногда нужны крылья, чтобы не утонуть в дерьме. Как Ангел Ада я был вовлечен во множество криминальных дел. Клинт Иствуд не разгреб бы и половины той херни, через которую мне пришлось пройти. Даже из самого обычного задержания может в будущем разгореться что-то более серьезное. Взять хотя бы мой первый арест за марихуану.

В 1963 я жил в маленьком домишке на Артур-стрит в Окленде. Моя тогдашняя подружка только переехала ко мне из Вальехо, также в моем доме снимал комнату друг по имени Гас Пиментал, ныне покойный. В один прекрасный день Гас продал партию травы агенту из отдела по борьбе с наркотиками, который проследовал за ним до дома. Вооруженные ордером копы вломились в дом не имея ни малейшего понятия, что это моя хата. Они были удивлены, увидев там меня. К тому моменту у меня уже было несколько стычек с оклендскими копами, некоторые из них показались мне знакомыми.

“Эй, Сонни!” — сказал один из них после того, как они вынесли дверь. “Что ты здесь делаешь?”

“Мужик, я вообще-то тут живу. А вы какого черта тут забыли?”

Копы вели себя относительно спокойно. Они схватили Гаса в его комнате и нашли кило травы. Честно говоря, я понятия не имел, что при нем была дурь. Если бы я об этом знал, то скорее всего не позволил бы Гасу барыжить из моего дома. Полнейший идиотизм, особенно учитывая жесткое отношение копов к травке в те времена. Рассмотрев все обстоятельства, копы ничего не имели против моей девушки и меня. Если мы больше ничего в доме не найдем, сказали они, то нас задерживать не станут, раз уж вся трава была в комнате Гаса. Ну, или почти вся.

При обыске чемодана моей подружки они нашли еще грамм пятнадцать травы. Копы сказали мне, что либо они арестуют нас обоих, либо я могу пойти один. Я решил взять все на себя, поехал в центр города и предстал перед правосудием.

Шутить с наркотой в 1963 было себе дороже, в то время за марихуану давали от пяти до пожизненного. Меня признали виновным в хранении, и именно такой приговор мне грозил. Я думал, что меня официально осудят, но наказание окажется условным и мне дадут испытательный срок. Как ни странно, полноценный тюремный срок мне не дали. Вместо этого судья ударил молотком: “Я приговариваю вас к шести месяцам в окружной тюрьме и шести месяцам испытательного срока.” (Тут Сонни имеет в виду, что ему дали срок в county jail, а не в prison — т.е. вынесли более мягкий приговор. Prison — это серьезно и надолго, jail — что-то вроде нашего СИЗО.)

Шесть месяцев испытательного срока засчитывались во время отсидки. Другими словами, если бы я не облажался и за хорошее поведение вышел бы на свободу через четыре месяца и двадцать дней, как полагалось при моем наказании, то испытательный срок к тому моменту уже бы закончился.

В таком случае, по закону и в соответствии с принятой процедурой, приказ об освобождении мне должны были зачитать в зале суда с пометкой в протоколе заседания, чтобы удостовериться, что я понимаю следующее: несмотря на смягчение приговора уголовная статья за хранение травы будет записана в лист моих судимостей. Этот дурацкий арест за марихуану в 1963 году попортил мне немало крови, но девять лет спустя он спас мою шкуру.

В 1968 я проводил много времени, зависая с Майклом “Tiny” Уолтерсом. В те времена кокаин был моим наркотиком на каждый день, и я стал принимать его в таких количествах, что нажил немало проблем. Если я не приходил домой ночевать, то скорее всего катался где-то и дул с Tiny. Бывало, мы пропадали на несколько дней, тогда Шэрон начинала беспокоиться и слушала полицейскую волну, чтобы узнать не арестовали или не застрелили ли меня. И, конечно, одной ночью Шэрон услышала по радио, что меня с Tiny остановили копы. Она ни черта не могла сделать, только слушать переговоры полицейских на короткой волне. С кокаином, быстрыми машинами и мотоциклами я совершенно определенно терял контроль, терки с копами следовали одна за другой.

Вместе с коксом появились и пушки. Ангелов Ада всегда обвиняли в хранении и складировании большого количества стволов. Многие американцы, и особенно Ангелы Ада, любят оружие. В Армии мне целенаправленно прививали любовь к оружию.

