Знаете, самое сложное в рассказе о путешествии – это написание первых абзацев. В голове отчаянно крутится весть пройденный путь, памятные места, трудные или, наоборот, легкие и приятные моменты маршрута. Эти мысли сталкиваются друг с другом, беззлобно переругиваются, не умещаясь в голове, громко кричат, доказывая свою архиважность и значимость, ведь каждое воспоминание искренне уверено в том, что именно оно сделало твое путешествие. Да, действительно, часть нашей жизни состоит из воспоминаний, приятных и не очень, прожив энное количество лет бывает очень приятно покопаться в глубинах памяти, извлекая оттуда красивые и теплые кусочки радостных мгновений. Знаете, почему большинство людей свято верит в исключительную счастливость детства и юности? Только потому, что все яркие воспоминания остались там, вне рутины и обыденности взрослой жизни. Не знаю почему, но наша память старательно сохраняет первые впечатления, жаль, что течение времени безжалостно увеличивает дистанцию между тобой сегодняшним и первой любовью, первой поездкой за рулем, первым глотком или затяжкой. Все, что повторялось позже, еще и снова, уже не в состоянии настолько глубоко запасть в душу.
Однако не все так грустно, ведь иногда на нашем пути встречаются действительно счастливые люди, они не просто живут, они действительно проживают дни своей жизни, насыщая ее любимым делом. Примеров можно привести массу, в эту группу могут вписаться абсолютно все, главное – найти свое занятие, чтобы иметь возможность насладиться не то написанным когда-то стихом, не то построенным домом. А может, это будет успешно проведенная операция или пойманная крупная рыба? Да что угодно, лишь бы результат или процесс не стирался из памяти за считанные дни, а был со своим хозяином долго-долго, возможно, до его последнего дня.
Так уж сложилось, что мне полюбились различные перемещения бренного тела по глобусу нашего мира. Шуршанье шин и стук колесных пар, звуки дизелей техники сухопутной и турбин самолетов, бесконечное бормотание соседей-пассажиров и бездушные голоса громкой связи вокзалов и аэропортов давно вошли в привычку, разделяя жизнь на ожидание дороги и возвращение домой. Пусть не всегда дороги, выбираемые нами, выбирают именно нас, пусть не все желаемые маршруты удастся пройти, это не повод унывать, это повод радоваться каждому метру и секунде пути и движения! Я помню свои путешествия, помню их очень хорошо, надежно храня подробности и мелочи происходящего где-то внутри, вновь проживаю дорогу, выкладывая на экран компьютера эти строки и легко переношусь из ледяной зимы в жаркие степи, перечитывая свои тексты. Поэтому, пока я окончательно не увяз в глубинах бесполезных философствований, размышлений о самореализации и самоидентификации, начинаю свой рассказ об августовской поездке на моря.


Про сборы тут надо написать, но они были очень краткими, обслуженный мотоцикл не требует много возни перед стартом. Трансальп, получив очередную пару неновых покрышек, привычно подставил бока под кофры, покружил по городу, помогая мне завершить оставшиеся дела и неспешно покатился в сторону севера.
Хорошо быть лентяем, ведь только они могут планировать прохождение тысячекилометрового маршрута за три дня. Наша первая большая цель – космодром Плесецк, но не будем забегать вперед, будем не торопясь перемещаться по карте, периодически попадая под коварные тучки. Тучки были настолько невеликие, что дождевики надевать было лениво, но весьма частые, так что в Ярославль приехали основательно промокшие и слегка подмерзшие. Еще одно запомнившееся место: панорама Ростова, указатель на него хорошо виден с дороги. После преодоления короткой грунтовки и расставания с пятидесятью рублями вы сможете залезть на высокую башню и попытаться насладиться панорамой этого самого Ростова. У нас не получилось, ибо вид с башни весьма красивый, но Ростова не видно совсем. Ну и ладно, значит поедем дальше, ведь ехать осталось совсем немного.
Короткие дневные пробеги позволяют не проезжать мимо друзей, а встречи с друзьями всегда хороши. Часть первая, вечерне-застольно-разговорная переходит в утро, очередной огромный пробег до Вологды мы проходим в компании двух Девилей, но перед выездом Вадим, увлекающийся исторической реконструкцией, достает интересную игрушку – копию револьвера времен войны Севера и Юга. Увесистая машинка, стреляющая строительным патроном, оглашает округу громом выстрелов, будем считать, что это салют в честь нашего пробега.

