Летом 1969 мы с Шэрон на какое-то время потеряли связь. Я как раз закончил съемки “Ангелов Ада ’69”, и в клубе планировался большой пробег. Я и не подозревал, что Шэрон уволилась с работы и ждала, когда я позвоню и возьму ее с собой в дорогу. Ожидая приглашения, она купила пару виниловых белых гоу-гоу сапог в стиле Нэнси Синатра и шубу из искусственного меха. Я отчалил без нее, и в следующий раз вспомнил о Шэрон только когда она курьером прислала мне поздравительную открытку в честь дня рождения. В открытку была вложена записка, где она написала, как злилась из-за того, что я ее игнорировал, жаловалась, что никогда не могла понять моих к ней чувств и признавала, что я все еще сильно ей нравлюсь. Она думала, что у меня был кто-то еще на примете, и желала мне “счастливой жизни”. Странное пожелание для Ангела Ада.

Открытка сделала свое дело, я взял трубку и позвонил ей. В тот вечер Terry the Tramp у себя дома организовал большой праздник по случаю моего дня рождения. Я сказал ей, что уже поздно, и веселье в самом разгаре, но я дождусь ее, если она прямо сейчас возьмет такси и поедет на Golf Links. Старый таксист итальянец припарковался у квартиры Шэрон в районе Мишен и, когда она назвала ему оклендский адрес, знакомый многим из газет, попытался отговорить ее от поездки. «И почему мне приходится везти такую хорошенькую молодую девушку, как ты, в это ужасное место?» Тем вечером Шэрон приехала на Golf Links, чтобы больше никогда не уезжать.









Подружку Джонни Эйнджела смущало количество девушек, которых я привел на вечеринку у Терри. Когда я ездил в Буффало на открытие нового отделения клуба, мне повстречалась девчонка по имени Салли, и я привез ее с собой в Окленд. Я сделал это не для себя, в те дни было очень трудно отыскать хорошую девушку для клуба, и я прикинул, что она могла бы стать отличной старушкой для кого-нибудь из наших. Салли забрала вещи и съехала из моего дома к другому парню из клуба. И, пока она собиралась, Шэрон с помощью брата грузила барахло в фургон для переезда в Окленд.

Шэрон любила сидеть в гараже и наблюдать, как я кручу гайки на мотоцикле. Вместо уборки и готовки она разбирала гайки и болты на гаражному полу. Раз уж ей было меньше двадцати одного, я не позволял ей ходить на наши тусовки в байкерских барах, не хотел подавать плохой пример ребятам из клуба.

Когда фильм “Ангелы Ада ’69” вышел на экраны, я взял Шэрон в рекламный тур. Мы посетили несколько городов по всей стране, от Техаса до Нью-Йорка и затем Калифорнии. Тур был организован по высшему разряду, в каждом городе нас встречал лимузин, а иногда нам подгоняли мотоцикл, на котором я приезжал на премьеру и раздавал автографы.

Пока мы были в Далласе, я отвел Шэрон в “Neiman Marcus”, отсчитал ей пять стодолларовых купюр и дал пятнадцать минут, чтобы их потратить. С этим у нее проблем не возникло, и в числе прочего она купила пару классных кожаных штанов для поездок со мной.

В качестве моей новой старушки Шэрон постоянно и назойливо просила меня больше улыбаться. Элси была два года, как мертва, и я до сих пор держал все в себе. Мы никогда особо это не обсуждали. Между Элси и Шэрон в моей жизни было много подружек, бесконечный парад женщин, имен и лиц которых я даже не помню. Дома я жил в полном беспорядке, повсюду валялись подарки из других отделений, картины и памятные доски были приставлены к стенам вместо того, чтобы на них висеть. Мой дом был зоопарком со стенами цвета “Oakland Orange” неподалеку от настоящего зоопарка Окленда. Вместо того, чтобы оплакивать смерть жены, я отдался бешеному веселью.

