Путешествия

Начало.
Часть 21.
Утром заставил себя разомкнуть глаза лишь около семи утра. Солнце взошло уже больше часа назад, а я все сплю. Вчерашнее пиво дает знать, жуткий сушняк. Воды нет. Надо вставать и ехать дальше. Вчерашние вьетнамцы, которые верещали как зайцы, пропали без следа, ужасы ночи позади ). Я достаю зубные щетки и саронг, задаренный училкой. Скидываю с себя вонючие рубашки и куртки, по склону течет в специальном желобе ручеек, можно отмыться и немного простирнуться. Я принимаю холодный душ, немного стираю шмотье. Хочется пить, но я не рискую пить из всяких ручьев южнее 53 параллели ) Здесь еще только 17я. Вспоминаю, как ходил в России по горам с кружкой, примотанной к лямке рюкзака. Повсюду были чистейшие ручьи.




Собрав вещи выезжаю. Уровень топлива говорит, что надо заправляться. Я бодренько гоню вниз по склонам вдоль русла реки. Все ближе и ближе торчат карстовые горы. Солнце еще сильно не печет, красота. Я в каком-то заповеднике. Попадаются лишь посты рейнжеров и редкие бедненькие домишки. Типичные «горные племена». В конце концов я останавливаюсь около придорожной палатки, с одинокой продавщицей. Я беру полторашку воды, две банки энергетика, пичку сигарет и полный бак бензина. Пока льется бензин я отхожу немного, открываю воду, энергетик, пачку сигарет. Достаю деньги, пора платить.

Твою мать, думаю. Где деньги? У меня же утром было 200 000 донгов бумажками по 1000 00 и еще немного мелких. Оказывается, что вчера вечером около Ке Сани я мельком посмотрел на бабло и все перепутал. У меня было всего две бумажки по 100 000, которые я пропил в деревне, еще две бумажки по десять, которые я принял за сотни и еще около тридцати мелкими. Фактически денег нет. У меня меньше 50 000 донгов. А мне еще ехать и ехать. И если бы я не открыл воду, энергетики и сигареты, то мне хватило бы на какой-то бензин, а сейчас я все просадил на воду и сигареты. На бензин уже не хватает.

Я объясняю продавщице, что денег-то и нет. Сливаем бензин. В баке меньше литра. Где-то там на дне немного плещется. Что делать совершенно непонятно. Ближайшая цивилизация — это разве только Донг Хой на побережье, он за хребтом, по дороге до него более стапятидесяти километров. В кошелке донгов нет, около тридцати бат, двадцать тысяч кип, тысяч десять риэлей и около четырехсот рублей. Ну и еще три карты Виза, которыми только букашек давить. Бензиновая стрелка почти легла на ноль.

Я потихоньку взбираюсь на склоны, на спусках глушу движок и качусь почти до полной остановки. Потом тихонько завожусь и еду в самом экономичном режиме. Стрелка прочно легла на ограничитель. Одна польза, можно проверить насколько хватает топлива, когда датчик ничего не показывает. Вокруг симпатичные виды, но они совсем не радуют. Все равно иногда останавливаюсь, сделать фотографию. Старт и разгон сжирают драгоценные капли.

В голове одна мысль «Что же делать?» План А: остановиться в деревне, сдать мотобайк на ответственное хранение, потом пешком и на попутках двигать в Донг Хой, искать банкомат, брать нал и двигать обратно. План Б: «Занять топлива и двигать в Донг Хой и обратно». План В: загрузить байк в грузовик и двигать в Донг Хой. Все три плана обязательно развалятся о языковой барьер. Как объяснить местным племенам, суть процессинга VIZA и назначение банкомата? Типа денег на кармане нет, но есть на карте. Да они тут сроду никаких карт не видели. Гоу, мать его, с виза. Мани токс, булщит вокс, такой и будет ответ. На мотобайке номера подозрительно похожие на лаосские, приехал какой-то мошенник из лаоса и разводит глупых селян. Так ему и поверим.