До Вологды всего 160 километров, их стоило бы пройти за пару часов, но это слишком скучно. После выезда с заправки зад мота завилял, кажется, приключения начинаются, ведь шиномонтаж на обочине – неотъемлемая часть успешного путешествия. Вскрытие колеса показало рукожопость шиномонтажника, менявшего покрышку за пару дней до выезда (каюсь, грешен, поленился бортировать резину самолично, за что и пострадал). Перекрученная камера выдержала пятьсот километров пробега, спасибо хоть порвалась на околонулевой скорости. Извлечение пострадавшего резинотехнического изделия сопровождалось массой проклятий в адрес бестолкового «мастера», надеюсь, он услышал хоть часть из них и сделал себе харакири монтажкой.
Заселение в вологодский отель прошло не без проблем, наше временное пристанище скрывалось от гостей и коронавирусных ограничений за отсутствующей вывеской. Попетляв по двору и вдоволь накатавшись по вытоптанному газону удалось заселиться, отмыться, сбросить кофры и поехать обедать. С обедом тоже все непросто, большинство заведений закрыты, а в одной из открытых летних веранд не хватает столов. Это неудивительно, ведь за одним из них спит нечто, отдаленно похожее на человека. Приехавшая полиция недоуменно смотрела на пьяное существо, переглядывалась, разводила руками, но проблему решить не смогла, ведь сей индивид не митинговал, а мирно спал за столом в самом центре Вологды.

Вадим и Макс уехали обратно, мы же, поставив мот, пересели на автобус и поехали поближе к красивым деревянным домикам, памятнику букве О и весьма симпатичной набережной. Удивительно, но вторая часть дня прошла весьма мила, даже десантники, отмечающие сегодня свой праздник, вели себя совершенно спокойно и достойно.

Новый день огорчил погодой, температура резко упала, карта дождей посинела и пугала. Мы едем на космодром, а туда ведут разные дороги, как асфальтированная, так и грунтовая, через местечко с интересным названием Солза. Второй вариант явно предпочтительнее, ведь там обещают кусок труднопроходимой лесовозной тропы, значит выходим на отличную дорогу в сторону Вытегры, основательно замерзаем, утепляемся остатками теплой одежды и отпаиваемся горячим чаем на заправке в Липином Бору. Ее проезжать не советую, ибо на следующем этапе пути бензина вы не найдете до Каргополя, из жидкостей вам будет доступна лишь вода. Она будет струиться ручьями по обочинам, иногда вытекать на дорогу, слегка прикрытая деревянной гатью, вода будет спокойно смотреть на вас из придорожных озер и коварно атаковать, падая с неба.

Но давайте обо всем по порядку: приключения начинаются с поворота на ту самую Солзу, последний кусочек асфальта, который оборвется тупиком в глухом лесу через несколько километров, украшен щитом, сообщающим, что впереди не совсем дорога, а немножко зимник. Первые километры радуют весьма приличной грунтовкой, укатанной и ровной, украшенной знаками ограничения скорости и зарослями иван-чая в суровых северных полях. Пересекаем темную речушку по красивому деревянному мосту и углубляемся в настоящий реликтовый лес, где деревья, почти нетронутые человеком, стоят непроходимыми стенами. Встречных мало, прошло всего пара джипов, их водители с удивлением смотрят на нас, мы же удивляемся грязно-песочному цвету машин. Дорога и погода продолжают портиться, ямы и промоины становятся все глубже, дождь все сильнее, восторги и усталость все выше. Столбик с километровой табличкой выглядит издевательством, а стайки темных шустрых соболей, перебегающих дорогу, выглядят в этих местах весьма гармонично.



