Путешествия

Начало..
Часть 15..
Сайгон — Муйне

Утром пришлось проснуться пораньше. Потому, что в планах ехать в Фантьет извилистыми путями. Сначала по одной из многочисленных дорог номер 1, потом вдольканала к озеру по дороге 742, потом дорога 20 в горы, потом дорога 28 с гор к морю. Все только потому, что мне хочется наконец-то заехать в эти самые горы. В итоге получается 40 километров на выезд из Сайгона и 300 километров пути по двухполосным второстепеннм и третьестепенным трассам.

Выезжаю из отеля сразу после восхода и начинаю блуждать, в поисках выезда из города. Примерно знаю, что надо ехать по солнцу куда-то на восток, но дороги заносит то в одну ненужную сторону, то в другую. По одному мосту сгонял два раза: туда, понял, что мост не совсем тот, потом на разворот и обратно, потом долгие размышления, а вдруг мост, это тот самый мост итп. В конце концов решаю, что главное выбраться из этой урбании, а по сельским дорогам держать направление гораздо проще, чем в перманентно перестраиваемом мегаполисе.


Карта

За из перекрестками по утреннему холодку стоят пикеты полицаев, которые проводят операцию «шлем-прева-кто такой». У меня все еще настороженное отношение к этим компаниям, поэтому с перекрестка я стараюсь уходить где-то в центре толпы, когда полицай уже хватает кого-нибудь из местных. Так и двигаюсь. Едешь и едешь, уже тридцать километров отмотано, а город все тянется и тянется. Светофоры-перекрестки. В конце концов я нахожу разбитый асфальт, выходящий на 742 дорогу вдоль канала-реки. Ни реки ни канала не видно. Кусты-деревушки. Но сама дорога приятно вихляется. На остановках частенько подходит какой-нибудь вьетнамец (ибо он же продавец в палатке) и затягивает разговор кто-откуда. Все-на на смечи вьтнамско-англицского с грехом пополам. Иногда спрашивают, почем байк, иногда, есть ли жена-дети. Я в это время пью колу со льдом из полиэтиленового пакета.

Потом кола делает свое черное дело, за городком Бинь Хоа приходится бегать в поисках подходящего ствола латексного дерева. Только решишь, что заехал достаточно далеко, тут же из чащи выезжает толпа на мотобайках и смотрит на тебя как на инопланетянина. В итоге полчаса мечешся по латексной роще и делаешь вид, что озабочен качеством латексного сока, типа оцениваешь стоимость угодий для покупки-колониализма. Везде кто-то живет.

В одном месте над самой дорогой на скале стоит громадный каменюка. Кажется, что только и ждет удобного момента, чтобы покатиться и раздавить городишко.


Постепенно поднимаюсь в горы. В каком-то захолустье стоит кафе, такой кофе, сякой кофе, беседки-палисадники-виды и пальмы. Естественно в кафе есть вайфай. Сижу часок и релаксирую. Горы начинаются как-то неохотно, дорога потихоньку поднимается вверх, но адовые серпантины все не появляются и не появляются. Даже скучно. Дорога становится хуже и хуже, постепенно она переходит в активный ремонт дороги. Перегруженные автобусы и траки карабкаются в гору, поднимая тучи пыли и дымя дизелями.


На короткой остановке сцепляюсь языками с франкоговорящим вьетом, какой-то учитель, едет в Далат. Далее разъезжаемся, у меня темп более рваный, я то гоню, то стою глазею. Забираюсь на плато. В городке Бао Лак стоит телевышка стилизованная под Эйфелеву башню. Вокруг чайные поля. Погода подозрительно портится и становится как-то непривычно прохладно. В этом же Бао Лаке я делаю лицо кирпичом, проезжая мимо очередного полицая. Прохладно, повылазили.

