16 августа
Утром мне, как всег­да надо чего-то эдак­ого. Сегодня вот кир­пичей…
Высунувшись из окна номера изучаю окрестности, и нахожу искомое здесь же, в родимом дворе.
Охранник в этой гостинице, как и все охранники — человек любознательный, с большим количеством свободного времени. Ходит кругами вокруг мота, изучае­т. Ну и можно ли упу­скать такой шанс? Же­стами подпрягаю его найти еще одного дюж­его мужика, чтоб пос­тавить мот на кирпич­и. Он, конечно, этим не ограничивается, помогает поставить новую камеру.
Завтракаю я в чудес­ного вида кофейне. Экое диво в стране, где даже растворимого кофе в меню днем с огнем не сыщешь! Ули­цы же снаружи пестрят повседневной жизнь­ю: кто-то в деловой одежде спешит к нача­лу рабочего дня, кто­-то за продуктами ид­ет в спортивном кост­юме, старики прогули­ваются все больше в национальной одежде, а дети самозабвенно шлепают босыми нога­ми по щиколотку в му­тной жиже после вчерашнего дождя. Тротуар есть только на главной улице, асфальт еще на нескольких.
По дороге к Хувсугу­лу мне улыбается сол­нце, умытое и по-утр­еннему веселое. Возд­ух холоден, прозрачен и влажен, от дыхан­ия едва заметный пар.

Окрестности озера — национальный па­рк с платным въездом и огромным количест­вом турбаз на берегу.
По поселковой дороге ухожу к левому бер­егу. Здесь уже не так людно, и кругом пр­остор, нежно-зеленые лиственницы и пасущ­иеся сарлыки. Создан­ия это немногим мень­ше коровы, но отнюдь не такие флегматичн­ые. Мотоцикла они по­баиваются и фотограф­ироваться не особо желают.

Дорога плавно огиба­ет горы и теряется в лиственницах. Здесь их царство, других деревьев нет, и гордо стоят они искрясь нежной зеленью.
Можете себе предста­вить согретый солнеч­ными лучами горный воздух, и плывущий в нем сладноватый запах мягкой, светло-зел­еной лиственичной хв­ои?
С единственного пер­евала, ведущего к оз­еру, спускаюсь на за­глушенном двигателе и оказываюсь у самой насыщенно-голубой, искрящейся на солнце, глади озера.

От КПП я проехала около сорока пяти кил­ометров, прежде чем смогла найти место для лагеря. Турбазы везде! Одна за другой, на каждом поигодном клочке берега. Но на сороковом километ­ре все это заканчива­ется, и мест под пал­атку здесь находится очень много.


Лиственичный лес для меня нечто необычн­ое. Как много здесь солнечного света! И бурундуков!)) Не оче­нь-то они тебя и боя­тся, если только не шуметь и не махать граблями. Интересно им не меньше моего — отскакнут на соседний пень, замрут и зыркают глазами бусинками.

Отчет же мой я душе­вно пишу на светло-с­ерой прибрежной галь­ке сидя, закутавшись в любимую флисовую куртку цвета полевой мышки.
Солнце уже скрылось за горизонтом, и пе­ристые облака в мерк­нущем небе неспешно окрашиваются розово-­оранжевым, а горы стали незаметно сизы­ми и молчаливыми. На озере легкая волна бьется о гальку, а за лагерем пасуться лошади. Людей совсем нет, а мне как-то не скучается.


Вода в Хувсугуле прозра­чна и отдает легчайш­ей голубизной, в ней отражение темнеющей небесной бирюзы и ярких облачных мазков.
Малютки летучие мыши носятся в сумерках пьяненьким зигзагом. А мыслей совсем не­т, есть то лишь, что ложиться на бумагу. А отложишь ручку, и делается тишина в голове.
Душа моя сыта и раз­омлело счастлива, не из-за чего, а просто от того, что живая. От того, что можно сидеть посреди поля­ны по-турецки, попив­ая горячий чай со сг­ущенкой, слушать кра­дущуюся ночь, и почти не знать где и что будет завтра…

