И снова здравствуйте. По заказам радиослушателей — еще пара главок из книги Марка Барнса Why We Ride. A Psychologist Explains the Motorcyclist’s Mind and the Love Affair between Rider, Bike, and Road. Первая часть здесь.

Оговорюсь, что перевод весьма близок к тексту, но не дословен — где-то выпущены откровенно затянутые куски, кое-где встречаются небольшие стилистические отступления и приукрашивания (но все аналогии и совпадения, разумеется, случайны).



Хром

В предисловии автор оговаривается, что после выхода статьи коллеги-психологи раскритиковали его за слишком вольное обращение с термином “Яобъект”/”объект самости” (гуглить Хайнц Кохут — прим. переводчика). В действительности он подразумевает отношения между Я и используемым объектом, а не объект как таковой.

Жидкое зеркало, разлитое поверх чувственных изгибов, отражающее гордую улыбку владельца в пестром ворохе солнечных зайчиков… Есть какая-то магия в этой гальванизированной диковинке, что-то сложно выразимое в отношениях между человеком и машиной. Но не торопитесь переворачивать страницу, если вы не любитель кастомов или гордый владелец эпатажного пауэркруизера — хороший слой полироли поверх пластикового обтекателя Бусы подарит вам тот же эффект. Да честно говоря, это и к эндуро относится — даже покоцанные и покрытые толстым слоем грязи, они все равно сохраняют некоторую способность к отражению.

Но сначала — краткое введение в так называемую “селф-психологию”. Нет, это не похоже на заправку с самообслуживанием, и не облегченная версия психотерапии из серии “сделай сам”, это направление психоанализа, изучающее “Я” как набор динамик, уникальных для каждой личности — от идентичности и самооценки до формирования ценностей и социального взаимодействия. Одна из ключевых идей селф-психологии состоит в том, что люди постоянно корректируют свое самоощущение, чувство, кто они такие, при помощи “яобъектов” (субъект лишь один, к объектам же относятся все значимые вещи за пределами Я, чаще всего — другие люди, но так же и неодушевленные предметы, организации или категории, с которыми человеческие существа чувствуют психологическую связь). Яобъект — это объект, который выполняет специальную функцию в создании или сохранении желаемого ощущения Я.

Например, у меня случился плохой день, когда все мои усилия пошли псу под хвост, я чувствую себя беспомощным и неэффективным. Чтобы немного восстановить позитивное самоощущение, я могу прибегнуть к помощи друга, который напомнит мне о моих прежних достижениях, выразит уверенность в моих силах справиться с нынешними трудностями, да и просто отнесется ко мне как к чего-то стоящей и способной личности, а не жалкому неудачнику, раздавленному фрустрацией. Увидев более симпатичный образ себя в глазах друга, я могу на его основе воссоздать собственный. Насколько реалистичным будет такой образ, зависит от склонности моего друга к лести и преувеличению и моей собственной способности к самообману. Однако принцип остается тем же: я использую друга в качестве яобъекта, а он дает мне зеркало, в котором я вижу лучшую версию себя — и эта версия борется с тем негативным образом, который сложился из-за предшествующих неудач. В таком “использовании” нет ничего плохого, это просто одно из средств справиться с настроением, к которому прибегают люди. С тем же эффектом я мог бы пойти поиграть в баскетбол с приятелями, которые ценят мое участие в команде или показать трехочковый бросок соседским ребятишкам и насладиться их наивным восхищением. Еще лучше было бы заслужить восхищение коллег, а то и начальника. Интенсивность такого вознаграждения зависит от значимости восхищающегося — когда тебя желает тот, в кого ты безумно влюблен — это совсем не то же самое, что навязчивое желание со стороны кого-то непривлекательного.

Селф-психология изучает и то, как мы идеализируем или обесцениваем других. Мы можем приписать кому-то или чему-то гигантскую важность, основываясь на каком-то одном атрибуте или даже исключительно на собственной надежде на что-то приятное, и наоборот, забраковать человека или объект из-за одной неприятной черты или банального страха разочарования. Здесь возможны любые искажения, а восприятие имеет гораздо больше отношения к тому, во что мы хотим верить в этот момент, чем к тому, что реально происходит в мире за пределами нашей перспективы. Можно сосредоточиться на одной детали и упустить всю картину, можно скакать из одной крайности в другую (от любви до ненависти) из-за смены настроения или восприятия, тогда как человек или объект там снаружи будут оставаться неизменными. Какая из картинок более правдива? Может быть — обе, может — ни одна. Фишка в том, что наш образ Я непосредственно связан с имеющимися у нас образами объектов, с которыми мы связаны — и наоборот. Иногда мы восстанавливаем позитивный образ Я, противопоставляя себя тем, на кого мы смотрим свысока, иногда — ассоциируя себя с тем, на кого мы глядим снизу вверх. И эти функции выполняют не только люди, но и вещи.

