«Вино из одуванчиков – пойманное и закупоренное в бутылки лето… настанет такой зимний январский
день, когда валит густой снег, и солнца уже давным-давно никто не видел, и, может быть, это чудо
позабылось, и хорошо бы его снова вспомнить, – вот тогда он его откупорит! Ведь это лето непременно
будет летом нежданных чудес, и надо все их сберечь и где – то отложить для себя, чтобы после, в любой
час, когда вздумаешь, пробраться на цыпочках во влажный сумрак и протянуть руку…Возьми лето в руку,
налей лето в бокал – в самый крохотный, конечно, из какого только и сделаешь единственный терпкий
глоток; поднеси его к губам – и по жилам твоим вместо лютой зимы побежит жаркое лето…»
Р. Брэдбери «Вино из одуванчиков»
Мечты должны осуществляться. Неважно, сколько для этого понадобится времени: может, двадцать,
может, тридцать лет. Не верьте тем, кто говорит, что свершившаяся мечта — это уже не мечта. Глупости эти
люди говорят. Из таких, как они, потом маньяки и вырастают.
Я не случайно позаимствовал у Рэя Брэдбери для названия и эпиграфа цитату из повести о двенадцатилетнем мальчике и его полном маленьких открытий и приключений лете. У каждого в жизни обязательно должно быть такое, самое лучшее, самое солнечное и теплое лето, вспоминая которое понимаешь, что был абсолютно счастлив. Для меня оно неразрывно связано с местечком в Тверской области под названием Игуменка.

Первый раз я попал туда в 88-м. Сдав экзамены за восьмой класс и получив на руки аттестат с трояками,
(результат того, что мы с Виталиком, сидя за последней партой, больше времени уделяли рисованию
попугаев, чем учебе) я целыми днями болтался на улице.

Такое положение дел устраивало меня, но категорически не устраивало моих родителей. Для того, чтобы хоть как-то отвлечь непутевого отпрыска от компании друзей — охламонов, на тайном семейном совете было принято решение поехать в санаторий.
Когда тебе четырнадцать лет, слово «санаторий» навевает тоску и вызывает зевоту. Утренняя зарядка в
компании баяниста, лечебные процедуры, диетическое питание и послеобеденный сон. Но, оказалось, не все
так печально и ареал обитания малолетних разгильдяев не ограничивается одним лишь Долгопрудным.
Вадим и Олег из Москвы, Любанька из Кувшиново, Женечка из Торжка, Лёшка из Бежецка и местный Игорек… Хоть через две недели мы разъехались по домам и никогда больше не виделись, я до сих пор вспоминаю их с теплотой.
С той поры у меня и появилась мечта: доехать до Игуменки на мотоцикле.
Пришла осень, я перешел в новую школу, находившуюся, между прочим, на самом настоящем острове.
О, какие я потом истории рассказывал о том, как нелегок был мой путь к знаниям! Как по два раза в
день по пути в школу и обратно я боролся со стихией: осенью плывя на лодке сквозь бушующие волны,
пробиваясь по льду сквозь метель зимой, а весной ежеминутно рискуя провалиться в полынью. Многие
верили. Но сейчас речь не об этом.
Доктору Фаусту искуситель рода человеческого явился в образе пуделя, ко мне же он пришел в
образе одноклассника Димы.

— Хочешь купить Яву — старушку?
— Хочу.
— Давай деньги, вот тебе техпаспорт в залог.

Круто, у меня теперь есть собственный мотоцикл! Ну….Почти, что есть. Техпаспорт-то точно есть. Чуть не забыл! Еще есть два задних амортизатора, шлем-интеграл, покрашенный при помощи куска губки в черный цвет, и зеленый камуфляжный десантный комбинезон.

Ты сам решил пойти на риск,
Никто не крикнул: “Берегись!”,
И ты покрасил свой шлем в чёрный цвет.

Жаль только, что сделка так и не состоялась. Слабым звеном оказался Димин дедушка – владелец
Явы. Дима знал, что дедушка хочет продать мотоцикл, я знал, а дедушка не знал. Так что исполнение мечты
пришлось отложить на неопределенное время.
Прошло десять лет. Позади и школа на острове, и университет на материке. Впереди?

Впереди у жизни только даль,
Полная надежд людских дорога.

— Помнишь, ты про какую-то Игуменку рассказывал? У нас в институте путевки дают. Будем брать?
— Конечно!






Игуменка не изменилась. Все те же: песочный пляж с металлическими беседками — грибками,
тенистые сосновые аллеи, по которым неспешно прогуливаются или сидят на лавочках пенсионеры,
кафешка — шайба, в которую тайком от родителей бегал за сигаретами.

— Извините, у нас в номере на окнах нет штор.
— Все правильно, их и не должно быть, у вас же второй этаж. Но так как вы молодожены, вот вам два
шерстяных одеяла и коробка скрепок. Из скрепок сделайте крючки, и повесьте на них одеяла…

В холле единственный на весь этаж, видавший виды телевизор пугает тревожными новостями:
кризис, дефолт, рубль рухнул, в обменниках кончились доллары! Но все это происходит там, в Москве, в
другом мире.
Прошло еще десять лет. Собираясь в 2008 в командировку в Конаково, я лишь на секунду задумался
о том, стоит ли проехать лишние пятьдесят километров до Игуменки. Конечно, стоит!
Из перемен, произошедших за это время — только бурьян на месте, где когда-то стояла кафешка — шайба.
Наверное, волшебство распространяется только на территорию санатория и за забором уже не действует.
«Я приезжал в Игуменку в 1988, приезжал в 1998, приезжал в 2008 и не стоит нарушать уже
сложившуюся тридцатилетнюю традицию», — примерно так думал я летом 2018-го. Тем более что и мотоцикл
подходящий теперь есть — Kawasaki Eliminator 1989 года выпуска, ровесник моей мечты. Но случившаяся в
июне авария заставила перенести поездку на год. И вот через тридцать один год, проехав 140 километров, я
останавливаю мотоцикл перед воротами санатория и прохожу через калитку на территорию.

Из нового, пожалуй, только охранник у калитки. В остальном, все, как и тридцать лет назад, даже объявления на доске у центрального корпуса, раскрашенные цветными фломастерами. Порой мне кажется, что и деньги советские
там еще в ходу. Достанешь в столовой из кармана рубль с перевязанными хлебными колосьями — у тебя его
примут, а на сдачу дадут десятюнчиков. Игуменка — место волшебное. Место, где время остановилось.
В современном мире она, как повстречавшийся на дороге, старенький, но все еще крепкий Москвичонок.
Мимо проносятся новые, куда более комфортные автомобили, но только ему ты оборачиваешься.
вслед и думаешь: «Я на таком когда-то ездить учился».
Вокруг, на месте скромных деревенских домов, выросли роскошные коттеджи, покосившиеся изгороди из
штакетника сменили высоченные кирпичные заборы, но сам санаторий времени неподвластен. И знаете,
что? Я не хочу, чтобы это место менялось.