Покупая в 14-м году мотоцикл, я не догадывался, что заболею мототуризмом. И в мыслях не держал, что когда-нибудь выеду дальше пределов Киевской области. Не то чтоб я всесторонне обдумал такую возможность и здраво отверг её, убоявшись трудностей. Нет, она просто не стояла передо мной. Поездка на моте дальше ста километров от Киева мне казалась сродни выходу в открытый космос.
Мне ещё были памятны слова одного дальнобойщика, которому я пару лет назад проговорился о желании доехать до Одессы на моте:
— Хе. Это сложно. Это тебе не на машине ехать, 450 км враз не осилить. Проще уж на поезде мотоцикл отправить, а там его сгрузить и кататься.

Первые полгода владения мотом я наматывал круги исключительно в пределах столицы и области и от заразы уберёгся. А потом сглупил, одна поездка — и попал в оборот, заразился. И ездили-то недолго — всего день; и недалёко – полтораста километров в Чернигов, но зараза таки сумела проникнуть в истощённый длительными мечтами о мотоцикле организм.

В 2015-м болезнь дремала, копила силы в инкубационном периоде и ничем себя не показывала — я по-прежнему наматывал километры по Киеву, окрестностям и не вздрагивал, как гончая, при словах «дальняк», «крейсер» и «трасса».

А в 2016-м понеслось. Весной – под Одессу, летом – в Канев, осенью – по Беларуси. Последнее уже было серьёзным осложнением заболевания. Те 1700 км были настолько сильным приступом, что на следующий день после поездки метро казалось божественным транспортом — тепло, сухо, не надо всматриваться в дорогу и вслушиваться в работу двигателя. На время показалось, будто наступила ремиссия.

Потом накатил рецидив. Зима 2016-2017 выдалась холодная, снежная, с длинным межсезоньем и уже к концу зимы мототоксикоз заставил нас с Антоном – моим спутником во всех дальняках — прикидывать маршруты будущих вояжей. Глаза разбегались, фотки и описания достопримечательностей манили, гугл покорно рисовал замысловатые кривые маршрутов.

Вариантов было несколько: Прибалтика, Румыния, Грузия, Венгрия, Молдова.

В качестве репетиции решили на майские съездить в Карпаты. С зимы завели табличку в Гугле и прикидывали там маршрут, поклажу, места ночёвок. Надо ли говорить, что в Карпаты в мае мы не поехали. Там здорово дождило, а мокнуть не хотелось.

Поехали мы в Кременчуг. Туда – по левому берегу Днепра, обратно – по правому. Доехать сумели только до Черкасс, мой серебристый Zongshen ZS-250-5 по имени Лекс начал капризничать и под Черкассами мы стали лагерем, а утром выдвинулись обратно на Киев через Канев.

Война с капризами растянулась на месяц – Лекс не хотел ехать, чихал, глох, не выдерживал долго максимальную скорость — и закончилась только с заменой карбюратора.

Наступило лето и пора долгожданных отпусков. И главным препятствием на пути в Европу стали наши с Настей – барышней Антона — загранпаспорта. Вернее, его полное отсутствие у меня и отсутствие биометрического паспорта у Насти.

Да ещё и у обоих наших мотоциклов закончились цепи. Знали мы о совете бывалых не проводить более-менее серьёзных ремонтов перед дальняками, но деваться было некуда. Нам предстояли несколько тысяч километров, больше недели пути, возможно — за границей. Меняли комплектами – звёздочками с цепями. Я с излишне мощной для 250-ки 530-й цепи перешёл на 520-ю, а Антон на своём Hyosung GT-650 – с 525-й – на 530-ю. Мою цепь сменили нормально, а цепь на Хьюсе в процессе подгонки чересчур укоротили. Дело было ночью, другой цепи у нас не было, выезд был утром и со сверхусилиями, с помощью подката, отвёрток, монтировок мы всё-таки — иного слова не подберёшь — натянули её на заднюю звёздочку. Цепь как струна, разве что не звенит, но мы рассудили, что цепи всегда тянутся, вот и эта растянется в пути до нормального состояния.

