Утром мы шипим друг на друга. Причиной тому спешка Антона и моя медлительность.

Вчера мы обсуждали наш дальнейший маршрут, решался важный вопрос – ехать вглубь Карпат или поворачивать на север, к дому. Изначально мы планировали добить до Ужгорода и Мукачева, но потеряны сутки на ремонт в Умани, а дорога в Киев через Закарпатье — это больше тысячи километров, частью по дорогам сомнительного качества, и чтоб уложиться в два оставшихся дня, нам надо будет делать по пятьсот километров в день. Нас это не пугает, и по тысяче делали, но это у меня отпуска ещё три дня, я более свободен, а у Антона – два дня, он хочет вернуться домой вечером в субботу, чтоб в воскресенье отдохнуть от дороги перед работой и потому голосует за то, чтоб сразу поворачивать на север. Я предлагаю ему доехать со мной до Львова и оттуда гнать в Киев, но это крюк почти в сто километров и он отказывается.

На том и останавливаемся. Вместе мы поедем до Ивано-Франковска, а там разделимся: я – на запад, в Стрый; Антон – на север, в Киев через Рогатин.

Даже по такому сокращённому маршруту Антону ехать почти 700 км и он с утра спешит. Я в принципе плохо умею делать что-то быстро и пока я завтракаю, принимаю душ и собираю вещи, Антон уже собрался и торопит меня. Едет он налегке, как и всю поездку и его вещи остаются со мной в рюкзаке, притороченном к Лексу.
— Давай быстрее, я уже всё собрал.
Когда я захожу в комнату забрать рюкзак, обнаруживаю, что «всё собрал» — это полупустой рюкзак и вещи, разбросанные тут и там по комнате. Я завожусь. Теперь это всё надо собирать и заново упаковывать.

— Уже девять, а мне ещё часов восемь ехать, — говорит Антон, — да и я смогу идти крейсером 130 без тебя. Давай разделяться сейчас. Ты тут собирайся, грузись, а я поеду.

Не нравится мне эта идея. Если едем вдвоём, значит едем вдвоём. Но я уже злюсь и не намерен пускаться в объяснения.
— Ладно, езжай, — машу рукой.
Прощаемся холоднее, чем мне хотелось бы. Антон выкатывает Хьюс, с улицы кивает мне на прощание, я с крыльца отвечаю сдержанным кивком и Хьюс исчезает.

А мне некуда спешить, у меня два дня в запасе, могу позволить себе медленно собираться, полчаса болтать с хозяйкой, прикидывая свой дальнейший маршрут. Конечная точка – город-сказка, город-мечта Львов. А по пути – Ивано-Франковск и Трускавец.

С уездом Антона я ощущаю себя безмолвным странником-одиночкой. Мы уже неделю каждый день вместе едем. Я привык видеть белый свет его ксенона в обрамлении синевы бака в зеркале заднего вида или задранную выхлопную и широкий задний каток, когда он едет впереди. Само ощущение того, что рядом едет друг, придаёт спокойную уверенность. В одиночку я выбирался самое дальнее в Чернигов да в Черкассы. А тут мне 750 километров до дома. Это не просто одиночество туриста, который выбрался попутешествовать на поезде или автобусе. Это почти свобода. Я как ветер – еду, куда хочу, могу останавливаться, ни на кого не оглядываясь и никого не слушаясь. Качусь неспешно, рассматривая такие близкие горы, которые всё ниже и наконец растворяются в полях.

В 10 утра я останавливаюсь посреди трассы размяться. В момент, когда после разминки вылезаю из кустов, мне приходит смс-ка. Доставая телефон, уже догадываюсь – нет, уже знаю — что она от Антона. Дословно там написано: «Ну вот и поломка. Гайка крепления звезды открутилась, ударила по ноге и улетела хз куда». И вторая тут же вдогонку: «Если что, я возле Рогатина». Слог-то, слог каков! Не мотоциклист – поэт!