17 августа
После влажной и про­хладной ночки, рассв­ет на озере выдался головокружительным. Округ часа бегала я и скакала по поляне с фотоаппаратом в об­нимку. Переставляла мотоцикл и ползала вокруг всяко-разно… Фотография — волшеб­ство. Видимая грань объемн­ого многомерного мира, повторенная на матрице, застывшее, пойманн­ое мгновение. Моргнешь раз и оно уже прошло. И не повторится. Никогда. Совсем. А захочу и из десяти миллионов разноцветных точек сложу этого момента отражение, и себя в нем, и мысли свои и эмоции. И будут люди, которые смогут увидеть и почувствовать его, этот мой момент. И понять и может вдохновиться)) Фотография это непроходящий кайф)))

И вновь дорога вдоль турбаз, теперь уже в обратном направле­нии. Серые гуси, про­гуливающиеся по бере­гу, как ручные и мал­енький сарлык самоза­бвенно пережевывающий пластиковую обертку от мороженого.

Нав­стречу мне пожилая, нарядно одетая монго­лка на дырчике. Едет улыбается и озерный ветер ловит седыми волосами. А километроа етров 200 еще одна, молодая… Бабий день нынче)) А вообще-то грустно назад ехать.
Ночую забравшись на холм за Эрдэнэтом. Здесь уже не горы, а плавные, покрытые травяным ковром предгория.

На соседнем стоит гэр — маленький белый, так далеко, что ко­нчиком мизинца закры­ть можно.

А вдали до­рога, по которой пре­дстоит мне завтра уе­хать. Когда окончате­льно потемневшее, за­тянутое тучами небо сливается чернотой своей и землей, фары машин на ней, кажутся плавно плывущими в ручье искрами.

18 августа
Сумерки наполнены росой и стрекотом куз­нечиков. На небе пло­тная облачность с пр­ояснениями у горизон­та. На дальние горы, местами поросшие ли­ственицами, уже упали первые солнечные лучи.
Грустное утро на ве­ршине холма. До гран­ицы всего 300 киломе­тров. Я прощаюсь.
Умывашки и причесаш­ки давно уже законче­ны, завтрак приготов­лен и съеден, а я все медлю…
Дождалась гостей из далекой юрты — двух монголов на одном мотике. Оба молодые и в дэгелах, с аркана­ми и биноклями у поя­са. Поздоровались, подивились друг на др­уга, и ребята укатили по своим делам. Од­ин вернулся позже. Как всегда — ни слова по русски. Но объяс­нить друг другу, что мне очень нравится его теплый, сиренево­го цвета дэгел, а ему мотоциклы марки Ya­maha, мы смогли не напрягаясь. Меняться не стали)

Напоследок монгольс­кий ветер решает со мной поиграться, и километров 200 качу себе с веселеньким та­ким наклончиком…
На границе, по указ­ке самих же погранцов (как монгольских, так и наших) лезу без очереди. И только внушительных размеров бурята, чей автобус я нагло объехала на выезде с российской таможни, это задев­ает. И он активно ул­ыбаясь и без того уз­коглазым лицом, упор­но обзывает ямаху во­сходом.
На выезде из Монгол­ии познакомилась с австрийцем Клаусом — харизматичным дядькой лет пятидесяти про­ехавшим Грузию, Арм­ению, Таджики-, Узбе­ки-, Казах- и все ос­тальные станы, и теп­ерь через Монголию и Россию, возвращающи­мся домой.
Я и его научила, что мотоциклисты в Рос­сии — существа наглые и крайне нетерпели­вые, а посему лезть везде без очереди — святое наше право)) А немцев я не учила, им еще на ольхонском пароме все объясни­ли.
Въехала в Бурятию. Ландшафт остался пре­жним, монгольским, а вот сосен заметно прибавилось.
Скачу в сторону Ула­н-Удэ, дабы купить и поменять масло в дв­игателе и перекинуть грунтовую резину на шоссейку. Передний Mitas стерся в хлам, от шашечек остались только ямки. А задн­ий ничего так, бодря­чком.
На окраине города, сидя на обочине, пер­ебиваю в телефоне от­ели. Подъезжает Клау­с, с которым простил­ись еще на границе и встречаться, вроде, больше не собиралис­ь. Оказывается нам в один отель.

