Путешествия

20.06. Хорог. Виза.

  Получение визы в Афганистан несколько отличается от привычного нам порядка.
  Чаще всего, среди прогрессивных стран есть четкий список документов на сайте посольства, которому просто нужно следовать. Все просто!
   В случае с Афганистаном это не так. На сайте посольства может быть написано одно, по телефону вам скажут другое, а на пороге окажется третье. Актуальная же информация штудируется только через форумы.
  С равными шансами можно подаваться в Москве, Ташкенте, Душанбе, Мешхеде, Тегеране и т.д.- откажут скорее всего везде, кроме Хорога.  Где то об этом говорят сразу честно. Где то отказ маскируют необходимостью приглашения из Афганистана или рекомендательным письмом из Посольства России. Никто подобные справки не выдает, все прекрасно это знают, но нести чепуху продолжают.
  В Консульстве Хорога для визы требовалось личное присутствие и самый простой пакет документов: паспорт, две его копии, две фотографии и анкета.
  Анкету необходимо заполнить на английском или фарси. В ней чётко прописать пункты въезда и выезда в Афганистан. Пересекать границу только через них.
  И больше никаких справок с работы, обратных билетов, броней отеля и подтверждения платежеспособности от гостя страны.
  На месте еще заполняются два заявления.Генеральному Консулу Исламской
Республики Афганистан в г. Хорог. Заявление. Я Нестерова А.Д. хочу выехать в Исламскую республику Афганистан с целью туризма на мотоцикле Kawasaki KLR 650. Всю ответственность беру на себя. 20 июня 2017Все документы оформили за час. Доплату за срочность с нас не взяли. Визовый сбор составил 150 долларов и за разрешение на въезд 60 долларов.

Как только в паспорта вклеили долгожданные наклейки, терпения оставаться в Хороге уже не было. Бегло собрав вещи стартовали в Ишкашим.

 



21.06. Афганистан. День 1.

  Подвывая от нетерпения, я с трудом дождалась часа выезда. Соседи за завтраком бесконечно долго расспрашивали о неведанном маршруте.
  Вопросы были разные, но мы так же не знали ни одного ответа. Даже того, на сколько дней едем.
  От Ишхашима десять коротких километров до Моста на "ту сторону".
  Этот переход единственный в Вахане, но кроме нас нет других желающих пересечь границу.

Таможенник забрал документы и надолго ушел в себя.
— Вы вместе?
— Да.
— Твой муж?
— Мы напарники. Ну… друзья.
— Вы можете проезжать, мне возвращают документы, — а ваш друг нет.

  Тихо, спокойно, по восточному без суеты беседуем еще два часа. Таджикская сторона выпускает неохотно, но в конце концов переселяемся под щит Welcom to Afganistan.

  Три железные ступеньки ведут в скромное помещение афганского пограничного пункта. Здесь ждет другой приступ законотворчества — въезд машин и мотоциклов в страну платный. Каждого добровольно облегчили еще на 100 баксов. Вернее всего акт доброй воли так просто не состоялся бы, но здесь никто не говорил по русски, а с моим словарным запасом  английского можно только дорогу спрашивать.
  Деревянный шлагбаум вскинулся и медленно опустился за нашими спинами. В пяти километрах за КПП живет своей жизнью кишлак Султан-Ишкашим.
  Проскочив его без остановок очутились на южном направлении. Дальше пойдешь — в Кабул попадешь, вещал навигатор.

  Афганистан, он вообще разный из соображений — можно ехать, нельзя ехать. Талибы — понятное дело есть, но не везде. Обстановка внутри регионов меняется, следить за ней необходимо, но если постоянно ждать лучших времен про эту страну можно забыть.
  В Кабул сейчас нельзя, дорога контролируется начиная с уезда Зебак, это примерно в 20 км от границы. Консул дал зеленый свет только в Ваханский коридор — один из наиболее безопасных регионов страны. За всю историю афганских войн он один не был охвачен военными конфликтами.
Из Кабула попасть в него можно по единственной дороге через Султан-Ишкашим. А в нем базируются силовики, обеспечивая определенную стабильность. От остальной части страны Вахан изолирован неприступным горным рельефом.

  Все что требовалось от нас, это просто вовремя нырнуть в Вахан, поворот на который мы успешно прозевали, и теперь "курили" на обочине по пути к талибам.
  Мимо шли две барышни в синем. Их длинные паранжи мели пыльную дорогу. Завидев нас женщины торопливо отвернулись.

  Одна мысль, сменяла другую — "Ух ты, я в Афганестане!", "Ну и что дальше?"

  На пустынной дороге, откуда то появились мальчишки — десять пар глаз из исподлобья смотрели на нас.
  — Asya, they do not have socks. (У них нет носков), показывает Алекс под ноги.
  Пыльные китайские туфли и шлепки одеты на босые пятки. Спрятав руки за спины они молча толпились вокруг.
  Под общее разочарование поворачиваем назад.

