Баллада о Rocky’s Green Gables

Примерно в шести километрах от главной площади города Индепенденс, штат Миссури, стоит деревянная таверна с зелеными фронтонами. На заре своего существования заведение Rocky’s Green Gables было танцевальным залом, но со временем приобрело репутацию байкерского бара. Помимо байкеров и местных представителей рабочего класса, среди постоянных клиентов Rocky’s были сотрудники близлежащего нефтеперерабатывающего завода. По данным газеты Kansas City Star, бару Rocky’s Green Gables принадлежала вторая старейшая лицензия на продажу спиртных напитков во всем округе Джексон. Пиво поддерживало место на плаву, но именно байкеры придавали Rocky’s индивидуальность.

Индепенденс — пригород Канзас-Сити, расположенный на краю западной границы штата Миссури. Именно здесь исследователи Америки, Льюис и Кларк, начинали западную экспансию. В эпоху Дикого Запада Индепенденс, как “Король дорог”, был отправной точкой для освоения фронтира, здесь начинались маршруты, которые вели в Санта-Фе, Орегон и Калифорнию. Основатель мормонской церкви Джозеф Смит-младший назвал Индепенденс Сионом, городом Бога на земле. Большинство американцев знают Индепенденс, как место рождения президента Гарри С. Трумэна, но это место также печально известно, как метамфетаминовая столица Среднего Запада, если не всех Соединенных Штатов.

Джереми был молодым мотоциклистом, он вырос в доме на той же улице, где стоит Rocky’s Green Gables. В детстве он ездил на велосипеде и вместе с приятелями наблюдал за барной движухой с безопасного расстояния, когда байкеры на своих громогласных чопперах приезжали и уезжали с гравийной парковки Rocky’s. Хот-роды и мотоциклы были обычным делом в семье Джереми, мальчик рос среди техники. Он хорошо помнит свой первый мотоцикл, 1969 Triumph, который стоял в сарае на заднем дворе. Отец Джереми, Джон, был уважаемым в городе механиком, строителем хот-родов и чопперов. Джон ездил с разномастными байкерами и близко дружил с легендой мира хот-родов Эдом “Big Daddy” Ротом. Всякий раз, когда Рот приезжал в город на автошоу, Big Daddy останавливался в гостевой комнате их дома.




Джереми вырос во дворе, заваленном запчастями от мотоциклов и картов. Отец Джон ездил в основном на Triumph, но всегда держал под рукой один или два Harley, в том числе суперкрутой Super Glide конца 1960-х с задней частью из стекловолокна (дизайн Вилли Джи Дэвидсона) и фонарем от '59 Caddie. Большинство Triumph, прошедших через двор, в конечном итоге превратились в кастомные чопперы, за исключением нетронутого Triumph Bonneville, который остался в заточении в сарае.

Джереми не сводил глаз с Bonneville. Когда ему исполнилось восемнадцать, он решил перейти в нападение и сделал рискованный шаг — попросил отца отдать ему Triumph в качестве мотоцикла на каждый день. Но Джон охладил его пыл отказом, он считал, что парень был еще слишком молод для байка. Он мог пострадать сам и разбить отличный мотоцикл.

В конце концов Джереми сказал отцу: “Слушай, я уже достаточно взрослый, чтобы голосовать и убивать, так что я сам куплю себе мотоцикл”. Джон, наконец, сдался и отказался от Triumph Bonneville. Джереми ездил по улицам Индепенденс, держался осторожно и вел себя прилично. Когда ему исполнился двадцать один год, Джон купил Джереми его первую (законную) кружечку холодненького в Rocky’s Green Gables.

Одной из первых вещей, которые завсегдатаи узнавали в Rocky’s Green Gables, был тот факт, что парня за барной стойкой звали вовсе не Рокки. Новички могли попросить “Рокки” плеснуть еще одну, но владельца заведения все-таки звали Рон. Музыкальный автомат был хорошенько набит южным роком и кантри, так что Чарли Дэниэлс помер бы от счастья. “Green Grass and High Tides” группы Outlaws была любимой песней местной публики наряду с музыкой Уэйлона, Вилли и Johnny Paycheck. Над автоматом висел огромный флаг Конфедерации.

Первая легальная выпивка Джереми напоминала сцену из фильма “Славные парни”. Бар был переполнен колоритными персонажами. Самым громким там был Мэр Ронни, который на самом деле был избранным мэром Индепенденс и разъезжал по городу на навороченном кобальтово-синем Road King. Слева от него сидел Дэнни, который ездил на злобном, окрашенном в металлик, чоппере; в предыдущей жизни этот мотоцикл был Sportster. Рядом с ним — Mr. Big из Милуоки. Он всю свою жизнь был связан с Harley и приехал навестить свой родной город (и многих завсегдатаев Rocky), чтобы отпраздновать одну из годовщин марки H-D. Боунс, металлург на пенсии, несколько лет ездил на старых чопперах Triumph, как Джон. Парни вроде Боунса, знали немало секретов о восстановлении старых мотоциклов. Коллективная мудрость Джона, Боунса и других посетителей бара всегда будет помогать Джереми поддерживать свой мотоцикл в отличном состоянии.

