Капли крови из многочисленных ран падали на асфальт поочерёдно с бензиновыми, которые сочились из простреленного бака. Кровь небольшими водопадами струилась по ребристому двигателю, шипела на горячем металле, стекала на дорогу, смешиваясь с топливом. Правой руке всё труднее было сжимать ручку газа, и она медленно проворачивалась под ослабевающими пальцами; левая повисла безжизненной плетью. В глазах темнело, зрачки выхватывали только кусочки незнакомой местности, проваливающейся в бездну. Зелень и прохлада леса, никакого палящего солнца — отличается от привычной картины. Впрочем, может всё это — просто агония затухающего разума, воспоминания о потерянном Эдеме? Это уже не важно, важно — увести погоню как можно дальше, а потом… будет ли это потом? Кажется, они остались позади: выстрелов в спину больше не слышно. Можно уходить. Жалко, что так глупо, конечно. Жалко, что это конец — в этой дыре, где бы она ни была, нет ни одной знакомой собаки, чтобы заштопать свою шкуру и подлатать Харли. Глупая смерть. Не совсем бесполезная, но глупая.

Мотоцикл скатился с асфальтированной дороги на грунтовку и покатил куда-то между деревьев, распугивая своим рыком лесных птиц и мелкое зверье. Всё происходило на рефлексах, сознание практически полностью выветрилось из головы. Вечность спустя байк доехал до небольшой поляны. Щелчок коробки передач — привычка. Раненый двухколёсный зверь остановился, и правая кисть разжалась. Нужно немного посидеть, придти в себя. Подножка глубоко ушла в рыхлый грунт, но уткнулась в корень и не дала байку завалится на бок. А теперь — встать. Собраться с силами и встать. Ну, давай же, не будь тряпкой. Вот, вот, почти получилось!

Боль ушла. Бесчувственное тело рухнуло в высокую траву рядом с мотоциклом. Стоящий посреди леса Харли ещё работал некоторое время, потом в пробитом баке закончился бензин, двигатель начал захлёбываться, дёрнулся последний раз и замолк.



Сойка проснулась с первыми лучами солнца. Духи природы подарили этому утру тепло и лёгкую туманную дымку. Она закрыла глаза и вдохнула в себя запах Леса. Лес пах сыростью, мхом и жизнью. Сойка любила этот запах как холодную родниковую воду и лунный свет в обрамлении огоньков-звёзд. Накинув на плечи кожаную рубаху и затянув пояс на тонкой талии, девушка натянула тетиву охотничьего лука, перекинула через плечо колчан со стрелами и неслышно выскользнула из типи. Мощные волны золотисто-рыжих волос сдерживала костяная заколка, среди непокорных локонов виднелись серые, в чёрную крапинку перья. На груди лежали глиняные бусы, которые достались Сойке от наставницы, Мудрой Совы. Остальные её подарки Сойка хранила в памяти.

Босые ноги ступали по ковру из мха и листьев. Дойдя до страж-дерева, девушка легко забралась по толстому стволу в высокую крону, откуда она обычно осматривала окрестные земли. После того, как Мудрая Сова ушла в мир духов, Сойка осталась последней из племени Ветра, и кроме неё некому было взять пост Хранителя. Устроившись поудобнее между раскидистых веток, она начала сосредоточено вглядываться и вслушиваться в Лес. До неё донёсся успокаивающий шелест водопада из долины папоротников, крик ястреба в небе, треск сухих веток, которые сминала под собой старая лосиха. В этой части Леса всё было в порядке.

А вот у мёртвой реки происходило что-то неладное. Сойка чувствовала, что по ней движется нечто, противное природе Леса. Такое бывало изредка, один-два раза за луну, и обычно злое наваждение уходило куда-то прочь, за пределы земель племени, но каждый раз Сойка испытывала сильную тревогу от вмешательства этих сил. В этот раз её опасения оправдались: нечто покинуло мёртвую реку и отправилось прямиком в Лес. Неизвестность пугала юную Сойку, но она юркой белкой спустилась ниже и, прыгая с ветки на ветку, двинулась наперерез незваному гостю.

Скоро она услышала его дикий рёв, который пугал даже свирепых кабанов и старых медведей. «Так яростно может кричать только раненый зверь — подумала девушка, накладывая на ходу стрелу на тетиву — надеюсь, у меня хватит сил с ним справится. Была бы здесь Мудрая Сова, она бы не испугалась чужака...». Но чем ближе она была к своей цели, тем тише становился его рык. Когда густая листва расступилась перед ней, она увидела пришельца посреди поляны предков и едва удержалась, чтобы не закричать от страха.