Я держал небольшую коллекцию до того, как федералы протащили закон, по которому хранение огнестрельного оружия уголовниками вроде меня в своих домах становилось преступлением. Когда в 1968 году был принят этот закон, я оказался в неопределенном положении, в серой зоне. У меня за плечами был тот проклятый арест за марихуану, а, согласно новому закону, если тебе когда-то грозило наказание в виде одного года или более — независимо от того, получил ты его или нет — и тебя признали виновным, то твое право на владение оружием было ограничено. Осужденным преступникам в Калифорнии запрещалось иметь оружие, и запрет был суров.

В июне 1968 полиция провела рейд на мой дом. Федералы конфисковали памятную винтовку калибра .30-30, выпущенную в честь Теодора Рузвельта, и мою любимую AR-15, самую популярную винтовку на рынке, настоящий коллекционный экземпляр. Полицейский департамент Окленда в итоге закупил двадцать пять таких после того, как там увидели мою. После этого еще один рейд провела уже полиция штата, они отобрали мой дробовик Mossberg — вещь, которая должна быть у каждого нормального американца для защиты дома.

ФОТО — 1 — Майкл “Tiny” Уолтерс после разгона антивоенной демонстрации в 1965. 2 и 3 — Сонни и Билли “Zorro” Миттен. Могу ошибаться, но по-моему у них в руках как раз AR-15.

В то время из-за новых законов я, честно говоря, и не знал, могу владеть оружием или нет. Когда я приходил в оружейный магазин по соседству, чтобы пополнить мою коллекцию, вопросов не возникало. Я подписывал все документы, совершенно не подозревая, что больше не могу законно владеть оружием. В конце концов федералы предъявили мне из-за этого три обвинения.

Как оказалось, копы только начинали жестить в отношении моих пушек. Следующие несколько лет мой район Golf Links находился под постоянным наблюдением, копы высматривали вооруженных Ангелов Ада вроде меня. Они надеялись пришить нам что-то крупное. Правительственным агентам удалось завербовать бывшего участника клуба из Сан-Хосе в качестве информатора, и он напел копам про огромный тайник с травой в моем доме. Когда они заявились на Golf Links, то не нашли никаких мешков травы на продажу, только два сраных косяка. И вот тут дело приняло странный оборот.

Пока меня винтили за два косяка, мой знакомый бодибилдер по имени Дон зашел с портфелем во двор через главные ворота. В то же время полицейские были заняты обыском дома Fat Freddie через дорогу. Черт, улица Golf Links кишела копами, а вошедший в дверь Дон увидел, что происходит, развернулся и побежал. Дон выглядел так аккуратно, что копы на другой стороне улицы приняли его за одного из своих. Но когда он начал удирать, один полицейский подбежал посмотреть, что происходит. Пока Дон обходил дом сзади, он закинул портфель в мой гараж. Копы немедленно скрутили его и арестовали. Они привели Дона с браслетами на руках в дом вместе с конфискованным кейсом, где обнаружились двести грамм героина и почти столько же кокаина.

“Смотри-ка, что мы нашли.” — сказал мне коп, и они повесили чужие наркотики на меня.

Вокруг меня сжимались стены, а над головой повисли все обвинения, какие только можно было придумать. Незадолго до того, как я должен был предстать перед федеральным судом по обвинению в хранении оружия, мой юрист отвел меня в сторону и сказал, что у него большие проблемы с защитой от федеральных обвинений, в отличие от обвинений штата и местных органов власти. Он не был уверен, что сможет адекватно защитить меня, и предупредил, что я могу получить серьезный тюремный срок.

Вот дерьмо. Юриста нет, на носу судебное заседание. Я сделал то, что и должен был: вышел под залог, на суд не явился, искал адвоката по федеральным делам и планировал следующий свой шаг в качестве… беглеца.

Пока я был в бегах, двоих сотрудников управления по борьбе с наркотиками (DEA) ограбила парочка хитрожопых парней, которых агенты приняли за Ангелов Ада. По данным DEA на них не было нашивки с “мертвой головой”, но на руке одного парня красовалась какая-то татуировка с черепом. Оказалось, что DEA организовали закупку наркотиков у этих аферистов, но вместо того, чтобы поймать их, они позволили предполагаемым Ангелам Ада обернуть ситуацию в свою пользу и отобрать у агентов пушки, значки и пачку меченых купюр.