Перебирая варианты забираюсь в очередные склоны. Через тридцать километров после приборного нуля байк начинает чихать. Я выдавливаю еще пару километров, и мотоцикл глохнет. Я наклоняю его, чтобы слить из изгибов топливных шлангов последние остатки в карбюратор, на чем делаю еще метров пятьсот. Мотоцикл глохнет окончательно. До деревень позади около пятнадцати километров, до деревень впереди черт его знает сколько, указатели извещали о нацпарке, может тут вообще никого нет. Иногда встречались домики, вроде постов рейнджеров. До последнего километров пять назад по очень неприятно крутым горкам.

Я решаю, что буду толкать байк вперед. Похоже, что я близок к перевалу и до самого верха осталось не более пяти километров. Затолкаю туда, потом будет проще, катиться надо будет в основном вниз. Решаю, что за день километров десять натолкать можно запросто. Через двести метров я взмокнув сокращаю возможную дистанцию до пяти километров. Потом проползаю еще сто метров в гору. Я на грани теплового удара. Мотобайк приходится толкать упираясь изо всех сил. Рюкзак норовит свалиться с сиденья. Солнце жарит на полную. Мотобайк оказался на удивление мощным в такой склон он меня спокойно тянет под и под 60, я же его еле заталкиваю.

Когда дорога немного выровнялась, наконец-то появляется возможность поставить байк на подножку так, чтобы он не укатывался вниз по склону. Тени нет, вокруг стоят сплошь заросшие джунглями горы. Сижу в крошечной тени семая и допиваю остатки теплой воды. В течении получаса никто не проезжает. Значит, блин, по ночм какие-то придурки гоняют без остановки, а когда они нужны, то на дороге никого. Решаю немного прогуляться вверх по дороге. Чудо, сразу за поворотом стоит официальное здание. Я опять хватаю мотосай за рога и заталкиваю его в тень здания. Меня облаивают какие-то псины. Я заглядываю в окна, дергаю двери. Никого нет. Здание большое двухэтажное, судя по плакатам внутри, не то дорожная контора, не то пост полиции. Висят какие-то плакаты на дорожные темы. Но никого нет. Выше по склону еще пара домиков. Забираюсь на верх. Солнце печет еще сильнее. Теперь уже и без байка так просто подъемы не даются. Я весь мокрый насквозь.


В домиках повыше меня встречают две других собаки, стоит экскаватор. Похоже, что кто-то тут присутствует. Я хожу вокруг и долблюс в двери. Из одной выходит мужик и удивленно взирает на меня. Я как могу объясняю, что притолкал сюда мотобайк по горам, бензина нет, денег нет. Писать это быстро, но реально я знаками обрисовываю ситуацию минут так 15. Мужик спускается со мной к мотобайку и пытается его завести. Ха, да там ни капли. Он его трясет и наклоняет по всякому, чтобы слить хоть чуть-чуть в карбюратор. Но это я уже проделал. А на жаре последние остатки давно испарились. Заталкиваем мотобайк к верхним домикам, я тащу рюкзак.

Заходим в дом, это что-то вроде общаги для дорожных рабочих. Но не такая наскоро собранная из кусков пропилена и бамбуковых палок, а капитальное каменное сооружение с кафельными полами, комнатами и кухней. Внутри на койке сидит еще один Нгуен. Мы опять общаемся, я излагаю суть: мне нужен бензин, я еду в Донг Хой, беру бабло, еще бензина, еду обратно и все возвращаю. Все довольно ржут. Бензина нет, говорят. Оно и понятно, нахрена им тут бензин? Экскаватор только дизель жрет, а мотобайков у них нет. Я еще несколько раз прошу пошуршать по сусекам. Ну не может быть такого, что бензина нет. Чертовы современные экскаваторы. В стародавние времена на тракторах стояли бензиновые стартеры. А сейчас прогресс шагнул вперед, теперь стартеры электрические, черт их подери.


