Утром после завтрака выдвигаемся на осмотр достопримечательностей. Пункт номер один – музей железнодорожной техники. И он великолепен. Он в разы больше своего киевского аналога. Да ещё многие из паровозов в экспозиции могут быть приведены в «горячее» состояние. Среди паровозов серий Эр и Л стоит краса и гордость советского товарного паровозостроения – огромный чёрный ФД, Феликс Дзержинский.



На этот музей у нас было отведено полчаса, а мы проводим там час с лишком. Но времени совсем не жаль, мы получаем массу удовольствия. Под конец разговариваемся с двумя служителями музея. Они охотно рассказывают и про музей, и про экспонаты. На прощание показывают нам, как проехать к следующей нашей точке – Брестской крепости.
Крепость производит впечатление. Она торжественно молчалива, она хранит на красных стенах следы того страшного утра. Атмосфера действует на нас. Мы обходим строения и выходим к притоку Буга. Сейчас тут тихо и спокойно, шумит трава, плещется вода; здесь неубранные остатки моста, а стены испещрены выбоинами.



На территории крепости два музея. Первый более официозен, там история крепости со времён её создания по 20-й век. Второй же не столь официален, там более «живая» экспозиция, более человечная. Секунду колеблемся – время нас поджимает, но любознательность побеждает – когда мы ещё будем в Бресте. И этот музей меня поражает больше первого. Двадцать минут мы торчим в одном зале, не трогаясь с места и читая письма солдат и офицеров из гарнизона крепости. В некоторых залах сделаны аудио-визуальные эффекты, призванные создать большее погружение в атмосферу. Входишь в зал – внезапно гаснет свет и на тебя наваливается нарастающий вой «Штуки» — пикирующего бомбардировщика «Ю-87» — которой он издавал при пикировании на цель.
Но самое сильное впечатление – это чёрно-белая фотография, сделанная с немецкого берега за несколько минут до начала войны. Нет на этой фотографии почти ничего – семь нечётких силуэтов в форме немецкого образца на берегу Буга на фоне занимающегося рассвета. И вместе с тем есть там предощущение. Ожидание и обещание того, что последует за этим последним тихим утром. Вон тот, в офицерской фуражке, сейчас докурит, отшвырнёт окурок, взглянет на часы и тихо скажет: «Началось».
Выходим из музея примолкнувшие. На площади в центре крепости горит Вечный огонь. И по углам площадки стоят в карауле четыре пионера – два парня и две девушки. Мы попадаем как раз к смене караула – на пост заступает новая четвёрка.



Выйдя из крепости, направляемся в музей «Берестье», который нам рекомендовал Миша в Пинске. Музей это накрытые павильоном раскопки древнего городища, вокруг которых размещена экспозиция, иллюстрирующая уклад жизни древних славян. Меня всё это сильно увлекает. Раскопки позволяют вблизи, почти в упор рассмотреть, как жили наши предки и сравнить то, что видишь с той стереотипной картинкой, которая у тебя складывалась годами от книг и фильмов. Антону меня торопит, и всё равно на Берестье мы тратим ещё час.






Сделав последний круг по крепости и бросив прощальные взгляды на уцелевшие корпуса и на оставленные руины, выходим к мотоциклам. Уже хорошо за полдень. Наш первоначальный план осмотреть крепость за час оказался полностью несостоятельным. Мы бродили там часа четыре и то не успели осмотреть все закоулки. Но делать нечего, надо спешно уезжать – нам ещё доехать до Минска, по пути осмотрев Мирский замок.
С неба еле-еле капает. Заезжаем на близлежащую заправку, там заправляемся и перекусываем. Дождик чуть усилился, но пережидать его у нас нет возможности. Выехав из Бреста, от дождя мы уехали. И это единственный дождь, если не считать ночного дождика в Киеве, который хоть как-то обозначился на нашем маршруте. Наш погодный расчёт оказался абсолютно верен.
Из Бреста выезжаем по тому же безбрежному проспекту, по которому заезжали в город. Рядом с нами едет девчонка на спорте. Мы здороваемся, она гордо не отвечает. Вообще забавно наблюдать за спортами в белорусских городах. При всех своих мощностных возможностях нарушать скоростной режим они не рискуют и потому вой мгновенно раскручивающегося двигателя при отстреле со светофора быстро сменяется монотонным звуком ровных оборотов, когда мот достигает 60 км/ч.
