Путешествия

Глава 2.
Часть 1.
Китай — Тибет.



Как я уже писал, чтобы пересечь Китайскую границу на собственном транспорте нужно пройти через огонь и воду бюрократической машины китайских властей. Нормальному человеку, не владеющему китайским, это сделать совершенно не под силу, чем пользуется великое множество туристических агенств, которые организуют туры через Китай и Тибет. Почему я пишу Тибет отдельно от Китая, я расскажу чуть позже.

В феврале этого года на форуме Horizons Unlimited началась подготовка к Китайской части путешествия. Собрать группу, какая собралась в моем случае, несложно, гораздо сложнее прийти к консенсусу внутри самой группы, ведь у всех совершенно разные даты начала их трипов, все едут из разных стран разными маршрутами и самое сложное это собрать всех в одном месте в одно время. Так что мы потратили много времени на обсуждение возможных сценариев, когда, например, кто-то разбивает мотоцикл по дороге, еще до Китайской границы или сам попадает в больницу и не может продолжать путешествие. И, стоит отметить, не зря.

Анхель — испанец, который начал свое путешествие в Австралию из Лондона, разбил свой Тенере XTZ 660 на Памирском тракте — защита двигателя не была прочно закреплена. Анхель налетел на здоровый булыжник, переднее колесо перескочило через него и удар пришелся на картер, с левой стороны. От картера откололся кусок, булыжник же, каким-то образом умудрился повредить еще и вал кпп. Анхель добрался вместе с мотоциклом в кузове ЗиЛа до Оша и попытался найти мастерскую, где бы взялись починить мотоцикл.

Такая мастерская нашлась. Заправлял там всем некто Патрик — голландец, который рассказал шокирующую историю своей депортации из Канады в течение 48 часов — так он оказался в Киргизстане. Вся его жизнь была связана с мотоциклами, поэтому в Оше он открыл мастерскую, которая известна, пожалуй, всем путешественникам на мотоциклах, кто когда-либо проезжал через Киргизию. Нужных запчастей, конечно, не было, но зато в мастерской лежал разобранный мотор от Ямахи XT 600, который безуспешно пытались установить в раму мотоцикла Анхеля. Когда Анхель понял что шансов на починку мотоцикла нет, ему пришлось принять трудное решение — он продал мотоцикл Патрику и решил продолжить путешествие, в надежде купить другой мотоцикл в Катманду и доехать на нем до Австралии. К тому же, он был координатором в группе, ответственным за китайский этап путешествия, то есть вся финансовая часть, включая сбор денег, была на нем. От Бишкека до перевала Торугарт, где начинался наш китайский маршрут, Анхель добрался пассажиром на мотоцикле Иэна, распределив свой багаж между другими участниками группы.

Сам перевал располагался на высоте 3800 метров, так что первые признаки недостатка кислорода можно было ощутить уже там. Я думал что горная болезнь начинает ощущаться примерно с 4500 метров, но и на меньшей высоте, если немного пробежаться или поприседать — неожиданно начинаешь дышать чаще и глубже. Тем не менее, сразу после перевала дорога спускалась вниз, на высоту не больше 1000 метров над уровнем моря.

Мы провели на киргизской таможне примерно 4 часа, ожидая когда с другой стороны ворот покажется наш китайский гид. За это время я успел почистить воздушный фильтр компрессором из стоявшего рядом автобуса, попить чаю, кипяченом на позаимствованной у туристов горелке, заполнить иммиграционный лист… Вместе с нами на перевале ждали своей очереди еще 4 микроавтобуса с туристами из России, Франции и Германии. Все, как всегда задавали вопросы о мотоциклах, цокали языками, покачивали головами и старались чем-то помочь.



Примерно в час дня нас, наконец, пропустили. Тахер — так звали китайского гида, и Анхель погрузились в микроавтобус и мы выдвинулись в сторону Китайской таможни. К слову, от киргизской стороны до китайской с перевала было примерно 70 километров. Вдоль дороги тянулись маленькие деревеньки, не деревеньки даже, а скорее поселения по 30-40 домов. Строения, на удивление, выглядели как арабские глиняные домики откуда-нибудь из Афганистана или Ирана. И люди, почему-то выглядели совсем не как китайцы. Мужчины носили длинные рубашки-халаты и белые четырехугольные шапочки на макушках, женщины были замотаны в платки. Потому что весь северо-запад Китая занимает мусульманская провинция Чинджьань, к слову, самая большая провинция Китая. Уйгуры — народ, населяющий провинцию — мусульмане. Китайцы в провинции, все же, есть — это армия и полиция.

На китайской стороне нам выдали временные китайские права в виде ламинированной бумажки и китайский номер, в виде такой же ламинированной бумажки. Их можно было оставить у себя после пересечения границы с Непалом. Мы заполнили иммиграционные листы и на этом формальная часть была пройдена, правда в течение следующих 150 километров нам пришлось показывать паспорта раз 7-8, но это было уже не особенно важно, ведь мы были уже на Китайской стороне!

