Третья глава «Казахской Авантюры». В первой главе я рассказал о том, как добирался по России на рандеву со своими спутницами Ольгой и Светой в городе Саратов, потом рассказал о границе с Казахстаном и встрече с «Offroad People» в Уральске. Во второй главе поведал о первых ночёвках в степи и «чудесных» актюбинских гаишниках, о «Дороге смерти» и опустевшем Аральске. В этот раз я расскажу о начале самого бездорожного участка нашего маршрута, а ещё, о казахском гостеприимстве и о море, которого почти нет…



Ещё в самом начале нашего совместного пути, мы договорились, что готовить будем по очереди. Это экономило нам массу времени по утрам. Настал мой черёд. Я проснулся на час раньше, умылся, поставил вариться кашу и с кружкой чая сел на берегу писать «мемуары». Я сидел на песке, писал свои путевые заметки, алый диск солнца только поднимался над горизонтом, а легкий ветерок гнал еле заметную рябь по воде. Почему я решил рассказать об этом незначительном эпизоде? Потому что мне впервые не захотелось натянуть на себя всю теплую одежду. Наконец-то мы въехали в лето! Мне было тепло, хотя из вещей были только легкие брюки и футболка.



Последняя на всем маршруте до самого Бозоя АЗС была в ауле Аманоткел, в десяти километрах от места нашей ночёвки. Во всяком случае, так говорил мой видавший виды навигатор. Заправку в ауле мы нашли, но она оказалась закрытой. Состояние жалкое: покосившиеся колонки, обваливающаяся штукатурка, вселяла надежду наезженная дорога и легкий аромат бензина. Самое интересное, что не у кого и спросить – улица совершенно пустая. К ближайшему дому с крыши будки тянулись провода, и я пошёл на разведку. На внутреннем дворе никого не оказалось. Я попробовал окликнуть хозяев. Эффект был неожиданным: сперва захлопнулись приоткрытая дверь и форточка, как будто я произнес магическое заклинание, а спустя долгую минуту тишины, с противоположной стороны двора, из-за забора вышел тучный мужчина с поливочным шлангом в руке.

— Ас-саляму алейкум! – обратился я, ещё не до конца уверенный, что правильно выговариваю слова, – скажите, а заправка работает?
— Уа-алейкум ас-салям! – просиял хозяин, – заправка нада? Сейчас все будет!

Тут же открылись двери дома, раздернулись занавески на окнах, и на меня уставились с полдюжины смеющихся пар детских глаз, а на крыльцо вышла очень милая молодая девушка с карапузом на руках. Хозяин дома и оказался заправщиком.

— Работы мало, вот я и ухожу, сад делаю – решил он пояснить причину закрытия заправки.

Выбор бензина оказался небогатым – 80-й и 93-й. Мы не стали мелочиться и взяли по максимуму лучшего топлива. Разбавили в баках аральский 95-й, а ещё по паре полторашек залили про запас.

Подъехал участковый, поинтересовался, куда едем и выдал настораживающую фразу: «так-то дороги нет, но вы-то проедете!» Почему-то после подобных сентенций мне всегда не по себе.



Следующим номером в нашей шоу-программе значились грейдеры и глина. Я стал не хило так отставать от девчонок. Особенно от Оли, она гнала так, как будто участвовала в гонке! Я шибко не переживал на этот счёт. Единственный навигатор в компании стоял на моём руле, так что дорогу я знал, падать не хотел, да и опыта у меня в разы меньше. Так что я чувствовал себя на своём месте, а далеко им от меня всё равно было не уехать.

Мы опять столкнулись с типичной для Казахстана картиной: есть основная дорога и десяток по полям, с обеих сторон. Движение представляет из себя лавирование челноком, из одной колеи в другую, а потом в третью, и так до бесконечности.



Проехали по плотине Алакского гидроузла на реке Сырдарья, остановились поснимать и передохнуть. У Оли раскрутился болт на зеркале и ещё один на ветровике. Это всё тряска на грейдере, не спасает даже фиксатор резьбы. У Дакара и так при длительных прогонах от вибрации всё откручивается, а тут ещё и эта стиральная доска вместо дороги.



