глава 4

Вот она, видна издали громадной звездой высеченной в бетоне над входом в цитадель. Символ героического сопротивления второй мировой войны, эпоха единства народов советского союза. Атмосферу военного времени передают отсчет метронома, как секунды до начала войны, затем звуки войны, правительственное сообщение о вероломном нападении Германии на СССР, зачитываемое диктором Левитаном и в конце песня «Священная война».
Стоишь так у входа и ощущаешь как в калейдоскопе смены настроений. Знаешь, чем началась эта страница истории и знаешь наперед, чем она закончится. Но люди, стоявшие с оружием в руках, этого знать не могли, они ВЕРИЛИ. Лучшие слова о подвиге защитников принадлежат писателю Б. Васильеву: «Брестская крепость не пала: она просто истекла кровью». Немцы рассчитывали взять крепость за 8 часов, а весь Советский союз завоевать за 6 недель, но брестские защитники сорвали все планы Гитлера на молниеносную войну.
Ко дню нападения Германии крепость насчитывала 9 тысяч бойцов, не считая семей военнослужащих. 22 июня гарнизон проснулся от шквального огня, который немцы открыли в 4.15 утра. К полудню немецкое командование планировало захватить Брест и двинуться дальше. Но защитники, захваченные врасплох, сумели мобилизоваться. И хотя общее командование в этом огненном хаосе организовать не удалось, бойцы стали оказывать сопротивление, взаимодействуя небольшими группами.
Монументы по всей территории, символизируя мужество и стойкость. Жизнь у солдата на войне короткая, но память и слава должны быть долгими.
Итогами были масштабные потери с обеих сторон: немцы потеряли примерно 1200 человек, из них больше сотни – офицерами. Советская армия потеряла 1877 – убитыми, около 7000 взято в плен. Одиночное сопротивление советских солдат продолжалось до августа. Этому свидетельствуют надписи на камнях, которые оставили бойцы Советской Армии. Дабы зачистить крепость от последних сражающихся солдат, вермахт был вынужден затопить подвалы зданий.

Бродя вдоль стен, встречая мемориальные доски с надписями о том, что происходило на этом участке, невольно вспоминал эпизоды из фильма. Должен признаться, что перед поездкой пересмотрел еще несколько документальных сюжетов на эту же тему.
Вот тут, танком немцы давили тела павших людей превращая в кровавую кашу, здесь был расстрелян полковой комиссар Фомин, вот тут, чтобы пройти по мосту, фашисты гнали перед собой женщин и детей, чтобы наши не стреляли. Из воспоминаний одной бабушки в кинохронике: «шквал огня неутихающий минут двадцать, мы залегли на мосту, прижали детей к себе. И вот у девочки шести лет слезы навзрыд, кровь из ушей и медленно седеющие волосики…»

— Как это вообще возможно? Неужели ничего человеческого не было в тех немцах?

— Понимаешь, Игорь, когда народу «промыли мозги» и дали твердое убеждение о том, что они величайшая нация на земле, а остальные недо-человеки и подлежат уничтожению во имя великих, тогда все можно. Это звучит ужасно, но другого объяснения этим поступкам нет, — в полголоса ответила Светлана.
— Они считали себя патриотами. Стаи волчьи строили новый мир для своих волчат, но за счет чужих жизней. И наших с вами тоже.

Мы стояли напротив мостика, солнечные лучи резали пушистые облака и плясали бликами по реке.
Что-то происходило в душе, описать очень сложно. Все как в замедленной съемке.