Наставница рассказывала Сойке о разных злых духах, но этот был гораздо ужаснее На-хиру и больше древних эссеков. Обычно духи принимали вид животных, но этот до пояса выглядел, как человек, хоть и очень уродливый: огромные чёрные глаза без белков, нижняя часть лица скрыта под алым лоскутом, шкура была грубой и безволосой. Но самое страшное, что ниже пояса это существо не имело ног, а переходило в диковинного зверя, единственный выпученный глаз которого горел от ярости. Сойка не знала слов для того, чтобы описать это чудовище и никогда не встречала ничего подобного, но видела, как оно дрожит от боли, а по серебристой коже стекает в траву кровь. Чужак ранен, его силы были на исходе. Можно попробовать добить его сейчас, но лучше подождать — кто знает, на что способен этот морок, которого привела сюда мёртвая река?

Вдруг дух пришёл в движение, и человеческая половина, у которой, оказывается, всё же были ноги, с трудом привстала над бьющимся в агонии зверем, но в тот же момент рухнула рядом. Сойка поняла — человек был пленником злого духа, и когда тот стал ослабевать от ран, смог вырваться из его тенёт. Однако власть духа была ещё слишком велика, даже при смерти он излучал вокруг себя силу. Взвесив всё, Сойка решила ждать. В Лесу, далеко от мёртвой реки, чужаку неоткуда было черпать энергию, и время его было на исходе. Девушка была права — солнце ещё не забралось на вершину небосклона, как дыхание зверя стало сбивчивым, дрожь перешла в агонию… и дух ушёл. От него осталась только мёртвая, пустая оболочка, которую скоро заберёт Лес.

Тихо спустившись на землю, Сойка в несколько прыжков оказалась рядом с лежащим в траве телом. Человек тоже был тяжело ранен, но грудь изредка поднималась. Хранительница Леса наклонилась над ним, почувствовала биение сердца и перевела взгляд на изгнанного духа. От него пахло чем-то резким и незнакомым, туша, казалось, целиком состояла из каких-то странных костей или палок. Ни головы, ни лап у чудовища не было, кроме одного короткого отростка, которым то упиралось в грунт. Любопытство взяло верх над страхом, и Сойка протянула пальцы к блестящему боку существа. Острая боль от ожога вспыхнула на кончиках пальцев, девушка резко отдёрнула руку от мёртвой твари. Тоже самое она испытала, когда совсем маленькой хотела вытащить из костра красиво мерцающий уголёк — Мудрая Сова тогда сказала ей, что это хороший урок. Наверное, внутри этого духа жило первородное пламя.

Немного поразмыслив, что делать с пленником павшего духа, Сойка подхватила его под руки и потащила в типи.



Отвары из лечебных трав вытянули дурную кровь и дали ранам затянуться, но зверь сильно повредил мясо и кости. Левая рука сильно отекла и посинела, тело горело от жара, сердце стучало так, словно хочет вырваться из костяной клетки рёбер. Сойка не отпускала своего гостя в мир духов.

Чёрные глаза оказались волшебной маской — с внешней стороны они были непроницаемы, как камень, но если взглянуть с обратной, то можно было видеть мир, погружённый в полумрак. Девушка спрятала магический предмет и омыла руки в священном источнике. Под красной тканью оказался подбородок, который покрывала густая растительность. Никогда ещё раньше Сойка не видела, чтобы волосы росли не на голове, а под нею. В остальном под диковинным нарядом оказался вполне обычный мужчина. Их Сойка помнила смутно, последний воин племени, отец Сойки — Дикий Ястреб — умер, когда ей было не больше десяти лун, но Мудрая Сова рассказывала ей, что когда-то мужчин в их племени было не меньше, чем женщин. На груди у незнакомца оказалось множество татуировок: символы, скорее всего магические, были незнакомы Сойке, но когда она аккуратно сняла правый рукав, сердце её замерло. С предплечья на неё смотрел иссиня-чёрный ворон. Девушка взглянула на свою татуировку в виде небольшой юркой птички и снова на руку мужчины. Получается, он тоже из её племени?