  Кособокие торговые лавки Султан-Ишкашима растянулись вдоль пыльной ухабистой дороги. Это базар, местная достопримечательность.
  Зажав в руке серый пакетик на встречу шлепал малыш лет пяти. Глазея по сторонам за ним шагали братик с сестренкой помладше.
  Где их родители? Почему дети выходят из поселка одни? До настоящего момента памирцы казались мне жителями другой планеты, но лишь от того, что я не видела жизни их заречных братьев.

  Ишкашим Афганский и Ишкашим Таджикский — два райцентра по обе стороны реки. И живут здесь одни и те же народы, зачастую просто очень дальняя родня. Только разделяют эти поселки не серые воды Пянжа, а столетие.
  В то время как на Памир пришел массовый туризм, население по эту сторону реки до сих пор находится в такой изоляции, которую даже трудно себе представить.
  В течение жизни одного поколения, столкновение интересов двух империй превратило торговый путь в бесперспективный, забытый всеми кусок земли. Столетие назад Вахан был объявлен нейтральной территорией между рубежами царской России и Британской империи, а местные народы неожиданно для себя оказались в разных государствах. Регион обрекли на бедность и прозябание.

  — Руси, руси, афганцы показывают на меня и улыбаются.
Чайники, шлепки, поддельная фанта и еще бог знает что разместилось на хлипких прилавках. Люди торгуют тем, что есть, чтобы заработать гроши. Другие покупают за гроши то, что есть на этом рынке.
Весть о приезде чужаков распространяется быстро, мы у всех на виду – какое-то время блуждаем по лавкам соображая ужин. Кто то просто вежлив, кто то неотрывно смотрит без всяких эмоций, кто то, наоборот, стремится пожать руку и сказать «Hello».
  В наш любопытный шопинг неожиданно вмешался вихрастый парень. На первый взгляд от этого человека веяло какой то парадностью — красный мотоцикл, голубая опрятная  рубаха, хороший английский. Это здорово выделялось на убогом фоне, и от того настораживало. Но только до тех пор пока мы не заговорили.
Дружелюбный, образованный — здесь он встречает редких афганских туристов. В этом селении всего одна улица, так что разминуться с гостями никак невозможно, смеется гид.

   Вкратце, он дал абсолютно новую для нас информацию: всем туристам обязательна регистрация в Главном управление по делам иностранцев (General directorate of foreigners Affairs Consideration) и оформление специального разрешения на посещение Ваханского коридора стоимотью 20$. Для этого необходимо иметь 4 фотографии 3х4, и 8 копий паспорта.
  Он терпеливо ходил вместе с нами — показывал дорогу и помогал с переводом. Но пока мы управились с огромной кучей ксерокопий власть имущие закончили свой рабочий день.

  Непредвиденная ночевка в Султан-Ишкашиме как-то тревожила. Кроме того гестхаус выходил в 30 баксов с носа. Но это как раз было предсказуемо. Еще заранее я смирилась с тем, что цены будут заметно завышать. Просто здесь такое отношение к иностранцам — если у человека больше возможностей значит, он может помочь.
  Но оставаться в деревне сильно не хотелось. Чутье подсказывало, что за день и так привлекли внимания. Пообещав вернуться мы покинули окрестности базара.

  Дорога пряталась за поворотами. Взлеты — приземления, ухабы, рытвины. В страхе отстать KLR догонял очумелого Tenere. Дорога продолжала взбираться вверх, сильнее и сильнее сужаясь. Чем дальше мы продвигались, тем меньше старалась думать о неизбежном возвращении. Краешек человеческой грунтовки неожиданно мелькнул далеко внизу под откосом. Стало ясно — мы нашли "короткую" дорогу. С одной стороны это было приятное открытие, с другой — впереди маячил суровый спуск. Хоть KLR и прикинулся легким эндуриком, 250 кг сползали натужно.
  Теперь дорога шла по густо населенной сельской местности. Нескончаемой чередой тянулись дворы и поля. Сами поля были добросовестно обработаны, а земледельцы забывав про лопаты неотрывно смотрели в нашу сторону.
Под моросящим дождем мы осматривали все закоулки отдаляясь все дальше и дальше. Еще были две попытки найти кров во дворе школы и у местных. Но на тридцатом километре терпение закончилось. Первый попавшийся съезд вел за живую изгородь. Судя по всему луг имел хозяина но не использовался.
  Успев утомиться от вездесущих афганцев я поспешно скинула экип на траву.
  Представление о том, куда повезло попасть только зрело, но рука стабильно тянулась к конфеткам. Организм усердно заедал счастье.
  — Asya, we have guests (Ася, у нас гости)…
  Вздохнув я вернула платок на место и обернулась. Пять мужчин появились на том месте, где мы только что волокли мотоциклы через изгородь.
  Главное правило общения в Афганистане терпение и спокойствие. Но разговора все равно не получалось. Афганцы говорили на пушту, напарник на английском, а я по русски скромно молчала в стороне.
  Нам не показывали на выход, но и понять ничего не удавалось.

