Тяжкая болезнь.

Заказал тут на ебэе одну фиговилину и вместе с ней заразу подхватил, от которой очень сильно захворал.
— Да у тебя же явная Почта России! — диагностировал знакомый, весьма прошаренный в теме.
— А это больно? Вредно? И вообще лечится ли?
— Да не копти — обожди 7… ну максимум 10 рабочих дней и оно само должно пройти! Хотя по зимним праздникам осложенния бывают — и по месяцу болеют этой гадостью.
Но ни через декаду, ни через три недели меня не отпускает. Все сильнее чихаю — даже местным докторам звоню иногда (которые и должны как бэ меня вылечить). А они и знай только заладили: «Нет еще не время вам на выписку — поболейте еще пару деньков». Уже целый месяц. Пошел тогда к совсем уж проверенным людям. А они меня как огорошат!
«Даааа, батенька! У вас не просто Почта России, а Почта России с Таможенным осложнением! И где вы столько заразы нахватали!?».
И тут я совсем свирипею в желании быть здоровым и лечусь горчичником на имя Роскомнадзора. Помогает ли он, аль нет — понятия не имею, но через неделю вроде как стало отпускать помаленьку, сначала до Международной сортировки, потом до местного отделения, а через пару дней и совсем выздоровел и ходил довольный. Фиговулиной хвастался!

Главный недостаток нового мотоцикла.

Скрежещущий пластик, словно дырка в зубе – не дает спокойно ехать. Да еще неуемная натура, заставляющая ткнуть в очередной раз языком в дупло, прямо обязывает сызнова пройтись по тем оборотам, на которых этот скрежет завязывает уши на затылке.
Болячки байка чувствуются как свои собственные. Хворает мотоцикл – и сам ходишь, аки в воду опущенный: вялый, чуть задумчивый.
— «Что стряслось-то?»
— «А ляд его знает – барахлит что-то…» — ответишь ты и припечешь пару горячих слов на коробку или распредвал с его, будь она не ладна, цепью ГРМ. Да хоть бы и на неработающий спидометр!
Засада в электрике, или хреновый синхрон карбов? Да это, как вросший ноготь — головной болью достает до самых печенок. И едет мотоцикл вроде, да постоянно болит.
Но рано или поздно приходит ни с чем несравнимое чувство, когда хоженая годами техника, будто сама из рук выпархивает и устремляется стрелой по дороге. Как струны настроенной гитары, вытягивается мотоцикл, и поет свою песню внутреннего сгорания. В этот момент ты сам будто выздоравливаешь – и не важно, сидел ли сам днями в гараже, или отнес денег в сервис. Все равно это твой байк — и кошельком ли, руками ли, ты доказал, что он именно ТВОЙ, ты его уважаешь и готов бороться за него. И веришь в то, что это тертое годами сплетение металла ответит тебе тем же и будет нести тебя и беречь везде, куда бы не занесла кривыми поворотами дорога на пару с судьбой.

Дороги, которые нас выбирают.

Душевные вещи творятся на трассе, когда дальнобой встречается на трассе с мотоциклистом. Один на дороге, как на основе своего заработка, своей жизни. В его дороге смысл очень глубокий и по большей части шкурный. Для второго дорога просто самодостаточна – он путешественник, сам себе ветер для своих же парусов. И оба вкладывают в размеченный асфальт куда больше себя, чем автомобилисты, видящие дорогу, как быстрейший способ донести своё филе из пункта «А» в пункт «Б». И это роднит столь разных по натуре людей – романтика с палаткой за плечами и трудягу, гуляющего по грузовой стоянке в домашних тапочках.
Едучи на трассе, привстал на подножках и заглянул в кабину тягача. А усталый мужик пошевелил усами оттуда и козырнул. Вроде ни слова не сказал, а на душе тепло стало. И хорошо – впереди у обоих дальняя дорога, которая от мимолетного молчаливого диалога становится чуть ровнее.
Несравненное чувство бывает, когда вся эта гигантская махина вдруг чуть смещается по полосе, спецом тебя пропуская. Нечасто бывает — но случается. И тогда хочется забраться в кабину и поблагодарить бразера от все души!
Может еще дело в том, что дальнобой спит и мечтает о таком аппарате, который не мог бы везти ничего кроме себя, своего ездока, да, разве еще дорогого сердцу пассажира…

Инкубатор Сильверов.