Полтора часа длилось моё одиночное плавание. И приплыли. Делать нечего, звоню этому беспечно-безгаечному ездоку.
— Живой?
— Живой. Стою посреди трассы за Ивано-Франковском, под Рогатином.
— Быстро шёл?
— 140 крейсером держал.
— Повезло, считай.

Обоим понятно, что слетевшая на скорости в 140 км/ч цепь легко может отправить в полёт. Если не свезёт – то с приземлением уже на том свете.
— Ну жди. Ты меня здорово обогнал. Я ещё даже до Ивано-Франковска не доехал.
— Хорошо. В Ивано-Франковске купи гайку, пожалуйста.

Гайка – копеечный кусок металла — махнула косой возле Антона и перекроила мой маршрут. Из Ивано-Франковска я поеду не на запад, как планировал, а на север, в Рогатин.

До Ивано-Франковска мне ехать и ехать. Переходим с Антоном в режим связи через смс-ки. Он мне сообщает, что на обочине гайки нет, там – о, неожиданность – кусты.

В Ивано-Франковске я хотел посмотреть город. Антон со своей гайкой М12х1,5 дарит мне такую возможность. Я шатаюсь по городу от магазина с крепёжными изделиями к автомагазину, где покупаю фиксатор резьбы. Для себя урываю лишь 15 минут и залажу на ратушу на центральной площади. Гаек я беру с запасом, четыре – две на М12 и две на М14. Это на случай, если этому горе-стритоводу опять вздумается разбрасываться гайками. Весь этот забег по Ивано-Франковску оставляет у меня крайне смазанное впечатление от города. Я помню ратушу, магазин метизов возле вокзала, автомагазин в полуподвале да вокзал.



На выезде из города я упираюсь в затор, вызванный крестным ходом. На первой передаче на полувыжатом сцеплении тащусь со скоростью 5 км/ч вслед колонне людей с иконами и распятиями. И обогнать никак – нас блокирует патрульная машина. Я исхитряюсь протиснуться между машинами и колонной и выбиться в лидеры пелотона прямо за кормой патруля.

Моё поведение вызывает живой интерес со стороны идущих в ходу. Молодёжь – а её очень много – смотрит доброжелательно; девчонки машут мне лапками. Поп в чёрной рясе, наоборот, глядит на меня исподлобья и недоброжелательно.

Но как бы ни были милы девчонки и обаятелен поп, а всё это меня здорово тормозит. И, когда полицейский смещается, освобождая траекторию и в открытое окно махнув рукой: «обгоняйте», я тут же вырываюсь на оперативный простор. Вторая передача… третья…. четвёртая… пятая. Выйдя на свой привычный крейсер в 110 км/ч, нагоняю ушедшее время.

На первой в Рогатине заправке вижу стоящий знакомый синий стрит — кусочек дома в чужих краях. Вот и счастливый хозяин бредёт от заправки. Рандеву состоялось.


Гайки и впрямь на месте нет. Ещё счастье, что она попала Антону по ноге и он понял, что-то не так. Мы пробуем накрутить привезённые мной гайки. Не подходит ни одна. Метрическая резьба определяется двумя параметрами – диаметром и шагом. Шаг Антон определил верно – у него с собой был резьбомер. Ведь что нужно мотоциклисту в дальняке? Правильно – резьбомер. Без него – никуда; без него в пригород не выедешь, не то, что в Карпаты. А вот с диаметром он-то и не угадал, глазомер подвёл. Я просто-таки исхожу ядом, ёрничая по поводу отсутствия штангенциркуля.

Как бы то ни было, а гайку нам не накрутить. Разве что кувалдой забить. Можно, конечно, вернуться в уже знакомый магазин крепежа в Ивано-Франковске, но нам не хочется. И время нас поджимает – сегодня суббота, все магазины, какие работают, закрываются раньше.
Решаем так – я остаюсь стеречь Хьюс, а Антон на Лексе отправляется на поиски гайки. Должен же у них в Рогатине быть какой-то магазин крепежа. Лекса мы не рассёдлываем, Антон уезжает как есть, с кормовой надстройкой. А я остаюсь со шлемами и куртками в кафешке дожидаться результатов поисковой экспедиции.