Мужики еще раз объясняют, что бензина нет, показывают пустую канистру. Но говорят, есть другая канистра, там кое-чего плещется. Они достают стаканы, и разливают на троих. Какая-то неведомая брага, даже не лао лао. Выпей, сигналят мне, да и забей. Нет бензина и не надо. Живи тут у нас. Какой, в жопу «выпей», — говорю. Тут ехать и ехать, графики к чертям, еду в Ханой, сам хрен пойми где, за день сделал 60 километров. Сегодня день пропал, черт с ним, но и назавтра тоже ничего непонятно. До Донг Хоя больше ста километров, надо как-то туда идти. Говорим о короткой дороге. Выясняется, что ничего такого нет. Придется топать по основной трассе. Да я и сам не рискнул бы бродить по медвежьим тропам без еды и воды. Напрямую в Донг Хой не больше 15 километров, но по лесам и горам.

Я с брезгливым лицом смотрю на бражку. Вид отвратительный. Рыжая мутная дрянь с сивушным запахом. Нет говорю, пить эту дрянь не стану. Я, только оставлю тут мотобайк и рюкзак, а сам пойду пешком, завтра точно вернусь. В конце концов я решаю, что раз я пешком пойду, то черт с ним, выпью чуть-чуть, все веселее тащиться будет. Вмазали по пятьдесят. Все смотрят на меня. Да я и не такую дрянь пил. Двадцатиградусное рисовое пойло. Черт с тобой, лей еще. Выпиваем еще по одной и еще. Мужики радостно машут. Сидели тут на горе, давили тараканов, а тут такая развлекуха приехала. Фаранги на горе. И тут происходит чудо: экскаваторщик достает из-под кровати третью канистру. Полная канистра бензина. Вот, думаю, гады. Пока я не накернил с ними, делиться не хотели. Вот она великая сила собутыльничества. Еще раз пожалел, что не таскаю в рюкзаке пузырь белой про запас.

Я заливаю полный бак, рюкзак бросаю у рабочих, беру маленький рюкзак с документами. Ноутбук оставляю на горе. Завожусь, говорю, чтобы ждали вечером с водкой и бензином обратно. А то пьют с утра всякую дрянь. Прыгаю на мотобайк и с ревом улетаю по серпантинам. Гоню не разбирая дороги. Машин нет, но все равно никакой гарантии, что трак не вылетит из-за очередного поворота. Все равно теряю всякий страх и лечу, загребая частенько всю ширину трассы. Иногда уже думаю, что вот он и отбойник, но в последний момент вписываюсь в поворот. Обочины засыпаны гравием, попробуй притормози. Через какое-то время решаю, что так сильно гнать не стоит.

Спускаюсь по длинному склону к очередной речке. Внизу на правом повороте виден домик. Начанаю потихоньку вписываться, около домиков часто бегают местные вот так вылетишь на скорости, потом вмажешься в кого-нибудь. Играет там в футбол, например. К правому повороту подъезжаю на скорости не больше 20 кмч. На моей правой полосе какое-то белое пятно. Таких белых пятен полно на дорогах. Обычно это разлитая засохшая белая краска. Из-за домика на меня бросается псина. Чертов Кабысдох пытается схватить меня за ногу. Я в это время еду по пятну. Лишь чуть-чуть я нажимаю на тормоза и в то же мгновение падаю на бетон дороги.

Первый раз за весь пробег я убрался. Совершенно тупо, борясь с собакой, на черепашьей скорости, на почти ровном месте, уже почти выйдя из поворота. В горку. Я с грохотом падаю на бок и еду около двух метров по асфальту. Сдуру хватаю асфальт руками, обдираю ладони. Немного содрал колено. Мотобайк катится на боку стуча и скрежеща металлом по бетону. Я же чуть-чуть тормоза придавил. Что за дела? Это не просто белое пятно. Но пока мне изучать его некогда. Дикая ярость заволакивает мозг. Во мне вскипает застарелая ненависть велосипедиста ко всем собакам на пути. Я вспоминаю всех оскаленных четвероногих тварей, которые всегда бросались на меня на заправках и промзонах. Я отчаянно выстегивался из педалей и бегал за ними, стараясь прибить нахрен велосипедом. Каждая четвертая домашняя собака, встреченная на пути в Москве обязательно бросается на велосипедистов. И лишь каждая четвертая помоечная не бросается. С одной стороны занятие глупое, но с другой надо вырабатывать у братьев меньших условные рефлексы, что велосипедист, это не вкусная добыча, а конкретный и неиллюзорный пиздюль насосом по дурной башке. Обожаю собак.