Отъехав от города, я вспоминаю, что мы забыли в Бресте сделать – обменять доллары на рубли. Местной валюты у нас почти не осталось и вряд ли на заправках нас станут заправлять за «зелёные».
Я уже собираюсь догонять и тормозить Антона, когда он сам сбавляет ход и останавливается.
Подъезжаю, становлюсь рядом:
— Нам надо заехать куда-то в населённый пункт покрупнее, обменять доллары.
— Хорошо, заедем. Но сейчас это не самая наша большая проблема. У меня оборвался тросик сцепления.
— Как?
— А вот так. Сцепления у меня нет.
Я матерюсь. Вот этого точно не хватало для полного счастья.
Мы возле развязки на Минск, рядом город Кобрин.
— До Кобрина без сцепления дотянешь?
— Дотяну.
Мы заезжаем в город и располагаемся на парковке перед крупным супермаркетом. Трос сцепления оборвался не вверху, возле рычага, а внизу, у двигателя. То, что мы не сумеем тут найти трос на Кивей, для нас очевидно – китайскую технику, по нашим наблюдениям, белорусы не жалуют. Да и вообще на любой другой мотоцикл в такое время вряд ли что-то будет. Нужен кто-то, кто сумеет тросик запаять. Только где его искать в незнакомом городе субботним вечером? В принципе-то, ехать можно и без сцепления. На передаче завести мот, а потом переключать передачи без выключения сцепления, на слух. Каждая остановка будет превращаться в лёгкую нервотрёпку, но двигаться так можно. Но это запасной, крайний вариант. Сейчас надо попытаться сделать тросик.
Снова распрягаем Лекса, снова распаковываем инструмент. Антон принимается изучать возможность восстановления тросика, а я иду в супермаркет обменять баксы и купить нам чего-то перекусить.
Когда возвращаюсь, Антон делится впечатлениями от своих исследований. Можно попробовать обойтись и без пайки, просто заново расклепать бобышку, которая заклинивает тросик в рычаге привода сцепления. Не предел мечтаний, но в наших условиях исполнимо и может помочь.
Неподалёку на парковке появляется мотоциклист на семисоткубовом Интрудере. Машет нам рукой, мы отвечаем, он подъезжает поближе. Знакомимся, его зовут Владом. Рассказываем о наших злоключениях. Он пытается нам помочь, звонит знакомым ребятам, но без толку – и впрямь в такое время все уже отдыхают после пятничной попойки и набираются сил перед воскресным похмельем.
Антон же тем временем возится с тросиком, расклёпывая его. Для завершения процедуры нужен молоток, а его мы по удивительному стечению обстоятельств с собой не возим. Влад тут тоже нам мало чем поможет – у него едва ли отвёртка сыщется, а всех багажных объёмов у него всего-то один мини-кофр на маятнике. Отправляюсь на поиски ударного инструмента. Нахожу кирпич, которым придавлен край тента огромной палатки. Если булыжник — это оружие пролетариата, то кирпич для нас становится инструментом мотоциклиста. Бобышку удаётся расклепать, тросик держится. Тесты сцепления на заведённом мотоцикле успешны. Вслух высказываем надежду, что это последняя наша поломка в этой поездке. Кирпич честно возвращаю на место — самое необычное приключение в его жизни закончилось.
Влад, который всё это время оставался рядом и морально нас поддерживал, уезжает и мы остаёмся вдвоём. Поломка этого чёртового сцепления окончательно выбила нас из седла и из графика. Уже начинают подкрадываться сумерки. Чувствуется усталость, ощущаются три беспокойных дня в пути и 800 км за спиной. К капризам карбюратора мы уже относимся почти как к нормальному явлению, к ним мы привыкли и это знакомый враг. Сцепление же – новая переменная в нашем уравнении. Антон не убеждён в том, сколько оно протянет. Если трос оборвётся вторично, будет уже хуже – длины его на этот раз может и не хватить. Плюс надвигается ночь. Да к тому же выходной и вряд ли мы что-то где-то купим. Сцеплению показан покой и постельный режим и противопоказана активная деятельность. Значит, на трассе, где мало переключений и сцепление используется редко, ему будет легче, а в городе, где перекрёсток за перекрёстком и нужно часто переключаться, оно может и умереть.