Сидя на открытой террасе в теньке, я лениво плаваю в волнах интернета. Звонит телефон.

После моего «Алло» Антон скороговоркой выпаливает:
— Я тут попал в небольшое дтп, мот цел, я – тоже. Иди сюда, сейчас будем разбираться с виновником аварии.

В поисках гайки Антон припарковался возле хозяйственного магазинчика, а местный житель начал сдавать назад и въехал в мот, уронив его. Повреждения мота минимальны – разбитый поворотник и треснувшая ручка, машине виновника досталось едва ли не больше – у него дыра в бампере. На Лексе были опущены пассажирские подножки, в одну из них машина и врезалась.

Уехать-то Антон уехал, а документы остались у меня. И, нагрузившись двумя куртками и двумя шлемами, в тридцатиградусную жару, палимый солнцем, я иду вдоль дороги к месту инцидента. Успеваю пройти пару километров, когда оказывается, что иду в строго противоположном направлении. Мысль об обратном пути ужасает, но мой предприимчивый друг выбивает из устроителя аварии компенсацию за разбитый поворотник и треснувшую ручку и сам приезжает ко мне. Заднее место занято рюкзаком, но сейчас не до формальностей – я взгромождаюсь сверху на рюкзак, даже не сидя, а почти что стоя где-то на уровне плеч Антона – и мы отчаливаем обратно к Хьюсу. Мотоцикл с резко выросшим центром тяжести валится в поворотах. Навстречу проезжает иностранец на каком-то литровом чоппере и мы здороваемся с ним, как будто ничего из ряда вон выходящего не происходит.



Гайка находится на металлобазе. Воистину, никогда не знаешь, из какого сора вырастут запчасти для экстренных ремонтов.

Теперь, когда Хьюс снова в строю, я спрашиваю у Антона, следует ли он своему первоначальному плану или покоряется судьбе и едет со мной во Львов. Потерянные на ремонт часы делают затею сегодня в нормальное время добить до Киева малосостоятельной и Антон остаётся со мной ещё на день.

Через Букинг во Львове я бронирую два места в хостеле А1. Преимущества – он в центре и у него восхитительная винтовая лестница. Во всяком случае, это для меня является решающим доводом.


Мы обедаем и выдвигаемся на Львов. Дорога не преподносит сюрпризов и ещё засветло справа проплывает знак начала населённого пункта «Львов». Свершилось – я наконец-то въезжаю во Львов не в вагоне, а в седле мота. От избытка чувств несколько раз бибикаю.


Десять минут – и нас начинает трясти на брусчатке исторического центра. До Львова от Киева всего полтысячи километров, а у меня сейчас ощущение, будто я покорил важный рубеж в летописи моего мотоциклизма. Хостел на улице Сечевых Стрельцов, что в пяти минутах от центра. Дом, в котором хостел, оправдывает все ожидания. Вход в закрытый дворик через арку, а лестница в доме — мечта ретрограда – овальная, винтовая и деревянная, мне просто доставляет удовольствие подниматься по ней.



Восхитительно тёплый вечер уходит на прогулки по Львову и местное пиво.



Мы завтракаем и я провожаю Антона. Он едет налегке, взяв только свой полупустой рюкзак. Все его пожитки остаются со мной, Лекс снова выступает в роли вьючного ослика.

Сам же я тоже не планирую сидеть весь день в городе. Хочу наверстать хотя бы часть плана, разрушенного вчерашней гайкой — заглянуть в Трускавец, осмотреть дворец Фредро-Шептицких, изучить окрестности Львова. Рюкзак остаётся в хостеле, я будто выезжаю вокруг Киева прокатиться.

