Вся эта катавасия произошла прямо перед блок-постом и служивые, явно не ожидавшие таких шумных туристов, сдела пару шагов назад и положили руки на автоматы. Мне же было явно не до них, оказалось, Лену укусил за руку огромный красный жук и рука стремительно опухала. Солдаты забыли про паспорта, осматривали больную конечность, поливали ее ледяной водой из ковшика, и уверяли, что ничего смертельно опасного тут не водится. Из предположений были выдвинуты: «Ос», «пчел», «шмэлъ» и какая-то ужасная «курка». Не в силах объяснить, что же за жуткое насекомое прилетело с афганских маковых полей, начальник КПП схватил меня за рукав и почти закричал: «Курка её где?!» Так что знайте, читатели, на Памирском тракте не одобряют езду в одной лишь черепахе, надевайте куртки.
Укус перестал разрастаться и, едва не забыв паспорта, мы собрались ехать дальше, но не тут-то было, прямо возле КПП местные рэкетиры лет десяти от роду потребовали наклеек. Получив несколько наших стикеров, предводитель мальчишек одарил нас пакетом сладких сушеных ягод и попросил стартовать «красиво». Да не жалко вовсе, под одобрительное улюлюканье мы срываемся с места для короткого броска до Хорога.




Пара десятков километров дались легко, но запомнились небольшой задержкой: несколько мужчин заносили в грузовик внедорожник, причем делали это так легко и изящно, что я даже не подумав помочь, с удивлением смотрел на местный суровый эвакуатор.

В забуканном отеле нам не рады, и вообще геолокация отеля находится во дворе пятиэтажного дома, покрутившись там на радость местной детворе, переезжаем в Памир-лаундж, весьма известное место. Там нашлись знакомые гуси, нашлась медсестра, которая спасла Лену двумя таблетками глюконата кальция, была кухня и душ, но не было отдельных номеров, вот отстой… Заняли пару напольных лежанок в сорокаместном номере, пока пустом, но еще не утро, как знать кого еще принесет нелегкая в этот очаг гостеприимства.

Попутчиков-гусятников нашли на кухне, как следует познакомились: Олег из Москвы, Ильдар и Альбина из Вятских Полян идут похожим маршрутом до Оша, и тоже не знают каким путем пойдут обратно. Олег выделил Лене стакан дефицитного московского коньяка, коллективными усилиями приготовили ужин и засиделись до глубокой ночи, жены давно ушли спать, а мы взялись за коньяк местного разлива, тот еще клопомор, скажу я вам…
В памирский чат пришла информация, что сегодня на таджикско-киргизской границе была перестрелка, погибло четверо солдат, попытался вникнуть в тридцатилетнюю историю конфликта, не смог, загрустил и допил свою чашку коньяка. Ну почему на всей постсоветской территории, где люди относительно мирно прожили почти век, народы постоянно грызутся между собой, почему таджикские пограничники в ярко-зеленых шляпах, радостно улыбающиеся проезжающим мотоциклистам, снимают автоматы с предохранителей и посылают смертоносный металл в таких же молодых ребят по ту сторону забора? Только потому что богатые ублюдки в дорогих костюмах не в состоянии решить свои проблемы миром, а их амбиции превращаются в солдатские гробы и слезы матерей?

Разговор не клеился, мои мысли уносились все дальше, я наслаждался ночной прохладой и вспоминал прошедший день. Он был непрост, но чертовски хорош, хорош и красив. Нечасто жителю равнин доводится охладиться, постояв под водопадом даже не слезая с мотоцикла, вода льется прямо на дорогу, нечасто можно увидеть афганских детей, играющих на берегу. Афганский берег вообще штука интересная, он приковывает к себе немало внимания. Вот стоят лачуги без окон и электричества, вот узкой дорогой пробирается дряхлый КАМАЗ без единого стекла в кабине, вот идет колонна женщин, с ног до головы закутанных в черное, а вот я уже, кажется, сплю, пора идти в просторный номер.

В комнату, находящуюся на третьем этаже, попасть не получилось, в нее ведет отдельно стоящая лестница, по которой я благополучно ушел от дома на маленькую смотровую площадку в горах. Там прошло еще несколько прекрасных минут, спасибо жизни за них. Насмотревшись в небо и окончательно замерзнув, я-таки нашел верный путь в комнату и уснул под тяжеленным одеялом.

