Воскресным утром 21 мая 1972 года трое мужчин были застрелены в доме на Сол-стрит в Сан-Леандро. (адрес 2230 Sol Street, San Leandro) Мертвецами оказались Келли Патрик Смит, Уиллард Томас и Гэри Кемп, всем было за двадцать. Кемп жил через улицу и часто тусовался с Томасом и Смитом. Прибывшие на место агенты ФБР обнаружили в квартире Кемпа три единицы оружия, которое числилось украденным в другом штате. Тела нашли в 18:35, соседи сообщили, что видели, как длинноволосый мужчина, на вид ему было лет тридцать пять, и брюнетка, около двадцати пяти, выходили тем утром из дома в районе 9:30, что примерно совпадало со временем смерти, установленным патологоанатомами. Помимо таинственной пары, полиция хотела допросить соседа Томаса и Смита по дому на Сол-стрит, Ричарда Раундера (имя изменено). (в газетах фамилию заменили на Ивальди)

В то же воскресенье, за несколько километров от места убийства, в своем дома в районе Окленд-Хиллз был застрелен Северо Агеро, гражданин Кубы. (в газетах жертву называют Сервио Уинстон Агеро, адрес дома — 2734 Mountain Blvd, Oakland) Убийство было обставлено как казнь, Агеро обнаружили в ванной босым и полностью одетым. Полиция отследила последний адрес регистрации Агеро — Мак-Аллен, штат Техас. Преступник(и) облил дом в Окленд-Хиллз бензином и устроил пожар на кухне. Полиция завела дело об убийстве и поджоге. Предположительное время смерти — 11:30, примерно через два часа после тройного убийства в соседнем Сан-Леандро.

Согласно материалам дела, два мелкокалиберных пистолета, использованных для убийства тройки в Сан-Леандро, также послужили орудием расправы в Окленде. Полиции удалось узнать, что Агеро и Кемпа связывали сделки с наркотиками.

Хотя я никогда не встречал Уилларда Томаса, Келли Смита или Северо Агеро, я знал Ричарда Раундера и его друга Гэри Кемпа. В то время я по мелочи приторговывал героином, мог купить несколько грамм у Кемпа, чтобы потом разбавить и продать вчетверо больше дури, подходящего для улицы качества. В дополнение к этому я подделывал водительские права для моих друзей-лишенцев.

В рамках одного дельца с наркотиками я сделал фальшивые удостоверения личности с правами для Кемпа и двух других парней, Келли Смита и Уилларда Томаса. Несколькими днями ранее друг Кемпа принес стопку сделанных на Полароид фотографий для документов вместе со всей необходимой для удостоверений информацией. Поскольку я также вел с копами оружейный бизнес, там были еще и снимки пушек, которые друг Кемпа собирался продать. Для изготовления удостоверений я оборудовал в доме секретную темную комнату с входом через шкаф. Внутри хранились все полученные фотографии. Раундер знал об этой комнате.

В воскресенье вечером, когда полиция обнаружила трупы жертв расстрела, я спал у себя на Гольф-Линкс. Кто-то подвез Раундера к моему дому. Трое парней из оклендского клуба — Гэри Попкин, Сергей (произносится как Сэр-Гей) и Уайти Смит — были со мной, когда заскочил Раундер. Было уже поздно, Раундера требовалось подбросить до дома, так что мы все запрыгнули в машину Гэри и поехали на Сол-стрит. Мы ехали через район Раундера, всю его улицу оцепили, повсюду были сраные копы. Меня это напрягало, поэтому я приказал Гэри проехать мимо.

Мы направились к дому Кенни Оуэна на Бартлетт-авеню в Окленде. Я выскочил из машины и зашел внутрь повидаться с Кенни. Он сразу спросил меня: “Вождь, ты слыхал, что случилось с Раундером?” Кенни знал, что тот был моим приятелем. “Расскажи мне.” — сказал я. “Его недавно убили”. Я рассмеялся. “Бред, он снаружи, в машине сидит.” Кенни настаивал: “Да нет же! Мать Раундера сейчас звонила мне и сказала, что его убили.” “Кенни, как, блин, его могли убить, если он прямо за дверью, в моей ебаной машине?” Я пошел к машине и привел Раундера. “По твоему дому рыщут полицейские, а твоя мать уверена, что тебя убили.”