22-го июля у Антона начался отпуск и они с Настей уехали на юга. Паспорт Настя получить так и не сумела – его не успели сделать. Но у неё есть обыкновенный загран старого образца и мы можем ехать хотя бы в Молдову, туда не нужны визы. А у меня нет вообще никакого, ни старого, ни нового, и я остаюсь ещё на неделю в Киеве, дожидаться загран, который мне обещали к выходным. Киев опостылел, работа валится из рук, и я просто жду, отсчитывая дни.

29-е июля. Суббота. День первый. Побег.

Серо, холодно и, что хуже всего, — мокро. Торчу в Киеве и пережидаю дождь. Настроение – дрянь. Все наши планы по заграницам насмарку. Из всего их разнообразия оставалась лишь Молдова, но вчера – в пятницу – отпала и она. Вчера я был в ОВИРе. Мой загран мне так и не выдали. Зря я торчал 17-го июня всю ночь под ОВИРом, чтоб подать документы; зря я пару раз наведывался к ним и сидел в очередях, чтоб узнать, готов ли паспорт; зря несколько вечеров сидел и выбирал молдавские достопримечательности. Ещё с Беларуси у нас с Антоном разделение труда: он выбирает места ночёвки, я – достопримечательности. И вот все эти монастыри, памятники и дворцы остаются лишь звёздочками избранных мест на картах гугла. В Молдову мы не едем.

Мне уже, по большому счёту, всё равно. Мне б только вырваться из Киева. Антон с Настей меня ждут в Лебедёвке, что в ста километрах западнее Одессы. План был такой – если я получаю загран, я приезжаю к ним на море, мы едем в Болград; оттуда насквозь пересекаем Молдову с юга на север; потом берём западнее, проезжаем через наши Карпаты и возвращаемся домой через Львов. Если же не получаю, то всё равно я еду на юг, мы плещемся в море, потом едем на север до Умани, объезжая Молдову, и поворачиваем на запад в Карпаты. Это запасной вариант, но именно он и становится основным.

И даже сейчас я не могу выехать. Киев заливает всё утро. К 11 часам лить перестаёт, и я жду, пока высохнет хотя бы траектория. Про себя я уже решил твёрдо – выезжаю сегодня. В Карпаты, в Румынию, в Молдову, хоть на полюс вслед за Амундсеном. Наконец, к часу дня асфальт из чёрного и мокрого становится серым и сухим, и я выхожу в гараж.

Огромный туристический рюкзак, выданный Настей, привязываю к спинке мота. В рюкзаке мои вещи, которые занимают меньшую часть объёма и инструмент с запчастями, список которых мы начали составлять ещё до начала сезона, ранней весной, исходя из опыта наших дальняков. Сейчас все эти изоленты, ключи, смазки, запасные лампы, отвёртки и прочее барахло собраны, упакованы в рюкзак и привязаны к спинке мота. Я фоткаю цифру на одометре – 23331 км, делаю пару фоток навьюченного мота, отмечаю, что уже 14.00, и наконец-то стартую. Впереди 600 километров дороги, Одесса, море и начало очередной авантюры.



Крейсером прямо от Киева сходу беру 100 — 110 км/ч. Вот промелькнул подо мной ремонтируемый кусок дороги возле поворота на Глеваху, вот уже слева проплыл белоцерковский памятник погибшим мотоциклистам, вот указатель поворота на Умань проскочил справа.

Еду и кручу головой, поглядывая на небо. От самого Киева на меня не капало, иногда даже просвечивало солнышко, но небо выглядит так себе. Причём сзади оно лучше, чем спереди. В зеркало я его вижу голубым с немногими тучками, а вот спереди голубизна лишь кое-где просвечивает сквозь рваный свинец. Ну и чёрт с ним. Будет дождь – буду пережидать.

Гроза меня не минует. Где-то на полпути между Киевом и Одессой я влетаю в полосу лёгкого дождика. Я понимаю, что, точь-в-точь в соответствии с названием романа Гранина, иду на грозу. Надо куда-то прятаться, иначе промокну я быстро, а вот высохнуть смогу уже только когда доеду. Справа появляется какая-то не то заправка, не то автостанция, бог его знает. За пеленой дождя не могу разглядеть там навеса, но выбирать не приходится. В крайнем случае пусть мот мокнет, а я куда-то спрячусь. Уж придорожный магазин-то там точно найдётся. Сворачиваю, подъезжаю ближе и вдруг узнаю это место. Здесь мы останавливались с Антоном в конце мая 16-го года, когда ехали в Александровку за Лексом.