Пристыженные сотрудники DEA горели праведным гневом, их агентов развели и ограбили. Они были уверены, что я был как-то замешан в деле, поэтому отправили еще одну команду наблюдения к моему дому. Агенты припарковались через улицу в надежде застукать тех клоунов и схватить их на выходе из моего дома с кучей травы, наркоты или денег. Конечно, мечтам этим было не суждено сбыться потому, что те два дуболома не были Ангелами Ада. Скрываясь от наказания по своим федеральным обвинениям, связанным с оружием, я привык видеть ленивых копов в припаркованных около моего дома машинах. Мне хватало проблем и без тех козлов, привлекающих ненужное внимание.

Эти парни стали настоящей занозой в заднице DEA, так что полицейские вломились в дом к Эдварду “Deacon” Праудфуту, вышибли дверь, опрокинули его байк и сломали барабанную установку. Пока федералы обыскивали хату Эдварда, я обошел двоих агентов, карауливших перед моим домом, выждал немного и прокрался к Эдварду полагая, что раз уж DEA там побывали, то я буду в безопасности. Неверный ход, Сонни. В дверь дома постучали оклендские копы, поэтому я выбрался через черный ход, запрыгнул на ограду, оступился и свалился с нее. Полицейский последовал за мной через стену. Он вытащил пистолет и направил ствол прямо мне в лоб. Лежа на спине, я уже успел достать свой пистолет и прицелиться в него. Мы материли друг с друга, и ситуация накалялась до тех пор, пока мы оба не убрали пушки. Оказалось, они вообще пришли не по мою душу. Копы искали тех, кто грабанули агентов DEA. Мы убрали оружие, присели и поговорили. Точнее, говорили они, а я слушал. Опираясь на полученные сведения об ограблении и описание тех двоих персонажей, я довольно быстро сообразил, кем были фальшивые Ангелы Ада.




Как только копы ушли, я занялся делом и повязал обоих парней. Мы чертовски крепко их отделали. Для начала зажали их руки в тисках, а затем избили до потери сознания хлыстами и молотками. После того, как они передали нам деньги, документы и значки, мы их отпустили. Одного из парней избили так сильно, что полицейские даже не удосужились арестовать его, когда парочку наконец поймали. Я передал значки и деньги знакомому оклендскому копу, который в свою очередь вернул добро обратно в DEA. Чисто технически мы с копами не сотрудничали. Те двое выдавали себя за Ангелов Ада, за что и поплатились. Кроме того, за возвращение значков нам взамен вернули аннулированные ранее водительские права одного из членов клуба.

После Альтамонта в моей жизни начался сплошной криминал, все пошло по пизде. Шэрон вечно ворчала на меня потому, что я взвалил на плечи слишком много клубных дел. Я действительно многое брал на себя. Ей казалось, что участники клуба почитали меня почти как бога. Я был непогрешим. Я к чертям свихнулся на кокаине, но из-за моего высокого положения президента клуба никто не критиковал меня так, как делал я, помогая протолкнуть правило против инъекционных наркотиков. Я нюхал столько кокаина, что иногда не понимал, что вообще творю.

Как-то на выходных я был в кокаиновом запое, сидел в клабхаусе Брукдейла и решил проверить, как долго смогу оставаться на ногах. Я продержался девять дней и совсем слетел с катушек. После этого я осознал, что потерял контроль. Хоть кокс и был очень популярным социальным наркотиком, у меня были серьезные сомнения по поводу моих объемов употребления. Я провел пару выходных в одиночестве, пытаясь самостоятельно бросить и провести детокс, но безуспешно. Я капитально подсел на кокаин.

Однажды вечером я ехал в потрепанном Кадиллаке по бульвару Скайлайн через лесистые холмы Окленда с двумя членами клуба. Мы следовали за другими Ангелами в заряженном Понтиаке, когда пара парковых рейнджеров в патрульной машине вклинились между нами. Через пару километров они заметили просевший зад Понтиака, и заподозрили браконьерство в парковой зоне. Они просигналили Понтиаку остановиться, но вместо этого машина рванула вперед, а рейнджеры бросились в погоню.

Рейджеры и Понтиак оставили наш Кадиллак глотать пыль. Обе машины так далеко оторвались от нас, что когда они свернули с главной дороги в вечерний туман, мы пропустили поворот. Развернувшись, мы догнали их и увидели разбитый Понтиак на обочине дороги. Преследователи прострелили колесо, и на крутом повороте Понтиак перевернулся, а рейнджеры вызвали подкрепление. Все выскочили из машины и бросились бежать. Когда копы открыли багажник брошенного Понтиака, то обнаружили внутри двоих связанных чуваков, один из которых случайно перерезал другому горло шпорой ботинка. Это были проспекты над которыми подшутили перед принятием в клуб. Также в Понтиаке нашли небольшой арсенал.