Отделение Ангелов Окленда стало один из первых, где серьезно подошли к изготовлению и продаже метамфетамина. В конце 1980-х Кеннет Оуэн, проживавший тогда по адресу 8306 Golf Links Road, Oakland, попал в переделку, когда его сдал информатор из клуба. У него дома нашли десять кило мета, наряду с миллионом долларов наличными и двумя сотнями золотых монет. Следствие также обыскало склад, где обнаружился еще один миллион баксов, пять кило мета и оборудование для его производства. ФБР говорили, что Оуэн недавно закупил базовых химикатов для приготовления метамфетамина на тридцать миллионов. Полиция заявилась еще и в деревообрабатывающую мастерскую по адресу 4010 Foothill Boulevard, из находок — немного наркотиков, полмиллиона долларов и инструкции по варке. Что интересно, в наше время это здание снесли, а вот напротив в гугл-панорамах ты найдешь действующий клабхаус Ангелов Ада Окленда. Суд приговорил Кеннета к сорока одному году тюрьмы с конфискацией имущества на сумму свыше двух миллионов, все осложнили судимости, тянущиеся аж с 1969, за ограбление, владение пулеметом и др. Большое количество ошибок в процессе привели к тому, что в итоге байкер отбился и если и сидел, то недолго.




Теперь мы знали, что на Сол-стрит произошло убийство, но было неясно, кого убили и, что более важно, почему. Я заставил Раундера позвонить матери, набрал номер и передал ему трубку. Меня беспокоило то, как он колебался. “Скажи матери, что ты жив, и с тобой все в порядке, тупой ты уебок!” В его доме было трое мертвых парней, и все мы понимали, что копы захотят его допросить. “И еще одно, чувак. Не говори копам, что был со мной,” — сказал я Ранудеру. Если он проболтается, подумал я, то копы захотят побеседовать со мной. На мне и так висели обвинения в похищении и незаконном владении оружием, беседы со сраными копами были мне совсем ни к чему. Раундер был сильно потрясен и не знал, что ему делать.

Два дня спустя полицейские разыскали Раундера, чтобы расспросить его об убийстве Северо Агеро. Копы пришли к выводу, что Агеро был застрелен из того же пистолета, что и люди в доме на Сол-стрит. Я спал дома, когда произошло убийство, и думал, что Раундер, вероятно, тоже не был причастен к убийству Агеро в ванной. Если Агеро убили в тот же день и из того же пистолета, что и трио на Сол-стрит, то, раз Раундер был со мной, он этого сделать не мог… Кто-то подбросил его до моего дома, и до сего дня я не знаю, кто это был.

Копы становились все более пытливыми, они хотели знать, что Раундеру было известно про Агеро. Тот заявил, что ничего не знает, никогда не бывал в доме на бульваре Маунтейн и не имеет ни малейшего понятия, кто убил Агеро и поджег его дом. Огонь уничтожил все следы внутри, но полиция нашла снаружи мусорный пакет и пивные банки с отпечатками.

Раундер по понятным причинам перепугался. Он клялся, что не убивал Агеро. Зато он указал на Уайти, Сергея, Гэри и меня, сказал, что мы были с ним в том доме. Он наплел, что я нацепил для маскировки парик и застрелил Агеро из пистолета с глушителем. Черт, да он даже описал им, как видел дым, выходящий из ствола пистолета. Я не только никого не убивал, но еще и знал, что с бездымными патронами, которые в то время уже стали нормой, никакого пресловутого дыма из ствола и быть не могло.

Есть версия, согласно которой «Раундер» боялся не просто так. Он был как-то причастен к убийству, изначально проходил по делу в качестве подозреваемого и боялся техасской мафии, наркокурьером которой был Агеро.