Но все тут, думаю, сука, не уйдешь. Пробил твой час, скотина. Закон джунглей, тигр прокурор. Я выскакиваю из под мотобайка, откидываю сиденье, достаю хлипкий кухонный нож, отличный трос с замком, и раскрутив его как следует бросаюсь в погоню за шавкой. Все, думаю, голову на куски разнесу, ответишь за себя, за всех остальных, за мотобайк. И за бензин до кучи. Собака с воем убегает. Ситуация для нее в корне поменялась странная дичь обернулась разъяренным мужиком со стальным тросом в руке. Я бегу рыча, как зверь, пытаясь огреть ее по хребту замком. Собака с визгом бросается в джунгли вниз по склону. Я с треском кидаюсь вслед. Ушла сволочь. Выбираюсь на дорогу. Ты еще выползешь, времени достаточно.

И только сейчас замечаю, что на меня с ужасом смотрят из домика. Целая семейка вьетнамцев взирает на отморозка, пытающегося порешить домашнее животное. Я приближаюсь к ним. Лицо перекошено, глаза красные. В одной руке нож, в другой трос, ладони в крови. Воды, говорю, уроды. Сейчас я вам тут устрою весеннюю наступательную кампанию. Какой идиот рассыпает рис для просушки на внутренней стороне закрытого поворота? Его по встречке объезжать? В лоб грузовику? Все это время я машу руками, во все стороны летит кровь. Вьетнамцы напряженно смотрят на меня. Один из них бежит поднимать мотобайк и переставить на обочину. Я подхожу к рисовому пятну, разгоняюсь и проезжаю по рису как по льду полметра. Рис размок в ночном и утреннем тумане, превратившись в кашу. Пипец.

Иду обратно. Никаких пластырей, перекиси и марганцовки, естественно, нет. Сволочи, говорю, воды дайте. Выносят воду, я обливаю ладони, чтобы смыть грязь. Мои пластыри наверху в большом рюкзаке. Новые куплю в Донг Хое. Черт с вами, говорю, времени нет, а то всех бы тут по пальмам развесил. Впрочем, постепенно успокаиваюсь. Задача, все-таки, в Ханой приехать, а не устраивать зачистки по джунглям. Я тоже идиот, один их главных законов веломотобайкера: не ездить по любым отличающимся от основного покрытия участкам. Едешь по серому асфальту, объезжай черные куски, едешь по черному, объезжай серые. На скорости не успеешь разобраться, что это. Особенно ночью.

Ни одно животное не пострадало, еду дальше. Опять серпантины, жизнь ничему не учит, опять гоню как сумасшедший. Но белые пятна, все таки объезжаю. Выезжаю на перекресток, прямо дорога на север, по ней я поеду уже завтра, налево Лаос, направо можно срезать на Донг Хой. Еду направо. Дорога начинает забираться на склоны совсем нереальными углами. Дорога отлита в бетоне, каток на таких уклонах невозможен. Того и гляди колесо сорвется и уберешься повторно. Вокруг очень красивые карстовые горы, внизу в ущелье река. Но фотографировать некогда, и фотоаппарат не возьмет, и остановиться особо негде, и бензин жалко.

Постепенно продираюсь через безумыные горки и выезжаю на более-менее ровные места. Дорога перекрыта шлагбаумом, сидит мужик. Я спрашиваю, можно ли проехать. Можно. Это пост для тех, кто въезжает. Действительно, я уже сутки по нацпарку разъезжаю. Я быстро еду дальше в сторону моря. В городке Куо Лак торможу и пытыаюсь допросить местных насчет банкомата. Место туристическое, въезд в нацпарк, встречаются туристы. Но банкомата нет. Гоню дальше в Донг Хой. Еду по восточному Хошимину. Его совсем недавно отстроили. Гоню на все. Уже час дня.


