Путешествия

(день четвертый)
Еще в Ирбите появлялись мысли насчет прохождения хребта Хамар-Дабана от Гусиного озера на город Бабушкин.
Хотелось попробовать горных таежных дорог и проехать там, где мало кто проезжал. Эту идею поддержал Константин Мамаджанов — директор туристической фирмы Байкал-Спутник, заявив, что в какие-то времена чай из Китая этой дорогой и шел. Всего 100 километров таежных дорог. Идея стала обретать формы проекта. Появились и сомнения. Кто-то пугал размытыми дорогами, кто-то медведями. Одни нас серьезно уверяли, что в августе медведь сытый, но на всякий случай советовали держать при себе пластиковую бутылку с бензином, чтобы в случае нападения разбрызгивать его перед собой на землю и поджигать. Ничего себе приемчик! Его еще отрабатывать нужно.


Другие сомневались по поводу сквозного проезда через перевал, но на счет медведей смеялись: -«Если вы намажетесь сгущенкой и будете разбрасывать банки с кашей (только говорят банки открыть нужно), то мишка точно придет». Последние сомнения высказал батюшка Сергий, ездивший сюда за ягодой :- «Колеи после лесовозов, полноприводную тайоту вытаскивать пришлось лебедкой». Сомнений много, но желание прокатиться есть. А вчера пришло еще одно на счет плохой погоды, и это серьезно.
Среди ночи кто-то крепко хлопает меня по спине, просыпаюсь. Это палатка заваливается от сильного ветра. Меня хлопало стенкой заваливающейся палатки. Бужу Дмитрия, он спит еще в нормальном пространстве, выскакиваем. Ветер штормовой, прибой с озера ревет. Большая часть колышков палатки уже выдернута ветром. Все переделываем. Привязываемся к мотоциклу — большая железяка, его в озеро не унесет! Откуда что взялось?

Идем досыпать, я делаю пару фото внутри уже поправленной палатки.


Вот еще невиданные насекомые полезли к нам. Что за зверь? Сантиметров 6-8.


Утро. Ветер чуть стих, но его шум и шум прибоя утреннее настроение делают тревожным. Выползаю из палатки, открывая снизу небольшой лаз, и поправляю ее крепление. Как ее бедную ветер треплет, я фотографирую…



Мое вот спальное место слева. А!, вот почему в степи особо ничего «не высовывается», ветер все снесет.



У нас еще солнца нет, а сопки его уже наблюдают. Умылись набегающей волной. Странно, ветер от нас, по касательной к берегу, а волна на нас, ничего не понимаю. А виды все равно замечательные.



Завтракаем в тамбуре палатки, охраняя горящий примус от болтающихся стенок. Решаем куда ехать дальше: — Дмитрий за тайгу, а я против. Я вспомнил, что мне еще спицы менять в колесе надо. Обратной дорогой с зуботычинами ехать не хотелось. Решили, хоть одним глазком да посмотреть, сделать хотя бы заезд в тайгу.



Чтобы я не делал, встаешь спиной к ветру. Любую тряпку, или пустой пакет сразу уносит в озеро. Моя шляпа?..

Нет, она на месте! К нашему удивлению приехал рыбак, накачал лодку и под мотором пошел от берега на большую волну. Присмотревшись, я еще увидел пару лодок, странно, но местные лучше понимают толк в ловле.
Удастся ли план проезда на прямую к Байкалу?


Поехали. В принципе дорога есть, не совсем для Урала, но ехать можно. А вот и въезд в сопки.



А вот выезд.

Мы вернулись, проехав километров пятнадцать-семнадцать, я настоял на возврате. Небо впереди чернело на глазах. Дмитрий настаивал на продолжении маршрута. Проехав еще с километр, я вновь останавливаюсь и убеждаю Дмитрия о возврате, показывая на тучи. Я был уверен, что на берегу Байкала уже шел дождь. Дмитрий с большим разочарованием согласился вернуться. Обратно ехали молча, каждый верил в свою правоту. К моему удивлению, выехав в долину к Гусиному озеру, нас хоть и не ждало солнышко, но дождевых туч не было. В горах было темно, меня все еще осаждали сомнения. Но решение принято, уже едем на Гусиноозерск.



А дорога вот только такая. Проезжая поселок Бараты, увидели Урал — лесовоз. Нет, не 375-й, ни Миасский Урал-лесовоз, а мотоцикл Урал. Лодочка снята, а поставлены «быки»- кронштейны с цепями, удерживающими приличные лесины.
Мужик увидев нас, явно напугался и рванул. Мы за ним, он от нас. Гонит прилично, а груз больше нашего раз в 20ть.
— Не уйдеш!
В итоге мужик подъехал, видимо, к своему дому. Выскакивает из-за своего «лесовоза» готовый принять бой.
-На Гусиноозерск как проехать?
Мужик даже «осел» сначала, а потом повеселел.
«А дорога нормальная на Гусиноозерск, вон она»- отвечает, показывая нам на коричневую ленточку на холме.