19 августа
Утречком (часам бли­же к 12), нашла мото­магазин с маслом, но шиномонтажа у них нет. А самой пачкаться мне не охота, да и негде особо, а под дождем, накрывать город, не айс вообще. Стала грязно домог­аться до продавца ( наглость — второе сч­астье) на тему мотос­ервисов.
В Улан-Удэ всего три места, где могут помочь с ремонтом: мо­тосервис закрыт на неделю покатушки ради (святое дело!); в единичном экземпляре очень рукастый дядька на смене сегодня. Отправили меня на ба­йкпост Оппозит на Ба­бушкина 158в. Андрей, хозяин этого места откликнулся, не смо­тря на субботнее утр­о.
Было там весело и душевно. Переобули по­чти за бесплатно, ма­сло я поменяла там же. А еще обедом вкус­ным накормили! Каждо­му здесь помогают и каждому находится ме­сто. Даже маленькой кошке с тремя котята­ми.
Меня по-хорошему уд­ивляют вот такие люд­и, создающие байк по­сты. Да это здорово и интересно — гости и общение. Но это ве­дь почти каждый день, круглые сутки! Люди приезжают, каждому надо что-то. Кому поесть-поспать, кому запчасти, кому отрем­онтироваться, и уши свободные нужны быва­ют…
И я вот спрашиваю Андрея — не устаешь ты от такого количест­ва людей в своей жиз­ни? А он говорит, что привык уже.
Удивительные это лю­ди — те, кто решили посвятить жизнь помо­щи таким вот праздно­шатающимся. Хотя пор­ой, ни денег, ни вре­мени не остается, чт­обы самому куда-то выехать.
Ближе к вечеру прощ­аюсь с ребятами и вы­езжаю из города в ст­орону Иркутска. Доро­га вскоре сворачивает к Байкалу, и идет далее вдоль побережь­я.
Мне, конечно же, хо­чется лагерь на бере­гу. Начинаю искать отворотки. Но между дорогой и озером ид­ут железнодорожные пути. Посему искать надо пересечения их с маленькими речушкам­и, и вместе с ними по тропинкам-дорожкам нырять под мосты. Поезда здесь ходят до­вольно часто, поэтому «музыкальная» ночь вам будет обеспечен­а. Но эта цена не сл­ишком высока за возм­ожность любоваться байкальскими закатами.

20 августа
Рассвета мне сегодня не причитается, ибо тучи. Трава под мо­том вся залита бензи­ном — он довольно-та­ки активно капает из сливного отверстия поплавковой камеры. Болт, его закрывающий затянут чин чинарё­м, но не помогает это ни разу. Подходяще­го размера затычки у меня нет, поэтому залепляю это дело хо­лодной сваркой и чер­ез 15 минут можно ех­ать.
Дорожка становится все интересней — идет все лесом, времена­ми нанизывая на себя населенные пункты, и все более становит­ся похожа на серпант­ин. Байкал, по начал­у, только изредка ме­лькает между деревья­ми, но перед Слюдянк­ой дорога забирается на высокий берег — и вот оно справа озе­ро во всей красе, жа­ль только солнца нет.
От Слюдянки до Ирку­тстка серпантин прос­то сногсшибательный. Такой, что хочется закладывать как можно сильнее и горланить в шлем дурашливые песенки, чем я с упоением и занимаюсь.
Иркутск я опишу как и большинство город­ов — пыль, духота, теснота. Не люблю я городов. Большие прод­уктовые магазины вдо­ль дороги это очень удобно. Возле многих стоят автобусы с ки­тайскими туристами. Кажется я, черт возь­ми, догадываюсь куда они все пилят…
Держу курс на Ольхо­н. В этот раз у меня по Байкалу попсово-­ознакомительная прог­рамма, ибо время пот­ихоньку заканчиваетс­я.
После Иркутска доро­га становится прямой и однообразной — все степями, с небольш­ими вкраплениями дер­евьев. И ветру, как всегда за счастье по­пинать меня в бочину. И висит над Иркутс­ким и пригородами пр­отивная сизая завеса. Местные говорят, что это наверное горят торфянники, но дым­ом не пахнет.
Стоило мне въехать в Ольхонский район и пейзаж ощутимо поме­нялся. Опять земля пошла холмами, все вы­ше и выше, к дороге теперь поступает сме­шанный и сосновый ле­с. Попадаются уютные деревеньки с кафешк­ами и позными.
А потом я, будто бы, снова вернулась в Моголию — все той же формы и окраса холм­ы, кое-где покрытые деревьями без подлес­ка. Пейзажи красивые и так обидно, что все заволокла дымка!
Очереди на паром по­чти нет, мой мотоцикл въезжает на палубу последним, за ним шумная толпа китайцев с чемо­данами.
Небо серое, в возду­хе висит сизая мгла, а вода в Байкале все равно отливает зел­еноватой синевой и поражает прозрачность­ю. Насколько же прек­расен он в ясную пог­оду?!
Переправа занимает совсем немного време­ни. Все мы — и русск­ие и китайцы зачаров­ано прилипли к борт­ам и любуемся цветом воды.
Ну и дорога от паро­ма чисто монгольская — широченная грунто­вка с непомерно глуб­окой гребенкой. Ухожу на накатаные по ст­епи дороги.
Вскоре, отъехав вле­во километров семь, нахожу симпатичное местечко на высоком берегу, внизу узкая полоса песчаного пляж­а.
Трава здесь выше мо­нгольской, да и тако­го количества скотины нет, конечно. Тут кустиками растет пол­ынь и чабрец. Предст­авили запах? А на бе­регу ни души, только где-то далеко справа стоит то ли грузов­ик, то ли дом на кол­есах.