Дворец в пятидесяти километрах на запад ото Львова. После девяти дней с рюкзаком за спиной и в обществе Антона мне очень непривычно такое одиночное плавание порожняком.

С дворцом забавно выходит и причиной тому Гугл. В его защиту должен сказать, что всю поездку навигация велась через него и лишь пару раз он оплошал. Вот и сейчас Гугл выводит меня не к парадному входу дворца, а сбоку, оставляя между мной и дворцом речушку со вкусным названием Вишня. Через Вишню ведёт шаткий узкий мостик. Сугубо пешеходный, мот мне там не перетащить и Лекс остаётся по ту сторону Вишни.

Дворец – не дворец из сказки, а помещичий дом с садом. Ныне тут Вишнянский колледж Львовского аграрного университета и всё равно на доме лежит печать запустения. Это не отталкивает, а заставляет внимательнее всматриваться в немого свидетеля истории. Меня вообще манят отметины, которые время оставляет на зданиях; мне куда милее осыпавшаяся штукатурка Армянской улицы во Львове, чем свежеокрашенные стены Андреевского спуска в Киеве.

Летние каникулы и оттого в большом саду кроме меня никого нет, я могу спокойно разгуливать по аллеям.


От дворца я еду в Самбор и Трускавец. Самбор – милый город со свойственным всем западноукраинским городам оттенком, а в Трускавце я гуляю по ботаническому саду.



Из Трускавца через Стрый возвращаюсь во Львов.

Всё это время Антон смсками докладывает мне о своём продвижении на восток. В каждом сообщении упоминает, что гайка сидит там, где ей положено быть. Я почему-то уверен, что он спокойно доедет до Киева, но всё равно где-то там на задворках сознания живёт готовность быстро собираться и выезжать, если придёт весть об очередной поломке. Но всё обходится, темп он поддерживает хороший и уже ранним вечером, встретив по пути двух эндуристов с заклинившим мотором, доезжает до Киева. Я к тому моменту уже во Львове и, раз необходимость срочного выезда так и не возникла, могу себе позволить пиво.

На работу мне во вторник, стало быть, выезжать нужно в понедельник. Но прогноз погоды на понедельник обещает сплошные ливни по всему маршруту. Мне не хочется ехать пять с половиной сотен в дождь, да ещё и без переднего крыла, когда ты едешь, постоянно заливаемый спереди водой. И бог с ним, что это неприятно – на улице достаточно тепло, я не замёрзну – но это серьёзно влияет на видимость. Визор приходится поднимать, а очки – постоянно протирать. Мне не хочется повторения такого опыта, и я отпрашиваюсь ещё на день. Меня отпускают, справедливо рассудив, что лучше я приеду позже и живой, чем не приеду никогда.

Остаток вечера посвящаю прогулке по городу.



Львов заливает. Я слыхал, что Львов считается городом, где часто идут дожди. Мне раньше это казалось преувеличением, но, однако, я третий раз во Львове и все три раза меня тут поливало дождиком.

Утром, часов в девять, просыпаюсь, смотрю на дождь из окна.

Парень-администратор с улыбкой спрашивает, переходя со мной на русский:
— Я так понимаю, сегодня вы никуда не едете?
— Я тоже так понимаю, — отвечаю и заваливаюсь спать дальше.

Сплю почти до обеда. Недельная усталость и вчерашнее пиво всё-таки сказываются. Где-то на задворках сознания мелькает мысль о том, что неплохо было бы спуститься и перекатить мокнущего Лекса под какой-то навес или хотя бы накрыть его. Но у меня нет с собой чехла, да выползать в дождь не хочется категорически и я продолжаю спать, утешая себя тем, что мот уже вымок и хуже ему не станет.
Восхитительно спится под шум дождя за окном и с осознанием того, что ты во Львове и сегодня не надо никуда ехать.