Первый раз незнакомец пришёл в себя через три дня. Открыв слипшиеся глаза, он прорычал что-то на незнакомом языке, попытался сесть, но снова грохнулся без сознания на лежанку из сухой травы и листьев. Хозяйка шатра мигом оказалась возле него и прильнула к груди. Мудрая Сова не зря учила Сойку, сок льдистой ромашки и настой из дикороста помогли унять жар. Теперь опасность позади, и Ворону требуется только отдых и плотное питание, чтобы восстановить запас крови и сил. Хранительница Леса приподняла голову мужчине и аккуратно начала поить его супом. Ворон в полубессознательном состоянии цедил водянистую похлёбку.



-Кто ты? — В который раз спрашивал он у незнакомки. Девушка с интересом смотрела на него, слегка покачивая рыжей копной. Потом протянула ему миску с супом. Мужчина взял миску здоровой рукой.

-Слушай, я ни черта не помню с того момента, как меня подстрелили молодчики Эль Марино, но ты, судя по всему, меня нашла и зачем-то выходила. Как только я встану на ноги, обязательно отблагодарю тебя, но сначала ты должна сказать, что это за дыра, как тебя зовут и где мой мотоцикл?

Молодая индианка взглянула ему прямо в глаза, понимающе кивнула и вручила жареную кроличью лапу, произнеся « Ит-то». Гость вздохнул и принялся грызть мясо.



Ворон не умел разговаривать, с сожалением решила Сойка. Видимо, злой дух стёр его память или повредил разум, а, может, у него просто не было такой наставницы, как Мудрая Сова. Так или иначе, нужно научить его произносить не бессвязные звуки, а осмысленную речь. Это будет нелегко, ведь она никогда раньше никого не учила. Сойка решила начать с простого и самого необходимого. Она давала ему пищу и говорила: «Еда!», а он, вместо того, чтобы повторять, отвечал какой-то тарабарщиной. Всё-таки мужчину не так-то просто научить человеческому языку. Сойка не унывала и каждый раз повторяла раз за разом первый урок, пока Ворон, наконец, не сказал сам: «Еда». Дочь Дикого Ястреба не радовалась так с момента, когда выдрессировала свою первую стрекозу охотиться на мух. Она, улыбаясь, показала на себя и сказала: «Сойка», потом на мужчину — «Ворон». Тот показал на неё и выговорил по слогам: «Со-ой-ка», ткнул себе в грудь: «Тан-нер».



Через несколько недель Джек мог мог ковылять и с трудом изъяснятся на языке странной девушки. Он узнал, что находится в Лесу, что спасительницу зовут Птахой или типа того и что она спасла его от злого духа. Ещё день у него ушёл на то, чтобы выяснить, что злым духом она считает его мотоцикл. Таннер хотел добраться до него, но на такую долгую прогулку был ещё не способен, да и девчонка не горела желанием возвращаться на ту поляну. Джек знал, что ему нужно возвращаться к ребятам из клуба, но понимал, что пока не способен управлять мотоциклом, и тем более второй раз уйти от погони, если Эль Марино всё ещё ищут его.

-Я когда могу ходить далеко, рука двигать? — Спросил он у Птахи, применив всё своё красноречие.

-Раны тяжёлые, Ворон, тебе нужен отдых. Рука сломалась. — Девчонка покачала левой рукой. — Не бойся, здесь ты в безопасности. Я буду тебя кормить и защищать.

Из всей этой тирады Таннер понял то, что это будет нескоро, но еду ему дадут.

-Отвести меня к… до… Покажи духа. Который я был. Понимаешь?

-Ворон, ты смелый, но очень глупый. Не нужно тревожить духа, даже ушедшего. — Она показала ему шрамы на подушечках пальцев от недавних ожогов. — Видишь, как он укусил меня?

-Отвести! Очень отвести, очень. Нужда.

-Хорошо, хорошо, Ворон! Но не сейчас, сейчас ты не то что с павшим духом, ты даже с белкой не справишься. Иди в шатёр, а я схожу на охоту и принесу еды.

Джек понял «не сейчас» и «еда». Судя по всему, у него будет время выучить этот странный язык.



Облокотившись на ствол дерева, Джек смотрел, во что превратился его мотоцикл за месяц посреди леса. Плющ обвил спицы переднего колеса и взобрался по перьям вилки к рогатому рулю. От влажности даже хромированный металл начал покрываться рыжеватой ржавчиной. Из глушителя выглянула небольшая мышь, пискнула на Таннера и скрылась внутри. Зрелище удручало.

