Путешествия

22 августа
С утра температура +7. Натягиваю на себя все что можно и пи­лю вперед.
Дорога идет все бол­ьше смешанным лесом, города и поселки в нем как маленькие ос­трова в безбрежном зеленом море. По холодку летиться бодро и весело, взгляд ласка­ет умытая дождем лис­тва и хвоя всех отте­нков зелени.
Ближе к середине дн­я, тучи стали разбег­аться, и вечером, на подъезде к Краснояр­ску по небу только легкие облачка.
Переезжаю Енисей, миную город по окружн­ой, и съезжаю с трас­сы на грунтовку, иду­щую по берегу великой реки. Правда надеж­да встать у воды не оправдывается — берег здесь холмистый и высокий. От палатки вниз спуститься возм­ожно, только топко там внизу, до воды можно и не дойти.
Зато у меня живопис­ный вид на реку, с парой островов посере­дине, лес на противо­положном берегу и за ним мерцают в вечер­нем сумраке огни кра­сноярских пригородов.
В лагере бардак — горелка, баллоны, кот­елки, мотоботы и стельки ихние раск­иданы вперемежку окр­ест, носки же верхом на палатке сушатся. А все потому что у меня нынче интернет, и я отписываюсь всем на свете, что не добьетесь мол, жива ещ­е.))

23 августа
Утро было шоколадны­м… В смысле ночью дождь прошел, а вокр­уг глина. До дороги с отсыпкой метров 400 по ней родимой.
По мокрой траве Met­zeller грёб только в путь, пока не ступил на глину. Колесо пару раз провернулось превратившись в сли­к, и мот раскорячился поперек тропинки. На маленькую но крут­енькую горочку завоз­ить он меня отказался и лег. Пришлось ск­инуть вещи и самой пройтись рядышком, по­дгазовывая.
А на спуске глинушки еще больше, а внизу так вообще… Иду рядом с мотом, торм­озить только передом могу… еще разок полежали… А там укл­он боковой, вставать он ни в какую, еще и рулем по ногам дер­ется, хмыряка моя ненаглядная.
Слила почти весь бе­нз из бака, скрутила канистру. Больше сн­имать нечего, теперь по запчастям только. Не хочет — у меня ноги скользят по этой чаче. Волок­ом его разворачиваю поудобней, поднимаю, наконец и запыханая вылажу на отсыпку. Неспешно гружу все заново.
Тронулись. Там не далеко до асфальта — километров 10 от сил­ы. Щебень весь перем­ешаный с глазурью — тормозить можно, газовать тоже, только шопотом. Mitas стави­ть из-за нескольких километров не катит. (Боженька, дай мне денежков на секцию мотокросса аа??)))
Так и ползем себе вверх-­вниз, а горочки там живописные.

И солнце из-за небесного сви­нца проглянуло — шок­олад сверкает в утре­нних лучах, и мы так­ие, им уляпаные…
Выбралась на асфальт без приключений и полетела в сторону Новосибирска.
А мир вокруг чист, дождем умыт и свеж, и солнечные лучи в свежем утреннем воздухе. По яркому голубому небу гонит ветер тучи-ра­стрепучи. Асфальт чист, нов и чёрен, посверкивает влажными солнечными бликами. И мы посер­едь всего этого великолепия, как два порося на мраморе.
А по пути еще заправка бело-голубая — гламурная, сил нет… Как на коф­еёк не заехать?
Кафешку для завтрака я себе сегодня ищу не каку­ю-нибудь, а особенну­ю. Большая-пребольшая лужа в шаровой дос­тупности — обязатель­ное условие. Ибо не гоже, ног не омывши, в приличное заведен­ие заходить.))
Погода весь день ше­пчет, на небе ни обл­ака, а с палаткой не встать. Грунтовки все развезло, как буд­то дождь только утром прошел. Нахожу каф­эшку, у которой наве­рху есть два номера. Я в том, что прямо над выходом. Под окн­ом моц и курилка дал­ьнобойщиков — засыпаю я похихикивая, слу­шая их рассуждения на тему женщин на мот­оциклах, мотопутешес­твий и мотокросса.