Я еще обнаружил две поломанные спицы, которые настроения не добавили. Как тут люди ездят? А мотолесовоз поболее нас груженый был.


За одним бугром следовал другой, то открывая, то закрывая нам величественный пейзаж долины и гор. Я всматривался в тучи, которые были в горах, не столько уже боясь их, сколько оправдываясь перед Димой за решение вернуться.

Однако особо не полюбуешься, когда тебя трясет как на вибростенде.

Однако ворота какие-то? На буддийские знаки не похожи.

Въезжаем и оглядываемся.

Оба-на! Вот для кого тут дороги!

Да мы по танковому полигону катили!

Впечатляет. А рядышком и стрельбище есть.

На стрельбище мы не поехали, ворота же закрыты. А вообще-то как-то не шутилось, грустно тут как-то. Я походил по полигону, нахлынули ностальгические воспоминания своего армейского полигона. Вспомнил упражнения, наши сооружения и мишени. Дмитрий не пошел, у него это не так давно было.
Мимо нас пронесся Уазик, именно пронесся, под шестьдесят. Все в нем мужики равнение держали на нас, такого чуда они тоже не видали. Мы даже на хвост не успели сесть, и пыли от них не осталось. Проблема в том, что появилось много дорог, и шли они слишком витиевато. Выбираем полосу пошире, но наверно она тоже для танков.

Ехали мы ехали и все же Гусиноозерск проехали. Сразу прочь от грунтовки, на асфальт!, на федералку!
Как-то оно по асфальту спокойнее.


Едем обратной дорогой на Улан-Удэ. Погода все лучше и лучше, чистое небо, тепло, вот только ветер приличный. Сейчас он навстречу. Вообще Урал с коляской не так подвержен ветровым боковым порывам, сколько чувствует встречный напор. Находим место для Т.О. и замены спиц — незанятая палатка придорожного рынка. Дмитрий идет покупать овощи, он любит поторговаться, поговорить с местными. Вдруг я обнаруживаю отсутствие канистры с бензином, как и части держащего ее кронштейна. Долбаная дорога перед Гусиноозерском! Кому-то подарили бензин и канистру, невольно считаю убытки. Приходит Дмитрий, счастливый, купил бурятский арбуз. Раньше никогда не слышал о бурятских арбузах. Я ему про канистру. Удивительно, что открутилось то, что по задумке конструктора никак не открутится. Дима слушает мои оправдания и улыбается, вроде ему даже и неплохо. Едем! Арбуз бурятский повезем в Ирбит, вместо китайского чая.


Иволгинск запомнился горой Острой — буддийской святыней. Что на ней написано? Перевод бы повесили. В буддийский монастырь мы не пошли. А вот и Улан-Удэ. Навстречу знакомый уже по позавчерашнему дню французский велосипедист. Обменялись приветствиями, он такой радостный, а я посчитал сколько он за два дня проехал — четыреста! Это каждый день по двести с учетом всех красот, обалдеть! У нас план четыреста в день, и мы не успеваем, и мы устаем, но мы с мотором, а он педали крутит и по тем же перевалам, да!, круто!



Город проходим быстро, небо ясное, я снова в сомнении: — «А может зря я отказался от авантюры?». Поздно жалеть, ищу кафе, хочется попробовать бурятских пельменей «позы». Вот и кафе, вот подают и пельмени — порция две штуки. Пельмень!, он и в Бурятии пельмень, только большой и сочный. Заходим в долину реки Селенги, вдали видны свинцовые тучи, да это над Байкалом тучи.

Дмитрий до сих пор злой, со мной не разговаривает.
А я уже почти радуюсь, что скоро будет дождь, что я был прав.
До Селенгинска ехали без дождя, только тревожно на душе. Практически по мороси подошли к Байкалу.
Останавливают менты.
— Ваши документы? Вы что правда с Урала?
— А Вы можете думать, что мы с Урала можем до Байкала проехать без документов?
— Сейчас я до машины схожу.
— Пробивать что ли пошел?
Нас уже окружило трое ментов, но не смотрят как на врага, скорее любопытство.
— Сейчас начальник подъедет.
— А мы что то нарушили?
— Нет, но начальник на Вас хочет посмотреть.
— Ну и ну!?
Действительно через минут пять появился офицер, славянской внешности. Офицер с любопытством рассматривал Урал.
— Это новый, да?
Мы переговорили про завод, про Ирбит, про Бурятию.
-Ну что, нам можно ехать? Скоро дождь.
Нам уверенно рассказали про циклон, про дня три дождя. Я даже принял это с радостью, похоже и Дмитрия это примерило с возвращением.