Перед Донг Хоем стрелка опять уже подбирается к нулю. Повсюду заправки. Нахожу банкомат. Он не работает. Я врываюсь на какую-то почту, пытаюсь добиться, где тут банк, никто не понимает. Выметаюсь и гоню дальше. Наконец-то влетаю в центр тихого городишки. Забегаю в банк, снимаю два миллиона донгов. Ну вот, теперь все гораздо лучше. Я еду на заправку, потом еду на сервис, меняю маслов коробке, подошло время. Опять с интересом смотрю, как подмастерье бесстрашно лезет рукой под поток раскаленного масла. Горячее, дурила, третий раз говорю! А, и так все понял. Потом в аптеку за пластырем, аптекарша, на удивление модет говорить по-русски. То-ли ее муж жил в России, то ли еще чего. Выяснять некогда. Потом в уличное кафе выпить кока колы. Выясняю, где тут магазин с алкоголями. Нахожу магазин беру нормальной сорокаградусной водки, закуски и гоню обратно.

По дороге опять какая-то собака бросается под колеса. Чуть не дал по тормозам, но обрулил и еду дальше. Меня когда-нибудь убьют собаки или рис. В городке перед нацпарком заправляюсь еще раз, прошу налить еще пять литров в банку. Кое как находим пятилитровку из-под воды. Промываем бензином, заливаем полную. На въезде в нацпарк опять шлагбаум и сидит все тот же мужик. Он не хочет меня пускать. Я пятнадцать минут объясняю, что мне нахрен не упали красоты нацпарка, у меня там на перевале вещи и два экскаваторщика пьют какую-то дрянь. А я, между прочим, должен им пять литров газолина. И они травятся там какой-то сивухой, вместо того, чтобы пить нормальный чистый продукт. Надо выручать. Еще там четвероногая тварь ждет расплаты. Авось попадется мне, пока никто не видит. Демонстрация водки и бензина срабатывает, меня пропускают, я гоню назад. Доезжаю до риса, делаю фотографию на память. Собака завидев меня бежит подальше. Тетка из домика видит, что я тут чего-то документирую, выбегает с веником и начинает судорожно подметать дорогу.


Уже на закате приезжаю обратно к рабочим. Иду, принимаю душ, переодеваюсь. Садимся с экскаваторщиками, разливаем на троих, я показываю ладони, изображаю в лицах себя, собаку и трос. Все счастливы, столько приключений за день. Уже в темноте разбредаемся по комнатам спать. Перед сном закатываем мотосай в гараж, чтобы не скоммуниздили ушлые горные племена.

Утром просыпаюсь в пять. В горах туман и морось. Я прощаюсь с добрыми экскаваторщиками и еду дальше. Опять еду мимо логова собаки, но она уже не высовывается. Туман немного рассеялся, но облака висят. Я еду дальше на север. Вокруг сплошные карстовые горы. Наконец я выезжаю из нацпарка и попадаю в городок Донг Нгень. Явно католическое место. Только кладбища интересные, каждое надгробие словно маленький костел. В городке нахожу работающую заправку, останавливаюсь у палатки. Здесь завтракают школьники. Беру какую-то рисово-фруктово-ореховую слизь. Пластиковая каша. Но я всегда ем то, что едят местные. Еще беру печенье, угощаю всех, фото на память и гоню дальше.

Постоянно дорога идет среди карстовых стен. До самого выезда на равнину перед Винем сплошные лаймстоуны. Но уже около Виня я выезжаю на холмистые, а то и плоские рисовые поля. То тут, то там торчат горы, но я их как-то все время объезжаю. Стандартная картина: сидит школьник на придорожном столбике, читает книгу-ковыряет в носу, а его буйвол, к которому он приставлен, шарится по всей дороге. Я подъезжаю к буйволу, поднимаю забрало и громко свищу. Громадная туша одним прыжком прыгает на полтора метра в кусты и бежит куда-то дальше в поля. Буйволицы жутко трусливые.