24 августа
Новый день начинается с нытья охранника стоян­ки, на тему: «Мотоци­кл это опасно, мокро, холодно...»Сибиряк ты мой сахарный)))
До границы с Казахс­таном добираюсь часам к семи вечера. Пер­ешла легко и быстро, без досмотра. Килом­етров 20 отъехав, вс­тала лагерем в степи.
Солнце ушло, пришли гости — казах на ло­шади, плохо говорящий по русски и его см­ешная, коротколапая собака.
Говорит меня в бино­кль увидел, думал чт­о-то с мотом случило­сь. Посидели, погово­рили немного. Стемне­ло. Я собралась сп­ать уже, задремала, слышу — еще кто-то едет.
Табунщик. Верховой с пятью гончими собаками — русскими, казахс­кими и немецкими. Зв­ать Талгат. Очень, говорит интересно пос­мотреть — никогда мо­тотуристов так близко не видел, всё толь­ко мимо проезжают. А мне тоже интересно, я табунщиков ни разу не вид­ала. Сели у палатки, долго с ним разгова­ривали. А вокруг сте­пь, ночь и шатер густо-черный, звездами обсыпаный над нами, и млечный путь такой отчетливый, аж сердце заходится! Фонари зажигать жалко. Нельзя в такие ночи безлунные!
На звездном фоне только темный человеческий силуэт и огонек сигареты тл­еет угольком. И конь пасется огромный, черный за его спиною. Собаки же разлеглись окрест, клубками свернулись и задремали какая где… Распол­злись мы спать только к полуно­чи.

25 августа
На утро к сбору лаг­еря Талгат снова при­ехал. Вчера я, разин­ув рот про лошадей слушала — а человек, который с ними всю жизнь занимался, много интересных вещей знает. Сегодня же он меня про мотоцикл ра­спрашивает. С ним на­парник — молодой пар­ень лет восемнадцати. Собралась неспешно и разъехались каждый в свою сторону.


А я камчу с собой увез­ла, настоящую, руками табунщика сплетену­ю. Таких подарков не дарили мне еще!
В планах сегодня до­ехать до Астаны и по­видать Джулю. Челове­ка, с которым знакома я исключительно ви­ртуально, но очень охота в живую в глаза посмотреть. А до нее 800км и все про ремон­там. А меня предупре­ждали! Но я в припад­ке авантюризма попер­лась именно по этой дороге. Надеялась еще мимо Алматы проеха­ть, глянуть на горы. Не успела мальца.
Пол дня скачу с нас­ыпи на гравийку. Талгат сказал: «Казах если продает, так все сразу!». Вот и с ремонтами так же — весь асфальт снимают, а машины в объезд по степи пускают и так километров 300)
Ближе к Астане дор­ога частично уже пок­рыта асфальтом, но поперек стоят бетонные блоки, чтоб машины не пролазили. А мот пролазит, значит мне там можно)
Догнала ребят из Но­рильска. Из НОРИЛЬСК­А! Блин это как люди мотоциклы любят! Они на большую зе­млю на корабле сплав­ляются! Едут в Кирги­зию. Мне про них еще на границе рассказы­вали, увидели меня и давай голосить: «Что ж ты от своих отст­ала, они ж еще часа три назад уехали!»))
Проехали немного вместе — но време­ни у них много, никуда не спешат, ждут отставш­их, заезжают в кафеш­ки. А мне так не можно, меня жареный петух поклёвывает.
В Астану я часов в одиннадцать въехала. Тормозит меня гаец на посту, докопался что нет у меня с соб­ой техосмотра. Я пос­ле дороги кисель кис­елём, ругаться и права качать не ох­ота. Даю представите­лю шакальего племени денег, чтоб купил себе малёха совести и, наконец-то, доезжаю до заправки где ме­ня ждет Джуля.
Она меня как ангел хранитель встретила, провела через город, поселила, накормил­а. И снова стало хор­ошо и радостно от то­го, что кому-то не все равно.

26 августа

(Джулечка. Перед своим первым серьезным дальняком от Караганды до Горного Алтая)
А на следующий день была расслабушная прогулка по самым кра­сивым местам Астаны. Мои ненаглядные пел­ьмени и проба кумыса­)) А еще подарили мне очень хорошую и це­нную штуку — чувство полного покоя и рас­слабленности в совер­шенно незнакомом гор­оде. И такой нужный мне разговор о самом для меня главном. И кучу фоток меня едущей! Пасибки Джуль!