Копы притащили Раундера в суд и, не приведя его под присягу и не сказав судье, что он путался в показаниях, получили ордер на арест Гэри, Уайти, Сергея и меня. Раундер стал для них информатором и потенциальным главным свидетелем. В день, когда Раундер сдал нас, я уехал на свадьбу дочери моей сестры. Когда я вернулся, к нам в гости пришли Гэри Попкин, Сергей и Анита Уолтоны. Шэрон как раз закончила пришивать нашивку для одного парня из клуба. Я собирался лечь спать. Тот, кто выходил из дома последним, не запер ворота как следует.

Мы все смотрели по телевизору повтор старого сериала “Энни Оукли”, когда в дверь постучали, и удары были куда сильнее обычного. Творилось что-то странное, это было понятно. Тридцать девять сотрудников правопорядка окружили дом. В мегафон проорали: “Выходите, у нас есть ордер.”

У меня не было ни малейшей идеи, к чему все идет, и насколько это серьезно. Я сказал копам просунуть ордер под дверь. Их это не особо обрадовало. Когда я увидел, что ордер был по обвинению в убийстве, то сначала подумал, что это мог быть кто-то, кого мы избили. Ты никогда не знаешь, умрет в таком случае человек или нет. Ситуация была запутанной, так что я открыл дверь. Полицейские направили на нас оружие, приказали сесть на диван в гостиной и начали разносить дом на части.

Раундер рассказал им про темную комнату, где лежали наркотики, оружие и фотографии пушек, а теперь еще и фото жертв убийства. Копам потребовалось много времени на поиски, так хорошо была замаскирована комната. Если бы о ней не знал Раундер, то они никогда бы ее не нашли, вход был очень аккуратно закрыт панелями и безупречно спрятан. Внутри темной комнаты были фото Раундера, Кемпа, того убитого парня Келли Патрика Смита, все данные для удостоверений и придуманные имена, а также снимки Гэри, Сергея, Уайти, меня и других — почти полный набор убитых на Сол-стрит вместе с кучей Ангелов Ада. Копы один за другим выносили все найденное в доме и темной комнате через заднюю дверь. Мы не могли встать с дивана и не понимали, что они забирают в качестве улик.

Я был по уши в дерьме, по крайней мере, так казалось полицейским. Сергея, Аниту, Гэри и меня увезли, а Шэрон осталась разбирать беспорядок. У меня по дому было раскидано около двух тысяч долларов. По закону, если полицейские нашли наличку в доме, то они были обязаны пересчитать все в твоем присутствии. Коп пытался сосчитать деньги перед Шэрон, а она к тому моменту уже клевала носом. На всякий случай полицейские распотрошили диван, откуда вытащили еще наркотики и оружие. Шэрон отправили в тюрьму отдельно от нас, а залог для нее был установлен в размере шестнадцати тысяч долларов, довольно большая сумма для 1972 года.

Мы планировали выкупить Шэрон первой. Она могла общаться со следователем и помочь подготовить дело к суду. Остальным пиздецки встряли. Залог установили на отметке ста пятидесяти тысяч, непомерно много для любого из нас, собрать бабло для выхода было нереально. В обозримом будущем нам предстояло гостить в тюрьме округа Аламида.

Шэрон проходила по делу о наркотиках, поэтому копы хотели отделить ее от остальных четырех фигурантов дела об убийстве. Поначалу я был против этого. Конечно, она рисковала попасть в тюрьму, но нам всем казалось, что наша компания будет лучше выглядеть в суде, если она будет стоять рядом с нами. Это могло сбить с толку присяжных. Шэрон определенно была в игре, но в итоге я отказался от этой идеи. Риск был слишком велик. Шэрон и мои обвинения в плане наркоты проходили отдельно. Позже, после дела об убийстве, нас вместе судили за хранение и продажу наркотиков.

Прокурор утверждал, что мы облили бензином дом в Окленде после того, как сорвалась кокаиновая сделка между нами и Агеро. Газовая плита на кухне вызвала взрыв и пожар. Однако, ни у кого из нас не было следов ожогов на теле. Согласно показаниям Раундера, Агеро хранил кокаин в синем чемодане. Такой же синий чемодан во время ареста и обыска обнаружился в моем доме.