Еду ночью по шоссе. Навстречу мотоциклист издали светит круглой фарой. На сближении машешь рукой и чувствуешь себя слегка неловко, когда мимо тебя проезжаешь шоха с неработающей левой фарой. «Ладно» — думаешь про себя – «едем дальше». Через пяток минут на горизонте вырисовывается мотоцикл с ярким ксеноном. Опять поднятая приветствием рука и весьма знакомые очертания гелика, пронесшегося мимо на хорошей скорости. Брови уже слегка скошены от некоторого удивления. Но окончательно брови разъезжаются при виде одноглазой фуры, выныривающей из-за холма.

Снова «одноглазые».

Перемалывание копий об отношения водятлов и мотоциклистов на дороге самая унылейшая тема. Всё по сотне раз обжевано, ругательств изощреннейших сказано с три горы и желаний членовредительства тоже хватает. А толку…
Ночью на ленинградке относительно просторно – поток с легкостью еще в ближнем Подмосковье делает сотню, а то и более.
Замечаю сзади братюню – один «глаз» мелькает в заднем зеркале. Раньше его там не было – значит мчит побыстрее моего. Надо бы уступить. Чуть принимаю вправо по полосе и в приветственном жесте поднимаю левую руку, готовясь быть обогнанным. Вместо этого в притирку, с ревом ушатанного двигателя проносится шоха с бородатыми мордами и устремляется в даль. Мотоцикл от такого маневра, да еще в колее, бросает вправо, потом влево. К счастью, ничего страшного – ловится он влегкую.
Догнать? Обматерить? Отломать зеркало? Выбить и вторую фару? Стукнуть пластиковыми костяшками в стекло до трещин? Но на разговоры им откровенно класть — макаки грёбаные. А на любое силовое действие придется сваливать позорно – их там полный шалман этих кретинов.
«И хрен с ними» — думаю. «Зато хоть взбодрился!» — и еду дальше.
Теперь делаю по-другому – мотоциклист-гонщик и сам меня объедет, а авто пропускаю только перестроением в правый ряд и никак иначе. Нужен мне что ли такой «сосед» по полосе? И да – грабли теперь всегда на руле.

Звуки, которые мы излучаем.

Хорошо живется прямоточникам! Я не понимаю, как это тарахтящий кусок железа можно не поставить на мотоцикл. Едешь себе в пробочке, а перед тобою — аки воды, перед Моисеем, машины расступаются. Двигатель заводит свою песню, взрёвывая на перегазовке и всхрапывая на переключениях. Лязгом встают передачи, обороты двигателя прошивают насквозь мотоцикл своей мерной вибрацией — и звук все это подчеркивает! И переливается песня движка, оглушительным ревом по округе, не стесненная ничем.

Как я ругался на голдовода.

Какие-то умники на парковке выкрутили ручку на резерв. Уши бы повыкручивал — ей, богу!

В общем, радостный от того, что езжу очень экономно (еще бы! по расчетам уже «лишние» 50км еду), заглох во Мневниках. Делать нечего — толкаем помаленьку вдоль улицы мот. Где-то через 3 километра будет заправка. Погода солнечная, май за окном — уверенность в том, что первый мотоциклист мне же и поможет полностью оправдалась. Рядом остановилась Голда. Старенькая, 1,5 литровая, вся в хроме и полном фарше.

Проблемой было только то, что мой шланг для переливки бензина был слишком короток, чтобы высосать хоть каплю бензина из глубоко запрятанного бака этого мастодонта. И когда я начал мужика уж уговаривать езжать по своим делам, а не со мной лясы точить, он под мое охреневающее «ЫЫЫЫТЬ!» положил Голду на бок!

Я мужика обругал, конечно, но мера помогла — половину литра бензина я себе сцедил)

Песни.

Хорошо петь на мотоцикле! Ревет глушитель, мерно за окном визора летят пейзажи. А ты заводишь свою песню. Старую, новую — не важно. Главное, чтобы была певучая и ложилась на дорогу.

Было дело под Полтавой,
Дело славное, друзья!
Мы дралися там со шведом
Под знаменами Петра!

Лучше всего поются старинные песни — особенно те, что пелись на марше. Ведь все, что им нужно — лишь голос, да хоть какое чувство ритма. И Катюша спета и Старинная Солдатская Окуджавы. Припомнил и «товарища Сталина» Юза Алешковского. Чутка потоптался по бардам (хотя этот народец не принимаю особо). Прошелся по Русскому Року. Что-то из Арии, ДДТ и Черного Обелиска припомнил. Не все слова вспоминаются — многие куплеты заменяются на банальное «лалала». Но главное, что настроение песни ты помнишь — и на ее крыльях продолжаешь свой путь.

В общем, хорошо ехать с русской песней, когда за стеклом шлема стежками черными мелькают березы, да ветерок по безграничному небу тучи толкает.