Утро было прекрасным: Лена чувствовала себя неплохо, номер был все так же пуст, как и вечером, утренний воздух свеж и прохладен. Дальше мы шли одни, ребята уходили сложной нижней дорогой на Ишкашим, мы же целились напрямик в Мургаб. Туда и отправились, предварительно почистив жутко скрипящие передние тормоза.

На выезде из Хорога заправились и влезли через забор к памятнику газовской полуторке, той самой, что первой прошла свежепостроенную дорогу в далеком 1933 году. Ох и несладко, наверное, было шоферам тех лет, трястись в деревянных кабинах по каменистым тропкам. Хотя и современные водители, работающие на Памире, явно не из робкого десятка, водить четырехосные контейнеровозы с огромными прицепами по дорогам, шириной равным самой машине, сможет далеко не каждый. Жаль, но этот маршрут без потерь проходят не все, глубокие ущелья хранят немало ржавых остовов машин, ставших памятниками безвестным водителям.

Первая часть пути идет вдоль речушки Гунт, это удивительно красивые места. Близость голубовато-белой воды раскрашивает берега зелеными деревьями, а седая пена на бушующих перекатах выгодно оттеняет темные камни гор. На обочинах растет горная облепиха, огромная, ярко-желтая и невероятно кислая. Такие мелочи как отсутствие дорожного покрытия уже давно не смущают, и Трансальп бодро лезет вверх, высота растет с каждым пройденным километром.

Тут-то и начались трудности, горы выпили все мои силы, дав взамен гудящую голову, наполненную странными звуками. Ехать долго было невозможно, мот слишком тяжелый, а держать руль невероятно трудно. Для переключения передачи надо дернуть ногой, но это тоже слишком трудно, мотоботы стали весить по несколько тонн и были абсолютно неподъемны. Теперь надо остановиться, иначе рухнем вниз, ага, отлично, справились! Заглушить мотор и сползти на асфальт, полежать, но как же трудно повернуть ключ в замке…
Таких остановок было не меньше десятка, в какой-то момент я перестал даже слезать с мота, просто падал на набачную сумку и мозг отключался на несколько минут. Вот ты какая, горняшка, думал я спустя пару часов, когда коварная болячка отступила так же внезапно, как и напала. Мозг вновь заработал, исчезли чужие голоса, звуки сирен и отголоски рок-концертов, вместе с галлюцинациями пробравшиеся в больную голову. Остался лишь бесконечный вой ветра, он-то был вполне реален, и жалобное бормотание мотора, ему тоже было невыносимо тяжко тащить в гору перегруженный мотоцикл, ему тоже хотелось вдохнуть побольше кислорода, но нету его…

На большой высоте нет ничего, кроме ветра, камней и близкого неба. На ходу ледяной ветер продувает множество слоев одежды, но при первой же остановке приблизившееся солнце безжалостно жжет хрупкое человеческое тело. Редкие местные жители носят маски, полностью закрывающие голову и оставляющие лишь маленькие прорези для глаз.

Вместо недавней слабости пришло яростное упрямство и дикое чувство голода. Проблема высокогорий – недоваренное мясо, ибо вода закипает слишком рано, — была разгрызена, а остатки костей были отданы волкодаву, пришедшему под крыльцо кафешки и завалившемуся спать рядом с мотоциклом. Задобренный пес лениво посмотрел нам вслед, и вновь потянулись километры марсианских пейзажей – желтизна песка, белизна снежных вершин и пронзительная голубизна горных озер.