Дело приняло еще более странный оборот с пятым убийством! Это дало обвинению мотив. Женщина была найдена убитой, ее тело затолкали в багажник брошенного автомобиля. Позже в прессе появилась информация, что погибшая приходилась двоюродной сестрой Сергею Уолтону! В ходе дела против Сергея, Уайти, Гэри и меня сторона обвинения заявила, что мотивом убийства Агеро стала кокаиновая сделка на девяносто тысяч долларов, а тройное убийство было местью Ангелов Ада за смерть женщины. Все истории, которые Раундер рассказал полиции, произошли через три, четыре и пять дней после первых четырех убийств. Мы попали под стражу еще до того, как узнали о пятой смерти. Газеты сообщали, что мы убили троих парней на Сол-стрит в качестве мести, но я до сих пор даже не знаю, правда ли мертвая девушка была двоюродной сестрой Сергея.

Убитую звали Карен С. Лонг, к машине с трупом в багажнике полицию привел информатор. Через пару недель в Хэйварде был найден мертвым Джон Джозеф Дивэйни, бывший муж Карен. Причина смерти — самоубийство, отравление выхлопными газами автомобиля.

Перед началом слушаний я продумывал свою защиту. Что мне было делать? Я сильно влип. Я был Ангелом Ада, и они настроились посадить меня хоть за что-то. Я решил объявить присяжным, что торговал героином, но никого не убивал. Суд превратился в цирк с самого начала. Нас судили вместе, в офисе окружного прокурора считали, что так мы будем выглядеть более угрожающе в глазах присяжных — страшная кодла убийц.

Информатор в окружной тюрьме заявил, что я писал Сергею какие-то записки, которые могли негативно повлиять на разбирательство нашего дела. Мой юрист наклонился ко мне и спросил, почему я не сказал ему про записки. На самом деле я написал Сергею только одну, но у прокурора была стопка толщиной в несколько сантиметров. Когда мы осмотрели материалы, я увидел, что они даже написаны чужим почерком. Единственная записка с моим почерком касалась оружия, которое мы передали полиции Окленда. Я признался, что мы сдавали им пушки в надежде на снижение суммы залога для Ангелов в тюрьме. Свидетель от полиции отрицал факт нашего сотрудничества, но судья пришел в ярость, когда всплыли наши дела с копами. По его словам ни один суд не мог отпустить под залог при таких обстоятельствах. Судья желал знать, кто из правоохранительных органов причастен к сговору.

Другой правительственный свидетель был так напуган, что его буквально трясло на трибуне. Судья взглянул вниз со своего места и спросил: “Сынок, тебе страшно?” “До смерти страшно, ваша честь.” “Угрожал ли тебе кто-то в этом зале?” — судья посмотрел на четверых Ангелов Ада. “Да, сэр. Мне угрожали.” “И кто же запугал тебя?” “Сержант из управления шерифа, ваша честь. Если я не скажу то, что ему нужно, то окажусь в тюрьме на всю оставшуюся жизнь, так он говорил.” Судья снял парня с трибуны.

Судебный процесс длился четыре месяца, одна осечка за другой. Они так никогда и не нашли настоящее орудие убийства, но определили, что это был пистолет, произведенный в Англии для нужд ЦРУ, со стволом с левой нарезкой, явно редкое оружие. В таком стволе пуля раскручивается не по часовой стрелке, как обычно, а наоборот, против. Вместо того, чтобы представить в суде орудие убийства как доказательство, представители обвинения написали в Смитсоновский институт, откуда им выслали копию пистолета для демонстрации присяжным. У меня никогда не было такого оружия.

Другой косвенной уликой был синий чемодан, в котором друг Кемпа обычно приносил ко мне наркоту. Они утверждали, что у меня есть ключ, идентичный ключу на теле Агеро, которым можно открыть чемодан. Мой адвокат принес десятки ключей, также отпирающих синий чемодан. Он возразил, что у кого-то в зале суда, скорее всего, были ключи, которые тоже могли открыть кейс. Казалось, мы убедили присяжных.

Когда присяжные наконец ушли для обсуждения, то в первом же голосовании сочли нас невиновными. Они обсуждали дело еще несколько дней, прежде чем вынести окончательный вердикт. Наверное, думали, что если слишком быстро признают нас невиновными, то нас будут судить заново. Гэри, Уайти, Сергей и я были оправданы. Я вытирал с глаз слезы облегчения, пока слушал приговор, и лично поблагодарил присяжных. Судья был заметно взбешен.