Надо решать, что делать дальше. От Бреста до Кобрина всего 50 км. Мы почти не отъехали. У нас три варианта. Первый – ночевать в Кобрине или возвращаться в Брест – нами отметается сразу, лишь только возникнув. Остаются два – обрывать маршрут и кратчайшим путём идти на Киев либо всё-таки пробиваться на Минск и выполнить маршрут.
У первого варианта неоспоримый плюс – мы движемся не от, а к Киеву и движемся по трассе. Но есть и огромный минус – дистанция. Нам нужно покрыть 650 км до Киева. Шестьсот пятьдесят километров. Наша средняя путевая скорость с остановками 70 километров в час. Мы будем только ехать десять часов. Ещё полтора-два часа на границе. А вот-вот потемнеет. Выезжать мы будет уже в ночь. В седле ночью при температуре +5 минимум двенадцать часов и это без учёта возможных – очень возможных! – ремонтов. И места остановиться и заночевать по пути у нас, скорее всего, не будет.
Второй вариант плох тем, что, идя на Минск, мы упрямо отдаляемся от Киева. И ещё плох тем, что Минск – большой город, там светофоры, там переключения передач, там работа сцепления. Но Минск много ближе – до него всего триста километров. И эти километры по прямому замечательному шоссе, а из тех шестисот пятидесяти километров треть – по украинским дорогам.
Раскинув ноги-руки, мы сидим на лавочке напротив двух мотов. Принимаем решение самым что ни есть демократическим путём – методом прямого открытого равного голосования. Сначала высказывается Антон. Он считает, что надо бить на Киев. Чёрт с ним, с Минском, гОрода сцепление, по его мнению, не выдержит. И лишние двести с хвостиком километров крюка через Минск его тоже не радуют. Пока Антон излагает, я думаю о том, что в его тезисах рациональное зерно есть. Но мне кажется, что почти семь сотен километров ночью, уставшие и через границу мы едва ли протянем. И ещё один довод. Абсолютно алогичный, но не дающий мне покоя. Очень не хочется сдаваться, расписываться в собственном бессилии перед обстоятельствами, сворачивать пробег и обходить одну из ключевых точек маршрута. Ощущаю некую ответственность за риск, который ждёт нас в случае продолжения маршрута. А что, если Антон и впрямь прав и эти лишние триста километров и пару десятков перекрёстков нас сгубят? Антон завершает свой доклад с соображениями по текущей обстановке, и я всё-таки высказываюсь за Минск. Напираю в основном я, конечно, на то, что до Минска в два раза меньше дистанция и это большой город, там, если что, проще найти помощь. Предлагаю даже такой вариант – въехав на окраину Минска, оставить Кивей на охраняемой стоянке и по Минску передвигаться вдвоём на Лексе, чтоб поберечь ресурс сцепления. Антон дослушивает и соглашается ехать на Минск. Авантюра продолжается.
Уже ощутимо стемнело. Мы встряхиваемся, экипируемся и выезжаем.
Бок о бок проезжаем парковку, подтормаживаем на перекрёстке, трогаемся и… Антон уезжает, а я глохну и остаюсь. Пробую завестись повторно – завожусь и тут же глохну. Автомобилисты сзади терпеливо ждут. Я толкаю мот к обочине и, уже догадываясь о причине, протягиваю руку к кранику бензобака. Так и есть – на парковке, пока ремонтировались, мы перекрыли краник и открыть его, естественно, забыли. На том бензе, что был в карбюраторе, я проехал пару сотен метров и обсох.
Чертыхаюсь в шлем, открываю краник и завожусь. Свой зелёный я уже упустил и надо ждать следующего. Светофор длинный, а Антона нигде за ним не видно, значит, моего исчезновения он не заметил и сейчас несётся в сторону съезда на Минск. Нервно отстукиваю ритм по курку сцепления и только зажигается зелёный, трогаюсь и бросаюсь в погоню.
Мне не нравится, очень не нравится вероятность повторения ситуации в Пинске, когда мы потерялись, друг вокруг друга ездили кругами и это стоило нам лишних сорока минут. И тогда было светло, а сейчас уже полностью стемнело. Несусь по дороге. Вокруг уже почти ничего не узнаю. Направление вроде верное, но уверенности нет — сюда-то мы въезжали ещё засветло, а ночью все кошки серые. Внимательно всматриваюсь во встречные фары – мне почему-то кажется, что Антон рано или поздно развернётся, заметит моё отсутствие и поедет мне навстречу. На Y-образной развилке, доверившись чутью, забираю левее.