К середине дня дождь становится тише и мельче, и я наконец отваживаюсь на экспедицию в город. Уже хочется есть, а у меня из провианта вода да булка-путешественница, которая едет со мной ещё из Умани. Тело явно просит большего, да и душа от него не отстаёт.

Спускаюсь по скрипящим ступенькам винтовой лестницы и выхожу во двор. Лекс стоит, привязанный к ограде клумбы, мокро блестя хромом и серебристой краской.

Ближайшее место, где можно перекусить – «Пузата хата» через несколько домов. Туда я мелкими перебежками и направляюсь. Там заказываю пиво, картошку с котлетой и мир становится несколько светлее и теплее.

Сидеть в хостеле глупо и я думаю, где ещё не был. Я, собственно, много где во Львове не был, но есть одно место, куда год назад я пытался попасть, только опоздал – оно уже не работало. Это львовский Арсенал. Сказано – сделано. Прохожу вдоль площади Рынок и выхожу к Арсеналу. 30 грн – и я попадаю в мир былого. Почти два часа, до самого закрытия, я там брожу, разглядывая и фоткая то, что особо приглянулось.

Когда я оттуда выхожу, уже потихоньку темнеет. День и так серый из-за дождя. Решаю заскочить в хостел, а потом продолжить свою бескультурную программу. По пути в хостел захожу в магазин «Юный Техник», что находится почти что на площади Рынок и беру у них непромокаемый полиэтиленовый рыбацкий плащ.

Моточехол он не заменит, конечно, но хотя бы приборку и седло от дождя я им накрываю. Так Лекс и стоит во дворе старого львовского дома, пристёгнутый к ограде клумбы, замотанный в тёмно-зелёный плащ.

Я же решаю идти в «Дом легенд». Одно из львовских заведений со своей изюминкой. Я понимаю, конечно, что как наивный турист, покупаюсь на внешнее оформление, но мне нравится во всех этих гасовых лямпах, копальнях кавы и майстернях шоколаду. А вот в «Доме Легенд» как-то не был ни разу. Надо исправлять, тем более, что он мелькает даже в интернетовском списке примечательных мест.

А дом-то этот, если верить карте, совсем рядом с площадью Рынок. Я даже ходил мимо него. И как это до сих пор не посетил его – загадка.

На улице еле-еле моросит, дождь почти закончился. По пути случайно нахожу в углу сквера «Нысу» — раскрашенный в весёленькие тона польский микроавтобус 70-х годов полукапотной компоновки. Я её и на открытках видел и в завалах фотографий благодарных туристов, побывавших во Львове. А тут наконец-то вижу живьём.



Нахожу «Дома Легенд» не сразу. Вроде и Гугл ассистировал, а всё равно пришлось поблуждать вокруг искомого дома. Впрочем, кто сказал, что легенды должны быть легкодостижимы? Вваливаюсь туда. Тепло и сухо. Несколько этажей и оформлены они очень по-разному. Ведомый некоей интуицией и полагаясь на удачу, я начинаю подъём по лестнице и захожу в зал без единого посетителя, оформленный под библиотеку. Свинья – она завсегда грязь найдёт. Меня встречает девочка-официантка. Говорит она, естественно, по-украински, и я тоже перехожу с ней на украинский. Зал, оказывается, открыт до десяти вечера, а уже почти девять, потому скоро надо будет переместиться на другой этаж.

О’кей, — говорю, — но час-то у меня есть. Дайте, пожалуйста, тёмного пива и тарелку с закуской.

Пока жду свой заказ, изучаю библиотеку. Нахожу «Теорию механизмов и машин» классика дисциплины Артоболевского, которого я изучал на втором курсе. В заведении висит табличка что-то вроде «фотографувати суворо заборонено». Очень хочется запечатлеть интерьер и отдельные книжки и я, решая быть законопослушным гражданином, спрашиваю у девочки, можно ли фоткать.
— Та робіть, що хочете, — отвечает она мне со взмахом руки.

Карт-бланш получен, осталось пользоваться. Прямо так уж «что хочу» я не творю, конечно, но пару фоток делаю.