Обвинение так разозлил оправдательный вердикт, что они жаждали крови. Значительная часть моей защиты включала чистосердечные признания в делах кокаиновых лет. Поэтому они сразу же набросились на меня с обвинениями в торговле наркотиками на основании признательных показаний, данных мной под присягой. Судья немедленно приступил к делу.

Я знал, что попал в скверный оборот. Блин, да на мне висела куча всего, целый список обвинений. Без калькулятора и не разберешься. Теперь я предстал перед судом по обвинениям в торговле наркотиками, а также по делу с погоней и похищением. Вдобавок ко всему, федералы повторно зарядили мне три обвинения за оружие. Меня загнали в ебучий угол. Пришло время для передачи “Let’s Make a Deal” в стиле Сонни Баргера.

Поговорим о сложном: вот приговоры и договоренности, к которым мы пришли. Меня признали виновным в хранении тридцати семи грамм героина с целью продажи, за что грозило от пяти до пятнадцати лет по законам Калифорнии. С моим прошлым приговором за марихуану от 1963 (хранение девятнадцати косяков) срок увеличивался, от десяти до пожизненного. Это означало, что мне пришлось бы отсидеть минимум десять лет перед тем, как будет разрешено предстать на слушаниях по досрочному освобождению. Хранение грамма кокаина влекло за собой наказание от полугода до пяти, но дело о марихуане превращало его в срок от пяти до пятнадцати лет с обязательным требованием отсидеть минимум пять.

После того, как меня признали виновным, судья сложил обвинения по героину, марихуане, Секоналу и кокаину в итоговый срок — от пятнадцати до пожизненного. Обвинение в похищении смягчили до незаконного лишения свободы, а обвинения штата и федералов во владении оружием были сокращены до двухлетних приговоров, которые засчитывались одновременно. Таким образом, одни обвинения накладывались поверх других, так что мне не пришлось последовательно отбывать каждый отдельный срок.

Федералы, полагая что со мной покончено, и я больше никогда не буду ездить по дорогам на мотоцикле, согласились на наказание по совокупности преступлений. Они считали, что мне придется отсидеть пятнадцать ебаных лет перед первым слушанием в комиссии по досрочному освобождению. Мне сказали, что раньше, чем через тридцать лет отсидки воли мне не видать, ждать пришлось был до 2002.

Они думали, что взяли меня. Правоохранительное сообщество от души хлопали себя по спине и по заднице в 1973. Они праздновали новость — я, основатель оклендского мотоклуба Ангелы Ада, направлялся в тюрьму и, вероятно, должен был провести остаток моей жалкой жизни в камере строгого режима. Быстро распространились слухи, что я отчалил навсегда. Шансы провести остаток века взаперти были высоки. Впервые в жизни вместо окружной тюрьмы меня направили в тюрьму штата.




С Сергеем Уолтоном связана интересная история — в 1981 он сбежал из тюрьмы. Примечательно, что за год до этого, в апреле 1980, из тюрьмы бежали другие заключенные. Они открыли две камеры, в которых по обвинениям в рэкете и организованной преступности сидели больше двадцати Ангелов. Ангелам предложили бежать за компанию, на что Сергей, занимавший высшее положение в группе, спокойно ответил: “Нет, чувак, только не мы. Мы собираемся выиграть свое дело в суде.” После этого Ангелы ушли спать обратно в камеры.

В итоге некоторым Ангелам удалось освободиться, а вот других, включая Сергея, решили судить повторно. К 1981 Ангелы сидели в окружной тюрьме Сан-Франциско уже около двух лет, кому хочешь надоест. Сергей исчез накануне того дня, когда его должны были перевести в тюрьму более строгого режима. В камере его не было, равно как и зацепок, которые могли помочь понять, куда и как он пропал.