Думаю о том, не вернуться ли назад, на парковку у супермаркета в Кобрине и ждать там. Это крайняя мера, но в условиях отсутствия связи она единственная. Может, я уже еду в ошибочном направлении или Антон всё понял и вернулся сам. Мысль о возвращении всё настойчивее и настойчивее, я уже готов разворачиваться, когда впереди вижу одиноко плывущий знакомый габаритный огонь. Слава богу, пронесло, не потерялись! Я догоняю Антона очень вовремя — возле развязки на Минск. Провозись я чуть дольше на том клятом перекрёстке и в темноте я вполне мог пролететь мимо развязки. Пристраиваюсь за Кивеем и начинается наш бросок на север.
Удовольствия мы тогда не получили. Хорошо ещё, что дорога на Минск не подкачала, а то плохая дорога в дополнение к холоду, сырости, обрывкам тумана, перманентным остановкам для ремонта и желанию спать нас бы доконала. Но всё равно это был долгий путь.
Так заботливо отобранный для посещения Мирский замок мы видели лишь на дорожном указателе, промелькнувшем мимо нас в тумане.
По нашим расчётам, приезжали в Минск мы сильно за полночь и хостел забронировали заранее. Хотя на подъезде к Минску мы сдались и остановились возле придорожной гостиницы. Но цена была такова, что мы встряхнулись и рысью поскакали дальше. В саму столицу мы въехали где-то около четырёх утра. Но въехать в город ещё не значит найти место ночлега. Из всех навигационных устройств у нас лишь бумажки с распечатанным маршрутом поездки. Почти час мы ищем этот чертов хостел. На заправке в районе окружной нам подсказывают направление, и мы тащимся сквозь город. По дороге я пытаюсь слипающимися глазами рассмотреть город и ничего из этой затеи не выходит. Уже понятно, что завтра времени на осмотр города у нас не будет и этого безумно жаль.
Мы попадаем в нужный нам район, и даже – о, чудо! – на нужную улицу. Только теперь не можем найти нужный дом. Прохожих почти нет, спросить не у кого. Антон находит крепко пьяного парня и допрашивает его. Тот, разумеется, сообщает, что «у него была Ява/Иж/Минск/Днепр/» и признаёт нас братьями по крови. Но местонахождение требуемого дома сообщить не в состоянии.
Наконец методом последовательного приближения определяем группу домов, среди которых и наш кров. Бросаем моты на парковке и идём пешком искать хостел. Ходим-ходим, ищем-ищем и всё-таки решаем этот квест. Нас впускают в хостел и сообщают две новости. Первая – полночь уже давно миновала и наша бронь сгорела. И вторая – цена, на которую мы ориентировались, была не за двух человек, как мы полагали, а за одного. Уже пять утра, у нас решительно нет сил искать что-то другое и куда-то ещё ехать, и мы уговариваем дежурного пустить нас на старых условиях. К его чести, он не очень-то и сопротивляется. Видимо, вид двух мокрых, грязных, выговаривающих слова с видимым усилием мотоциклистов более чем убедителен. Вместо 18 рублей за каждого мы даём ему 17 за обоих и тащимся за мотами. Перегоняем их под хостел, снимаем поклажу, ставим моты рядом, обвязываем их тросом, ставим блокираторы на диски и вваливаемся в хостел. Мечта только одна – спать. Принимать душ, есть – уже не хочется ничего. Дежурный по хостелу смотрит на нас с сочувствием. Мы раздеваемся, заваливаемся на двухэтажную кровать и сразу отключаемся.
Спим мы три часа, в девять уже на ногах. Поначалу состояние слегка сумеречное, но душ и завтрак приводят нас в некое подобие нормы.
Смазываем цепи на мотах, проверяем тросик сцепления на Кивее и обсуждаем дальнейшие планы. Нам 600 км до Киева через Чернигов. При наших путевых 70 км/ч это почти 9 часов ходу. Плюс накидываем время на пересечение границы и потенциальные ремонты. Ехать нам часов 12, в Киеве мы будем в лучшем случае к полуночи.