В каком-то живописном месте остановился чтобы сделать фотоснимок. А, жуткая вонь разливается по воздуху, где-то прячутся сто миллионов свиеней и кур. Быстро щелкаю и делаю ноги из странной пасторали. Сворачиваю на 28 дорогу, она забирается уже куда-то под 1200 метров в горы. Целые склоны заросли хвойным лесом. Температура около 17 градусов тепла. Еду и размышляю, что в Красноярском крае как всегда хреновое лето. Если бы не редкие банановые кусты, то разницы с летней Сибирью мало. Дорого, забравшись наверх, переходит в извилистый спуск. Несколько часов катишься вниз, пока голова от поворотов кружиться не начинает. Долго еду вслед за лекговушкой. У нее неподходящий для меня режим, некоторые повороты мне лучше проходить не оттормаживаясь, чтобы не уйти в занос, а водитель машины аккуратно едет примерно с одной скоростью. Из за этого мне приходится сильно оттормозиться перед поворотом, чтобы не тормозить на нем и не въехать в машину за ним. Потом я набираю скорость, чтобы держать темп, потом по-новому.


Водитель легковушки как-то ленится гудеть на закрытых поворотах. Я же постоянно давлю на кнопку. Иногда длинные грузовики выскакивают на крутых поворотах на встречку, надо как-то предупреждать. Местные на байках тоже любят проходить повороты, велезая на встречку. А так погужишь ты, из-за поворота тебе погудят и становится понятно, что за поворотом кто-то есть. Еще на дороге 28 перед поворотами сделана гребенка из белой рельефной разметки. Это не столько помогает, сколько сильно мешает. Гребенка как раз в том месте, где пора оттормаживаться. Сама гребенка это четыре-пять поперечных полос, потом еще группа из четырех-пяти полос. В итоге оттормаживаешься перед гребенкой, бросаешь тормоза на гребенке, потом дотормаживаешь между группами гребенок, опять бросаешь тормоза, опять жмешь тормоза. И все это на фоне легковушки, которая маячит, то приближаясь, то удаляясь. Через десяток километров он таки дает мне дорогу и ухожу вперед.


В каком-то ауле мне под колеса бросается курица, она долго не могла определиться куда ей бежать, в итоге она побежала точно под колесо. В том месте асфальт куда-то подевался, очередной перевал, похоже на границу провинций, чья дорога еще не разобрались. Я оттормаживаюсь на грани падения по глинистому грейдеру. Твердо обещаю себе больше не жалеть ни одну птичку. Хочет сдохнуть -туда ей и дорога. Умные курицы роются по кустам, раз и навсегда определившись с обочиной.

Далее опять вниз-вниз-вниз. Крутишься по серпантину до тошноты. Постоянный упор на руки. Отжимаешься и отжимаешься.

Уже перед закатом спускаюсь с гор. Резко теплеет до 28-30 градусов тепла, тучи немного рассеиваются, дождем не накрыло. Это просто отлично, по мокрому серпантину крутить никакого желания. Под дожем в горах ездить очень неприятно.


В Фантьет въезжаю уже перед самым закатом. Опять чистенький южновьетнамский городок. Я собираюсь остановиться в Муйне. Дорогу я, естественно, не знаю, в таких случаях приходится долго крутиться по лабиринтам улиц, заносит все время не туда. Пытаюст допрашивать местных. Канал связи не налаживается. Но случайно на какой-то улице вдруг вижу указатель на Муйне. Радостно врубаю как следует по дороге и обгоняя такси, автобусы и мотоциклы лечу искать ночлег. В Муйне въезжаю когда окончательно темнеет.


С первых же метров становится понятно, что во-первых Муйне это такая пляжная Мекка пакетника, во-вторых пакетник из России. Везде бродят красные Саши и Люси, вывески на русском языке, зародыш Паттайи. Туристический сектор состоит из улицы вдоль пляжа, около воды модные ризорты, на другой стороне не такие модные. Уютных треш-шалашей-утех-бекпекера не видать. Улица пустынная, движение никакое. Но с другой стороны нет никакого налета полудикого кемпинга. Короче, первое впечатление было: «Может куда еще поехать?» С тоской вспоминаю Панган, где можно найти крошечный пляж подальше за горами и торчать там вне времени и пространства. Потихоньку заезжаю в ризорты около воды. Цены мне не очень то нравятся. 30 долларов и дальше в плюс. Пафосные места отбрасываю. Перехожу на другую сторону дороги. То занято, то какие-то 20, 15 долларов за странные гесты. Наконец-то за очередным ресторанчиком нахожу ризор со свободным бунгало за 12 долларов. Еще меня в поисках напрягало, что цену не говорили, пока не посмотришь на эти мебелированные комнаты. Идешь и думаешь: «Скажите цену, такрастак, чего я тут время теряю?»


