Семидесятипятилетию мотозавода посвящается.
Мотозавод. 1973год.
Большая часть моих друзей уже ездили на Уралах.
Меня как-то это обстоятельство не мучило, а вот родители озаботились. Отец – токарь, бригадир, передовик, участник войны, партийный и т.д., написал заявление на Урал.
В магазинах такие вещи не продавались. Оформить, да, через магазин, а вот процесс «купить» был непростым. Нужно было пройти через завком, партком и еще нескольких «комов» с прошениями и разборами. Но перечень заслуг и званий отца упростил процесс покупки, однако событие это имело несколько забавных эпизодов.
— Дали!

В этом слове было все: от предполагаемых изменениях в моей жизни до оценки начальством работы отца.
На его заявлении появились трудно читаемые надписи и подписи разными чернилами, но мы верили объявленному и искали подтверждение в этих каракулях.
Непонятным было то, что продавали не новый мотоцикл, а прошедший мотопробег в сорок тысяч километров.

— Сорок тысяч! А чего там осталось целого?
— Ерунда, мы что не в Ирбите живем, не на мотозаводе работаем?
— Дешевле на треть нового.
Я слушал рассуждения родственников и друзей родителей и усложнял первое состояние радости. Но так как вариантов вообще не предполагалось, то дискуссия потихоньку загасала.
Мама с утра заплатила денежки в бухгалтерию завода, а после обеда мы втроем пошли на «финсбыт», так звали склад готовой продукции.

фото из коллекции Н.Н.Костарева «Финсбыт».
Начальник «финсбыта» долго разбирал каракули на заявлении, разговаривая с собой:
— Это кто? А это кто? А-а! Тогда это кто? Не вижу 67-й. А-а! У Вас же БэУу!
Мы пошли в дальний угол под навесик. С трудом вытащили из под снега явно не свежий мотоцикл и достаточно грязный. Начальник «финсбыта» что- то вписывал в накладную, а мы разглядывали уровень изношенности и комплектности. Нам в голову не пришло заглянуть в багажник, а там….
Нам вручили накладную с очередными каракулями, и мы счастливые покатили мотоцикл к проходной.
— Откройте багажник!
Стандартно командным голосом гремел охранник, впившись глазами в накладную.
Я открываю, а там цилиндры и головки, несколько комплектов, но не новые.
— Оба на!?
— Это чье?
— Это не наше, мы не открывали, мы вот только с «финсбыта», мы и не знали… и т.д.
Минут десять выяснял ситуацию охранник, потом резко сменил тон на дружелюбный:
— Верю, понятно. Выгружайте вон в тот ящик.
Мы с покорностью опустошили багажник, а добрый охранник вернул обратно потертый насос и два гаечных ключа.
— Все прокатывайте. Счастливо ездить!
Мы дотолкали молча и озадаченно М-67 зеленого цвета до ждавшего моего крестного на М-72.
— Нормальный мотоцикл, я думал, что еще хуже, а что вы такие мрачные?
— Да вот.
И отец рассказал про полный багажник запчастей, про охранника. Крестный давай ругаться и сожалеть, что охранник полез в багажник и т.д.
Прицепили веревкой за 72-ю, я за руль 67-й, родители к крестному. Приехали к крестному во двор, еще осмотрели больше 10 раз и обмывать пошли.
Я тогда ни, ни, ну а взрослые хорошо уважили. Первые разговоры и меня волновали, далее были забавные, ну а на неразборчивые я не остался.
Утром мототехникум, днем «музыкалка», пришел домой к вечеру, а там снова застолье.
— Чего это вы тут?
Все смеются.
— «Не говори ему». «Вот удивится». «С ума сойти!»
— Пойдем покажу- сказала мама, но засобирались все.
Меня озадаченного повели в гараж к крестному.
— Отвернись, отвернись!
Весело отвернули меня от открывающихся ворот. Я ничего не понимал и когда повернули. Передо мной стоял синий мотоцикл М-66, правда, очень красивый.
— Это твой, то есть наш.
?!
Я молчал, замолчали все. Я даже не знал радоваться или нет. М-66 — это уже прошлогодняя модель, вроде устаревшая. Но красивый, в экспортном состоянии, то есть все в хроме.
— Не нравится что ли?
— Да нравится, только почему вдруг этот, вместо того «67го», зеленого?
Взрыв объяснений вызвал мою радость, заменяя озабоченность.
Оказывается, начальник «финсбыта» выдал нам не тот мотоцикл, руководствуясь не только каракулями на заявлении, но и нашими утверждениями о мотоцикле из пробега. Когда как мама оплатила в бухгалтерии за «66й», но после зарубежной выставки. Говорили, что от него отказался какой-то высокий партийный начальник.
А вот откуда отец вытащил версию о мотоцикле из мотопробега ни кто так и не узнал.