Кашгар — столица провинции, мы провели там 2 дня, ожидая разрешения на продление визы для Флориса, которому почему-то выдали визу всего на 15 дней вместо 22х. Мы въехали в город и сразу после надписи «Кашгар» дорогу наводнили сотни маленьких электро-скутеров, повозок, мотоблоков с прицепами, упряжек с ослами — было такое ощущение что все что только имеет колеса выехало, выползло и выкатилось на дорогу. Для всех этих штуковин была даже отдельная полоса — крайняя правая, но кому какая разница что там на асфальте нарисовано. Мотоблок с прицепом, едущий со скоростью 15 километров в час и обгоняющий ослиную повозку, едущую со скоростью 10 — легко! В Киргизии мне казалось что хуже дорожная обстановка уже быть не может, но Китай установил новый рекорд. Интересно и отношение участников движения друг к другу — кто первый начал маневр — любой маневр — тот и прав. Местные водители скутеров даже не смотрят в зеркала, начиная перестроение или поворот — зачем — они ведь уверены что едущие сзади притормозят. Создавалось впечатление что движение здесь управляется не светофорами и регулировщиками, а каким-то единым разумом.

В самом городе делать было особо нечего, мы провели 2 дня, прогуливаясь по центру, значительную часть которого занимал базар, с бесчисленным количеством микроскопических лавочек продающих все что только можно представить — от музыкальных инструментов до гранатового сока. Инструменты, к слову, делались прямо в лавочках. Ян, который был помешан на идее купить по небольшому музыкальному инструменту из каждой страны где они с Николь проехали, долго выбирал ситару, но в итоге так ничего и не присмотрел. Самое полезное, как всегда, можно было найти в лавках из серии «все по 10 рублей» — там я нашел иголку с нитками и переходник для зарядки ноутбука и коробочку с солидолом, чем полностью удовлетворил насущные нужды.

Первая часть нашего маршрута в Китае лежала через юг провинции Чинджьань, на восток, через пустыню Такламакан. Мы делали большой крюк, обходя Тибет с севера. Мы ехали через самые ненаселенные регионы Китая, меньшая плотность населения, пожалуй, только во внутренней Монголии — территории на севере страны, почти целиком занятой пустыней Гоби.



Езда в большой группе была новым опытом для меня. Мы придумали правила, чтобы обозначать остановки — большой палец вверх при остановке обозначал что все в порядке, рука вверх обозначала проблему. Мы так же старались ехать так чтобы каждый мог видеть того кто впереди него и в зеркало заднего вида — того кто позади. Это, правда не всегда работало, особенно было сложно на серпантинах и на извилистых дорогах, поэтому мы вскоре разделились на группы по двое — так было проще для всех. Микроавтобус с гидом всегда был позади нас, чтобы в случае чего подстраховать.

Пустыня Такламакан была абсолютно плоской, серо-желтой равниной, а дорога достаточно ровной чтобы заснуть во время езды. Вдоль дороги иногда даже попадались смешные знаки, изображающие перечеркнутого спящего водителя. Но стоило въехать в какую-нибудь деревню, как сон моментально сходил — нужно было концентрироваться на ослах и мотоблоках на дороге.



На третий день пустыни мы добрались до верблюдов и песчаных дюн. Вокруг был только песок, небольшие кустики и немного мусора вдоль обочины. Выбрав место поинтереснее, мы остановились и попробовали свои силы в дюнах. Самым бодрым из всех, как ни странно, оказался Иэн — старший в группе. Он легко взбирался на склоны дюн на своем Тенере, слегка подпрыгивая на подножках, когда мотоцикл начинал вязнуть в песке задним колесом, чтобы перенести больше веса назад. Опыта ему было не занимать. Немцы на Гусях решили не рисковать и стояли с грустным видом в стороне, хотя, надо отдать должное Рольфу — именно благодаря ему у каждого потом появились отличные кадры езды по песку. Для меня же это был первый опыт езды по глубокому песку, так что поначалу я потратил много времени на выкапывание мотоцикла со склонов дюн. Фокус был в том чтобы не бояться виляющего из стороны в сторону руля и откручивать газ на полную, когда едешь вверх по склону. Руки рефлекторно выправляли движение и чем больше была скорость тем меньше мотоцикл таскало в разные стороны. Стоило чуть сбросить газ и заднее колесо моментально закапывалось. Если нижняя часть задней звезды скрывалась в песке, можно было прекращать попытки продвинуться вперед и начинать выкапывать мотоцикл. После пяти-шести попыток я освоился и начал получать удовольствие.