Выезжать нам лучше поскорее – каждый сэкономленный час сейчас это минус час езды ночью. Так что логичнее использовать световой день по полной. И вместе с тем ужасно не хочется прямо из хостела брать курс на Киев, даже не увидев Минска. Решаем всё-таки потратить пару часов на город, куда мы так долго и трудно добирались. Понятно, что все мои домашние заготовки и намётки культурной программы Кивей уничтожил на корню. Времени у нас только на то, чтоб доехать до центра Минска, побродить там час-другой.
Не спеша едем по Минску к центру. Ощущения от города совсем не такие, какие были несколько часов назад, когда мы пробирались к хостелу. Впрочем, тогда мы видели только новые районы да окружную, а такого добра полным-полно в каждом городе, который строился при власти Советов.
К центру выезжаем как-то очень просто и легко, останавливаемся на площади Победы. Кругом очень чисто, очень аккуратно, нет того количества рекламы, которым полны наши города.
Сначала, по киевской привычке, паркуемся на тротуаре. Но потом, убоявшись карающей длани минской милиции и смутившись взглядов минчан, перекатываем моты на парковку. Сами же отправляемся прогуляться.




На площади вход в минское метро, куда мы и спускаемся. Интересно же посмотреть, насколько их метро отличается от нашего. Принципиальных отличия два: во-первых, там няшные розовые жетончики; а, во-вторых, там на входе на станции есть зона досмотра багажа. При нас туда приглашают мужика с большой спортивной сумкой. В остальном же метрополитен родной брат нашего метро. На станции и в поезде пассажиры забавно косятся на нас – мы со шлемами в руках. Смеёмся, что сейчас нас примут комитетчики как подозрительных персон.
В метро мы проезжаем ровно одну станцию и поднимаемся наверх. Оттуда не спеша возвращаемся к мотам. Тут у нас происходит перемена ролей – обычно Антон в нашем дуэте застрельщик всяких сумасбродных начинаний, а мне достаётся амплуа голоса разума. Сейчас же я тяну Антона пройтись ещё хоть чуть-чуть, посмотреть на эту улочку и вон ещё на тот переулочек, а Антон мне неумолимо напоминает о двух составляющих нашего бытия – на время, которое нас не ждёт и на расстояние, которого у нас впереди хоть завались. Нехотя я смиряюсь.




Возле мотов заходим в магазин и покупаем пару булочек перекусить и чипсы. Побывать в Беларуси и не попробовать картошку хоть в какой-нибудь форме это кощунство. Булочки забавные, бублики не похожи на наши, а вот чипсы хороши. Умопомрачительно хороши. К чипсам я с детства неравнодушен и в полной мере оцениваю продукт.
Но делать нечего, нам пора. Мы покидаем центр. Тянем время, едем со скоростью 20-30 км/ч, стараясь хоть за эти минуты рассмотреть город. Впечатлений, конечно, недостаточно. Обязательно сюда нужно будет вернуться, чтоб познакомиться с городом обстоятельнее. Но как бы медленно мы не ехали, а старые дома остаются позади, мы вливаемся в кварталы советского конструктивизма 70-80-х годов и ускоряемся.
Перед выездом из города останавливаемся закупиться провиантом в большом супермаркете на минской окружной дороге. Нам нужно взять с собой на родину белорусские тушёнку и шоколад плюс себе что-то пообедать перед выездом в Киев. Запасаемся на память бумажными рублями – в Беларуси деноминация и одновременно в обращении ходят старые бумажные деньги с кучей нулей и новые металлические.
Тут же на парковке у супермаркета, сидя на парапете, и обедаем. Уже час дня, погода замечательная – тепло, солнечно. За обедом обсуждаем наш вояж, подводим предварительную черту под поездкой. Впереди ещё несколько часов в Беларуси, а потом перегон до Киева, но он нас не очень пугает. Всё-таки мы уже едем домой и с каждым оборотом колёс расстояние между нами и домом сокращается. Нам бы перевалить через границу – а там уже всё станет проще, там и стены помогут. Не всё сложилось так, как планировалось. Кивей нам изрядно потрепал нервы на протяжении всей поездки, подбрасывая задачки на знание матчасти и испытывая наше терпение. Это утомляло и раздражало. По его вине из целого списка достопримечательностей, который я так усердно составлял, мы посетили всего три – замок в Мозыре, Брестскую крепость и брестский железнодорожный музей. Вторую половину поездки, начиная с Кобрина, мы ехали не затем, чтоб что-то увидеть, а лишь потому что надо доехать.