  Напарник обернулся ко мне:
  — do you have still pens? (У тебя есть еще ручки?)
  О небо, точно!
  Афганцы не отрывали взглядов. Робко пересекая поляну я направилась к мотоциклу. Мысли лихорадочно завертелись. Я не могла вспомнить в каком из моих кофров могли остаться фломастеры. И остались ли они вообще…
Один замок, второй… третий… Остались! Две последние пачки протягиваю в руки смуглому старику:
  — Это для ваших детей, из России. Слышу свой голос как будто со стороны. Конечно никто на поляне не понял сказанных мной слов.
  — Ташакур, слышу в ответ. Ташакур, повторяю про себя. Слово вонзается в память.
  Гораздо позже, я узнаю что на пушту это "спасибо".
  Старик идет к стайке детей и женщин переминающихся поодаль.  Детишек много, я вижу, как каждому достается только по одному фломастеру. Затем он вернулся и все расселись на траве. И снова ничего не происходит.
  Афганцы беседуют между собой, я фотографирую травинки, Алекс отстраненно наблюдает.
  Спустя час наши гости дружно поднимаются и уходят. Все до единого, даже детишки. Похоже, решили оставить нас в покое до утра.

  Наверное, с каждым может так случиться, что человек теряет за границей паспорт.
  Будь это какая ни будь прогрессивная страна, делов было бы на пол дня.
  Но это ужасающий Афганистан…
  Обшарив все на десять рядов, мой напарник окончательно убедился — паспорта нет…
  Это провал – подумал Штирлиц.
  Восстановив в памяти хронологию дня, пришли к мнению что паспорт, случайно или намеренно, остался на рынке в ксероксе. Версий о дальнейшем развитии событий было много. Вероятнее всего попросят за него денег или придется ехать в посольство в Кабул. Вот по дороге то туда и сцапают.

  В некоторой растеренности ставим палатки, едим и с последними лучами заката расползаемся по спальникам.
  Сквозь сон слышу как в мотоциклы летят мелкие камушки. Дети явно огорчены столь ранним отбоем в лагере. Но стращать их не хотелось. Скоро все стихло.




















22.06. Афганистан. День 2.

  Ничего так не учит терпимости, как принятие некоторых местных нравов. Утро снова началось с любопытных. Носами, руками и чуть ли ни с головой они залезли в наши палатки и кофры. Но когда морщинистая старушка подняла упавший с мотоцикла пакет до меня наконец то дошло. На этой поляне гости это мы! И в этой стране гости всегда будут у нас. Пожалуй, если бы в моем дворе приземлилась летающая тарелка я бы глазела с не меньшим любопытством.

  Обратная дорога в Ишкашим заняла едва ли полчаса. Я все время пыталась разглядеть вчерашний путь, но снизу были видны только осыпи и каменные обрывы.

  Я помню, как отварили дверь в лавку с ксероксом. Как за прилавком увидела другого человека, нам не знакомого. Его удивление… Свое волнение. Помню как он искал, открывал один за другим ящики и ждала что вот вот он наигранно пожмет плечами.
 Но афганец просто нашел паспорт и просто протянул его растеряше.
 О, этот ужасающий Афганистан…

Рабочий день в Управлении только начался. Напарник взял мои документы и пропал за железными воротами. Я больше часа сидела, стояла, ходила вокруг мотоциклов. Рассмотрела с полсотни любопытных афганцев, а они меня…
Наконец напарник вернулся.
— Alex, why so long? (Алекс, почему так долго?)
— Because this is Afghanistan, Asya (Потому что это Афганистан, Ася)
… смеемся.

  Нам выдали Регистрационные карты, но это оказалось только началом. Дальше мы отмечались у военных, а затем в Полиции.
Оба объекта походили на крепости. У военных мы топтались не дальше проходной. А на территорию участка Полиции запустил вооруженный человек, и только после обстоятельного разговора с нашим гидом и своим начальником.
Начальник, как и принято в Афганистане, пуштун. Человек с поистине императорским достоинством. Обстановка в участке спартанская, если не сказать нищенская.
Начался расспрос, гид переводил: кто такие, зачем приехали, на сколько дней и т.д. Затем вклеили в свою амбарную книгу наши фотографии и отпустили.
Не зная всех тонкостей, мы угрохали на оформление документов два дня. Если знать что и где делать, не терять времени можно легко уложится за один.