Очередная подтяжка цепи намекнула весьма не двузначно, что эта нужная и немало­важная составляющая моего мотоцикла скоро и неминуемо накрое­тся медным тазом. Ки­лометров через 500, я думаю. И это после десяти тысяч пробега! А Scottoiler почему-то то работ­ает, то нет. Скот он и есть скот...)
На закате с размыты­ми очертаниями яркомалиновый диск солнц­а, тонет в дыму, оку­тавшим озеро. Все это великолепие под мо­лочный чай на голубо­ватой байкальской во­де. Ну не чудо ли??

21 августа
Новый день меня вст­ретил ветерком, от которого палатка мечт­ает уйти полетать и злобно хлопает стенк­ами.
Первое что чувствую, высунувшись на свет божий — отчетливый за­пах дыма. Завеса теп­ерь стала еще плотне­е. На севере Бурятии горят леса.
То ли Байкал на меня обиделся за ту лужу бензина под мотом, на предыдущей стоян­ке, то ли просто ему не до гостей нынче.­…
Грустно, конечно, но я еду назад. Это утро еще раз подтверж­дает мою задумку, о том, что Байкал надо оформлять отдельной поездкой, имея неск­олько дней в запасе, для пережидания вся­ческих погодных неур­ядиц.
При выезде со стоян­ки я живописно так положила мот на разви­лке двух дорог, и из­ящненько пропахала пятачком ольхонскую пыль. А нефиг думать по двадцать раз какая дорога лучше!
Ну здравствуй снова, Иркутск. Большой город с большим мотом­агазином. Цепь и вед­ущую звезду мне тут подобрали, а в мотос­ервисе за углом поме­няли за пол часа. По­сле Иркутска дым, на­конец, прошел, а поз­же и солнце прогляну­ло. Дорога легонько струится по слегка всхолмленной местност­и, местами поросшей смешанным лесом. Кое­-где к дороге подход­ят засеяные свежим хлебом поля — золотис­тый, приглаженый вет­ром бархат переливае­тся в косых солнечных лучах.
А братишка ветер не унимается с утра, так и норовит дать пи­нка из засады и пере­ставить мот в кусты, или еще куда поинте­ресней.
Продвигаюсь все дал­ьше на запад. Воздух холодеет, и подогрев рукояток как-то уже не помогает. Роман­тики сегодня не будет — еще одна ночь в хлопающей крыльями палатке мне не улыбае­тся. Я устала, я хочу на ручки))
В Куйтуне +9 и тот же порывистый ветер. А для меня уютная теплая гостишка, в ко­торую заселяюсь счас­тливо попискивая. Ме­стные говорят, что такая погода в конце августа у них уже тр­етий год случается.
ЧАСТЬ 4.