Рельеф меняется на стыке областей, Вологодской и Архангельской, колдобины и лужи сменяются ухоженным грейдером из мелкого северного песка, щедро сдобренного камнями, от мелкой щебенки, до весьма крупных булыжников. Меняется и пейзаж вокруг, в мокром визоре шлема проплывают заросшие поля, мрачноватого вида деревеньки и ржавые автобусные остановки. Рассмотреть их не получается, мокрая песчаная взвесь оседает везде, затягивает визор, забивает соты радиаторов, грызет уплотнения вилки и мерзко похрустывает на веках при каждом моргании.
Трудности рано или поздно заканчиваются, местами появляется асфальт, но и у него есть свойство внезапно обрываться, переходя в зубодробительный грейдер. Добравшись до Каргополя очень хочется обогреться и покушать, но не судьба, все заведения закрыты, ведь короновирус боится голода и холода. Влив в себя горячего чая на заправке уходим на Мирный, дождь стихает, побитый асфальт вызывает экстаз, а открытая кафешка на обочине выглядит как восьмое чудо света.

Повеселевшие, но слегка замерзшие докатились до Мирного, поставили мот и под чутким руководством местных жителей полезли в закрытый военный город через дыру в заборе. Можно было бы заранее заказать пропуска, но это так скучно, то ли дело продираться сквозь железную дорогу, траншеи и гаражи. Однако непростые маршруты часто дают весьма достойные плоды, прогулка получилась весьма интересная. Улицы и скверы щедро заставлены макетами ракет, деталями космических аппаратов и памятниками. Пусковые площадки находятся далеко и охраняются весьма надежно, но блуждания по городу весьма интересны, не каждый день увидишь на перроне станции поезд с надписью «Космодром», ведомый маневровым тепловозом невесёленькой армейской раскраски, нечасто увидишь памятники погибшим при запуске ракет и представишь людей, объятых пламенем горящего ракетного топлива. Ракета, вообще, странная штука, этакий многоэтажный дом, заполненный горючей смесью и увенчанный крохотной каморкой с отважным человеком…


Культурная программа переходит в некультурную: мы на даче у Игоря, на улице жаркий август, в доме топятся две печки, еще одна согревает баню, где постепенно отогреваются наши тела. Постепенно температура организма поднялась, и я отважился на вылазку во двор. Там Игорь с Женей коптили вкуснейшую щуку, кажется, в дом она не попала и была съедена на улице.
Следующее утро разрушило планы на поездку к берегу Онежской губы, не путайте с Онежским озером, дороги весьма отличаются. Проходить 450 километров по грейдеру было холодно и лениво, Трансальп, посеревший от мелкого и бледного северного песка тоже не выражал большого желания двигаться вперед, поэтому получил заслуженный выходной. Мы водрузили резиновую лодку на прицеп, намешали масла с бензином, разломали крыльцо в поиске дождевых червей, загрузили удочки в машину Игоря и выехали в сторону озера Сям. Грунтовка, та самая, которую мы поленились пройти, на джипе с приспущенными колесами проезжалась намного комфортнее, чем на груженом моте. По пути встретился любопытный и непугливый лисенок, он был накормлен рыбой и отфотографирован с разных ракурсов.

Вскоре мы паркуемся и спускаем судно на воду, полный вперед! Главное не забыть пригнуться, проходя под мостом, деревянные балки проплывают в опасной близости от скрючившихся тел. Поскольку рыбак из меня так себе, Игорь выдал самому бесполезному члену экипажа спасательный жилет, бутылку желтоватого самогона в комплекте с аппетитной луковицей и гусеничный трак на веревке. Проход сквозь середину озера, приправленный холодным ветром, волнами и качкой, завершается прогулкой по одному из многочисленных островков, заросшему деревьями и грибами, их там какое-то нереальное количество. После блуждания в этом грибном царстве команда корабля занимает свои места, я выуживаю трак со дна, и мы летим к противоположному берегу. Странная закономерность, чем меньше самогона в бутылке, тем волны, холод и ветер становятся безобиднее.
Пришвартовавшись возле заросшего зеленой травой берега, Лена взяла удочку и поймала рыбу. И не одну. И всего за несколько минут. Как-то не так я представлял себе рыбалку, мне казалось, что это процесс вдумчивый и медленный, но нет, рыба сама прыгает на крючок. Когда рыба не клюнула спустя три минуты бултыхания поплавка в воде, капитан Игорь командует поднять якорь и рыбалка повторяется. Теперь-то я понял суть этого процесса, если рыба не ловится дольше пары минут – вы выбрали нерыбное место и его надо менять.

