Путешествия

Продолжаю про Еврозабег 2018...

Предыдущая часть...

Париж-Лион

Так получилось, что на этот раз путь до Парижа пролегал по примерно одинаковой местности. Что в Польше, что в Белоруссии, что в Нидерландах – относительно плоский пейзаж с дорогой без всяких выкрутасов. Я уж было подумал, что все приелось, подкрался кризис достижения цели, и все дороги – скучны и невзрачны. Ошибочно подумал. От Парижа на юг началась красивая дорога.
Виды – как картинки на винных и сырных этикетках из магазина элитной еды. Сплошные Château и Chevre. Постоянно хотелось остановиться, выпить и немедленно закусить. Крепился как мог.
Отдельно удивили европейские мотоциклисты. На этот раз приятно. Здороваются, радостно машут хвостом. И вообще – верх дружелюбия. Видимо, прочитали мои предыдущие отчеты (за прошлый раз), и их замучила совесть.
Автомагистраль на въезде в город прогрелась, как сковородка из известной рекламы. Про жару парижанин сказал правду. Дело в том, что Лион расположен в климатической ямке. И непосредственной близости к Альпам. Дожди и циклоны ломиться сквозь горы не решаются, а идут в обход – сразу в Сызрань. Через это в Лионе очень тепло, когда солнечно. А солнечно там – все время.



Спустя полчаса езды между огнедышащих каменных домов по жгучим улочкам среди горячих автомобилей я окончательно утратил навыки руления и остановился под надписью «бьявеню! кондиционер внутри». Отель! Очень кстати.
Тетенька на ресепции продемонстрировала знания английского языка еще хуже, чем у меня. То есть отрицательные знания. От этого стандартный диалог на тему: «откуда едете, сколько прет, у меня в деревне тоже есть мопед» звучал странно. О существовании России она только догадывалась. Но зато была уверена, что в такую жару в экипировке на разогретом мотоцикле ездить нельзя точно.
Поэтому рекомендовала срочно заселяться, парковать мотоцикл в прохладный гараж и гулять. Целыми днями. По огненным улицам, периодически падая в тенистых барах на плетеные кресла для того, чтобы с удовольствием выпить холодного вина. И закусить. По необходимости. И тут же выдала карту с обозначением наиболее интересных в гастрономическом плане мест.
Совету немедленно последовали.




Правда, вино под жарким летним солнцем не пьют даже французы. Налегают на сомнительное французское пиво. А вот по части закусить, указанные места можно смело занести в список достопримечательностей. Самые обычные блюда изумляют до крайности. Не говоря уж о деликатесах.



Проблема – одна. Чтобы вдумчиво попробовать самые выдающиеся блюда, кафе и рестораны придется посещать в 4 смены. Здоровья хватит не у каждого.
Вечером решили выяснить про легендарные бушоны и трабули. В отеле сразу сказали, что здесь – приличный район, а все противоестественное находится в туристическом центре. Показали направление и порекомендовали оставить все ценности в номере. Во избежание.




Туристический центр представляет собой несколько кварталов со старинными домами, отличной смотровой площадкой и базиликой на холме. Развалины древнего римского театра – также в наличии.
Среди всей этой красоты впадает в мракобесное безумие многочисленный туристический сброд. По узким средневековым улицам плотными каловыми пробками передвигаются большие итальянские семьи. Кучки расторможенной европейской молодежи жуют какую-то дрянь, лежа непосредственно на брусчатке мелких площадей. Азиаты, спрессованные в брикеты автобусами, завывают над свиными жаровнями. Последние – это как раз бушоны. В Лионе так называют разодранную в клочья свинью, томленую в трех видах масла. Подается в утином жиру с обжаренным в сале беконом. Стоит недорого.
Между лотками свиножаров скрывается другая местная достопримечательность – трабули. По-нашему это — сквозной проход между улицами. Попасть туда можно через потайные двери в стенах домов. В былые времена их использовали местные жители для своих мелких делишек, связанных с сексом. Или для антиобщественных нужд.
В современных условиях оставленная открытой трабуля мгновенно приводит к скоплению улюлюкающих туристов под домами. Поэтому все входы в трабули лионцы надежно замуровали.
Вычеркнул трабули с бушонами из списка достопримечательностей навсегда. Из туристического центра малодушно сбежали.