И вместе с тем он подарил те ощущения, которых никогда не было бы, если б всё шло гладко. Это ощущения из разряда тех, что проклинаешь, переживая их, но которые оставляют такое щемяще приятное послевкусие, когда вспоминаешь о них, сидя в тёплом пабе с кружкой пива.
Минск мы покидаем, когда солнце уже перевалило через зенит. Наш маршрут – Бобруйск-Гомель-Чернигов-Киев. Трасса от Минска на юг — это четырёхполосное шоссе с классным асфальтом.
Остановок для осмотра достопримечательностей у нас уже не планируется, только заправки и перекусы. Катим привычным нам строем пеленга. Антон – спереди справа, я – сзади слева. Ехать просто так скучно, да и устаёшь сидеть в одной позе. Поэтому Антон то сидит на пассажирском месте, то ставит ноги на задние подножки. И я от него не отстаю – или откидываюсь назад, используя рюкзаки в качестве спинки, или подаюсь вперёд и опираюсь на бак. Из машин на всё это изумлённо смотрят сидящие в удобных креслах автомобилисты.




Уже в темноте мы заезжаем на заправку перед границей. И на все оставшиеся деньги заливаемся дешёвым белорусским бензином. Лекс мне удаётся заправить под пробку. Хватит и до Киева и даже немного поездить по Киеву.
И вот, наконец, граница. И – очередь. Четыре дня назад, когда мы пересекали границу первый раз, очереди почти не было, а сейчас мы застреваем. Впрочем, силы у нас ещё есть и энергия не иссякла. Спешиваемся и развлекаемся разговорами. Теряем полтора часа. Когда очередь доходит до нас, всё протекает гладко, разве что пограничник в ответ на замечание Антона о том, что в мотоцикле контрабанду не спрячешь, смеётся и тут же называет с десяток мест, где можно припрятать что-то, что хочешь тайно перевезти.
Границу мы пересекаем уже за полночь, в понедельник, и я вслух высказываю Антону благодарность за его провидческие таланты и совет указать в декларации днём выезда понедельник.
Освещённая граница остаётся позади, мы окунаемся в тёмную украинскую ночь. Дорога после границы меняется враз – отвратный асфальт и почти нет разметки. Да вдобавок появляется наш старый знакомец – туман. Пока ещё он висит клочками и достаточно высоко – кое-где я еду, задевая нижний край тумана верхушкой шлема. Как будто едешь под облаком в коридоре в полтора метра высотой.
Темп, который мы успешно держали до границы, резко падает. По этой дороге быстро ехать просто невозможно – она вся в ямах. Но даже на отрезках, где весь асфальт на месте, в каждом пятне мерещится выбоина.
Справа на столбе проплывает знак «неровная дорога» без таблички, обозначающей протяжённость зоны действия знака. И впрямь – дорога полна колдобин. Мы виляем, не разбирая, где своя полоса, а где – встречная. Наконец выбираемся на более-менее гладкую дорогу, ускоряемся и буквально через пару минут я вижу, как Антон начинает мигать мне стоп-сигналом. Ещё не видя препятствия, начинаю оттормаживаться. Так и есть – ямы, гравий, рассыпанный по дороге. И никакого знака там не было! Дорожники наши, радетели о безопасности дорожного движения, воткнули один знак перед ямкой километр тому назад, а дальше – сами разбирайтесь. Антон, заметив плохую дорогу, начал семафорить мне «стопом», чтоб предупредить об опасности.
Около полуночи останавливаемся передохнуть в каком-то селе между границей и Черниговом. Туман уже упал окончательно, но в этом месте он относительно жидкий. Свет в окошках редок и гасится туманом – и оттого село выглядит вымершим. Фантасмагорическая картина. Нет людей, нет машин, звуки приглушиваются туманом.
До Киева 150 км, это небольшое расстояние, но усталость и прошлая полубессонная ночь растягивают время и удлиняют километры. Холод и сырость – две составляющие одной пытки. Едешь – и отсчитываешь километры. Больше заняться нечем. Пейзаж не рассмотреть – он скрыт ночью и туманом; музыка в наушниках не отвлекает.