То был второй наш с Антоном совместный дальняк и первая авантюра. Наш первый дальняк в Чернигов в ноябре 14-го тоже был слегка безрассудным, учитывая время года, в которое мы ехали и то, что из всего инструмента у нас собой были лишь штатные наборы двух мотов. Но та поездка прошла без сучка и задоринки. А вот поездку на 1200 км в Александровку за Лексом, растянувшуюся на 25 часов, образцовой точно не назвать. С тех пор бесшабашность и накал авантюр только растёт. И спустя год с хвостиком, я еду на том же моте, но уже в обратном направлении и снова делаю остановку в этом месте.

Тут маленький базарчик с одним рядом торговых мест под навесами вдоль дороги и кафе сбоку. Спешиваюсь и оглядываю себя. Слегка мокрые джинсы, но в целом я ещё легко отделался. Мот запихиваю под навес, а сам иду в ту самую кафешку пообедать. Время перекусить как раз пришло. Мне подают сосиску в булке, и я её уплетаю, сидя на веранде кафе, наблюдая за дорогой и вспоминая о поездке годичной давности.

Странная сосиска, она проваливается внутрь меня, вступает в реакцию с моим организмом и я начинаю жалеть, что не выбрал что-то иное из их меню. Зато есть теперь не хочется. И, судя по всему, не захочется достаточно долго. Оно и хорошо, учитывая, что останавливаться до Одессы я планирую только для того, чтоб заправить мот и чтоб моя пятая точка на какое-то время приняла свою естественную форму. Полчаса длится мой восхитительный обед. За это время грозовой фронт уходит и дождик стихает. Надо ехать. Вышел, экипировался, получил свою порцию взглядов местных, ютящихся под навесом и выехал на трассу.

Ещё пару часов – и я в Одессе, думается мне. Море, какао, девчонки, Дюк, Приморский бульвар… Всё это благолепие мгновенно выбивается у меня из головы налетевшим зарядом дождя. Хор-роший такой заряд. Кажется, я догнал грозу, от которой только что так комфортно прятался вместе с мотом. И где мне сейчас укрываться? Буквально за несколько секунд джинсы становятся мокрыми от колен до сапог (какое всё-таки счастье, что я обул сапоги, а не кеды!). Минут десять я жарю по трассе в надежде наткнуться на очередное кафе, стоянку дальнобойщиков или заправку. Впрочем, и выбора-то особого у меня нет, останавливаться посреди дороги не вариант. Тут мне попадается небольшой мост, под которым проходит трасса. Промокнуть совсем насквозь не хочется, и я останавливаюсь под ним, там как раз полоска более-менее сухого асфальта. Мост достаточно высокий, но тем не менее, служит защитой. Вот и стою я там, не снимая шлема, нахохлившись, вспоминая подпункт про запрет стоянки под мостами и успокаивая себя тем, что вынужден отступить от требований правил ввиду действия непреодолимой силы, Стихии с большой буквы «Сэ». Льёт да гремит и впрямь неплохо. Ещё и проезжающие мимо не очень-то обо мне думают и каждый второй обдаёт брызгами; приходится прятаться от них за мотом. Скучно. Сесть негде, расхаживаю взад-вперёд вдоль мота – у меня целых пять относительно сухих метров от одной стены дождя до другой. Представляю, как они там в своих «консервах», в тепле и сухости, смотрят на это мокрое и холодное несчастье, которое сидит на клочке асфальта под мостом и злобно на них зыркает из-под полуопущенного визора.

Так проходит минут сорок. Гроза стихает, температура и автомобили подсушивают траекторию, и я решаю ехать. Небо впереди уже куда более синее, чем до грозы и воздух не давит, а приятно свеж.