В одной из поездок мы с Шэрон посетили отделение в Буффало, ребята только открылись. Дэнни Макнайт, избранный президент, пригласил нас остановиться у него дома, где мы с ней закинулись кислотой. Шэрон ушла в ванную и начала снова и снова умывать лицо со средством “Noxzema”. Казалось, прошла вечность, и я постучал в дверь. “Девочка моя, выходи и приготовь на кофе.” Она вышла, все лицо в “Noxzema”, и надолго засела на кухне. Как оказалось, кофе она готовить не умела, так что мотоциклист по прозвищу Thief, гость из Филадельфии, научил ее готовить кофе, под кислотой. Не сказать, что старушки известны своими кухонными умениями.

По возвращении из Буффало, я парковал байк и выставил подножку не до конца. Байк упал прямо мне на ногу, в результате чего она жутко распухла. Так-то с ногой дела уже были хреновые. Я подрался с “Hi Ho” Steve на озере Басс, когда он укусил меня за ногу, и рана все не заживала. Общеизвестно, что укус человека может быть не менее опасным, чем укус животного, но в случае с “Hi Ho” Steve все могло быть еще хуже.




Следующие несколько недель я передвигался, хромая на костылях. Шэрон серьезно застудила грудь, так что я предложил ей провести пару дней у матери, пролечиться получше. Тем временем, мне позвонили из Буффало. Дэнни Макнайт влетел в кирпичную стену и умер по дороге в больницу. Невзирая на больную ногу я поехал через всю страну на его похороны. Шэрон расстроилась, когда я запретил ей ехать со мной из-за болезни.

В один из дней после переезда Шэрон ко мне, в дверь постучали. Я открыл и обнаружил на крыльце невысокую женщину. Это была Барбара, мать Шэрон, мы еще не были знакомы. Я уточнил, чем могу быть ей полезен. “Я просто хотела увидеть, с кем живет моя дочь, и не живет ли она в гараже.” Я объяснил, что нет, Шэрон не живет в гараже. Тогда она развернулась и ушла прочь. Позже мы стали добрыми друзьями.

Шэрон прошла очень большой путь от девятнадцатилетней экс-мисс Ливермор. Однажды мне предъявили обвинение во владении оружием, которое я, как уголовник, не имел права держать. На самом деле ствол принадлежал Шэрон. В зале суда прокурор проводил перекрестный допрос. Он взял пистолет и спросил, мой ли он. Я ответил, что он — собственность Шэрон. Она присутствовала на суде, так что прокурор вызвал ее и спросил, что ей известно об этом пистолете. “Ну, как минимум то, что магазин все еще внутри. Осторожнее, он может быть заряжен.” Тупица прокурор чуть не уронил пушку, передавая Шэрон, но она вовремя подхватила пистолет, дернула затвор, вытащила, проверила и вставила обратно магазин, а затем вернула ствол прокурору, заверив, что тот не заряжен. Судья поворчал и зыркнул на прокурора. «Пистолет, очевидно, ее. А теперь проводите ее с трибуны.»

Нам обоим нравилось кайфовать дома, и в ранних 1970-х мы употребляли от души. В те дни меня часто арестовывали, что приводило к серьезным теркам с законом. Перепады настроения, связанные с кокаином, послужили причиной многих глубоко нелегальных дел и, в конечном итоге, привели меня в тюрьму Фолсом. Шэрон плотно сидела на “скорости”, но меня метамфетамин не интересовал, все перевешивала кокаиновая зависимость. Наркомания Шэрон бесконтрольно развивалась по другому пути. Она привыкла к стимуляторам в модельные годы, а потом, чтобы справиться с тоской, пока я был в тюрьме, отказалась от кокаина и стала больше полагаться на “скорость”. В краткосрочной перспективе это подавило депрессию и помогло пережить мое заключение.

Езда на мотоцикле также была для Шэрон способом продержаться в то суровое и одинокое время. Это здорово прочищало голову. Я научил ее ездить вместе с такими экспертами клуба, как “Flash” Gordon Grow и Fu Griffin. Я купил ей первый мотоцикл, 650 BSA, который выбрал потому, что передачи переключались с той же стороны, как на Sportster. Позже я построил для нее особенный мотоцикл, мы называли его Little Cocaine. Шэрон всегда любила кататься с клубом, поэтому всякий раз, как парни из Окленда собирались куда-то ехать, Deacon заранее сообщал ей об этом, чтобы она могла приехать на встречу и сопровождать группу.