Уже весь день не работает гугл-карта. Не грузятся карты, нет навигации, я еду, придерживаясь указаний редких дорожных знаков и придорожных столбиков. Какой-то кусок карты лежит в кэше телефона, но ближе к Виню она в масштабе пачки беломора и пользы от нее мало. В какой-то момент я выбираю неправильное направление, но когда на придорожных столбиках начинает частить слово «Винь», я разворачиваюсь и еду обратно. Солнце окончательно скрылось в тучах, после вихляний по горам я совершенно потерялся. Не понимаю где север, где юг. конце концов достаю гарминовский навигатор, вставляю батарейки и смотрю на компас, мне кажется, что еду на запад, но нет вроде на север. Включаю запись трека через десять минут смотрю. Еду зигзагами, но на север. Где-то севернее Виня под колеса бросаются пионеры. Торможу, вопросительно смотрю. Дай, говорят, доллар. Совсем охренели, отвечаю и еду дальше.

Где-то в районе Ти Чан Тан Ки останавливаюсь на обед. Подзаряжаю телефон. Впервые за долгое время действительно вкусно поел. Набрал два супа, два вторых, каких-то салатов. Даже рис оказался съедобен. Потом еду дальше, голосует бабка. Я торможу. Говорю, что я сам полсиденья занимаю, еще половину рюкзак, но так и быть, садись, карга, поедем, постучи по плечу. Выдвигаю ей задние подножки. Еду сидя, чуть ли не на руле. Бабке выходить через пару километров. Она зовет к себе домой ) Нет, не проведешь старая )
Вокруг холмы, поля, торчат церкви. Просто Европа, если на бананы глаза закрывать. Начинает капать дождь и холодает. Уже с ностальгией вспоминается вчерашняя жара. Потом дождь льет уже по-полной. Еду рассекая лужи. Мокрый насквозь. Дождь то утихает, то начинается заново. Опять голосует вьетнамец. Опять подвожу, сидя на руле. Движение усиливается, опять пионеры, опять коровы, почти как в Камбодже, только холодрыга. На каком-то спуске наконец-то раскочегариваюсь за сто и таки обгоняю грузовик. В самом низу спуска стоят полицаи. То-то грузовик притормаживал. Но пролетаю мимо как пуля, никакой погони за мной не организовывают. В одной из деревень навстречу по своей едет машина, ее обгоняет по встречке другая. На обочине стоит какая-то дура. Меня заперли по-полной. Сигналю непрерывно. Дура таки замечает меня и дает дорогу. Разъезжаемся.


За нацпарком Бен Ен решаю, что хватит. Торможу около мотеля. Мне заламывают полмиллиона донгов. Совсем с ума сошли, говорю. В какой-то дыре хрен пойми где полмиллиона. Злой еду дальше. Мокну все больше и больше. Температура падает уже куда-то к 15 градусов цельсия. Ночь совсем близко. В 18:30 подъезжаю к перекрестку с дорогой 506. Дорога идет с востока от Тань Хоа на запад к Лаосу и теряется в дебрях провинции Хуапхан. Когда-то я там ездил по такому же дождю и холодрыге. Встретился в Сам Нуа с бельгийцем, потом мы ездили на горячие источники, а когда вечером вернулись в темноте под дождем в Пхонсаван, то зуб на зуб не попадал. Но тогда-то был декабрь. И горы, где-то выше километра над уровнем моря. Сейчас до тех лаосских источников ближе, чем от них до Пхонсавана. История повторилась еду и врезаю дуба.

На перекрестке решаю ехатьв Тань Хоа. Поворачиваю на восток, но дорогу быстро теряю, долго кручусь по городку То Суан, никто не хочет даже объяснить куда ехать. Все встреченные вьетнамцы просто поворачиваются задом и скрываются в темноте. Лишь только одна девушка вдруг заговорила по-английски и объяснила, что до Тань Хоа пилить и пилить. Еще километров так сорок. Решаю, что сорок лучше пилить на север, чем на восток и еду дальше. По дороге однажды останавливаюсь в кафе. Кофе — нескафе три в одном. Уже закрываются, но мой вид вызывает только слезы, мне кипятят чайник, я как-то отпаиваюсь. Дождь все льет и льет. До Ханоя еще около двухсот километров. Сегодня не доехать. Почти невозможно. Но я упорно еду на север. Ночевать все равно пока негде. Карты нет, где я совсем непонятно. Въезжаю в Ти Чан Кам Туй, городок около нац парка Кук Фуонг. Это говорит о том, что тут можно найти отель и заночевать.