В Одессу я въезжаю уже затемно. По-хорошему, мне ещё перед Одессой надо было поворачивать направо и идти на Лебедёвку, но я не могу удержать себя от соблазна заехать в Одессу и выпить там какао. Забиваю в навигаторе «Приморский бульвар». Сейчас мне хочется именно туда, воскресить в памяти события начала мая, когда я впервые в жизни побывал в Одессе. Навигатор ведёт меня через новые районы города, которых я не видел в свой первый приезд. И то сказать – тогда я был на поезде, а сейчас я куда более свободен. Я еду и рассматриваю окрестности. В результате проезжаю нужный мне поворот и приходится разворачиваться. Вот кончаются новые проспекты, и я въезжаю в ту часть города, которая уже смутно узнаётся. В Одессе здорово ориентироваться – это не Львов, где в его кривых средневековых улочках я порой теряю присущее мне чувство направления. В исторической части Одессы ты ясно видишь тот остро отточенный карандаш, который рисовал под линейку разметку будущих улиц. Въехав в эту сетку кварталов, я уже могу ехать без навигатора.

Центр меня встречает шумной толпой и это почему-то удивляет. Ощущение праздника вокруг. Много народу, люди ходят по проезжей части, водители им сигналят, тормозят, объезжают. Так, маневрируя, протискиваясь между машин, я доезжаю до Приморского и паркуюсь на площади возле Дюка. Это, оказывается, «Мажорка» здешних краёв, место рандеву местных мотоциклистов. Их там стоит десятка полтора. Они косятся на мой мот с высоченной кормовой надстройкой в виде рюкзака и на киевские номера. Спешившись, подхожу поздороваться к двум соседним мотоциклистам. Это совсем молоденькая парочка на каком-то стрите. Передаю им салют из стольного града Киева и узнаю от них, что собирается народ здесь каждый вечер.

Иду за долгожданным какао и погружаюсь в атмосферу праздника окончательно. Жёлтый свет фонарей, ветер с моря, музыка откуда-то издали. Ощущение тихого счастья. Теперь уже навсегда на моё восприятие этого города будет накладываться то впечатление, которое я получил в мой первый приезд сюда. И я очень отчётливо ощущаю, что я тут проездом. Ещё утром – нет, ещё днём! – я был в Киеве. Сейчас стою тут и пью какао. И уже через полчаса меня тут не будет, я буду ехать на запад.

Смотрю на часы – десять часов вечера. Добрался до Одессы я за восемь часов. И это с остановками, с двумя пересиживаниями гроз. Мне осталось сто с небольшим хвостиком километров до Лебедёвки. Дистанция небольшая, но есть один привходящий фактор. Ещё на въезде в Одессу я заметил, что у меня сгорела лампа головного света. Обе нити, у меня ни дальнего, ни ближнего. Причём на трассе я шёл с зажжённой фарой и свет у меня точно был, это я помню. Теперь вместо фары у меня несчастный габаритик. Света он не даёт, но, по меньшей мере, обозначает меня в темноте. Запасная лампа у меня с собой есть. Эти фары с их китайскими патронами меня приучили возить с собой в дальняк лампу для срочной замены. Но эта запасная лампа где-то в кульке, кулёк в рюкзаке, рюкзак принайтовлен к моту и мне дьявольски не хочется его отвязывать, выкапывать оттуда лампу, менять её, опять всё упаковывать, привязывать… Мысленно машу рукой и полагаюсь на «авось».

Окидываю взглядом Приморский бульвар, светящийся в темноте морвокзал, пытаюсь запечатлеть в памяти эту картинку, этот гитарный перебор, мягкий свет в листве деревьев.

Ехать не очень хочется, но надо. Время и так уже позднее, а у меня ещё впереди сто километров по явно худшей, чем Одесская трасса, дороге.

Еду я, полагаясь на указания навигатора. Остаётся позади центральная часть, я еду по каким-то новым широким проспектам, которых вообще ещё ни разу не видел. Постепенно выбираюсь из города. Тут и сказывается отсутствие нормального света. По Одессе ехалось ещё более-менее нормально, а вот за городом, где нет уличных фонарей, всё становится хуже. Ориентируюсь по разметке и по фарам встречных.
На круговой клумбе, где мне нужно ехать на запад, я путаюсь и еду на север. Приходится останавливаться, вытаскивать телефон и смотреть на карту.