Сейчас вспоминаю, что процесс со стороны выглядел так: тихая улица, качаются ветки пальм. Народ стучит вилками в придорожном ресторанчике, играет легкая музыка. И тут вдали «дддддДДДДДДДДДД! ДД! Д! Д! Д! Д! ДДДДДДДДАААА», прямо с дороги резким поворотом прямо в кого-то из персонала вылетает синий мотобайк. Резко с юзом по песочку оттормаживается. С мотосая спрыгивает неформатный мужик с рюкзаком, в джинсаз, рубашке и куртке. Это на жаре под 30 градусов. Все вокруг в шортах и футболках. Сразу в крик: «Номера есть? Почем? Нет, спасибо!» Разворот с прогазовкой на первой, где-то буксанул в песке, «ДЛДДДДДДДДддддддд....» Все жуют дальше.

В успешном случае, это еще усугубляется победным въездом в ризорт, там где-то в темноте по дорожкам, с заносом по песку, скорее в душ, переодеваться, через десять минут я уже в шортах-хаки и рубашке «Ясотон» забегаю обратно в ресторан с пакетом гразной одежды. Нун куат Сайгон, лео лео, хоть вьетнамцы по-нашему и не говорят. Так я и заехал.

В ресторане я посидел, чего-то заел-запил. На форуме нашел телефон кайтерши с этого топика:
Дауншифт в кайтовый рай Муи Не (On-line дневник)

Ну-ка вспомним о чем же там шла речь 28 марта 2010 года?
«Re: Дауншифт в кайтовый рай Муи Не (On-line дневник)
Сообщение: #888
Сообщение Pinky Yazz » 28 мар 2010, 08:20
да любой черныйб и если можно с бергамотом
заранее спасибо „


Короче, черного с бергамотом я бы и сам выпил. Еще бы и салом заел с гречкой. Странно, но во Вьетнаме напряги с чаем. Местные пьют какой-то зеленый чай. На юге хлещут холодный, на севере горячий. Из каких-то стопок, из которых и водки не напиться. А чай, хоть и не водка, но привычнее, все-таки пить черный горячий тресограммовыми кружками. С такими примерно мыслями я созвонился, давай говорю приеду, поболтаем. То-се. Гостинцев никаких давно нет, пошел четвертый месяц. Все это я делал для достижения сугубо эгоистичной цели — поболтать по-русски. Последний раз это со мной происходило в Сием Рипе недели три назад. Я надеялся, что в Муй Не можно найти какую-нибудь веселую тусу. Я-то сам унылый как гнилой лимон, мне требуется подпитка от чужих позитивов. Короче мы сговорились, что веселая толпа собирается играть в покер примерно через пару часов. Поднабравшись еще пива я выехал на место.