Час проходит незаметно. Рассчитываюсь с девочкой-официанткой и, слегка покачиваясь и стараясь не особо задевать стены, с тарелкой закуски в одной руке и кружкой пива в другой спускаюсь этажом ниже. Там комната времени – часовые шестерёнки на стенах и столах. Людей куда больше, но столик в углу я всё-таки занимаю.

В комнате времени я сижу почти до полуночи. Сижу и читаю. За пивом и книгой пролетает время. В комнате становится заметно меньше людей, меня уже давно обволокло приятной пеленой опьянения, и я понимаю – пора уходить. Тем более, что завтра меня ожидают шесть сотен километров в один присест.

На улице уже нет дождя, там тёплый летний вечер. Был бы я в Киеве, я бы прямиком отправился домой отсыпаться, но я во Львове и идти спать мне кажется кощунством. И я отправляюсь кружить улицами, вымощенными брусчаткой, по которой так хорошо идти и так неудобно ехать. Качающиеся посередине улицы между домов фонари бросают тени на старые стены, в просветах между домов я вижу Высокий Замок и освещённую мачту на нём. На площади Рынок уже мало людей, хотя город ещё не вымер – на улочках мне то и дело встречаются компании разного состава и разной степени алкогольного опьянения.

Так я брожу час, потом желание спать побеждает и я возвращаюсь в хостел. Навещаю Лекса, покорно стоящего у клумбы. Завтра ему предстоит поработать, а пока у нас последняя ночь во Львове. Гляжу на него — думал ли этот мот, за десять лет наездивший мелкими перебежками по Одесской области 8 тысяч километров, что ему предстоит за год проехать больше 20 тысяч, побывать в Беларуси, в Карпатах, наконец во Львове.



Всё когда-нибудь заканчивается и мой вояж подходит к концу. Остался финальный аккорд – перегон до Киева. Утро вторника – как посленовогоднее утро. И вроде бы ещё каникулы, но вся сказка уже позади. Вчера, лёжа в кровати в хостеле, я прикинул себе пару примечательных мест, которые можно было бы глянуть по пути обратно. Первое место это Таракановский форт. Антон там был позавчера и очень советовал заехать. А два других я нашёл самостоятельно, Гугл помог, — Олесский и Подгорецкий замки.

Львов провожает меня серо и мрачно. Разве что девочка в хостеле очень мила и вручает мне визитку хостела со скидкой. Пожалуй, в этот дом я хотел бы вернуться уже хотя бы ради винтовой лестницы. Дождя нет, но город затянут дымкой. Прогноз мне обещал солнце и тепло, но где-то там, за Львовом. А пока я готовлюсь – привязываю рюкзак к спинке, нахлобучиваю сверху и приматываю крыло. Вокруг перьев вилки наматываю чёрную изоленту – крыла-то у меня нет, а в дождь такой нехитрый фокус спасёт хоть от части брызг, летящих в лицо.


Последний штрих – надеть шлем, это как задраить люк на подлодке перед погружением. Лекс негромко пыхтит на холостых – греется, тоже собирается.

Последняя проверка – телефон, документы, бумажник. Всё на месте, пора. Надеваю шлем, запрыгиваю в седло и дворик, на три дня давший приют, отпускает нас.

Город неприветлив. Серым утром нет той сказочной атмосферы, которая ему присуща. Спадает флёр и всё вокруг кажется обыденным. Вот «Богдан» мимо проскочил, вот ржавая «копейка» подрезала — будто по киевскому спальному району едешь.

А мы с Лексом катим и катим к выезду из города. Чем ближе трасса, тем ощутимее погода. Сразу за городом я попадаю в сильный туман, включаю освещение и снижаю скорость. Что ж мне так везёт с туманами-то. У нас с Антоном без них почти ни одна поездка не проходила. И добро бы осенью, так ведь лето на дворе. С другой стороны, я ведь свежий, а не уставший и все прогнозы обещали через несколько десятков километров солнце, так что можно хоть в кои-то веки получать удовольствие от тумана.