Если я умелый ездок (ладно, уговорили — прим. переводчика), мой мотоцикл может служить позитивно отражающим яобъектом, давая мне ощутить себя сильным и изящным. Просто смотреть на него, восхищаться его изгибами и инженерной работой уже отбрасывает отблеск величия на меня как на его владельца. И даже если я и ездить-то толком не могу, достаточно быть просто замеченным рядом с ним — так я могу позаимствовать часть его совершенства в глазах наблюдателя, который не знает о моих слабостях. Когда я смотрю на него — своими или чужими глазами — я могу поймать отблеск улучшенной версии себя. Чем больше я его идеализирую, тем позитивнее он отражает меня, пока я сам остаюсь позитивно связан с ним. Если же эта великолепная машина однажды меня подведет, ее прекрасные железные мышцы могут потерять для меня всякую привлекательность. Возможно, чтобы не признавать собственную излишнюю самонадеянность (езду за пределами своих способностей), я предпочту считать мотор злобно-непредсказуемым. В любом случае, то, как я смотрю на байк, будет (по крайней мере частично) функцией того, как я вижу себя, или моей потребности изменить то, как я вижу себя. Если зеркало возвращает мне уродливый образ, я должен буду или отвернуться от него и найти другое, или научиться интегрировать позитивные и негативные аспекты себя в более сбалансированную и реалистичную Я-концепцию. То, насколько мы можем вытерпеть разнообразие отражений — один из показателей зрелости. Нам нужно извлекать урок из негативных образов, не впадая в уныние и не кидаясь давать зеркалу сдачи, и находить комфорт в позитивных, не ударяясь в грандиозность и самодовольство. Да и вообще, мы можем многое узнать о себе, просто начав замечать, как мы используем зеркала вокруг нас.

Так какой образ себя вы видите отраженным в своем мотоцикле?



Центр тяжести

Как говорилось в одной социальной рекламе, “скука ранит”. И так оно и есть. Пусть это и кажется банальным, проблема недостаточной стимуляции весьма серьезна. Склонность некоторых подростков к криминалу проистекает в том числе и от безделья. Их жизнь неструктурирована, у них слишком много свободного времени, нет контроля, но есть неутолимая жажда острых ощущений. Если не предложить им какой-то конструктивной, социально приемлемой альтернативы, они очень быстро найдут способ получать адреналиновый приход, ввязываясь во что-нибудь опасное. Делая что-то, что грозит тебе проблемами, можно заполнить эту дыру, не проявляя особой креативности — иначе отчаяние, нехватка поддержки, направления в жизни или надежд становятся невыносимыми. Или возьмите взрослого человека в депрессии, который даже не может сформулировать, что идет не так в его налаженной повседневной жизни. В этом и фишка: в отсутствие каких-то вызовов и потрясений жизнь превращается в унылую рутину, высасывающую из тебя все соки. Чтобы разбавить скуку, которую взрослый испытывает на работе и в браке, он может увлечься какой-нибудь политической или профсоюзной деятельностью или завести интрижку — и, как и бунтующий подросток, очень сильно попортить жизнь себе и окружающим в процессе. Вам не надо быть отмороженным искателем острых ощущений, чтобы затеять какую-то контрпродуктивную или даже откровенно деструктивную активность, пытаясь облегчить более чем реальную боль от недостимуляции.

Очевидно, что езда на мотоцикле может дать нам массу разнообразных ощущений и вызовов, особенно если учесть, как много социальных, механических и технических аспектов туда замешано. Когда тебя одолевает скука, проще всего сесть в седло или достать ящик с инструментами — то и другое может быть прекрасным способом бороться с недостимуляцией. Только хорошо бы соблюдать баланс. Слишком уж легко перегнуть палку и столкнуться с обратной проблемой — излишней стимуляцией, когда дорожная ситуация или гаражный проект потребуют больше навыков и стрессоустойчивости, чем есть у нас в запасе — тогда даже та рутина, от которой мы стремились сбежать, может показаться не самой плохой альтернативой. И риск перегрузки тем выше, чем больше мы страдали от невыносимой скуки и тревожного чувства утраты смысла. Так просто настроить слишком амбициозных планов: особенно длинный прохват, трек-день в компании более быстрых гонщиков или полная переборка мотора. Ну или можно использовать вечернюю поездку домой, чтобы встряхнуться после очередного дня офисного рабства — то, что воспринимается как глоток свободы, но по сути — всего-лишь сброс накопившейся агрессии. Такая жажда бунта очень легко переносится на манеру езды — здесь открутить, там проскочить на розовый, сделать вон того чувака на спорте, короче, почувствовать силу и власть, компенсировав свою беспомощность и вырвавшись из-под гнета обязательств. Пустите голодающего за праздничный стол — и он легко обожрется до рвоты. Предложите отчаянно скучающему человеку источник острого удовольствия — и он наверняка попробует прыгнуть выше головы. Чем это грозит в случае езды на мотоцикле, наверное, объяснять не нужно.

Все это кажется довольно очевидным, пока речь не заходит о самодиагностике и распознавании недостимуляции в своей собственной жизни. А все потому, что эта форма стресса (даже очень сильного) связана с отсутствием, а не присутствием очевидного источника.

Обратное тоже верно: многие мотоциклисты ездят и проводят время в гараже, чтобы справится с излишней стимуляцией и стрессом в остальных сферах жизни. Механические проблемы решить проще, чем договориться с бунтующим подростком, а точно завалив байк в поворот, можно забыть о проваленном дедлайне и гневе начальства. Вот только эскапизм, как любая форма болеутоляющего, болезнь не лечит. Все вышесказанное не отменяет того, что мотоцикл — прекрасный способ уравновесить обе крайности, если, конечно, не забывать об умеренности. Чем выше наша осознанность, тем вероятнее мы будем основывать свои действия на рациональном мышлении, а не идти на поводу у эмоций.