Разворачиваюсь, крутясь мимо какие-то жилых домов. Уже глубокий вечер, и местные жители, мирно сидящие с пивом на лавочках у своих двух- и трёхэтажных домов, смотрят на меня недружелюбно. А я, как назло, заблудился и езжу мимо них взад-вперёд в поисках выезда на трассу. Неловко дырчать у них под носом и я стараюсь ехать на предельно малых оборотах, дальше уже только заглохание.

Выехав всё-таки на трассу, я возвращаюсь на клумбу и на сей раз сворачиваю уже в нужном направлении. Фонарей на клумбе нет, и я сильно теряю в скорости, чтоб не напороться на обочину и не слететь с дороги.

При выезде из Одессы я засекаю, сколько на одометре и держу эту цифру в памяти. На Зонге нет трипметра и нет возможности засекать короткие дистанции. Приходится запоминать неудобоваримое пятизначное показание одометра и на ходу прикидывать, считая в уме, сколько ещё ехать. Да ещё и подсветка приборки синего цвета. Чтоб ночью разглядеть показания одометра, мне надо наклоняться к баку и считывать цифры.

Дорога дальше приносит мне мало удовольствия. Мешают встречные – они слепят и я целюсь в промежуток между фарами встречных и тем местом, где по моим представлениям находится обочина. Если фары я ещё вижу, то с обочиной всё хуже. Разметки там нет и различить границу серого асфальта дорожного полотна и серой же обочины я не могу. Потому инстинктивно жмусь ближе к осевой и поближе ко встречному.
\
Если ехать медленнее, будет проще, но сильно сбавлять темп не хочу. Уже за полночь, я устал, хочется доехать скорее. А развить полноценную скорость не могу – не вижу дороги. Выручают попутные. У них-то с фарами всё в порядке. Я дожидаюсь попутного, пропускаю его вперёд и «цепляюсь» за него, пытаюсь идти с ним в его темпе. Так легче, чем самому блуждать в потёмках. Одни идут очень быстро, я не могу поддерживать их темп движения за сотню км/ч и отстаю, а за некоторыми я еду достаточно долго. Мы даже вместе обгоняем какие-то попавшиеся медлительные грузовики.

Малокомфортная езда, ты ориентируешься по габаритам впередиидущего и повторяешь его траекторию, учитывая то, что дорога изгибается и тебе тоже нужно повторять эти изгибы. И сбавить скорость нельзя – потеряешь ведущего, а с ним и темп.

Чем дальше от Одессы, тем уже и хуже дорога. Из темноты появляется цивилизация – музыка, свет, обилие припаркованных машин и куча людей. Я врываюсь туда из темноты будто из другого мира. И хоть мне не хочется пересекать этот залитый светом эдем и снова погружаться в темноту трассы, но это не мой конечный пункт, ехать ещё пару десятков километров. Свет сменяется полумраком отдельных фонарей, а гуляющая толпа — парочками, бредущими вдоль домов. И снова я еду куда-то по тёмной дороге. Сознание того, что ты всё ближе и ближе к цели, даёт силы, но вместе с тем и цивилизация отступает. Навигатор сводит меня на какую-то дорожку сквозь поля, где периодически встречаются ямы и почти не встречаются машины. Где я, что возле меня, что впереди – всё сплошь загадки. Когда едешь с фарой, она щитом прикрывает тебя от ночи, а сейчас темнота подступила вплотную и чувствуешь себя ничем не защищённым.

Дорога окончательно портится и портит мне темп. Еле тащусь, объезжая ямы. Иногда удаётся прибиться к машине и ехать за ней, повторяя её траекторию. Но каждый мой проводник рано или позно отрывается от меня, и я его теряю. Дольше всего я еду за Фольксвагеном Транспортёром, но моё преследование ему надоедает и он останавливается посередине дороги, вынуждая меня его объехать.

Лебедёвка открывается мне маленькими частными домиками. Навигатор выполнил свою задачу, привёл меня в посёлок, теперь надо звонить Антону и находить сам кемпинг. Полчаса мы занимаемся уточнениями моих координат. Я разъезжаю взад-вперёд по Лебедёвке, а Антон идёт мне на перехват к дороге.