-Я же говорила, что Лес поглотит тело злого духа. Вдали от мёртвой реки у него нет власти. — Тихо прокомментировала Птаха.

-Я уже говорил тебе, что это не злой дух, а… мой друг. Ты неправильно поняла тогда, меня и его ранили злые люди. Не духи. Мне нужно вылечить его.

Девчонка недоверчиво посмотрела на мотоцикл.

-Друг или враг, он здесь чужой. Давай будем поить его лечебным отваром, чтобы он поправился и ушёл отсюда!

-Тот лечебный отвар, что его оживит, ты из своих трав не приготовишь, а у меня он закончился. Найти его в этой глуши будет очень непросто… Но сначала мне нужно будет заживить его раны.

Таннер подковылял к мотоциклу, сел перед ним и потянулся к ящику с инструментами, закреплённому сбоку. Птаха вскрикнула:

-Не трогай его! Он укусит тебя огнём!

-Глупая, он давным давно остыл.

Девушка покраснела, надулась и скрылась в чаще. Джек остался наедине со своим Харли. Освободив его от зелёного декора и новых обитателей, он начал оценивать урон и делать ремонт. Смазав из небольшой маслёнки все подвижные детали и пролив тросики, байкер принялся ремонтировать пробитый бак. В этом его выручил моток изоленты, который он всегда возил с собой. Надёжно замотав ей пробоину, Таннер вздохнул — заправить его всё ещё было совершенно нечем. До ближайшего оплота цивилизации, если верить Птахе, было не менее недели хода здорового человека. Он же сейчас не доберётся туда и за месяц.

Джек снял сиденье и вытащил из-под него небольшой револьвер в кобуре. Откинув барабан, он насчитал в нём два патрона и четыре пустые каморы. Закрепив ствол на поясе, Таннер поставил седло назад, убрал инструмент и поплёлся к дому Птахи.



Они приехали через три дня. Армейский виллис на огромных колёсах продирался сквозь чащу, ломая молодые деревья и сдирая с земли моховой покров. Их было пятеро, каждый в камуфляжных штанах и армейских ботинках, на торсе — бронежилеты с цветами Эль Марино. Лысые головы покрыты шрамами. Водитель резко крутанул, и джип развернулся на сто восемьдесят градусов прямо перед стоящим на поляне мотоциклом.

-Вот его байк! -Рявкнул один из морпехов, на лбу у которого были вытатуированы две звезды. — Языки не врали, он действительно где-то в этом квадрате. Роджерс, Колски, несите вахту тут, если он вдруг появится. Стреляйте по ногам, в штабе приказали притащить его живым. Мы с Люгером и Сусловым отправимся на разведку. Если через полчаса не выйдем на связь, поджигайте к чёрту эту лесополосу и вызывайте подкрепление. В этот раз Таннер от нас не уйдёт!

-Сэр, я нашёл тропу, которой не так давно пользовались — Отрапортовал парень с лычкой на лысине. — Предполагаю, что это тот, кого мы ищем, больше здесь никого нет.

-Отлично! Разбирайте пушки, парни, пришло время поохотится на старого борова!

Небольшой отряд двинулся в сторону убежища Таннера. Джек услышал их задолго до того, как они добрались до шатра, но убегать с повреждённой ногой было бессмысленно. Он взвёл курок револьвера, вышел наружу и стал ждать гостей, наслаждаясь свежим воздухом. В голове у него мелькнула мысль — хорошо, что Птаха ушла на охоту, он привязался к этой девочке за всё это время. Жалко, если эти подонки убьют и её.

Три воронёных дула штурмовых винтовок были наставлены на Джека.

-Положи ствол, Таннер. — Прорычал сквозь зубы старший по званию. — Если сдашься без выкрутасов, мы доставим тебя в штаб без лишних дырок. Дёрнешься — и уедешь как дуршлаг.

Глаз байкера было не видно за тёмными стёклами очков, которые он выпросил у Птахи обратно, но вызывающе наглая улыбка и револьвер в руках не вязались с ролью жертвы.

-Кастер, я тебя помню ещё с войны на Востоке. Уйма лет прошла, а ты всё ещё такой же болван, несмотря на свои звёзды. Ты правда думаешь, что я сдамся Эль Марино после того, как они подставили Ангелов в Лос-Анджелесе?

-Ты хотел сказать, после того, как твои ангелочки перестреляли весь наш тамошний чаптер?!