Мотор снова взвыл, и мы несемся мимо крохотного островка, на котором помещаются лишь три невысоких березки, следующая остановка у островка посолиднее, на котором находится пустой лагерь с кострищем, столом, скамейками и небольшим запасом еды. Практически вся площадь необитаемого острова может считаться сушей с большой натяжкой, ибо это большое болото, украшенное яркой прошлогодней клюквой и маленькая песчаная коса. Соблазн слишком велик, поэтому одежда летит в лодку, из бутылки отхлебывается добрый глоток, в легкие набирается побольше воздуха и мое неразумное тело вбегает в обжигающе-ледяную воду.

Вынырнув и прокричав что-то малопонятное, я вытираюсь футболкой, торопливо одеваюсь, и мы вновь прорезаем холодные волны северного озера. Холод почти не ощущается, завершать такую прекрасную водную прогулку откровенно жаль и мы, проплыв мимо места старта, углубляемся в узкую протоку. Виды невообразимые, близкие берега украшены седым мхом и переплетением деревьев. Справа видна не то чья-то нора, не то настоящая берлога, а за бортом неподвижное черное зеркало воды. Посмотрев в неё, можно увидеть не свое удивленное лицо, а целую вечность, которую невозмутимо хранит темная вода. Молекулы этой воды видели становление нашего мира, гигантских ящеров и первых млекопитающих, они побывали в жарких тропиках и откалывались айсбергами от бескрайних ледяных полей, именно эту воду проклинали моряки, гибнущие в бушующем шторме, и ее же благодарили бедуины пыльных пустынь. Сегодня же вода равнодушно отражала борта лодки, вековые деревья и троих счастливых людей.

Ночь, пришедшая после ужина со свежайшей ухой и неторопливых разговоров под задумчивую музыку с виниловых пластинок, была хороша. Отблески огня из стеклянной дверцы печи даже не пытались бороться с неяркими сумерками северной ночи, заползающими в окно, сны были размеренны и спокойны, они уплывали в толщу черных вод, где, шевеля плавниками, парили усатые сомы, искоса поглядывая на водяных и русалок. Совсем неподалеку спали огромные ракеты, способные в считанные секунды смести с лица земли целые города, спали ушастые лисята, наевшиеся рыбы, спали и мы…
Однако на улице уже совсем светло, пора двигаться дальше. Поеживаясь от утренней прохлады, умываю ледяной водой себя и оба радиатора Трансальпа, они намертво забиты песком. Нас ждет Северодвинск, там забронирована квартира с видом на Белое море. Попрощавшись с Игорем, выдвинулись в сторону трассы, до нее 170 верст разнообразной дороги, от идеального асфальта до раскисшей грунтовки. Первая остановка – это поселок Самодед, место явно нетуристическое, но, если держать глаза открытыми, можно подивиться огромным поленницам, запасаемым на зиму, самодельными снегоболотоходами на гигантских колесах, древними грузовиками в весьма приличном состоянии, ползущими по грунтовым дорогам с грузом все тех же дров. Зайдя в магазин и изрядно удивив толпившихся там местных, мы стали обладателями выпечки из местной пекарни, где эта самая выпечка готовится в дровяной печи и отдает вкусным ароматом дымка.

После поворота на Брин-Наволок асфальт становится ровным и постоянным, чувствуется приближение к крупному городу. На въезде в Архангельск созваниваемся с хозяйкой забронированной квартиры, но нам там не рады, квартира занята, значит самое время менять планы. Через очень нестабильный интернет выискиваются несколько квартир в Архангельске, но звонки неудачны, отказ следует за отказом. Почти уже отчаявшись и решив искать гостиницу на букинге, договариваемся-таки о заселении, и, миновав красивейший мост через Северную Двину, въезжаем во вполне милую квартирку, отогреваемся и бежим на автобус, нас ждет прогулка по набережной.