Начинаю гонять по городку. Десять раз проезжаю из конца в конец. Городок зажат карстовыми горами и рекой. Отели как назло не попадаюся. Попытки спросить у местных просто ни к чему ни приводят. Народ просто машет руками, намекая, что никаких комментариев, иди в жопу. Примерно час гоняю по всем улицам. Наконец нахожу безымянный кхач сан и селюсь за обычные 10 долларов.

Джинсы и куртку снимаю на входе в номер. Со шмяканьем, словно жабу, бросаю в угол. В душ иду прямо в кедах. Отмачиваю кеды, снимаю. Потом отмываю с ног носки. Долго греюсь. Как-то расстилаю одежу, чтобы хоть вода стекла на пол. Сам забираюсь под одеяло и трясясь засыпаю. В кеды набиваю путеводитель одинокая планета. Хоть какая-то польза. Стельки скользкие как лещи.

Утром просыпаюсь в пять. Опять лезу в душ, долго ожидая горячую воду. На улице льет дождь. Погода только ухудшилась. Выезжаю на трассу и гоню дальше. До Ханоя какая-то сотня км. Вторые сутки я под дождем. Дорога скользкая, еле тащусь. Грузовики окатывают лужами. Когда пристраиваюсь вслед все забрало заливает грязной водой. Одежда совсем не высохла, а уже опять промокла насквозь, я лишь одел пару футболок под рубашку и куртку. Чертовы тропики.

Хошимин хайвей теперь сменил номер на 21. Сразу за нацпарком Кук Фуонг, это отличная новая трасса, но чем ближе к Ханою, тем качество покрытия хуже. Постепенно дорога просто покрывается глинистой жижей, которая растекается по моему шлему.

За девяносто километров до Ханоя замечаю кафешку, подъезжаю по жирной грязи на обочине. Внутри сидят колхозники. Заказываю то же самое. Суп с мясом и яйцом. Колхозники с утра глушат местную водку. Во Вьетнаме какая-то странная ситуация с водкой. 29 и 39 градусов. Колхозники предлагают накатить за встречу. Меня всего трясет от холода. Наливай, кричу, иначе я тут сдохну. С меня текут лужи воды. Восемь утра, а я уже вовсю лакаю белую. Выпиваю со всеми под сотню. Ни в одном глазу. Пью горячий чай. Здесь уже не балуются чайком со льдом. Северный Вьетнам пьет горячий чай. Вьетнамская водка «Ханой» на вкус как кусок брюквы. Или ком земли. Полное гуано. Но вариантов нет. Еду дальше навстречу потокам воды и ветру.

За десять километров до поворота на дорогу номер 6 (Дьен Бьен — Ханой) я догоняю рейсовый автобус. Еду чуть поодаль, на крыше автобуса навален какой-то хлам. В одно мгновенье с крыши срывается каркас двухспальной железной кровати и падает прыгая по асфальту передо мной. Чуть кровать не прибило, а я хотел уже на обгон пойти. Пока автобус затормозил, и пассажиры высыпались ловить кровать, я обгоняю и еду дальше. Постоянно грузовики заливают меня грязищей. На перекрестке выпиваю кофе в кафешке. Выпить ничего нет. Черт подери. Сейчас бы коньяку. Еду и трясусь. Реально трясусь, боюсь упасть, потому, что руки руль не держат. Ноги уже давно переместились с подножек на коробку передач. Она немного согревает башмаки.