После двух дней бесплодных поисков подозрение пало на двух помощников шерифа. Одна из них, женщина по имени Джоан Нимау, сама навлекла на себя подозрения. Когда с Ангелов сняли обвинения в создании организованной преступной группы, она принесла им торт с памятной надписью. Что еще хуже, она написала Уолтону рекомендательное письмо для выхода под залог, где было сказано: “Я всегда буду считать свое знакомство с Сергеем Уолтоном и другими Ангелами Ада одним из самых положительных опытов в моей карьере. Мне трудно описать все то уважение и восхищение, которые я испытываю к Сергею. Говоря коротко, я считаю его другом.” Письмо было написано на ведомственном бланке от имени автора статьи по ссылке выше, шерифа Майкла Хеннесси. Его коллега тогда прокомментировал это так: “Майк, сколько раз я должен тебе говорить? Никогда не бери уродину на работу в мужскую тюрьму.” Было непохоже, что Джоан непосредственно участвовала в побеге, но совпадения порождают вопросы. Она уволилась за три дня до исчезновения Уолтона. Через неделю ее муж, полицейский, тоже ушел с работы, и они сразу же переехали в другой штат. Никаких обвинений Джоан не предъявляли.

Фокус внимания сместился на Лу Иванковича, который был замечен за долгими разговорами с заключенными Ангелами. Кроме того, сотрудник тюрьмы, ответственный за проход между камерами и хозблоком, заметил нечто странное — в ночь побега Лу лично толкал нагруженную бельем корзину в прачечную, чего никогда до этого не случалось. Через пару дней после побега Лу “поскользнулся на мокром полу раздевалки” и на работе не появлялся, оформил производственную травму. От разговоров он отказывался, отсылал к своему юристу. Да и у полиции на него почти ничего не было.

На протяжении пары месяцев следствие мониторило звонки в дом Лу и установило, что он часто общался с женой Уолтона. Офицеры под прикрытием следили за его новеньким Понтиаком модели Firebird. Иванковича в итоге уволили, для этого пришлось пообещать его лечащему врачу, что Лу переведут на более легкую работу, просто так выгнать сотрудника с травмой было нельзя. Прослушка звонков после увольнения Иванковича и привела полицию к Сергею. На свободе он пробыл недолго, сбежал 27 марта, был пойман 28 мая. Лу, к удивлению своего юриста, признался, что помог Уолтону сбежать, и был осужден на три года в федеральной тюрьме.

Позже, за решеткой, в неформальной беседе Сергей рассказал шерифу, как все произошло. В свободное время Лу ездил на мотоцикле, да и выглядел как байкер — здоровенный детина с пузом и бородой. Сергей поведал ему истории про байки, вечеринки и легендарные пробеги Ангелов, так и подружились. Как-то раз Уолтон в шутку обронил, что тюремщик мог бы вытащить его отсюда попить пива, а потом незаметно провести обратно. Для Иванковича это не было проблемой, его оставили почти без надзора.

Однажды ночью Лу отпер дверь камеры и сказал ошарашенному Сергею полезать в тележку с простынями и одеялами. Они спустились вниз на лифте, пошли на погрузочную площадку, где выпили припрятанное пиво. Сергей мог сбежать уже тогда, но не хотел этого делать без должной подготовки. Через неделю Уолтон предложил еще одну пивную вылазку, снаружи его уже ждала машина. При вынесении приговора Сергею в феврале 1983 года его адвокат сделал поразительное заявление: “Мистер Уолтон намеревался вернуться под стражу. Он вернулся бы в тюрьму, как и неделю назад, после суточного отсутствия, если бы маршалы не приехали за ним, чтобы перевести в другую тюрьму, и не обнаружили бы его пропажу.”

Уолтон был приговорен к десяти годам тюремного заключения с отбыванием наказания после восьмилетнего срока по предыдущему приговору за хранение пулемета. В дальнейшем он стал информатором правительства и участвовал в программе защиты свидетелей.

Если верить Джорджу Кристи, то Сергей в свое время боролся с Сонни за лидерство в клубе, когда тот вернулся из тюрьмы. У Ангелов даже появились группировки “Barger’s Brutal Bastards” и “Walton’s Warriors”. Президентом в итоге стал Cisco. Кристи также пишет, что пример, использованный Баргером для пояснения произношения имени Сергея — Sir Gay, — был прозвищем Уолтона.

Оглавление расположено в последней главе перевода.