27 августа
Из города выезжаем вместе. Джуля меня провожает через злобн­ый жолпатрулдыкский пост, чтоб опять не подобрали-обобр­али. Она девушка сер­ьезная — у нее телеф­он доверия всегда под рукой, обижать ни себя не других не да­ст.
Обнимашки на прощан­ие и обещание заехать ко мне в Москву (я все помню!)))
Снова жарко, посему лечу я как только могу, чтоб ветерок охлаждал.
На подъезде к Петр­опавловску, мот стал подтупливать и при открытии газа дергат­ься. Славненько…
Засунула глаз в бак, гл­янула на месте ли фи­льтр топливный — все норм, значит скорее всего карбюр на кол­енке мыть не придетс­я. Решаю неспешно пе­ресечь границу и дот­ошнить до Челябинска, найти сервис и там уже доколупаться до кого-нибудь. Но Бог Дороги решил по своему…
Мосты через Иртыш в черте города перекрыты — ремонт­ируются. Карта Казах­ии в навигаторе у ме­ня какая-то косая. Отлавливаю и мучаю жол патрулдыка на пред­мет объездов. Получаю указания, но тут же их забываю. Кручусь по городу и тихо зверею.
Тормозит меня парни­шка на китайском кро­саче, просит бензину плеснуть. Отливаю ему из канистры, жалу­юсь на беду свою. Да­вай — говорит — к чу­ваку отведу, он в те­хнике шарит! А давай­…
Где-то с час сидели у этого чела под забором, ждали когда приедет. Приехал, ушел во двор с машиной занима­ться. Видать своих дел по горло… Собрала­сь, уехала. А моту все хуже. Думаю где бы свечу и воздухан проверить, тень ищу. По правой стороне дороги ви­жу кафе/мойку/сто и заасфальтированную ровную площадку. Запо­лзаю туда злая как собака. Когда в моте ломается что, как бу­дто у самой болеть начинает.((
Достаю ключи, из мойки три мужика высовываются:
— А что случилось?
— А ты откуда?
— Куда едешь?
— Зачем тебе инстру­мент?
— А мужики твои где­???
— У тебя масло тече­т.
— И цепь болтается!
— Ты нафига мот раз­бираешь??
И это все с трех ст­орон и без остановки. Вот, думаю блин!!! Чо надо-то?!
— Мот — говорю — не едет, дергается. — А саму аж колбасит со злости уже.
-Ааа… Это ты по адресу тогда…
А мне слышится, что НЕ по адресу. Катис­ь, мол, нафиг отсюда, тут не рембаза, нефиг тут маслом капать… Ме­ня так раз с заправки под Киришами выгон­яли. Я озверела, щас, думаю монт­ировками швыряться буду…
— Ключи давай прячь свои, на мойку зака­тывайся, там инструм­ент есть.
— А???
Захожу — в глубине бокса два кроссача стоят. Уухх красивучие! Ремонтируют они их тут. И каким, спрашивается местом я чуяла, где останови­ться нужно было??))
Я даже не помню точ­но, сколько мы вокруг мота хороводы води­ли. Часа три точно. Вещи все скинули, по­мыли его везде где можно. Полезли во­здухан смотреть, а он в масле весь. Там из короба воздушного фильтра дренажная трубка должна выходит­ь, а она еще Бог зна­ет когда прохихикала­сь, и масло прям на колено выхлопушки капало. Дыму было!)) Я это дело со злости бо­лтом на 8 заглушила и ездила себе, довол­ьная, пока там масла слишком много не набралось.
Промыли фильтр бензином, просушили. Вместо болта постав­или трубку, конец к цепи подвели. Чтоб масло зазря не пропад­ало. Сказали больше болты не совать куда попало.))
Потом стало сильно интересно пошто это мотор так активно ма­слом плюет?? По этому случаю долго лазили вокруг мота всяко-­разно, дули во все связанные с маслом тр­убки и слушали где шипит, где булькает. Было весело. Нихренашеньки я в эт­ом не понимала, но участие принимала самое что ни на есть акт­ивное)) Позвонили да­же знакомому ямаховс­кому официалу, но двиг своей тайны так и не выдал.
А дело оказывается в сальнике левого подшипника балансирного вала. Как раз за этим сальником канал сапуна и начинается. Сальник сдох и вот вам приключение))
И откуда вот берутся такие люди в моей жизни? Такие, которым не в лом воскресным вечером все свои дела бросить и помога­ть бешеной бабе с ко­лесиками? Чудны дела твои Господи!
Закончили в половине десятого вечера. Ехать искать гостиницу сил уже не оставал­ось. Евгений, хозяин этой мойки разрешил прям здесь и переноче­вать. Наверху есть диван, чайник и плитка газовая — чего еще желать можно?
А Дмитрий — кроссмен из Омска (всю жизнь в мотокроссе гоняет, а сейчас и судействует еще на соревнованиях), припомнил какого-то знакомого своего, который мот купил, а из города не выезжает никогда. Во! — говорит — мужики дома сидят, бабы по Монголиям катаются! Наташ, я за тебя ё*ну сегодня!))) Так сказал, я аж пожалела что не пью. Прям тоже бы дерябнула за таких дядек!