Поскольку в Кадиллаке тоже было припрятано наше оружие, мы решили не терять времени и проскочили мимо подбитого Понтиака. Загорелись огни, завизжала сирена — другая полицейская машина погналась за нами. В ебанутой панике мы принялись выбрасывать оружие в окно. У меня на поясе висела обойма, поэтому я снял ремень, положил на пол, снял ее и выкинул за борт. К несчастью, перед остановкой приятель взял мой ремень с пряжкой Ангелов Ада и моим, сука, именем на ней, и вышвырнул его из машины. Тупой ход. Когда полицейские увидели мой пояс и оружие, вылетевшие в окно, они остановились подобрать вещи. Тогда копы сложили два и два: Ангелы Ада гонят на Понтиаке с двумя связанными проспектами в багажнике, а другие Ангелы Ада следуют за ними в раздолбанном Кадиллаке. Тут что-то нечисто. Нас сразу же задержали.




Копы отвезли двух проспектов из багажника в больницу Хайлэнд. Оказалось, что парень с порезанным горлом был в бегах, поэтому в больнице он назвался вымышленными именем. Там купились на эту историю и зарегистрировали его. Из больницы он сразу сбежал, выскользнул со двора и направился к дому своего друга, что был в нескольких кварталах. Постучав в дверь и все еще истекая кровью, он потерял сознание на крыльце. В совершеннейшем испуге друг вызвал скорую, которая привезла парня обратно в больницу Хайлэнд. К тому моменту копы выяснили, кем он был на самом деле.

Меня арестовали и предъявили обвинения в похищении и нанесении телесных повреждений наряду с парочкой статей по оружию. Похищение считалось особо тяжким преступлением за которое светила смертная казнь, поэтому нас бросили в окружную тюрьму без права на залог. Пока мы там сидели, Верховный суд США отменил смертную казнь в Калифорнии. Судья Лайонел Уилсон, который позже надолго стал мэром Окленда, разрешил нам выйти под залог.

К февралю 1972 накапливалось все больше и больше невыполненных судебных приказов в отношении оклендских Ангелов Ада. Через пару дней после нашего освобождения под залог два других Ангела вляпались в дело об убийстве парня по имени Брэдли Паркхерст. Селезенка Паркхерста разорвалась после того, как его отпинали. Я слышал, что когда его представили ребятам, он делал эти сумасшедшие жесты руками в стиле джайв. Когда один из Ангелов сказал ему “пожать руку как белый человек”, Паркхерст сразу же послал его. Его вколотили в пол, из-за чего и без того увеличенная селезенка лопнула. После того, как наши ребята ушли, объявились друзья потерпевшего и обнаружили его без сознания. Они подумали, что парень закинулся красными, и скорее всего решили подлатать его метом, после чего бросили в отделении скорой помощи, где он вскоре и скончался.

Дом, в котором избили Паркхерста находится по адресу 3238 Prentiss St, Oakland, CA. Примечательно, что били его в подвале. Газета “Oakland Tribune” утверждает, что обвинение в убийстве было предъявлено не двум Ангелам, а трем + сопровождавшей их девушке.

Осенью 1972-го заголовки газет кричали “АНГЕЛЫ АДА” почти каждый день. В нашем доме творился хаос. В конце лета Шэрон сломала ногу в результате мото аварии на автостраде Окленда и тогда же была арестована за незаконное хранение метамфетамина. В сентябре два Ангела получили от пяти до пожизненного за смерть Брэдли Паркхерста и были отправлены в тюрьму. В конце сентября Tiny, один из героев антивоенной демонстрации VDC 1965-го, был объявлен своей женой пропавшим без вести после внезапного исчезновения. Она позвонила в полицию и поставила всех на уши. А Tiny никто больше не видел и не слышал. К тому моменту мы уже потеряли Terry the Tramp из-за передозировки наркотиков после выхода “Ангелов Ада ’69”.

Но из всех случившихся убийств и беспорядков ничто не могло сравниться с тем, что произошло следом. Дело о тройном убийстве, также известное как убийство Агеро в ванной, один из самых продолжительных уголовных процессов в судебной истории Окленда. Конечно же, я был втянут в самую гущу событий.

Оглавление расположено в последней главе перевода.