Впечатления от города противоречивые: красивые памятники и проломы в тротуарах, обветшавшие памятники жертвам интервенции и сверкающие церкви, самобытные старые дома на пешеходной улочке перемежаются монументальными бетонными дредноутами советской эпохи с депрессивными треугольными балкончиками. Холодный ветер крепчал, оделся я весьма легкомысленно, прогулка по песчаному берегу широкой реки вызывала лютое желание спрятаться в теплой кафешке и смотреть из окна на громады кораблей, стоящих на рейде под мелким дождем, сыплющимся из темных. Но все закрыто, открыты лишь летние веранды, там попадались отважные люди, пьющие не то что-то горячее, не то горячительное. В душу западает памятник соловецким юнгам, похожий на каплю ледяной воды, гонимую ветром вдоль бескрайних просторов океана, поглощающего тонущие корабли. Кораблям в Архангельске посвящено многое: памятники, названия улиц, множество воды и близость северного моря.


На это море мы и уехали ранним утром, когда на улице подозрительно потеплело. Дорога закончилась на северодвинском пляже, пробившись сквозь частокол вкопанных столбов, Трансальп радостно гарцует на пляже, расшвыривая зубастой шиной килограммы песка. Покатушки по линии прибоя закончились приближением военного патруля, закрытая территория и все такое, пришлось ретироваться.

Выселились из квартиры, солнце грело, ехать отчаянно не хотелось, но жизнь снова сделала подарок, скромный, но приятный. Знаете, как приятно, сидеть на бетонном бордюре, подставив спину жадному приполярному солнцу, смотреть на облезлый и обляпанный песком мотоцикл, поедая весьма неплохую шаурму? Если не знаете, то ваш путь лежит в испуганный ковидом Архангельск, уличная еда там стоила намного дороже денег.
Пора ехать куда-то в сторону Вологды, первая остановка в Холмогорах. Хаотичное блуждание по городу и окрестностям запомнилось изгнанием с парковки церкви, памятником холмогорской корове и удивленными взглядами местных, хотя я не пытался сделать ничего удивительного, а лишь зашел в магазин за малосъедобным пирожком.
Увидев на обочине начало вкусной грунтовки с указателем Ломоносово, сворачиваем на родину ученого. Попылив по укатанному песку, упираемся в пристань, которую охраняют несколько скучающих автомобилистов, ожидающих парома. Мостами северные края не избалованы, зимой Северную Двину можно пересечь по ледовой переправе, летом только вплавь, а в межсезонье совсем никак. До ближайшего парома пара часов, значит Ломоносово мы увидим не сегодня, стартуем обратно. На асфальт, серый, скучный и слегка поднадоевший выбираться не хотелось, пришлось куда-то свернуть. Дорога в куда-то вывела на песчаную отмель, неподалеку от которой, в зеленых зарослях, стоял кораблик. Это один из буксиров, переправляющих паромы через реку, судя по виду вполне еще рабочий, жаль мирные граждане разбили несколько иллюминаторов.

На заправке в Брин-Наволоке купили пару пачек сухих витаминных напитков с манящим названием: «Северное сияние». Жаль, вкусить их и насладиться приходом витаминов в организм не удалось, видимо, чудо-пакетики были потеряны там же, на АЗС.
Еще пара сотен пробега по идеальному асфальту трассы М-8, и мы заезжаем в Березник. Покружив по верхней части поселка и не найдя ничего интересного спускаемся вниз, навигатор показывает наличие набережной, она должна быть весьма красива. Однако гордое имя набережной носила абсолютно пустая и заросшая кустами грунтовка, с которой даже не просматривалась река. По ней и поползли, колеса Ляпа разъезжались в рыхлом и глубоком песке. Моя вражда с навигаторами длится почти десять лет, в этот раз электронный противник нанес довольно слабый удар, спустя километр – другой песок закончился, набережная с заборчиком и лавочками появилась, была она довольно красива, жаль невелика, метров этак пятьдесят в длину. Рядом нашлась стоянка лесовозов, паромная переправа, огромная куча бревен и, о чудо, так удачно расположенная гостиница.
Туда мы и заселились, съездили в магазин, приготовили нехитрый ужин, покушав, вышли на крыльцо и упали в восторженном умопомешательстве. Заходящее солнце окрашивало небо в розово-фиолетовый цвет, оно отражалось в широкой ленте воды, делая речные волны похожими на густые чернила. Так мы и стояли, удивленно таращась вдаль, забывая отгонять эскадрильи насекомых, отхлебывая отвратительно-теплое пиво из одной банки на двоих, щедро приправленное утопившимися комарами.