В конце-концов мы все пересеклись. Но тусовка мегапозитивом не блешет. Это довольно-таки замнкнутая толпа покеристов-кайтеров. Такая давно устаканившаяся (не то имел ввиду) рабочая атмосфера. В этом смысле я их понимаю, попробовал бы кто пообщаться с нашей толпой велосипедистов. Так вот как-то повстречались, поговорили ни о чем, народ уполз играть в свой покер. Мне их покер не особо, им мой мотосай тоже не повод для общения. Короче, я завис за стойкой бара, разговаривая о том о сем с девушкой из России, которая работает гидом и к тому времени торчит на точке уже месяца три. Периодически кто-то приходил уходил, они занимали друг другу по 150000 тысяч донгов до ближайшей полумифической получки. Низкий сезон, бабла негусто. Кому-то надо бы и купить мотобайк да пока денег нет и все такое. В покер у наших игра тоже не шла, некие европейцы раздевали коммуну в пух и прах. Мне показалось, что народ приехал черт знает куда и завел примерно так привычную жизнь московского кабацкого разгильдяя. Даже как-то странно. Я когда-то размышлял, а не открыть ли кабак в Муй Не или еще на каком пляже? Но тут меня вдруг посетила мысль, что через месяца три после открытия я сопьюсь от вечного дня сурка и меня найдут утром на пляже, голова зарыта в песок. Как это говорится в Южном Парке, в этот вечер я понял очень важную вещь: путешествовать я еще вот так могу, но торчать на одном месте для меня мучительно. Как-то не мое. С этими мыслями я расстался с очередными суперпланами и немедленно наклюкался. Потом деньги закончились, я повинуясь духу Муй Не, (который осуждается всеми в топиках про мотобайки в муйне), повинуясь этому духу я пьяный вхлам выехал к банкомату. Перед отъездом чего-то еще помню шутканул в баре: “Вы мне джин-тоника налили, у меня денег только на полстакана, можно я только половину отопью, а остальное вы обратно разольете?» Я сгонял в банкомат и нахлестался уже как следует. Как полный мурзик.


Я люблю пропустить бутылочку пивка после жаркого дня, но так профессионально я не ухламлялся с тех пор как посетил Ангкор Ват. Потеря мечты даром не проходит. Из бара я уже вышел в состоянии, идти не могу, но ехать пока получается. Залез на мотосай и поехал. Дал километров так 90 в час. Было уже совсем поздно и улица была пуста. Можете уничтожить меня морально, я каюсь. Я был пьян, и теперь не достоин звания офицера. В процессе поездки я осознал что совершенно не помню, где же я заселился, и что Муй Не вобще уже закончилось. Частая проблема: меняешь город, селишься, потом долго вспоминаешь где. А тут одна лишь улица, огни погасли, все изменилось. Вокруг пальмы. Я уже совсем медленно прокатился туда-сюда раза четыре, потом махнул рукой и высадился на бетонный парапет набережной. На парапете я заснул, потом я свалился с парапета на острые камни и сорвал ноготь на среднем пальце левой руки. Вот, не гоняйте пьяным на мотобайках, заснете же потом на парапете и шею себе сломаете.

Злобно размахивая пальцем я вылез обратно на парапет и решил, что хоть пусть небо обвалится, я найду свой гест. Сел на мотосай и стал внимательно разглядывать дом за домом и забор за забором. Раза три я проехал туда-обратно и наконец-то нашел. Проблема была еще и в том, что я ничерта не видел, все расплылось. Чертыхаясь, как-то замотал палец и вырубился. Все комары в бунгало в ту ночь передохли.

Утром я около восьми вскочил и отправился сразу в ресторан, где вытащил из холодильника всю кокаколу и воду. Со словами «деньги потом занесу», я немедленно все выпил. Потом я разобрал на части шлем и вымыл всю рыжую грязь, которая забила все внутренности. Потом просто поехал в сторону поселка. Медленно тащился вдоль набережной, между тургетто и поселком, поехал штурмовать пески возле пляжа. Только потому, что увидел там какие-то гигантсике тазы на волнах. Раньше на фотографиях я видел эти странные лодки. Посмотрел на безобразие вблизи и поехал дальше в поселок.


Помню, что на заправке меня пытались нагло развести на какие-то немыслимые бабки и все это с таким видом, как будто так и надо. Да я был тогда в курсе цен на бензин от границы Лаос-Мьянма до дельты Меконга. Потом я лениво пил кофе в сельском кафе. Один вьетнамец признал во мне гражданина США, сказал, что он тоже живет где-то в СФ. Я ответил, что я, ващет, из окопа на той стороне поля. Но все-равно поговорили за жизнь. Я поехал дальше по пересыпанным песком улицам куда-то на самый край мыса Хай Лонг. Там нашел мощный прибой, скалы и кладбище. Бродил среди скал и могилок, размышляя о вечном. На могилках, как это и положено во Вьетнаме, самая популярная фамилия Нгуен. Достаточно далеко от моря набрал горсть мелких разноцветных ракушек.