Когда проехали вторую плотину на Кокаральском гидроузле, решили остановиться и искупаться в Малом Аральском море. Система из двух плотин, по замыслу инженеров, должна спасти хотя бы северную часть Аральского моря от полного исчезновения. Первая плотина должна наполнить русло реки водой, чтобы заполнилась система озёр, существовавших тут во времена настоящего полноводного моря. Вторая отгородила северную часть от южной, почти исчезнувшей.




У водостока плотины вода кишит рыбой. Некоторые рыбины, особо настырные, пытаются перепрыгнуть по сливу через преграду, но это невозможно, и рыба вновь валится в воду.

Чтобы искупнуться, нужно отойти на порядочное расстояние от берега. Хоть солнце и припекает, но ещё только май и вода холодная. Рыбаки-аборигены смотрели на нас, как на умалишённых. Искупались чисто символически, больше пыль смыть. Что удивительно – вода почти пресная, чувствуется едва уловимый привкус соли. Я почему-то думал, что чем сильнее высыхает море, тем выше в воде концентрация соли. Но тут пресная Сырдарья диктует свои условия.




После плотин грейдер закончился. Грунтовые дороги расходились веером, а у меня в навигаторе была всего одна пунктирная линия, и та не совпадала ни с одной из реально существующих… Скорее всего, каждую весну местные накатывают дороги по новой, подчиняясь какой-то своей логике. Мы ехали почти по азимуту на Акбасты и примерно по направлению самой наезженной колеи.



Путь нам перегородил грузовик, резко затормозивший в клубах пыли. Из кабины выскочил мужик и, радостно размахивая руками, побежал нам навстречу, а за ним паренёк, лет десяти, скорее всего сын. Чем дальше мы отъезжали от асфальта, тем большую радость при встрече с нами выказывали водители. Поначалу нам махали руками, сигналили, эти вот двое остановились, чтобы поговорить. Водитель рассказал, что везёт в соседний аул верблюдов. Оле и Свете особенно понравился верблюжонок, взиравший на суету вокруг со спокойствием сфинкса. Чтобы погрузить верблюда в кузов, нужно вырыть яму, в которую заезжает грузовик, так животному не приходится шагать вверх. Почему-то «корабли пустыни» не любят ходить по трапу.




Впереди чернела туча. Нереальная насыщенность красок: бездонное синее-синее небо, чёрная-чёрная громада тучи, зелёно-жёлто-бурый стол степи, расчерченный линиями дорог. Никогда раньше я не чувствовал такого простора и никогда не чувствовал себя такой маленькой песчинкой мироздания!

Мы ехали по глинистой грунтовке. Я даже думать не хотел, во что она может превратиться, когда хляби небесные разверзнутся. Можно сказать, что нам повезло, и под сам ливень мы не попали, хотя уже закутались в дождевики и были готовы ко всему. Нас только немножко окропило, но вот дорогу – смочило основательно. Узнали мы об этом неожиданно: прямо передо мной, в маленькой лужице, Ольгу «потащило» и вот она уже летит по дороге боком! У меня же тормозов как будто не было вовсе. ABS стрекочет, заднее колесо кидает, остановился только на обочине, где кое-как росла чахлая травка. С виду, так обычная грунтовка, а на самом деле дорога стала как мыло — даже стоять тяжело, ноги разъезжаются, а на подошвы липнут килограммы грязи.




Для самой Оли падение обошлось почти безболезненно, немного ушибла левый локоть и плечо. Мотоциклу досталось сильнее: развалилось крепление и замок левого кофра, а самое неприятное то, что загнулся и лопнул кронштейн на подрамнике, за который кофр держался сверху. Если ящик можно просто стянуть стропой, то подрамник отчаянно требовал сварки. Решили ехать в единственный жилой посёлок в округе – Акбасты.