  На рынке мы окончательно примелькались, да и сами пообвыкли. Теперь я свободно ходила от прилавка к прилавку покупая продукты.
Кое что я слышала о грамотной продуктовой раскладке в походах, но то, что наш путь по населенной местности может обернуться автономкой, даже не думала.
В кофрах утрамбовались обед и ужин. А сверху, бонусом, еще один пакетик леденцов, который победил над вечной одержимостью сэкономить каждый грамм багажа.
Последнее что осталось — зайти в лавку где торговали хлебом. Продавца уже знали. Вчера он вынес для нас лепешку, а когда не оказалось сдачи с 500 афгани (450 рублей), отдал её просто так.

















Одни и те же кишлаки проплывали перед глазами в третий раз за сутки. Селяне, разумеется, не могли взять в толк от чего же нам так неймется. Накатав бравых километров семьдесят, к обеду мы снова были на том же месте где ночевали.
  Дальше дорога уходила в глубь горного коридора. Эта северная часть страны, вклинилась между Пакистаном и Таджикистаном. Здесь всегда жили своей независимой жизнью — Хандуд (Khandood), Калайи-Пяндж (Qala-E-Panga), Sast и Сархад-е-Вахан, после которого дорога обрывается. Это крайняя деревня куда можно добраться на машине. Дальше по ним совершают высокогорные марш-броски пешком, а груз перевозт на вьючных животных.

  К вечеру мы доехали до кишлака Калайи-Пяндж. Напротив него, через речку Таджикский Вранг. Дорога по этому берегу кажется интересней. Поперек проезжей части проложено несметное количество дренажных канав. Шириной метр полтора, глубиной в пол колеса и добротными земляными отвалами. По ним воды с гор стекают в Пянж. Некоторые из канав дорожный просвет KLRa едва едва позволял проходить на ходу. Но Tenere с клиренсом на пять сантиметров выше уже нырял в свое удовольствие.
Водный аттракцион повторялся раз пятьдесят или сто, но силы убивались в песке. Его много, очень много. Все чаще напарник возвращался на поиски залегшего в песках KLRа.
Самое глубокое ощущение за день оставили маленькие безымянные холмики на деревенском кладбище. Мировая статистика перестала быть просто цифрами, и теперь стояла перед глазами. 117 детских смертей на 1000 рожденных, самое трагичное первенство среди всех стран.

  Длинные тени гор рассекали освещенную вечерним солнцем долину.  Я выжала тормоз. Впереди было пустынно и ветрено, а под носом оказалось подозрительно отличное место скрытое густой зеленью. Я посмотрела на Алекса, он тоже не торопился. Оба понимали, сейчас обязательно, кто ни будь должен показаться.
Ждать не пришлось. В нашу сторону торопился юноша лет тринадцати, а за ним шел отец. При помощи пары десятков английских слов, возбужденно размахивая руками, парнишка уговаривал нас искать другое место для лагеря.
Опасно! Собаки здесь ночью! Опасно… собаки охраняют! Собаки злые! Ночь, страшно! Собаки! Надо сказать, что откуда то из за деревьев действительно слышался ленивый лай, но в памяти всплыла восточная поговорка: "Если ты скажешь мне один раз — я поверю. Если повторишь дважды — я начну сомневаться. Если начнешь убеждать — я перестану тебе верить."
Важно было даже не то правда это или выдумка, а то что нашего присутствия здесь совершенно ясно не хотели.

  Нежный вечерний свет мягко освещал дорогу.  Вообще-то ехать да ехать. Но я опасливо косилась на склоны таджикских гор. Совершенно не хотелось повторять глупость годичной давности. С той лишь разницей, что шанс запереться в потемках на четыре тысячи предоставлялся на этот раз по другому берегу.
Но к счастью далеко отъехать не удалось. Почти сразу за кишлаком стоял пост. Сама военная база располагалась чуть левее, а дорогу в чистом поле ненавязчиво преграждал шлагбаум. Остановились мы скорее из вежливости.
Солдатики на английском не говорили, документы им наши не понравились — предложили ждать до утра и начальника.
Ничего не оставалось, как вернуться к нашей собаке Баскервилей. Пока ставили лагерь — гости навещали дважды. Вернулся уже знакомый мальчишка, а после него из-за поля появился другой афганец. Его маленький сын сгибался под флягой воды, которую они несли для нас.
  После ужина я вдумчиво развесила на сушку вещи. Выше всего от собак на руль была поднята обувь, остальное было развешано до подножек в порядке важности. Иногда, в холоде афганской ночи, доносился жалобный вой соседского тузика. И еще реже, откуда-то издалека слышался ответный лай.













Афганистан 2017 (Часть I)
Афганистан 2017 (Часть III)
Афганистан 2017 (Часть IIV)
Афганистан 2017 (Часть IV)

ОТЧЕТ 2016: ПАМИРСКИЙ ДНЕВНИК

***