Лион-Арль

До сих пор наши перемещения по Европе совпадали с метаниями Ван Гога. Решили быть последовательными и из Лиона отправились в Арль. Именно там дикий голландец закончил свой творческий путь, немного повредившись рассудком. Надо было посмотреть – от чего это он так.
Выдвинулись дальше, на юг. Красивейшая дорога, шикарные виды, прекрасное покрытие и никаких ремонтов. Мчаться мимо таких вещей сломя голову – преступно. Тут нужно вдумчивее, поэтому примерно на полпути я свернул с магистрали и неспешно покатил по пустынным извилистым дорогам южной Франции.
Пахло лавандой и еще чем-то неведомым, сладковатым, душным. Обычно так пахнет от проходящего автомобиля освежителем воздуха. Но машин – не было.
Вскоре по бокам замелькали разлинованные поля с невысокими перелесками. Краски вокруг также изменились. На фоне желтоватого неба колыхались миражи виноградников и засохших подсолнухов. Прямые линии домиков дрожали и изламывались в знойном желтом воздухе. Полное ощущение, что едешь внутри картины «Урожай в Ла Кро».



Внезапно картина прервалась широкой зеленой рекой Рона, и мы очутились в Арле.
Городок очень похож на декорации к старым американским фильмам про индейцев и ковбойцев. Резкие тени от невысоких лачуг графично расчерчивают пустынные улицы. От палящего солнца и шальных пуль окна закрыты тяжелыми деревянными ставнями. Вокруг – никого. И тишина… В голове заиграла тревожная музыка из известного фильма Серджо Леоне. Я занервничал. А ну как сейчас начнут палить из верных кольтов или пускать стрелы?



Остановился в тени. Заглушил двигатель. Приборы показали +35 и полный штиль. Понятно, почему на улицу никто не высовывается. Немедленно заехали в ближайший отель. Слегка остыли под холодным душем и выбежали в город – осматривать интересное. Выбежать – не получилось. Под совсем уж теплым солнцем получилось только медленно передвигаться в стиле «человек на луне».
Арль – город своеобразный. Вырос на месте римского поселения. Расположен в стратегически бестолковом месте, поэтому ни в одной войне не пострадал. От этого наслоение эпох представлено весьма богато. Между светлыми домами стиснуты узкие средневековые улочки. Изогнуты и переплетены они настолько замысловато, что от попыток сориентироваться на местности следует отказаться сразу. Иногда улочки внезапно прерываются и оказываешься в античности. Амфитеатр, римские постройки… В этот момент не очень верится, что находишься во Франции. Тем более, что всё – очень горячее. На небольшом расстоянии от разогретых стен вполне можно зажарить сосиску.




Ходить в таких условиях – непросто. Особенно с учетом французской традиции закусывать и выпивать строго по расписанию. Это в Париже может выглядеть мило. Время – для обеда, время – для ужина и напускная строгость официанта. Но притворяешься туристом, показываешь наличные евро и тебя все любят, приносят еду. Хоть и с оговоркой, что традиция — не позволяет.
В Арле туристов почти нет. И если оказался в городе между временем обеда и ужина, в поисках открытого кафе придется изрядно вспотеть. В самом прямом смысле.
Так-то я паренек стойкий. К проявлениям стихии отношусь спокойно. Жару даже люблю. Но блуждание летним днем в Арле утомило даже меня.
Уже сильно подплавленные, нашли-таки работающий бар со всяким прохладительным. Особенно с пивом. Разместились за столиком под навесом с прекрасным видом на бывший приют для психов. Именно в нем, в свое время, изнывал от безысходности Ван Гог. Подозреваю, что хлипкий северянин ослаб разумом, не выдержав излишне теплого климата.



Из-за соседнего столика нас поприветствовал худощавый гражданин в соломенной шляпе. Как и положено нормальному французу днем – он бездельничал. Прислонив бокал холодного вина ко лбу, изнывал от жары и желания поговорить.
Он живо поинтересовался, как нам могло прийти в голову шататься по городу днем? Сказали, что мы — из России и нам — можно. Мужчина обрадовался и быстро заговорил о наболевшем – про оголтелую пропаганду и вранье на французском телевидении. Объяснял, что Францию может спасти только лично Владимир Владимирович. Сильно жестикулируя, нецензурно критиковал негров во французском футболе, так как это вообще за гранью разумного. Убедительно доказывал, что действующее правительство необходимо сослать в ГУЛАГ как можно быстрее. У нас же остались еще ГУЛАГи?
Поднимаясь и размахивая руками, настаивал, что Путин обязательно должен приехать во Францию и со всем разобраться. Срочно. Если этого не произойдет, то он, Франсуа Пиньон, урожденный Жан де Ла Тур дю Пэн, переедет навсегда в Россию, ибо от всего перечисленного уже житья нет. Особенно от педерастов, которые совсем распоясались.
Просил именно так Путину и передать. Я пообещал.
Следующие несколько дней решили провести в городе по методике праздных буржуа.