На следующий день нас ожидала песчаная буря — тоже довольно неожиданный опыт. Все утро в небе стояла дымка, которую я ошибочно принимал за туман, на самом деле это была пылевая взвесь — предвестник песчаной бури. Дорога через пустыню была широким прямым шоссе с иногда встречающимися отрезками ремонта, но это не делало езду через песчаную бурю проще. Ветер был большей частью нам в лицо, иногда немного меняя направление. Песок был смешан с встречным потоком воздуха и можно было видеть как песчинки, отскакивая от груди, рукавов, шлема, плясали у меня перед глазами. Видимость варьировалась от пятидесяти до нескольких метров, так что иногда я не мог разглядеть габариты Джо, ехавшего всю дорогу впереди меня. За 250 километров никто не сделал ни одной остановки, все хотели просто побыстрее выбраться из сумасшедшего ветра и выскрести песок отовсюду куда он забился.

Мы доехали до места где должны были ночевать — какой-то невзрачный городишко в центре пустыни и буря не прекращалась до самого утра. Утром можно было подсчитать потери — на всех мотоциклах все плоскости, обращенные вперед, которые были глянцевыми, стали матовыми — отполировались песком. Ветровики стали непрозрачными и глянец сошел с металлических частей. Я же выгреб пригоршню песка из эйрбокса мотоцикла, примерно столько же вытряс из воздушного фильтра. Песок забился в переднюю втулку и застопорил пластиковую шестерню привода спидометра, так что ее пришлось заменить на новую, которую я предусмотрительно взял с собой.

На следующий день, на одной из остановок мы не досчитались Иэна, он ехал последним, и мы уже собирались поворачивать и ехать смотреть что с ним стряслось, как он показался из-за поворота с каким-то чумазым типом на пассажирском месте. Чумазого типа звали Крис, ему было 19 и он был англичанином из Лондона. На нем были шлепанцы, шорты, драная рубашка и потрепанный маленький рюкзачок, из которого почему-то торчал длинный зонт. Крис был на пути в Тибет автостопом — его план был потратить 500 фунтов чтобы добраться из Лондона до Ласы. Очень самонадеянный план, надо сказать, с учетом того что у него не было с собой ни капли воды, когда Иэн подобрал его — это посреди пустыни, когда неизвестно, остановится ли кто-нибудь чтобы подвезти его или нет. Можно сказать, ему повезло. На вопрос, почему у него с собой нет воды, но зато есть зонт, он ответил что зонт говорит всем о том что он из Лондона. Крис переночевал с нами в отеле в комнате с Флорисом, а утром, пока все еще спали, ушел, оставив записку, в которой благодарил Иэна за то что тот подобрал его и за возможность поспать на кровати впервые за последние 2 месяца.

Следующая на нашем пути провинция называлась Чингхай, мы захватывали небольшой кусочек ее запада. Тахер передал нас другому гиду по имени Муса, а сам поехал обратно в Кашгар. Выяснилось что в Тибете у нас тоже будет другой гид, потому что Муса мусульманин и гражданин провинции Чиньджьань, что делает затруднительным его въезд в Тибет. Водитель Анвар и микроавтобус остались прежними.

Чигнхай, провинция, с которой начинался настоящий Китай. Больше мы не у видим дорожных знаков написанных вязью и белых четырех четырехугольных шапочек. Стоит отметить что за время путешествия по Китаю я успел проникнуться отвращением к привычкам местного населения. Китайцы позволяют себе то чего не делают в Средней Азии — шумно харкать и сплевывать на пол, так же шумно высмаркиваться прямо посреди тротуара, трогать грязными руками приборы в едальнях и кафе и очень громко разговаривать друг с другом. Утром я просыпался не от будильника, а от того что кто-то никак не может отхаркаться и высморкаться за стенкой. В пробках так же нужно быть очень осторожным чтобы не поймать плевок из открытого окна стоящей рядом машины. А в Голмуде — бывшей столице провинции, где мы остановились на 2 дня, я видел старую толстую тетушку, присевшую по малой нужде в кустах, в клумбе посреди улицы. Не знаю, может мне просто повезло и местные женщины вовсе не делают это регулярно.

Еще одна странность провинции Китая и, в частности, провинции Чингхай это огромные пустующие отели. В них, наверняка кто-то когда-то приезжал и жил, но когда там находились мы, чаще всего, там никого кроме нас не было. Надо отметить что в ходе китайской части путешествия в городах нас селили в довольно неплохих отелях, но почему-то ни один из них не отапливался и огромные залы лобби всегда производили впечатление какого-то фантастического фильма про постапокалипсис. Так было, например в нефтяном городке, который целиком был построен на деньги самой большой нефтедобывающей корпорации Китая. В нем было несколько гигантских и, видимо, очень дорогих отелей, несколько таких же ресторанов, пять заправок и, пожалуй, все.

Продолжение в части 2.