За 100 км до Киева останавливаемся на заправке погреться. Табло показывает температуру +5. Входим в кафе при заправке. Антон уходит за чаем, я остаюсь сидеть. С моим счастьем ко мне пристаёт нетрезвый субъект. Бог знает, откуда он взялся за полночь на заправке. Разве что пришёл из соседнего села, так ведь нет рядом домов. Он пьян, а я устал, оттого у нас не диалог, а его монолог с моими поддакиваниями.
Антон возвращается возвращается со стаканчиком в бешенстве:
— Представляешь, у них чай по сорок гривен! Сорок гривен чай на заправке!
Отогревшись, выезжаем на дорогу.
Черниговскую трассу, по которой я ездил много раз, в клубах тумана не узнаю. Как будто едешь в какой-то иной Вселенной. Ты вообще отрешён от окружающего мира. Просто неподвижно сидишь на скорости в 100 км/ч, лишь на изгибах трассы отклоняясь в стороны, корректируя траекторию мотоцикла. Музыка в наушниках превращается в фон, вибрация от двигателя становится неотъемлемой частью движения.
Утро всё ближе, городок Козелец отмечает середину пути между Черниговом и Киевом. Но его мы пролетаем, не останавливаясь. Тормозим уже за 30 километров до Киева. Каждая остановка долгожданнее предыдущий и каждый выезд на трассу после перерыва даётся сложнее. Но иного пути нет – приходится останавливаться и греться. На этой заправке мы сидим полчаса. Пьём чай, почти не разговариваем, обмениваемся отдельными короткими фразами. Желание спать трансформируется в охватывающее нас отупение.
Странное свойство моего организма – когда после такой остановки садишься в седло и выезжаешь, холодно безумно. Холоднее, чем до остановки. Стылым кажется всё – шлем, перчатки, даже собственное дыхание. Меня бьёт крупная дрожь. Левую руку я убираю с руля и прячу под себя, съёживаюсь, сжимаюсь в седле. Мысль одна – плюнуть, бросить всё, остановиться на первой же заправке, шваркнуть мот об асфальт и греться, греться, греться. Так, трясясь, я еду несколько минут, и только потом меня отпускает. Холод уже не кажется таким пронизывающим, я перестаю дрожать и втягиваюсь, вовлекаюсь в движение.
В наших движениях на остановках нет и капли живости – мы не спеша выходим к мотоциклам, не спеша экипируемся, не спеша заводимся и стартуем. Зато на трассе мы идём на скоростях, близких к предельным для наших двухсотпятидесяток. Вряд ли мы сумеем не то, чтоб вовремя остановиться, а даже просто заметить человека на пешеходных переходах на нашем пути. Расчёт только на то, что в три ночи никто не станет переходить трассу в тумане. А, впрочем, никакого расчёта. Нет у нас сил ехать медленно, растягивая пытку, и мы просто уповаем на крепость крыльев наших ангелов-хранителей.
Дорожный знак «Бровары» воспринимается, как подарок судьбы. Это значит, что до Киева 20 километров; пустяк, ерунда.
Нам уже наплевать на всё, мы идём полным газом. В разрывах тумана впереди то появляется, то исчезает «габарит» Антона. Дорогу сквозь Бровары я помню почти на память и каждый промелькнувший перекрёсток это пройденный чекпойнт в моём сознании. Бровары пролетаем, не останавливаясь на светофорах, начисто игнорируя красные.
Кусок трассы от Броваров до Киева как дорожка от калитки к порогу дома. Пост полиции, развязка на въезде в Киев — и понимаешь, что ты дома.
В пять утра мы останавливаемся возле моей родной станции метро Дарница чтоб отвязать рюкзак Антона от Лекса и попрощаться. С поворотом ключа в замке зажигания глохнет мот и стихает четырёхтактный ритм дороги. Наступает тишина. МакДональдс светит жёлтым, полицейские оформляют дтп и синие мигалки патрульной машины отражаются от влажного асфальта, буква «М» зеленеет над входом в метрополитен. За те четыре дня, что мы отсутствовали, тут ничего – ничего! – не поменялось. А у нас прошла целая жизнь со своим особенным темпом.
Антон уезжает – ему, бедолаге, ещё 20 километров до дома через весь город – а я спустя пять минут останавливаюсь у своего парадного. Дом, квартира – всё кажется ирреальным. Рюкзак – на стул и — спать. Уже светает. Авантюра закончилась, через четыре часа начнётся очередная будничная неделя.