Наткнулись на большой щит с картой Аральского моря 1963 года. Тут нас ждали два открытия. Во-первых, мы уже проехали по бывшему дну моря – примерно там, где разложилась Ольга. Во-вторых, некогда тут кипела жизнь – даже если бегло взглянуть на карту, увидишь с десяток населенных пунктов и больше сотни названий отдельных ферм, совхозов, а ещё полно древних развалин и могильников. Теперь из всего этого остались только следы бывшей цивилизации и медленно исчезающий аул Акбасты. Таков печальный итог вмешательства человека в дела природы.




У меня спустило переднее колесо. День выдался долгим и трудным, оставалось всего несколько часов до сумерек, уже скоро нужно будет подбирать место под лагерь. Чтобы не терять время, мы решили разделиться – девчонки поехали в поселок искать сварку, а я должен был их догнать, когда накачаю колесо.

Несколько минут «тарахтения» моего компрессора не дали никакого результата. Я отсоединил шланг, заткнул его пальцем и практически не испытал давления… Компрессор приказал долго жить, а колесо уже спустило до состояния «блина». Не успел я даже особо расстроиться, как подъехал местный на ИЖаке. На вид лет 35-40, а по-русски не говорит совсем. С горем пополам объяснил ему, что нужен насос. Казах деловито слез, отвязал мешок от седла и достал ручной насос, которому, навскидку, лет больше чем мне. Еще тот, который с упорами для ног и Т-образной рукояткой. Подсоединяю, пара качков и эта самая рукоятка у меня в руках – насос развалился пополам. Сокрушённо смотрю на владельца, тот, зажимая сигарету уголком губ, впихивает шток обратно в насос и жестами показывает, мол не так усердно качай! Покончив с колесом, решаю узнать у благодетеля насчет сварки. Хорошо, что слово сварка ему знакомо. Он жестом показал ехать за ним, мол, он проводит меня. Едем километров 60 в час, я позади, в стойке, весь сосредоточен на дороге, двумя руками крепко держу руль, ногами сжимаю бак. Степной ездок же спокойно сидит на своём ИЖаке, правой рукой откручивает ручку газа, а левой покуривает, поднося сигарету ко рту, а ещё периодически оглядывается, не отстал ли я там, позади. Зеркал-то они не признают, как и шлемов или вообще, какой бы то ни было защиты. Думаю, ну ладно, он тут с детства ездит, привык, но когда этот «Песчаный Дьявол» щелчком пальцев запускает окурок в полет над степью, а потом достает горсть семечек и начинает их лузгать на ходу, я начал несколько сомневаться в реальности происходящего!




Свернув с широкой дороги, мы объехали посёлок с обратной стороны и оказались у загона для скота. Казах-байкер указал пальцем в сторону высокого блондина с голубыми глазами и повторил «Сварка!». «Блондин» представился Дмитрием, сказал, что поможет сварить, только нужно жеребёнка в загон затащить. Вот мы вдвоём тянем, а еще один загонщик бьёт жеребенка длинным шестом по крупу, тот брыкается, упирается и, мотая головой, срывает нас с места навстречу себе. Никогда не думал, что жеребёнок может быть настолько силен! Устав упираться, мини-конь просто завалился на бок и поднять его не могли уже ни рывки узды, ни удары по ушам, ни пинки по крупу.

В то время, пока я помогал справиться с жеребёнком, к мотоциклу подъехала ещё пара казахов на пикапе Патриот. Сначала просто стояли, ну, думаю, ладно, пусть посмотрят. Но вот один уже запрыгнул в седло, а сам маленький, толстенький, ножки до земли не достают. Бросаю поводья и скорым шагом иду к мотоциклу. Смелый дядька видит меня и пытается повернуть ключ, он кнопки стартера-то в жизни ни разу не видел похоже. Тот, который привёл меня сюда, протягивает каску и фотоаппарат, беспечно оставленные на кофре.