Побудку устроил не будильник, а гудок буксира, после которого лесовозы, урча дизелями, стали затаскивать громыхающие прицепы на баржу. В окна светило ярко солнце, спалившее своими лучами мерзкое комарье, самое время трогаться в путь! Лживый навигатор нарисовал треть дороги до Каргополя подозрительно серым цветом, возможно там не придется скучать. Однако интересности начались гораздо раньше, после поворота на Шенкурск асфальт довольно быстро растворился в песке, сдобренном мелкими камнями, вскоре пропал и он, перейдя в покачивающиеся тела понтонов. На другом берегу плавучей переправы нас обилетил хранитель моста, на тролля из книжек он походил мало, но плату предусмотрительно взял и за обратную дорогу тоже. Город примечателен основательными домами, первый этаж которых сложен из старинного потемневшего кирпича, а второй из не менее старинных бревен и полным отсутствием асфальта. Причем это не фигура речи, характеризующая раздолбанную дорогу, а реальный факт, большая часть пройденных нами улиц обычные грунтовки, только некоторые перекрестки выложены бетонными плитами, а пара заасфальтированных улиц смотрятся чужеродно и странно.

Слегка заблудившись возвращаемся на трассу, вновь летят километры в окружении лесов и заброшенных деревень. Жилых домов очень мало, большая часть строений бессмысленно смотрит на проезжающие машины пустыми глазницами окон и щерится проломленными крышами. Некоторым жилищам это надоедает и они, устав ждать, разрушаются окончательно, превратившись в груду бревен, сквозь которые прорастает трава. Возле одного из брошенных домов мы останавливаемся, кажется, стоит заглянуть внутрь. Окна оказались высоковаты, пришлось обходить немаленькую избу вокруг, а это был процесс небыстрый, малина, когда-то посаженная обитателями деревни, разрослась в настоящие джунгли. Нет, в туринговом экипе вполне легко и безопасно продираться через колючие кусты, но малина оказывается уж очень вкусной. Основательно подкормившись, удается пробраться в дом, там грустно: осколки посуды, ржавые инструменты, запыленные бутылки и банки с этикетками из середины девяностых годов, разгромленная печь, откуда вездесущие металлисты вырвали дверцы и заслонки. Наверное, люди, покидая родное гнездо, где выросло не одно поколение предков, надеялись вернуться, но не смогли, поэтому бревенчатые стены утратили тепло и дом умер. Как и вся деревня. Как и огромный кусок бескрайней России. Эх, посмотреть бы сейчас телевизор, услышать в новостях как мы стабильно развиваемся и идем в светлое будущее…

Возвращаясь к моту, споткнулся об остатки лавочки, притаившейся в зарослях, извалялся в крапивном малиннике, и потерял остатки хорошего настроения. Пора уезжать, наверное, не стоило тревожить покой этого мрачного места. Заведя мотор и заложив разворот, уходя в сторону обожравшейся людьми Москвы, оглядываюсь назад, и в чистом воздухе мерещится покосившийся полукруглый балкончик, под ним стоит целая лавочка, где, глядя на дорогу, сидит под теплым солнцем старенькая бабушка.
Эх, не хотел заканчивать первую часть на грустной ноте, скоро начнутся весьма забавные события, но лимит знаков закончился, закончились мои силы, а скоро закончится время отведенное на сон и придет пора вставать на работу. Продолжение следует!