Сначала только сопки слева были закрыты дождевыми тучами.


Только показался Байкал и стал накрапывать дождь. Останавливаемся. Дмитрий за рулем, он одевает О.З.К., я в коляске — одеваю китайскую накидку на курточку. Дождь усиливается. Я ныряю в коляску, поехали. А все таки я был прав, думаю я удовлетворенно, что вернулись. Сидели бы сейчас в тайге, на скользком склоне или в колее под дождем. Тут на шоссе и то несладко. Даже фотографировать невозможно. Дмитрий скорость на дождь не корректирует, идем 75-85. Начинается совершенно другой этап пробега.
Рядом идет пассажирский поезд, смотрю на него как-то по другому, чем позавчера. Сидят там люди пьют чай, а может пивко тянут, и видят со мной одну и ту же картину сурового Байкала. И меня, и людей с пивком тянет на философию, хотя нет, мне по локтю стала забегать дождевая вода. Только руку немного из-за стекла высунул и уже мокро по локоть, к плечу подбирается. Уплотнился, сгруппировался, так о чем это я?.. продолжаем мысль. В коляске почти лежа, вспоминаю пилотов формулы 1, интересно, их так же колбасит?, через двадцать минут хочется поменять положение. А положений-то не так уж много. Заправка. Хочется вылезти, размяться, но сразу не получается, мышцы затекли. Процесс вылезания и залезания становится длительным.
А вот и Бабушкин, в который мы не смогли попасть с неправильной стороны. Заходим в тот же трактир, где три дня назад встретили Хуберта. Наша одежда впечатляет даже буфетчицу. С сегодняшнего дня мы переходим на двухразовый обед, это когда мы один раз заказываем первое и чай, а часа через три — четыре снова кафе, где едим второе и чай; или все наоборот. Сегодня все наоборот. Полный обед для мотоциклиста — это груз. После промозглого дождика горячая солянка — райское наслаждение. Чай — это уже расслабление, релаксация.
Ну все. Собираемся и физически и морально — едем. Как сложнее очкарику ехать в дождь. Шлем конечно нужно подбирать с учетом предстоящих проблем, но и по мелочам очкарику труднее. Короче, очкарику в дождь место в коляске. Колбашусь в коляске, видеть особо ничего не могу, фотографировать невозможно, пытаюсь мыслить. Мысли о работе не строятся в принципе, мысли о том, как не жалуют водители пассажиров приходят в первую очередь, но перспективы у этих мыслей тупиковые. А вот о комфорте пассажира стоит подумать. Вода по правому рукаву уже до плеча достала, но дело не в этом; вот если бы у меня сейчас была рация на частоте дальнобойщиков, я бы знал границу дождя. Во! Не забыть бы.
Дело к вечеру. Надо становиться. В дождь особо разбираться не приходится. Помним Танхой, тянем до Танхоя, сворачиваем, ищем место стоянки. Народ стоит, но ни одной живой души вне палаток. Покатались, походили, ища место, вот и ветра нет и бетонная плита для раскладки лагеря к месту, ну и ромашки красивые.



Раскошелились (распечатали кошели) на бетонной плите, это стало входом в палатку. Палатку поставили по наитию, но она явно носила вид исторической прошлой ветреной ночи. Пока светло, Дмитрий принес байкальской водицы на чай, далее вечер. Далее как всегда, но дождь вносит свою лирику.



Темнеет, или совсем темнеет. Сидим, едим, у меня есть пиво, завтра все равно Дмитрий за рулем. Дождь по прогнозу на три дня. Говорим о прошедшем дне, глядим в открытый створ палатки на серую воду Байкала, на проходящие поезда, идущие прямо по берегу. Сначала они шли просто по дождю. Когда пришла ночь, поезда вначале объявляли о себе лучом прожектора, затем луч исчезал и появлялся шарящим по воде Байкала, поворачивался, пронизывал нас и уходил в листву леса. Далее ожидание, и поезд обрушивается грохотом колесных пар в метрах от палатки. Один, второй, но когда они идут через три — четыре минуты (почему-то только в одну стороны), то ты уже в теме. Жду следующего прожектора, а вот он уже по водной глади, этот мощнее. Хорошо. На Байкале даже в дождь хорошо! Мы за этим сюда и ехали!… Вон снова сноп света, снова поезд. А этот пассажирский. Так и заснули, под стук колес. Непростой был день.