Одна из самых безумных моих битв с законом произошла, когда мы с Шэрон решили оформить брак. Я отбывал наказание в тюрьме Фолсом, а до того, как я там очутился, мы никогда особо не обсуждали свадьбу. Пока я ждал перевода из тюрьмы округа Аламида в Фолсом, я как-то ночью позвонил Шэрон и спросил, согласна ли она пожениться. Она была всецело за, на следующий день сдала анализ крови и набила на спине татуировку — “Sonny” с маленьким солнышком. Долгое время я не разрешал ей пятнать свое тело, но в этот раз я был заперт, так что меня никто не спрашивал. Тюремные врачи сделали мне анализ крови, и, как только мы закончили все приготовления, оказалось, что ни один судья в округе Аламида не брался нас поженить. Они слишком боялись связываться с нами и все ответили отказом.

Потом они отправили меня на этап в Вакавилль для дальнейшего перевода в Фолсом. Хоть мы и были холостыми по документам, Шэрон подписалась моей женой при посещении, поэтому ее пропустили. Когда я наконец прибыл в Фолсом, Шэрон еще раз подала запрос на свидание. Там знали, что мы не в браке, и решили проверить ее судимости, в ходе чего обнаружили, что она под следствием за хранение метамфетамина. Шэрон ехала на мотоцикле по автостраде и попала в аварию, тогда-то при ней и нашли немного “скорости”. Я сидел в Фолсоме, шло лето 1973-го, а “соучастница преступлений” не могла навестить меня.

Между тем, мы нашли лазейку в законах, благодаря чему смогли наконец пожениться и таким образом восстановить право Шэрон на посещения. В книгах обнаружился закон, согласно которому для заключения брака вам не обязательно быть в одном месте и в одно время. Если вы прожили достаточно долго в “гражданском” браке, что мы и делали до тюрьмы, то имели право получить свидетельство о браке независимо от того, предоставил ли кто-либо из вас действительные анализы крови.

Мой адвокат стал священником по переписке и мировым судьей. Конечно, тюремное начальство могло запретить проведение церемонии, но они не имели права препятствовать посещениям моего адвоката, так что он смог поженить нас отдельно. Процедура началась с Шэрон, сперва юрист оформил ее брак со мной. Десять дней спустя он приехал в Фолсом и завершил оформление, женив меня на Шэрон. Мы официально стали супругами в глазах штата Калифорния шестнадцатого декабря 1973 года, но чиновники тюрьмы Фолсом все еще не разрешали свидания. Они считали, что мы их провели и обманули. В каком-то смысле так и было.

Жизнь старушки президента Ангела Ада — это тебе не воскресный пикник. Мы с Шэрон вместе пережили больше приключений, чем десяток обычных пар, но в то же время мы провели много времени в разлуке. Из двадцати семи лет наших отношений я был вдали от нее в общей сложности тринадцать: занимался клубными делами, сидел в тюрьме или сражался в суде за свою жизнь. Когда у меня возникали проблемы с законом, Шэрон часто освобождала меня под залог и помогала планировать детали защиты с назначенным судом адвокатом. Пока я чалился, она даже продавала серию футболок “Free Sonny”.




Мы с Шэрон были крепкой парой, но в отношениях начали проступать трещины. После освобождения из Фолсома я забросил свое увлечение кокаином. Шэрон, напротив, с годами все больше и больше подсаживалась на “скорость”. Черт возьми, я знаю, что охренеть как далек от совершенства, и таким собираюсь остаться. Я всю жизнь делал все по-своему, и не могу этого изменить. Трудно объяснить, каково на самом деле жить с человеком, который постоянно заряжен “скоростью”. Ситуация становилась все хуже и хуже, пока внезапно я не осознал, что больше не выдержу. Я сказал, что ей придется уйти.