Непонятно, почему Муй Не так раскручен для обычных туристов. Муй Не — это гигантские пляжи от горизонта до горизонта, и постоянно дует ветер. Старожилы, конечно расскажут, что бывает просто ветер, бывает и не ветер вовсе, бывает хороший ветер и еще триста видов ветра. Но я сочувствую пакетникам, которые надеются полежать в свое удовольствие на песочке и понырять в спокойной воде. При мне на пляжах со стороны Муй Не дул ветер, а на другой стороне Хай Лонга дул ветрюганище. На ту сторону я поехал просто потому, что вдоль берега на север уходила отличная дорога. Если бы ветер не резал руки и ноги песком, то было бы совсем супер. В реале вылетаешь на холм, там ветер усиливается и пескоструит тебя как следует. Больше 80 ехать невозможно, обдирает кожу. Кое-где обочины неплохо так подзасыпаны кучами песка, не очень-то приятно в них было бы влететь. Постоянно песчаная поземка по асфальту.


Так я потихоньку ехал вдоль побережья, смотрел как меняются цвета окружающих песков. Раньше и не представлял, что во влажной ЮВА могут быть такие натуральные пустыни. Песок иногда красноватый, иногда белый, иногда золотой. Растут кактусы. Мексика какая-то. Около одного из пляжей ко мне бросаются дети с матрасами. Я уже потом прочитал, что есть такое направление досуга — катание с песчаных гор. Я сразу же смотался. Не очень люблю детское навязывание услуг. Все понимаю, но не люблю. Не пошлешь вот так в лоб, как взрослых. В Таиланде такое сложно встретить, постоянная практика только в Кампучии, Вьетнаме и Лаосе.
(Это я немного отсыпал аргументов против какой-то девушки из Муйне, кинувшей камень в тайский огород, типа в Тае ужос и проституток чуть ли не Король благословил. В Муйне, подруга, дети за углом пятаки на жаре сшибают, днем пионер, вечером комиссионер. Богатый, типа, юг. Весь вьетнамский север после школы, если повезет, буйволов пасет у дороги. Я не могу представить такое в «нищем» Исаане.)


Постепенно я нашел для себя маленькую цель — гора около побережья. Решил, что подъеду и залезу на самый верх. Сначала заехал в деревеньку около подножья, потом проехал через крысную пустыню, в которой песок просто висел в воздухе, потом по грейдеру подъехал к забору с воротами. Частная территория и все такое. Вокруг песок, с дороги не сойдешь — ноги вязнут. Гора покрыта песком и кустами. И залез на толстый забор и пока он не закончился топал по нему в сторону горы. Потом спрыгнул на песок и начал карабкаться в гору. В лицо дует ветер, режет песком, ноги вязнут. Делаешь шаг на 20 сантиметров вверх, сползаешь вниз на 15, и так в час по чайной ложке ползешь. Я так и не долез около тридцати метров до вершины. Как всегда, я забыл воду. Размышляя о перспективах теплового удара, я окинул пустыню взглядом, посмотрел на куст с подозрительными сочными ягодами и пополз вниз, искать ларек с водой.


Выехал обратно по грейдеру в красную пустыню, бросился на заправку — закрыто. Нашел ресторанчик неподалеку. Врываюсь внутрь, кричу: «Водыыы!» После пяти минут объяснений, до народа наконец допирает, чего мне надо. Беру чай в бутылке, просто воды, колы и заливаюсь под завязку. В тени дерева сидят въетнамцы постарше и пьют лао лао, закусывая какими-то разносолами и запивая зеленым чаем. Начинают упрашивать меня. В конце концов я говорю, да черт с ним, хлопаю немного, просто сижу за столом и отдыхаю. Приезжают два европейца — ищут бензин. Никто их не понимает, я говорю, что бензина нет, но говорю, вмажьте лао лао, да забейте. Европейы отказываются и уезжают на поиски. У меня бензина хватит хоть до Фантьета. Туда и решаю ехать, но повинуясь случайным дорогам, изрезавшим пустыни.