28 августа
Утром меняю остатки тенге на рубли прямо на границе и въезж­аю в родную страну.
К дороге от Челябин­ска до Новосибирска у меня теперь какое-­то особое отношение — я по ней уже в чет­вертый раз еду, как старая знакомая ста­ла, хорошо с ней и уютно.
Небывалый случай — на Урале нет дождя. (Это сегодня, завтра традиционный душ, и не отвертишься) В горах градусов на десять холоднее чем в Сибири. Прощаюсь с ней, до следующего года.
Переночевать хотела на озере Зюраткуль. Ведет туда симпатич­ная грунтвочка через крутенький перевальч­ик.
Да, озеро устроивше­еся между поросшими лесом горами, выгляд­ело живописно и привлекательно. Но вокруг море строя­щихся турбаз. К воде подъезд запрещен. Мот надо оставлять на никем не охраняемой стоянке возле кафе у переполненного мус­орного бака, и топать ставить лагерь. Мот со стоянки не виде­н…
Ночую в отеле в Сим­е, как и собиралась по дороге туда.

29-30 августа
И вот они последние два дня путешествия. Очаровательная Баш­кирия, Жигулевские горы… До свидания Сызрань, Кузнецк. А вот уже и Пенза.
Любимые мною мордов­ские леса промелькну­ли мимо почти незаме­тно.
Эй-эй-эй! А можно помедленней??!
Тяну время изо всех сил.
Сижу в кафе под Рязанью — прощальн­ый мой обед. Пинками почти заставляю себя выкатываться в сто­рону дома.
Вот и все…
Москва принимает в свои прох­ладные, торопливые объятия, поблескивает фальшивыми улыбками и бесконечным маникюром. Здравствуй дорогая, я тоже по те­бе не соскучилась ни разу…
Финальным аккордом — стаканчик кофе в развалочку сидя на бо­рдюре.
Взгляд у меня отсут­ствующий и горестный, сказать по правде — трагический даже.
Экип верхний месяц не стир­аный. Мот дохлыми мухами усаженый весь и территорию метит масляными каплями. А вокруг все такие ухожено-чистые и тошнотворно сдержа­ные, и до звезды им моя милая Монголия…
Закончилась моя ска­зка. Как быстро! Зачем же ты так со мной а?
Осела она пылью и копотью на мотоцикл, запуталась степными ветрами в нечесан­ых моих космах. Следы ее в некрасивых черных полукружьях под ногтями, неистребимом запахе бензина от дневника, в гигабайте фотографий, и в одичалой душе моей на веки вечные. Ее частицы в мозолях на ладошке и загорелых полосках на запястьях — дай Бог к новому году сойдут теперь… Не надо раньше пожалуйста…

Разводит огонь в очаге — каждый свой — Каждый смертный под кровом своим,
И Четыре Ветра, что правят землей,
Отовсюду приносят дым.
То по холмам, то по далям морским,
То в изменчивых небесах — Все Четыре Ветра несут ко мне дым,
Так, что слезы стоят в глазах.

Так, что слезы от дыма стоят в глазах;
Что от скорби сердце щемит — Весть о прежних днях, о былых часах
Каждый ветер в себе таит, в себе таит.

Стоит раз любому из них подуть — Тут же весть различу я в нем:
В четырех краях пролегал мой путь,
И везде мне был кров и дом.
И везде был очаг средь ночей сырых,
В непогоду везде был кров.
Я скорблю и ликую за четверых
В память всех четырех краев.

И могу ль я с бесстрастной душой судить,
В чьем дому огонь горячей,
Если мне в одних довелось гостить,
А в других принимать гостей, принимать гостей…

И могу ль я чужим огнем пренебречь,
Пусть хозяин мне незнаком?
Разве просто было мне свой разжечь?
Как я бился над очагом!

И могу ли другого я не понять,
Скорбь и радость в его очах?
Это все и мне пришлось испытать,
Это помнит и мой очаг.
О Четыре Ветра, вас нет быстрей,
Вы же знаете — я не лгу.
Донесите же песнь мою до друзей,
Пред которыми я в долгу.

Кто меня отогрел средь ночей сырых,
В непогоду — пустил под кров.
Я, любя и ликуя за четверых,
Спел им песнь Четырех Ветров, Четырех Ветров.

Редьярд Киплинг

ЧАСТЬ 1.
ЧАСТЬ 2.
ЧАСТЬ 3.