Мои мучения заканчиваются, когда на том самом перекрёстке, мимо которого я уже дважды проезжал, я вижу Антона. Он машет мне рукой, и я понимаю – всё, ещё немного и я наконец-то лягу спать. Антон сопровождает меня до домика, я паркуюсь возле Хьюса и спешиваюсь. Начало третьего ночи. 115 километров от Одессы я ехал четыре часа. Путевая скорость, таким образом, составила 30 км/ч. Всего же в седле я провёл 12 часов и проехал 600 км.

Отдираем рюкзак от мота, ставим Лекса около Хьюса.
— Есть хочешь? — спрашивает Антон.
— Да, наверное, — отвечаю.

Антон внимательно смотрит на меня и начинает за мной ухаживать.
Наливает мне лимонад, режет хлеб, колбасу, даёт помидор. Разве что с ложечки не кормит. Чувствую себя странником, несколько лет не бывшим на родине и вот, наконец, причалившим к родному берегу. Кажется, Антон мне ещё предлагал вино, но на него у меня уже не хватило сил. Спать, сейчас только спать. Падаю на выделенное мне место и выключаюсь. Впервые за много-много ночей мне ничего не снится.



День приятного ничегонеделанья, самый ненасыщенный день, самый мещанский. У нас как в ралли-рейдах – дни гоночных этапов перемежаются днями отдыха.

Наши мотоциклы стоят рядом на приколе, а мы развлекаемся в меру своих слабых сил. Как нормальные туристы, не заражённые бациллой мототуризма, мы ленивы и разнежены. Мы на море, тут продают домашнее вино, что ещё надо? Единственная технически-обязательная программа, которую сегодня надо выполнить – это замена злосчастной лампы головного света на Лексе и приведение в порядок цепи на Хьюсе. За шестьсот километров цепь так и не растянулась, и из Киева я привожу Антону новую цепь.



Не сразу осознаю, что выбрался «на юга». Антон с Настей морем уже пресытились и ведут меня туда, как аксакалы – неофита. Да я и есть неофит. Чёрное море вижу третий раз в жизни. Между нами и морем – вино. Не как преграда, как контрольная точка, которую не обойти. Вино продаёт дедок из коляски Днепра.
— Почём вино? – спрашиваю.
— 65 гривен полтора литра.
— Хитрый дед, вчера по 60 продавал, — шепчет мне Антон бесом-искусителем в левое ухо.

Вино красное полусладкое, не моё любимое, но выбирать не приходится. И в магазин далеко идти, и экзотика манит – когда ещё выпадет покупать вино с рук из коляски МТ-10-36.

Берём по-скромному – баллон на 1,5 литра. Настя не пьёт, а нам для разгона хватит. Вино закапываем охлаждаться в песок.
Море отчаянно холодное. Зато лиман с лечебной грязью тёплый. Чёрт его знает, насколько грязь лечебная, но мы ею измазываемся, как кочегары. И мелкий тот лиман – бредёшь по нему, бредёшь и всё даже намёка на возможность утонуть нет.

Потом ремонтируемся. Замена лампы – отработанная и быстрая процедура. А вот с цепью сложнее. Во-первых, мы измазываемся в смазке, а во-вторых, Антон умудряется потерять замок цепи. И добро бы ремонтировались на асфальте или бетоне, так ведь нет – моты стоят на траве. В поисках участвуют все, включая Настю; мы полчаса безрезультатно вспахиваем грунт вокруг Хьюса. Замок цепи – ерундовая деталька, а без неё никуда не уедем. Пробуем найти замок сувенирным магнитом с названием «Лебедёвка», который покупает и приносит Настя, но магнит слаб и не помогает. И всё-таки именно Настя играет решающую роль, она как-то безо всяких магнитов умудряется найти замок в сплетении травы. На память о той потере останется магнитик, до сих пор красующийся у Насти с Антоном на холодильнике.

А дальше состояние блаженства – не нужно ничего быстро делать, не надо спешить. Отпавшая необходимость мучиться с выбором маршрута развязывает нам руки. Ставки уже сделаны, маршрут известен, достопримечательности выбраны, с выбором ночлега на своей территории проблем не возникает, и мы расслабляемся. К вину добавляется пиво, градус в крови растёт, мысли ещё вертятся вокруг да около многострадальных цепей и рождается тост «За цепи, которые дают нам свободу».

Завтра нас ждёт Винница, а пока можно сидеть на веранде гостевого домика. Спать идём за полночь.