Начали с того, что поехали налегке к морю. Кратчайшим путем — через заповедник Камарг.
В целом, Камарг (Camargue, по-ихнему), это — большая заболоченная равнина в низовье Роны и ее дельте. Населена красивыми белыми лошадками местной породы и быками. Обратно – местными. В больших и мелких лужах там курлыкают огромные стаи птиц преимущественно розовой национальности. Добавить к этому желтоватый колорит юга Франции – и получается совершенно фантастическая картина.
Через это великолепие от Арля до пляжного городка Сент-Мари-де-ла-Мер ведет потрясающая дорожка с приятными плавными поворотами. Она отлично подходит для того, чтобы забыть обо всем на свете. Глаз радует картинка, а тело – ни с чем не сравнимое чувство входящего в поворот мотоцикла и свежий морской воздух, насыщенный ароматом прованских трав.



Искупавшись в теплом средиземном море, пережидали дневную жару в бассейне при отеле. Или короткими перебежками перемещались между барами.
По случаю зашли в известное желтое кафе. Прославилось оно благодаря тому же Ван Гогу, который на одноименной картине мастерски изобразил впечатление от местной жары, странных южных красок и неторопливости быта.



Пока сверяли действительность с репродукцией, подбежал официант с криками, что они закрыты и способны продать только пиво. И только размера large, ибо кризис. Посмотрел на него непонимающе, поднял указательный палец и заказал два, помня про невнятность местной размерной линейки.
К моему изумлению, вернулся он с двумя толстостенными литровыми кружками, наполненными до краев пивом. Прохладным, ароматным и свежим. Я немедленно сделал большой глоток и зажмурился от удовольствия.
Когда открыл глаза, обнаружил, что на моем фоне фотографируется девица. Из местных. Тычет в кружку и спрашивает «Je veux savoir ce que c'est?!». Физиономия у нее при этом вытянулась, как у англичан после битвы при Изандлване. Объяснил ей, что это – нормальный большой размер и отхлебнул еще раз. Видно было, что у девушки только что перевернулся мир. Плохо у них с пониманием правильности размеров.
Вечером, окончательно подстроившись под местный график питания, ужинали с говорливыми французами под открытым небом. Подавали мясо быков. Тех самых, из заповедника.
Хорошо в Арле!

Канны

Лежа на пустынном пляже под Арлем, вдруг поняли, что формально мы на Лазурном берегу.
А что такое Лазурный берег? Это променад де Круазет, дамы в белых кружевных платьях, зонтики от солнца, неспешные прогулки, сплошные «пасэ-муа» и «пурье — ву' мё ра'ндр эн пти сэрви'с». И, конечно, русские патриоты второй волны эмиграции в чаду кутежа.
Окинул взглядом желтоватое побережье вокруг. Ничего подобного не увидел.
Несколько семей с маленькими детьми и одинокое кафе вдали. Чуть поближе — престарелый немец с радиоприемником. Внимательно слушает хриплые звуки Патриции Каас. Полное умиротворение. Кутить в таких условиях категорически невозможно. Для этого, как минимум, нужны роскошные женщины, ослепительные огни казино и атмосфера разврата.
Как известно, всё это можно найти только в Каннах, что чуть дальше по побережью.
На улицах там цыганские хоры и грудастые дамские оркестры. Все непрерывно исполняют «танго-амапа». Усатый портье, бывший князь, услужливо открывает дверь отеля с позолоченной ручкой…
Решительно собравшись, выехали.
Виды региона Прованс-Альпы – великолепны. Дорога то взбирается на холмы, то резко падает в долину. Специально, чтобы дать возможность рассмотреть пейзаж сверху и почувствовать тяжесть и объем невысокого, но основательного предгорья. Тепло. Воздух насыщен терпким запахом горных трав.
От этого природного шика вполне может захватить дух. Сбивают с лирического настроя, как обычно, дебилы на дорогах. Дикие перестроения, внезапные выпрыгивания пассажиров на проезжую часть, замирание поперек двух полос мелкого автомобильчика с гигантским прицепом, грузовики в крайней левой полосе… Пробовал подсчитать количество уникальных выходок. На второй сотне сбился.
Была надежда, что ближе к дорогостоящим Каннам эта клоунада должна прекратиться. Ценовая отсечка – одно из самых надежных средств от идиотов. Однако, накал только усиливался. На въезде в город собралась десятикилометровая, непрерывно бибикающая пробка, полностью состоящая из ветеранов броуновского движения. Я уже хотел было бросить все, скинуть вымокшую экипировку и уйти в горы пешком. Спас от необдуманного шага французский спортивный мотоциклист. С прямотоком, как у отечественной ракеты «Сатана».
Француз посоветовал следовать его примеру и уркнул так, что меня чуть не прослабило. Народ в пробке сразу притих и освободил немного места для проезда. Культурные.
Пользуясь вежливостью и погромыхивая выхлопом, пробку преодолели довольно быстро. Вежливость и громкий глушитель – это прекрасно!
Навигатор пробку не пережил и при въезде в город впал в ступор. Остановились у красивого дома – привести нежную электронику в чувство.
Немедленно рядом образовалась бабуля в сером ситцевом платье и белой косынке. Нараспев начала предлагать жилье у моря, квартиры под ключ, с внутренним двориком, на земле… Смотря прямо в глаза, увещевала, что нам тут такое никто не сдаст. Кроме нее, во имя господя, милосердной. Недорого, по 2 гривны в час. Но решать надо срочно. Потому, как скоро к ней приедут москвичи или пацаны с Киева. Они обычно приезжают на все лето – с января по ноябрь, платят заранее и гораздо больше. Постепенно подошли еще несколько тетенек. Стали интересоваться, не хотим ли мы поближе к золотому песочку или может нас комнатка с хозяйкой устроит?
Если бы не южный диалект французского, то натурально — поселок городского типа Судак. Пустил скупую ностальгическую слезу. Отбились от навязчивого сервиса с трудом.
Отель нашли довольно быстро, но и там ощущение, что внезапно оказался на родине, не отпустило.