-Вы правда думаете, что подстава сошла бы вам с рук? Вы торговцы смертью, Кастер, выброшенные на улицу, бездомные псы войны, которые сбились в стаю. Но мы не трогали вас, пока вы не начали лезть в наши дела.

-Заткнись, Таннер, это ты будешь петь в штабе, когда тебя, для примера остальным, четвертуют посреди Л-А.

-Но ты этого не увидишь, подонок. Я отправлю тебя драить сортиры в небесной казарме, как только кто-то из вас сделает хоть шаг в мою сторону.

-Ах ты грязный сукин… А-а-а! — Кастер выронил ствол и схватился левой рукой за торчащую из шеи стрелу. Один из Эль Марино развернулся в сторону выстрела, Джек успел уложить его. Выстрел второго выбил ствол из руки байкера, но потом Эль Марино захлебнулся собственной кровью и упал со стрелой в затылке. Когда Таннер подобрал винтовку Кастера, Птаха была уже рядом с ним.

-Эти люди пришли за мной. Они хотели забрать меня, а потом убить. Если бы не ты, я был бы уже покойником. — Таннер поцеловал опешившую девушку в плотно сжатые губы, за что тут же получил удар луком в висок.

-Что ты делаешь?! — Закричала на него испуганная Птаха

-Так мужчины высказывают благодарность женщинам. — Джек подумал и добавил — И наоборот.

Девушка отдышалась, немного пришла в себя и неумело, но страстно поцеловала Таннера в ответ.

-Я благодарна тебе за то, что ты до сих пор не умер.

Джек засмеялся. Посмотрев на часы бьющегося в конвульсиях Кастера, он сказал:

-Пойдём на поляну духов. Нам нужно достать оставшихся раньше, чем они хватятся своих воинов.



Злой человек рухнул со своего зверя на землю и ушёл к предкам. Его убил Ворон при помощи громкой палки, которую он отобрал у других злых людей, что напали на него у шатра. Ещё одного злого человека Сойка отправила в мир духов своей стрелой. Никогда до этого она не стреляла по людям.

Ворон бросил гром-палку и залез на спину огромного зверя. Покопавшись там, он вернулся с длинной кишкой и каким-то сосудом, похожим на квадратный бычий пузырь, только твёрдый. Сойка с интересом наблюдала, как он сделал дырку в шкуре зверя злых людей (тот даже не пошевелился), запустил внутрь кишку и начал пить оттуда. Хранительница леса решила, что он хочет выпить кровь поверженного врага, но Ворон выплюнул вонючую жижу и засунул кишку в сосуд. По его стенкам зажурчал ручеёк.

-Это влага жизни. — Ответил на её немой вопрос Ворон. — Она пробудит от спячки моего друга.

Наполнив пузырь кровью зверя, спутник Сойки доковылял до павшего духа и вылил её внутрь горба чудовища. Отбросив сосуд прочь, он забрался на существо и подпрыгнул на какой-то палке. Глаз духа на секунду вспыхнул, но тут же потух, изнутри раздался глухой булькающий звук. Повторив попытку несколько раз, Ворон разбудил духа, которого Сойка считала ушедшим — он снова зарычал и начал дрожать. Хозяин слез с него и подошёл к девушке.

-Я обязан тебе жизнью, добрая Хранительница, но для твоей же безопасности мне нужно убраться отсюда как можно дальше. Если я останусь, сюда приедет такое количество злых людей, что у тебя не хватит стрел их остановить. Они уничтожат лес, пытаясь достать меня. Поэтому я ухожу. Если я не отправлюсь к предкам, то обязательно снова найду тебя. А теперь возвращайся к шатру и поставь его ещё на день хода ближе к закату.

Сердце Сойки бешено стучало, на глазах блестели слёзы. Она не хотела отпускать мужчину её племени, мужчину, которого она сама выходила — её мужчину. Внезапно всё, среди чего она выросла, ради чего жила до этого, стало таким неважным и малозначительным. Сойка поняла, что её судьба уже сплелась с судьбой Ворона, и без него она не протянет даже в родном Лесу. Впервые за всю свою жизнь она показала свою слабость, уткнулась в грудь своего мужчины и сказала сквозь дождь из слёз:

-Возьми меня с собой, Ворон. Пожалуйста…

Он, кажется, тоже растерялся от этого, но через секунду обнял её за плечи и прижал к себе.

-Конечно, Рыжая Сойка!