К Мургабу подошли уже в сумерках, едва не влетев в бензовоз — древний ржавый Газон с прицепом, забирающийся в подъем уже неделю и не имеющий ни одного действующего светового прибора. Вовремя заметить его помог лишь дымный шлейф из выхлопной трубы. В некоторых городах с темнотой борются при помощи фонарей, но Муграб не из их числа, темнота там властвует безоговорочно. Заселившись в гостиницу и не найдя там ни интернета, ни еды, потащились куда-то в поисках ужина. Ох и непросто было пробираться по закоулкам среди частных домов, спотыкаясь о камни и слыша хруст льда в крохотных лужицах, ночь была весьма прохладной. Практически добравшись до вожделенной кафешки, я случайно посмотрел в небо, и мы пропали. Звезды… Тысячи тысяч, миллионов и миллиардов звезд смотрели на нас не с привычной далекой высоты, а с расстояния вытянутой руки! Холодные небеса были рядом, нереально красивые звезды равнодушно смотрели на суетливых людей…
Съев очередной килограмм баранины, мы ушли в отель, по пути традиционно заблудились, но это помнится слабо, усталость была такая, что уснул я задолго до возвращения в номер.

Наступивший день был особеннным, сегодня мы должны пройти Ак-Байтал, тот самый знаменитый перевал, самый высокий на Памирском тракте. После достаточно долгого сна бодрость так и не наступила, шевелиться было отчаянно тяжело. Упадок сил мог бы развеять утренний морозец, но близость солнца обманывает, заставляя поверить, что на улице вполне себе тепло и часть теплых вещей можно оставить в кофрах.
Обман раскрылся быстро, перчатки захотелось поменять при первых же метрах движения, проехать несколько минут до заправки и не примерзнуть к рулю помог включенный на полную подогрев. Выехав с АЗС мы, разумеется, тут же заблудились, несмотря на то, что Мургаб состоит из пары улиц. Уткнувшись в ворота военной части и вырулив на школьный двор, под удивленные взгляды детей выбираемся на дорогу. Хорошо путешествовать без навигатора, очень увлекательно и познавательно, но повторять никому не советую. Теперь назад пути нет, остался последний рывок до Оша, если все пройдет гладко, сегодня мы пройдем Памир.

Асфальта не помню, кажется его почти и не было, зато прекрасно помню зубодробительную гребенку, которой перемежаются относительно ровные участки грейдера. Несмотря на пустынность и безжизненность местного пейзажа, взгляду есть за что зацепиться. Например, замерзшие горные ручейки, брошенная перчатка лежит на идеально прозрачной ледяной корочке, а под ней бурлит река. Благодарности богам погоды, произносимые внутренней речью, за то, что сегодняшний мороз не сдобрен порцией снега, перемежаются с диким ржанием, я вспоминаю комментарии интернетных экспертов о недопустимости езды на мотоцикле при температуре в +10 и ниже. Асфальт, знаете ли, холодный, держак не тот, резина состарилась за зиму и требует замены. Но здесь все хорошо, здесь нет ни асфальта, ни представителей диванных войск, да и интернета тут тоже нету. Зато есть камни, лед и дорога, неотличимая по цвету от окружающего пейзажа.
С правой стороны наш путь обрамляют столбы с колючкой, это граница с Китаем. Немалая часть ограждения отсутствует, судя по всему, дыры в заборе проделали не контрабандисты, а озадаченные поиском дерева люди. Был соблазн заделаться нарушителем и пробраться в Китай, но законопослушность и лень победила.

Следующий пунктик – озеро Каракуль, масса густо-синей воды, расположившейся на совершенно невменяемой высоте. Поглазев на холодную гладь и чуточку отогревшись, за время короткой остановки, едем дальше, пока не доезжаем до маленького кладбища. Нет ни оград, ни памятников, ни табличек… Жители этого сурового края обретают вечный покой под невысоким холмиком из мелких камней, отмеченным продолговатым длинным камнем. Потомки мертвецов и сейчас живут где-то рядом, это видно по стаду горных яков, пасущихся неподалеку. И что едят эти войлочные монстры, камни, что ли?..

Людей на высоте очень мало. Изредка встречаются юрты, от которых поднимается дымок, раз в несколько часов попадаются грузовики, иногда пролетают джипы с болтающимися по салону уставшими туристами, но герои этой фразы не они, а велосипедисты. Вот кто самый отчаянный путешественник. Их несет вверх не обессилевший мотор машины или мотоцикла, а одни лишь ноги. Судя по всему, некоторые подъемы педальным коням не по зубам и их седоки спешиваются, чтобы тащить свой транспорт на себе. Однако при всех трудностях эти ребята не унывают, а весело улыбаются и машут руками при встрече.