Девушка-хозяйка сразу же заговорила с нами по-русски, хоть и немного странно. Вроде: «кран вода сверху, чтобы мыться» — это она про душ в номере. Оказалось, что родом она из Казахстана, но уже давно во Франции и некоторые слова знает только по-французски.
Разговорились. Кроме обычных расспросов про дальность дороги от Москвы и жару, у нее вызвало недоумение, что мы приехали в Канны без детей, собачки и бабушек. Неужели мы одни собрались идти в аквапарк и краеведческий музей? А кто будет с рассветом занимать лежак на пляже?
Попытались объяснить, что приехали в Канны поглазеть на роскошь и кутить. Пожав плечами, девушка рассказала, как добраться до местных пляжей и выдала карту достопримечательностей.
Выбрались из отеля с некоторой опаской.
Канны – это условное обозначение ряда строений на бесконечном Лазурном берегу. Ничем выдающимся береговая линия в районе города не выделяется. Виллы, дома, пара отелей, снова виллы. Скучные развлекательные комплексы для семейного отдыха. Под ними – череда пляжей. Сквозь ровное гудение отдыхающих отчетливо раздается: «рапаны жареные, пахлава медовая, мидии, катран». Песчаный или галечный пляж – не разобрать, так как вся поверхность покрыта жирными туловищами яжматерей разных национальностей. Через них прыгают орды вопящих детей.



Вдоль всемирно известной набережной Круазет сплошной стеной стоят торговые палатки. Из них по пояс торчит характерно носатый контингент. По-русски предлагают: «тапачка красывий», «чюрчхэлла» и «щэзлонг нада, красавица, э?».
Горизонт заставлен многоэтажными круизными лайнерами, источающими ядовитую желтую вонь.
Еще в наличии пара казино с припаркованными шикарными авто. Насчитал восемь штук. Все – с контактными телефонами и условиями аренды на выходные. Стоимость смокинга – включена.
А где, собственно, дамские оркестры? Где увядающий шик последней волны эмиграции? Нудистов – и тех нет.
Хорошо, что есть ирландские пабы. Пара пинт тягучего и прохладного гиннеса способны примирить с чем угодно. Даже с этой французской анапой. Из глубокой тени бара очень хорошо чувствуется, что жизнь все-таки – явление позитивное. Во всех смыслах.



В качестве профилактики хандры и брюзжания посмотрел погоду в Москве. Погода — летняя. +17. Ветер. Дождь. Чтобы представить – как это бывает, встал под кондиционер. Охладился до +24х. Выдержал пару минут, пересчитал в кармане евромелочь, лихо прихватил madame за талию и насвистывая «Whiskey in the Jar» вышел в духовитую и теплую южную ночь. На поиски ужина. И пива.
Ужинать ушли от жуткой набережной подальше — в город. Вдали от суеты нашли немноголюдное кафе и с удовольствием, долго беседовали про важное. Под вид на пронзительно синее море вдали. И пиво Jupiler.
В такие моменты кажется, что дальше ехать уже некуда, гармония и мировое равновесие достигнуты.



Равновесие пошатнул сонный хозяин ресторана. Уже глубокой ночью, зевая, вышел нас разгонять со сказкой о том, что пиво уже кончилось и вообще все – кончилось.
Это всегда так – сначала заканчивается пиво, потом подходит к концу теплая приятная ночь. Затем наступает утро, и на набережную выбегают толстые шумные мамаши. Орут на пьяных мужей и жонглируют выводком невоспитанных детей. И вот уже состояние гармонии кажется бесконечно малой искрой где-то далеко, во мраке прошлого.
Как же было приятно осознать, что ты в целом – свободен и можешь уехать, когда и куда угодно! С этой замечательной мыслью покинули Канны.



Читать дальше...