— Куда ты залез? – как можно строже спросил я, – слезай давай!
— Я кружок один… – начал было тот.
— Нет, я тебе сказал! Зачем так делать, а если бы я к тебе в машину залез?
— Тебе же сварка нужна? – нехотя, и без тени раскаянья, он слез с мотоцикла, – всё равно ко мне придёшь, сварка-то у меня!

Не хотелось мне с ним дальше говорить, неприятный тип, глаза узкие, полный рот золотых зубов, да улыбка ехидная, совсем как у тех гаишников в Актобе, которые нас на деньги хотели развести. Я уехал в аул, искать Ольгу и Свету, даже если кроме этого мужика не найдется сварки, то до Бозоя-то как-нибудь доберёмся.

Посёлок оказался больше, чем я думал. Ездил по улицам в поисках девчонок, но не мог найти. Дома в целом напоминают русские: двускатные крыши, ворота, калитки, только нет околиц и завалинок. Сами дворы не рядом, и не примыкают заборами друг к другу, выстроившись в ряд, как в России, а каждый стоит обособлено, окружённый своим собственным забором и со своим подворьем. С одной стороны, это понятно, земли полно и тесниться незачем, а с другой стороны – аул представляет из себя разрозненное нагромождение хозяйств.

На улицах встречаются причудливые сооружения без крыши, стены которых из хвороста и глины. Это загоны для верблюдов и скота. Деревьев в этой части Казахстана почти нет, драгоценную древесину пускать на забор не целесообразно, вот и мастерят из подручных материалов. Думаю, что так строили и сто, и двести лет назад.



Я колесил по аулу до тех пор, пока не увидел пацана лет десяти, стоящего на пятиметровой стене загона и усиленно машущего мне руками. Я тоже махнул ему в ответ, тогда этот «Гаврош» замахал раками в сторону, за стену. Наконец до меня дошло, что он мне дорогу показывал. На параллельной улочке стояли два знакомых мне мотоцикла, которые облепила толпа детей. Сварку Ольга нашла самостоятельно, я подъехал как раз в тот момент, когда первый шов ложился на многострадальный подрамник. Как оказалось, сварочный аппарат есть в каждом втором доме — вещь, практически незаменимая в хозяйстве, особенно если есть техника.






Посмотреть на троих «запакованных» в броню мотоциклистов собралась вся улица. Больше всего рады были дети: они кривлялись, позировали и звонко смеялись, когда я им показывал их же на фотографиях. Хозяева дома скромно стояли у ворот, а ремонтом Дакара занимался младший из трех братьев.

— Куда поедем на ночь? – спросила Оля у меня.
— Да отъедем от поселка километров десять, – предложил я, – там и поставимся.
— Оставайтесь у нас! – снимая маску сварщика, предложил наш спаситель, – будете дорогими гостями!

Сказать, что мы были удивлены – ничего не сказать. Совещались меньше минуты. Мы не устояли перед соблазном познакомиться ближе с этой замечательной семьей! Загнали мотоциклы в гараж, развесили шмотки, превратив помещение в барахолку, и прошли в дом. К сожалению, я так и не запомнил ни одного имени тех, кто так любезно нас пригласил в гости… Уж очень непривычные сочетания звуков в казахском языке.



Нас усадили за длинный низкий стол, уставленный фруктами и сладостями. Я скромно сел с краю.

— Нет, Артём, тебе не сюда.

Средний из братьев пересадил меня во главу стола, теперь по обе руки от меня сидели мои спутницы. Я прям себя султаном почувствовал! Интересно, но разговаривали хозяева преимущественно со мной, может обычай такой, а может имена девчонок не запомнили и стеснялись спросить.

С нами за стол сели средний и старший братья, а хозяйка выставила огромное блюдо с жареной рыбой и картошку.

— Артем, будешь? – сказал старший из братьев и поставил на стол бутылку водки «Столичная» и три рюмки.
— Можно, – согласился я, неудобно было отказываться.