Пробираемся все дальше, за спиной остаются руины блок-постов и военных частей, высота неуклонно растет, а шум ветра усиливается. Ветер — это наш самый верный спутник, как только выходишь из помещения, сразу чувствуешь неласковое движение разреженного воздуха. Почувствовав преграду в виде надетого на голову шлема, ветер начинает завывать настойчиво и бесконечно, шум в ушах не прекращается ни на минуту. К нему привыкаешь, но постепенно теряешь понимание своего местонахождения, становится неясно, ты еще на родной Земле или, превратившись в бесстрашного космодесантника из детской книжки, очутился на далекой безжизненной планете.

В реальность возвращает синий дорожный знак, укрепленный на бетонных столбиках. Во дела, мы дошли… Мы на Ак-Байтале… От дома нас отделяет пять тысяч километров в длину и пять километров высоты, теперь самое время забыть про усталость и скакать, обниматься, фотографировать себя и мот под тем самым, долгожданным, знаком. Странное чувство, вроде и радость от исполнения мечты, а в тоже время и непонимание будущего маршрута. Оставив на щите свои наклейки едем дальше, на самом деле мы еще не дошли до вершины, она впереди.

На настоящей вершине перевала оказался черный смерзшийся и высохший песок, немножко мусора и вид на тысячи других вершин, вершин гор. Великими трудами люди пробили дорогу сквозь неприступные горы, их потомки неутомимо работают для поддержания этого пути в проходимом состоянии, водители и путешественники, матерясь и обливаясь холодным потом проходят непростые маршруты, но на львиную долю гор никогда не наступит нога человека, так и стоять им целую вечность в величественном одиночестве.
Спуск особого труда не составил, если не считать вконец испортившейся дороги, жуткая гребенка вызывала грохот. Грохотали подвески мотоцикла, дребезжали стиснутые зубы, друг о друга тихонько постукивали позвонки в позвоночнике. Иногда получалось свернуть на параллельную дорожку, но мелкая рыхлая щебенка тоже не подарок.

Почва под ногами стала стремительно краснеть, и дорога вновь полезла вверх. Вместе с ней полезло вверх и чувство усталости, сил осталось немного. В условиях дефицита кислорода тяжело шевелиться, любая физическая активность сбивает дыхание и настойчиво просит постоять и отдышаться, а лучше прилечь и вообще не шевелиться. Очередной подъем дался совсем тяжело, интересно, скоро там граница? Наверное, до нее дойти не удастся, надо сделать привал, только сначала поискать укрытие от ветра… Наверху появились следы цивилизации, стояли самосвалы, были какие-то будки, вагончики, кучи каменного угля, все это было похоже на жилой городок для рабочих, находящийся при стройплощадке. Но нет, самосвальщики поведали, что это и есть погранпереход и посоветовали идти в один из контейнеров с дымящей трубой на крыше.

«Закрывай дверь, брат, холодно на улице же! Давай, разувайся, проходи, чай попей, отдохни!» — так приветствовал меня человек в грязном камуфляжном свитере и домашних тапочках, сидящий на покосившемся стуле возле железной печурки. Тут же присутствовал стол, заваленный всяким, и аккуратно заправленная кровать. Чай и погреться это конечно здорово, но нам бы границу пройти, думал я, не в силах отойти от печки. «А пока отдыхаешь, давай паспорт-шмаспорт, я работу делать буду! Понравился тебе Бадахшан, а? Красиво у нас, правда? Маладец, что приехал!!!» — продолжал свою тираду добрый человек в тапочках, внезапно оказавшийся пограничником. Когда в каморку зашла Лена, служивый обрадовался еще больше, громко и много говорил, рассказывая о красотах гор, о туристах, которые были здесь, говорил о чем-то еще, листал бумаги и ставил штампы, но мы не слышали, мы прижимались к печке и поглощали драгоценное тепло.
Досмотра на выезде не было, лишь человек в форме высунулся из недостроенного здания и махнул рукой в сторону выезда. С Горным Бадахшаном, красивейшей частью Таджикистана, можно прощаться.