Дорога номер 6 на отрезке Суан Май — Ханой, это грязнючая клоака, забитая трафиком. Я еду и все жду, что ближе к Ханою грязь пропадет. ничего подобного. Ямы становятся глубже, грязь жирнее. Я стараюсь не сбрасывать до нуля на перекрестках, пока горит красный, чтобы не ставить ноги на землю. Они тонут по щиколотку в глине. Перед самым Ханоем со всех сторон дороги начинается какая-то стройка, раскопки. Сплошные ряды экскаваторов тянутся километрами. Склады, промзоны и прочее такое. На одной из остановок вижу, что сидит вьетнамец и хлещет чаек. Падаю на хвост, он меня любезно угощает. Стараюсь расплатиться, но он отказывается. Чай не греет.

Не знаю как так вышло, но до отъезда в ЮВА жил в Химках. Уезжал по первому снегу и грязи, долго катался по ЮВА и приехал опять в Химки. Все той же поздней осенью. Температура +10 — +8, дождь, грязь, стройки, автосалоны и линии электропередач. Пятнадцатое апреля 2010г.


Постепенно углубляюсь в Ханой. Решил не выпендриваться и ехать на обычное для всех озеро Хоан Кием, там в переулках полно гестов и отелей. Уже в пяти километрах от озера я резко стартую со светофора с одним лишь желанием побыстрее доехать и заселиться в отеле. Ухожу резким разгоном самый первый. Сил уже просто нет. Мне наперерез с обочины бросается Нгуен и исчезает в переулке на той стороне. Я чтобы не столкнуться с ним даю по тормозам, меня сразу же кладет на бок на мокром грязном асфальте. На скорости около 60 кмч я падаю опять на правую сторону и лечу по лужам. Долго не могу остановиться. Стучусь башкой об асфальт и скольжу, скольжу, скольжу. Когда влетаю головой в очередную лужу меня окатывает грязным потоком воды, которая струями расползается по стеклу. В голове одна мысль: «Рулить надо, а не тормозить, рулить а не тормозить, идиот» Наконец останавливаюсь. Поднимаю мотобайк и ползу на обочину. Еще больше ободрал ладони, немного немного порваны джинсы, цепанул косточкой на ноге.

Теперь уже не просто грязный, а грязный дальше некуда. Это я, типа не в горах, а в столице. Правда столица с грязнючими дорогами, но попробуй объясни в гесте, что я отмотал черт знает сколько из Хуэ, вторые сутки под дождем и перед Ханоем грязь по колено. Езжу по переулкам ищу «Руа Се», мойку мотоциклов. Нахожу. Отдаю мотосай, спрашиваю, где тут сортир, достаю чистые сухие вещи, пластыри и иду переодеваться. Пластырь на размокшие ладони не липнет. Как-то привожу себя в порядок, пакуюсь. Куртк и башмаки прошу окатить из карчера. Куртку выжимаю, башмаки как-то хлюпают, но не привыкать. Мне предлагают накатить ликерчику. Не вопрос. Меня трясет от холода. Расплачиваюсь за помойку и еду. Дождь немного прекратился. Я осторожно пробираюсь по дорогам. И уже без приключений подъезжаю к озеру. Даю круг почета и забиваюсь в какой-то переулок.Нахожу отель за 13 долларов. С вайфаем и горячей водой. Расписали бумаги, буду жить по крайней мере три ночи. Расплатился. Выхожу к мотобайку, правая подножка какая-то кривая после падения. Упираюсь в руль в подножку и начинаю выгибать обратно. Чуть не заваливаюсь вместе с мотобайком на бок. Ноги уже не держат. Машу рукой, увешиваю мотосай противоугонками и иду греться в душ. В душе долго моюсь сам, потом отмываю облепленный глиной рюкзак, башмаки и даже носки. Все, что не замотано в полиэтилен промокло насквозь. Одежду сдаю в стирку.

Сам залезаю под одеяло и пытаюсь согреться. Лежу и трясусь, как цуцик. Потом немного засыпаю. Уже вечером выхожу из отеля до соседней палатки, чтобы купить каких-то чипсов и пива. Прихожу в номер и вырубась. Ночью проснулся и долго вспоминал, в какой я стране? Решил, что в Камбодже. С городом долго определиться не мог. Потом вспомнил, что тут у нас Вьетнам, я в Ханое. Вот блин.
Фото

Продолжение