Впрочем, чем дальше я еду, тем туман прозрачнее. Обещанное солнце появляется ещё до первого замка на моём пути. С замками не складывается, оба открываются слишком поздно, а у меня нет времени ждать.



Зато с Таракановским фортом всё сходится. Заехать туда вовнутрь, как сделал Антон, у меня не получается – вчерашний дождь размыл грунтовку, лужи от обочины до обочины. Приходится оставить мот за двести метров от форта. Но и пеший поход меня не огорчает. Монументальная заброшка, след былого величия и пример победы природы над делом человеческих рук. Времени полазить там у меня нет, я просто обхожу вокруг центрального строения. Во внутреннем органайзере ставлю отметку, что нужно сюда вернуться и полазить основательнее.



А дальше калейдоскоп трассы – проезд через Ровно, прострел до Новограда-Волынского. Окончательно распогодилось, солнечно и жарко. С каждой остановки рапортую Антону об оставшемся километраже. В Житомир не заезжаю, его-то я недавно видел, объезжаю по окружной, пытаясь сэкономить время. Ни черта не экономлю – окружная плохая, да ещё и ремонтируется. После Житомира указатель возвещает, что до Киева 140 км. С одной дозаправкой да по такой замечательной погоде дома я буду через два часа.

Чем ближе Киев, тем настроение солнечнее. Воистину, чтоб хотеть домой, нужно побыть какое-то время вне дома.

Пять часов вечера. Брест-Литовское шоссе. Сходу врубаюсь в Киев, в его плотное движение, в суматоху проспекта Победы. Во мне ещё бурлит дальняя дорога. За десять дней, что я провёл в седле, мотоцикл стал частью меня. Я еду так непринуждённо, будто это столь же естественно, как дыхание. Как коня направляю мот мельчайшими движениями, почти одной мыслью. Он послушно маневрирует, уклоняется от маршруток, перестраивается, укладывается в повороты. И всё на той же скорости, что была у меня на трассе. Я не успеваю переключиться с темпа трассы и в городе всё кажется неспешным, ленивым.

Киев не такой, каким я его оставил одиннадцать дней назад. Уезжал я из сырого и холодного – будто и не июльского вовсе, а майского — а вернулся в солнечный и жаркий августовский. И мы с Лексом другие. Я – уставший, с загаром на местах, которые не были прикрыты экипировкой. Лекс — превратившийся из чистого штабного адъютанта в окопного небритого ротного: весь в дорожной пыли, с рюкзаком-кормовой надстройкой, жёлтой изолентой, намотанной на заднее крыло и чёрной – вокруг перьев вилки; без переднего крыла, с треснувшей ручкой и разбитым, висящим на проводах поворотником.

Спустя два часа после моего появления в Киеве, уже сидя дома на стуле, не могу отделаться от ощущения, будто стул подо мной подрагивает. Он едет, отрабатывая неровности дороги, накреняясь в поворотах, мелко вибрируя на высоких оборотах. Это дорога держит меня, не отпускает. Моё тело привыкло, что под ним тряская, качающаяся опора седла и сейчас оно не верит неподвижности стула.

Ощущение единства с мотоциклом после возвращения быстро ушло. Есть, есть разница между ездой по городу, пусть даже каждодневной и дальними многодневными многосоткилометровыми перегонами по трассе. Наверное, только сейчас, в свой четвёртый сезон я понимаю, чего я хочу от мотоцикла. Произошла переоценка расстояний. Поездка за 500 км уже не воспринимается, как серьёзный дальняк, а за 100 км — ощущается пятничным вечерним променадом.

Это был отпуск, после которого надо брать ещё один отпуск, чтоб отоспаться и наконец-то отдохнуть, но ни капли не жалею. Пока мне ясно одно – сейчас я отдохну и захочется ещё.