Нейтральная полоса перед киргизским КПП весьма длинна, почти двадцать километров, и все эти километры являются одним бесконечным спуском, местами пологим, местами почти отвесным. Это перевал Кызыл-Арт, глиняный перевал, даже врагу я не пожелаю оказаться здесь в дождь. Но нам везет, под колесами сухая твердая глина и камни, вокруг же совершенно нереальные цвета гор: красные, зеленые, синие камни оттеняют белоснежную глазурь, если под посмотреть вниз, можно увидеть настоящие каменные реки, кажется, что массы скальной породы движутся, словно речная вода.

Миновав вагончик, именующий себя отелем, и невозмутимого яка, выкатываемся к киргизской границе. Тут все серьезнее, заборы, вышки, проволоки и ворота. Возле этих самых ворот знакомимся с иностранными мотоциклистами, перекидываемся парой слов и разъезжаемся в разные стороны. Они только собираются штурмовать Памир, у них еще все впереди, счастливчики…
Добродушный пограничник проштамповал паспорта выездным штампом, исправил неточность обычной ручкой и поведав что: «Я еще двоих ненормальных пропускал недавно, они вам навстречу шли», пожелал счастливого пути, и мы выехали на асфальт. Слышите, асфальт! Щербатый, растрескавшийся асфальт хотелось целовать, хотелось лежать на нем и кричать от счастья. Вытерев липкие потеки масла на вилке устремляемся вперед и окунаемся в цивилизацию: на перекрестке дорог есть несколько магазинов, заправка, кафешка и в дымину пьяный киргиз. Поменяв немножко денег у продавщицы в магазине и поменяв таджикскую симку на киргизскую у корейского велосипедиста, едем в Ош.

Воздух потеплел, асфальт отличный, виды шикарные, что еще надо для счастья? Только бак бензина и поменьше баранов на дорогах. И лошадей. И коров тоже уберите с асфальта, их место в полях! Никаких шуток, стада домашних животных перегоняются по дороге и очень снижают скорость движения. Ну и ладно, до цели совсем немного, а пока попугаем глупых баранов рычанием мотора. Бензин тоже достался весьма необычно, в нескольких районах Киргизии сегодня нет света, колонки не работают. Заправщик привычным движением запускает бензогенератор и заправка оживает, ура!

К интернету удалось подключиться возле самого Оша, когда проходящий мимо паренек помог настроить телефон, сразу же забукали отель и одолели пару десятков километров до города, жаль с геолокацией отеля опять какая-то ерунда. После долгих перезвонов и выяснения местоположения мы наконец заносим вещи в номер, переодеваемся и бежим поесть. Умиротворенные и сытые, тащимся по городу с бутылкой вина, в тщетных попытках найти штопор, но он находится только в отеле. А дальше еще одна часть путешествия завершилась, очередная мечта оказалась выполненной, а я потерянный и пьяный сидел на ковре гостиничного номера в далёком городе Ош и вспоминал… Вспоминал такой близкий Памирский тракт, с его каменистыми грейдерами и кучей перевалов. Душу рвало от количества впечатлений, в глазах мелькали горные яки, стремительно скачущие по склонам, в памяти всплывало кислородное голодание, ревели китайские фуры, впритирку проползающие под каменными карнизами, от острых камней рвались камеры, местные дети радостно приветствовали каждого мотоциклиста, веселые солдаты маршировали вдоль афганской границы, в горных речках лежали куски льда, а Млечный путь был на расстоянии протянутой руки. Надеюсь, моя память не подведет, и эти четыре дня запомнятся на всю оставшуюся жизнь, ибо они того стоили.

«Дорог на свете много, но выше не найдешь, от города Хорога в далекий город Ош.» — давным-давно пел Юрий Визбор. Наверное, когда-то он тоже был под впечатлением от чарующих гор. Вот и я спел как мог, написав этот рассказ, теперь нечестная память не украдет мои впечатления. Надо бы продолжить, осталась еще дорога домой, которая в вышеописанное время была совсем неясна: дома преждевременно наступили холода, а цепь доживала последние километры. Но это все маловажно, главное осталось позади. Может быть в будущем я напишу о завершении путешествия, которое прошло не очень гладко, но пока не хочется. Спасибо за внимание и до встреч на дорогах, мир обязательно переживет нынешнее безумное состояние, и мы еще катнем!