Мы, ещё когда вещи распаковывали, обсуждали, как они к алкоголю относятся, тем более, если девушки будут выпивать. Света взяла себе пива и ей было дико неловко. Чтобы не палиться, перелили в термокружку. Я решил, что три рюмки – это для меня и братьев, решил, что, мол, не принято женщинам выпивать в компании мужчин. У меня, наверное, было глуповато-растерянное лицо, когда наполненные рюмки оказались передо мной, Ольгой и Светой.

— Не-не, – начали в голос девушки, – мне не надо!
— А себе? – спросил я у братьев.
— Нам нельзя, Коран!

В общем, пришлось мне опрокидывать все три рюмки одному, а потом ещё немного для настроения!

Семья, у которой мы гостили, это целая артель рыбаков. Младший из сыновей как раз уехал на рыбалку. Нам рассказали, что рыбы в море полно, и её нужно вылавливать, чтобы та с голоду не дохла. Что их артель вылавливает до пяти тонн рыбы в сутки. Рассказали, как рыбачат зимой подо льдом, используя сети, покрышку и GPS маячок. Для меня стало настоящим открытием, как пасут верблюдов. То, что они все кому-то принадлежат, мы поняли по буквам, написанным краской на боках животных. Весь день они на самовыпасе, а для того, чтобы вечером стадо вернулось в загон, в стаде кормят самого большого и сильного верблюда. Здоровяк, зная, что его вечером ждет доппаек, топает обратно в аул, остальные, так как им, собственно говоря, неважно, куда идти, шагают за самым большим и сильным. В итоге к закату все стадо в загоне!

— А у вас есть баня? – с надеждой спросил я, – помыться бы.
— Да, через час.

Я подумал, что, наверное, топится. Когда через час меня позвали, я взял рыльномыльное и в тапочках пошёл за средним братом. Думал, что баня во дворе, но мы вышли из двора. «Наверное, с другой стороны вход?» – но мы уже шли по улице. «Хм, наверное, в другом доме…» – но мы пришли на большую площадку, недалеко от центра… Там было много народу, но ни детей, ни женщин, только мужчины. Все стояли рядом с большой бетонной чашей, в центр которой из трубы большим напором лилась вода. Это было своеобразное тусовочное место: народ общался, некоторые курили или лузгали семечки.

— Вот тут мойся, – сказал мой провожатый, – сюда, на край, складывай одежду, никто не возьмет.

Я бы подумал, что это шутка, если бы под струёй воды не стоял местный парень, который с удовольствием ополаскивался. Я разделся, сделал шаг в сторону трубы и парень сразу же уступил мне место. Я ожидал струю холодной воды, ведь она явно из какого-то подземного источника, но когда встал под воду, то у меня аж дыхание перехватило! Мало того что вода была горячая, дак она ещё и солоноватая! Я никогда прежде не мылся в горячей минералке!

— Вам однозначно стоит попробовать! – заявил я девчонкам, вернувшись в дом, распаренный и довольный.
— А нам можно? – вопрос к братьям.
— Да, чуть позже.

«Чуть позже» наступило в начале двенадцатого. Девушек подвезли на машине, а дальше пешком отправили. С наступлением темноты приходит женское время, мужчины уже все сидят по домам.



В семье Калыбаевых часто принимают гостей. Чаще родственников, но в 2006 году гостил и какой-то путешественник, боюсь ошибиться, но вроде бы велосипедист. Так приятно было остаться у таких простых в общении и гостеприимных людей, хоть немного погрузиться в быт, узнать об обычаях. Спать нас уложили в соседней комнате на полу, как раз то, что нужно моему позвоночнику. Я, кажется, уснул, только присев на матрац, а лег уже во сне, такой насыщенный событиями был день!

В следующей главе я продолжу рассказ о путешествии по бездорожью Приаралья, через песчаные дюны и непролазную грязь, от аула Акбасты до Бейнеу через Бозой.

Маршрут: Аральск – Акбасты
В пути: 1 день (всего 7 дней)
Пройдено: 169 км (всего 3282 км)