В пустыне куча всяких асфальтовых дорог то туда, то сюда. Все петляют по холмам, ехать одно удовольствие, только вот песок летает. Около самого Муйне я вдруг выхожу на какой-то автобан. Реальная такая трасса в пустыне. Две полосы туда, газон-разделитель, две полосы обратно, широченные тротуары, выключенные светофоры, фонари, идеальный асфальт. Ни одного дома почти вдоль все дороги. Иногда перекрестки вникуда, отходят ответвления когда в песок на обочине, когда в прямо в стену. Трафика вообще нет. Я знаю, что идет дискуссия «езждить-не ездить, гонять-не гонять в Муйне». Мне кажется, что вьетнамцы построили этот проспект, чтобы снять все вопросы. Там можно гнать и двести. Я и то до 160 раскочегарил свой хилый табурет, чуть летающим песком не стерло. В окрестностях кроме сусликов никого. Я так понимаю, что скоро там скоро «Прошло сто лет, и юный град… вознесся пышно, горделиво». Но пока это задел под некислый дрэг. Такая же тема есть в Да Нанге.


По этой дороге я сгонял в дальнюю часть до Муйне, потом обратно в сторону кольца и далее до Фантьета. В путеводителе я начитался про какие-то башни на горе, решил заехать-посмотреть. Заодно хотел посмотреть почту в инете и сожрать чего. В Фантьете отрубили свет, интернет того. Пожрать тоже не особо. Жизнь умерла. Поехал сразу же искать вьезд на холм. На холме въехал не совсем с той стороны, попробовал пробраться через колючие кусты. И, святый бог, там все кусты заминированы. Кто-то подробно проложил кучами весь склон и засыпал мусором. Еле ушел. Все-таки как-то в обход продрался к маяку, дотам, башням и прочему благолепию холма. Посмотрел на Фантьет и погнал обратно в деревню. Естественно по трассе в пустыне, это просто дорога-мечта.

В Муйне попал на закате, приготовился зафотать, вдруг набежали толпы японцев с такими объективами, что я в слезах сбежал. Ел супец в местной столовке, курил кальян где-то в неместной столовке. Вычитал про взрывы в метро, приохренел. Позвонил туда-сюда. Пошел домой и завалился спать.

Утром долго бродил по пляжу, все думал, а может позагорать таки? Но так и не собрался. Поглазел на кайтеров, потом сел на байк, доехал до Фантьета. Решил сгонять вдоль побережья на юг. В одной кафешке сидел пил колу, хозяйка выяснаяла женат ли я, а вот как раз тут дочь выросла. Ха, да это я только так выгляжу, типа принц на мотосае, у меня кроме мотосая и пластиковой карты еще есть только душа итп. Нашли завидного жениха. У меня из планов на жизнь дальше Дьен Бьен Фу в списках ничего нет. Ну еще почему-то хочу до Наративата доехать. Еще в кафе прибыл вьетнамец на Крузаке, втаривался плодами кактусов. Угощали меня, я долго отпирался из вежливости. Потом разъехались. Я долго гнал вдоль побережья на юг. Доехал до маяка, потом до каких-то вонючих солевых плантаций и еще дальше. Если бы не вечер так бы и упылил в Вунгтао. Но солнце утонуло и я вернулся в Муйне.


Вечером встретил среди персонала одного ресторанчика некоего товарища из России. Он работает администратором-метродотелем в кабаке. Зовут Дима. Сейчас посмотрел вконтакт, да так он и сидит во Вьетнаме. Теперь уже больше года. Весь вечер болтали, потом к нему прибыли какие-то девки по турпутевке. У них последний вечер им надо оторваться как следует, мне не очень-то надо отрываться, завтра с утра поеду в Далат. Ну его нафиг, все эти поездки с больной башкой. Но все равно я оказался на какой-то сельского типа дискотеке. Потом собрался, как-то быстро распрощался и пошел спать.

Утром заехал в тот же кабак, хотел сказать «Пока Димон». Но Димон, похоже накануне если и выбрался из алкосетей, то слишком поздно. Да и одна из туристок что-то сильно увивалась вокруг. Тут утром, конечно, не проснешься. А я уезжаю дальше, в свои горы в Да Лат, в Далат.

Продолжение...