В 1996 мы устроили Шэрон в реабилитационный центр в Южной Калифорнии под управлением адвентистов седьмого дня. Я навестил ее в больнице и сказал: “Будет отлично, если ты поправишься и захочешь вернуться домой.”

Лично я предпочитаю стабильную жизнь, долгосрочные отношения. Пусть наш брак распался, я бы готов попробовать наладить отношения и дальше жить вместе. Но в итоге лечение Шэрон затянулось, прошло больше года. Мне было трудно пережить такой долгий разрыв в наших отношениях.




Незадолго до отъезда Шэрон договорилась со знакомой, чтобы та присмотрела за домом на время лечения. Ноэль Блэк довольно давно вращалась в клубе. Понятия не имею, как Шэрон познакомились с ней, помню, я видел ее на клубных мероприятиях. Я же с Ноэль не общался до тех пор, пока она не заглянула в дом через несколько дней после отъезда Шэрон. Как-то раз она зашла немного прибраться и в тот вечер спросила меня, где лежат одеяла. Я спросил: «Какие одеяла?»

“Я собираюсь поспать на диване” — сказала Ноэль, — “потому, что обратно всю дорогу до округа Сонома я сегодня точно не проеду.”

“Тебе не обязательно спать на диване,” — ответил я и указал на свою кровать. “Спи здесь.”

Наша с Шэрон договоренность о том, что она может вернуться после выздоровления, была все еще в силе. Когда она была готова к выписке из клиники, я спросил у нее: “Ну что?”

Шэрон рассказала мне, что теперь она чиста и свободна от зависимости, но не может вернуться. «Я не могу жить с тобой и не принимать наркотики».

На Рождество 1996 года я написал Шэрон письмо, в котором говорилось, что для нашего обоюдного счастья и здоровья, мы должны расстаться и пойти разными путями. Мы подали на развод, наш долгий союз подошел к концу. До сих пор мы поддерживаем связь, отношения у нас дружеские, Шэрон больше не притрагивается к наркотикам и алкоголю, счастливо живет в Южной Калифорнии.




Я женился на Ноэль 8 октября 1999 года в Лас-Вегасе, мы живем с нашей маленькой дочерью Сарой в солнечной пустыне Аризоны. Ноэль разводит племенных лошадей, а теперь она захомутала и меня. Я получил малышку, красивую “старушку” и трех лошадей в придачу. Кроме того, у Ноэль есть мотоцикл, она отлично ездит. Чего еще желать?

Судя по всему, желать оставалось лучшего. Иначе бы в 2003 не произошла запутанная и неприятная история, бросившая тень на репутацию Баргера как среди общественности, так и в байкерских кругах. По слухам, Ноэль ехала на машине и заметила Сонни на мотоцикле с какой-то женщиной, которую он подцепил в баре. Разъяренная жена вознамерилась спихнуть мужа с дороги. Позже, уже дома, разгорелся скандал, в результате которого Ноэль получила перелом ребра, травмы спины и селезенки. Досталось и падчерице Баргера, которой, к слову, посвящена эта книга. Будучи, возможно, в ужасе от содеянного, Сонни набрал 911 и не только вызвал скорую, но и сообщил, что у жены в машине есть пистолет (нормальная практика, в штатах органы правопорядка всегда требуют такие сведения при вызовах). Это, понятное дело, идет вразрез со всеми байкерскими порядками и понятиями. Интересный момент — потом начали говорить, что Ноэль была чуть ли не информатором ФБР.

Разбирательства по поводу нарушения Баргером клубных правил привели к тому, что Джордж Кристи сложил с себя полномочия президента Ангелов Ада Вентуры и покинул клуб. С подробным описанием событий от лица Джорджа можно ознакомиться в заключительном выпуске передачи “Outlaw Chronicles | Hells Angels”, ниже видео на языке оригинала. Русская версия в отличном качестве доступна VK по запросу “Вне закона. Ангелы Ада — 06. Сонни против Джорджа”. В 2005 Сонни Баргер женился в четвертый раз на женщине по имени Зорана.









Оглавление расположено в последней главе перевода.