В первые дни войны, вместе с разными группами войск, «в крестовый поход» на Восток двинулись и немецкие военные операторы-пропагандисты. Дабы заснять на пленку весь тот победоносный кошмар для германской пропаганды. К тому времени народ немецкий уже оценил по достоинству серию фильмов о победе над Данией, Голландией, Бельгией, Францией. Торжественно аплодируя развивающимся нацистским флагам на Эйфелевой башне и параду немецких войск на Елисейских полях.
Германскому народу фильм «Победа на Западе» пришелся очень по душе, и теперь они ждали продолжения в фильме «Победа на Востоке».
…артиллерия залп за залпом отправляет смерть непокорным славянам, сержант успевает улыбаться на кинокамеру, покуривая сигарету. Самолеты засевают бомбами города и поселки мирного гражданского населения, пережевывая человеческие жизни в мясорубку во имя нового священного рейха. А в кинозалах Берлина люди, широко раскрыв глаза, поглощают с гордостью плоды своего национального величия и гений его – зверя все популярнее в массе народа.
Как же постепенно изменится образ этого самого народа, когда «поджав хвосты», они почувствуют на собственной шкуре, насколько война может оказаться другой.

С 1971 года крепость стала мемориальным комплексом и власти решили не восстанавливать ее от разрушений, а оставить все как есть. Чтобы пришедший мог оценить в полной мере весь ужас, в котором крепость вела оборону. Сам Адольф Гитлер приехал с Бенито Муссолини увидеть воочию это место с оплавленными кирпичами от огнеметов.
Надпись на стене в руинах казармы «Я умираю, но не сдаюсь! Прощай, Родина»
Сколько в сказанном силы, сколько любви. Сама вечность влюблена в это создание человеком. КРЕПОСТЬ – это не стены, а прежде всего ЛЮДИ. Это доказали наши люди с верой и честью.
Мы бродили подолгу, разговаривали очень мало. Трудно было. Я думаю, что каждый чувствовал это, когда даже молчание и тишина может многому научить.

И тут стало нестерпимо стыдно. Настолько, что комом в горле застревает, не давая произнести ни слова.
Здесь погибали парни, которые намного младше меня. Они знали за что умирали, знали ради чего стоит сражаться до конца. А что я? Даже не знаю зачем живу… Очень захотелось поменяться местами и умереть, отдав жизнь за героя, только бы избежать этого стыда.

Вернувшись домой, в одной из бесед мне друг Пух заявил:
— Чего ты все по каким-то костям катаешься? Мне вот гораздо интереснее на природу поехать, с палатками, да под шашлычок…
— Одно другому не мешает.
— Ну, дело твое.

А спустя еще некоторое время, я пытался ему объяснить насколько для меня было важно здесь побывать, но он оборвал меня на полуслове:
— А для меня настоящие герои это те, кто сейчас в Киеве на Майдане воюют за будущее. Я их расцениваю гораздо выше.
— Не соглашусь! Но и спорить с тобой не стану.
У него тогда настолько поменялся взгляд и речь, что разговоры о вечном казались бесполезны. Он знал, что у меня есть контакт к «белорусом», я рассказывал иногда об удивительных предсказаниях, но интереса к этому и доверия не проявлял вовсе. Разумеется, Пух из таких, которые жгли покрышки и кидали камни в ОМОН. Таким всегда можно позволить себе слепой оптимизм. Где эти люди молодые и средних лет с признаками развитого интеллекта и совести? Ага, не были умными, не стоит и начинать… Я помнил, какое предостережение мне было сказано накануне перемен, и все пытался сохранять спокойствие. Говорящие головы и думающие головы к тому времени станут абсолютно разные личности. И говорящие всегда в центре внимания, оттого обычно много глупости вокруг.

С тяжелым сердцем мы уезжали из Бреста. Взяв гвардейские ленточки в крепости, мы с Сашкой повязали их на мотоциклы (через полгода за эти самые ленточки нас в Украине станут оскорблять стаи новых патриотов, которые считают себя строителями новой страны) Впереди сегодня еще предстояло посетить что-то, неважно что, по пути к Минску и заночевать на полпути домой. Мы посидели на парковке перед дорогой, выпили весь горячий чай из термосов и доели запасы.
— Слушайте, по времени мы потеряли столько, что может уже не стоит в Минск ехать? Оставим эту идею на следующую поездку, предлагаю сократить путь.

Развернули карту, подсчитали, и проложили по навигатору на Несвиж, потом на Бобруйск, а оттуда уже на Чернигов. Итого вышло 745 километров.

Продолжение следует…