Большинство постоянных посетителей бара были такими же, как отец Джереми, мотоциклистами старой закалки, которые сами чинили свою технику и ездили на ней так, чтоб гайки вылетали. Они сильно отличались от молодых ребят, которых знал Джереми — те едва могли самостоятельно поменять масло. У Джереми было больше общего с тертыми калачами из Green Gables. Они пили много пива, наваливали от души и жили сегодняшним днем.

На первый взгляд бар казался шумным, буйным и неприветливым, но, вскоре Джереми понял, что Rocky’s Green Gables был идеальным вариантом, чтобы зависнуть и отдохнуть, при условии, что никто не заступал слишком далеко за линию и не приставал к тому, кто пришел туда за парой холодных Pabst Blue Ribbons и уединением. Проблемы возникали нечасто. Драки случались и уж точно гораздо реже, чем стычки в дверях модных ночных клубов, где он иногда подрабатывал вышибалой.

По мере того, как они становились старше, Джереми и Джон проводили все больше и больше времени вместе, катаясь на мотоциклах. Случайному наблюдателю они казались скорее приятелями, чем отцом и сыном. Шли годы, и Джон отказался от чоппера Triumph в пользу нового жемчужно-белого Heritage Softail с высоким ветровым стеклом и кофрами из тисненой кожи. Со временем Джереми тоже полюбились байки попроще, и он сменил Bonneville на Harley Super Glide. Они вдвоем поехали на север, в Стерджис, и вместе разбили лагерь в Блэк-Хиллз, отморозив себе задницы на свежем воздухе. “Хоспади, мы же пара парней из Миссури! Это, вообще-то, был август. Откуда, черт возьми, мы могли знать?”

Незадолго до очередной поездки в Стерджис Джереми женился. В свадебные клятвы его новой невесты была включена строка “любить, уважать, повиноваться и полировать байк Джереми”. Они с женой переехали в старый дом его бабушки и дедушки в том же районе, где жил Джон. Рядом с Super Glide Джереми теперь стоял Kawasaki Eliminator 600 его жены.

Для Джереми самой приятной частью жизни в Индепенденс всегда была езда на мотоцикле. Когда завсегдатаи Rocky’s собрались на неофициальный пробег Green Gables, они настояли на том, чтобы Джереми возглавлял колонну впереди слева, а Джон ехал по правую руку от него.

В своем блоге Джереми пишет, что история про колонну далека от истины и авторы книги ее просто придумали для красоты. На самом деле он обычно замыкал колонну, поскольку, в отличие от остальных байкеров на Harley, ездил на относительно медленном Triumph.




В 1960 году, когда родился Джереми, мелкий грабитель банков из Индепенденс по имени Гай совершил свое первое ограбление. Гай работал в паре с водилой из Джефферсон-Сити, они провернули ограбление в Канзас-Сити и сбежали в Южную Калифорнию, где продолжили грабить банки в районе Большого Лос-Анджелеса. Гаю был двадцать один год, когда его наконец схватили копы. Поскольку он был тем, кто работал внутри, размахивал пистолетом и выкрикивал приказы, Гай стал единственным, на кого при опознании указали свидетели. Когда копы прессовали его, чтобы он сдал напарника, Гай не прогнулся.

Штат Миссури в итоге добрался до Гая и его напарника — их экстрадировали обратно в Канзас-Сити. Водила получил 25 лет, но прежде, чем он уехал мотать срок, его подружка контрабандой пронесла пару ножовочных полотен и напильники в окружную тюрьму. За этот безумный трюк она отсидела два года и потеряла право опеки над своими детьми.

Что касается Гая, то камера в федеральной тюрьме Ливенворт стала его домом почти на восемь лет. В 1968 году он вышел на свободу и оказался на улице, один, без дома и навыков, которые помогли бы ему заработать. С четырнадцати лет мотоциклы всегда были важной частью жизни Гая. Его первым байком был Cushman, который он купил за пятьдесят баксов на ярмарке у чувака, который устраивал разные представления.

Гай перескакивал с одной черной работы на другую в течение пяти лет, пока в 1973 году не устроился на приличное место и стал водителем автовоза. Хоть Гай и был со всех сторон окружен всевозможными автомобилями, он по-прежнему любил мотоциклы и купил 1959 Panhead за триста баксов. К первому выезду на улицы мотоцикл из загруженного под завязку дрессера превратился в раздетый чоппер.

В 1970-х Гай не ездил ни с одним клубом, несмотря на то, что был знаком с несколькими местными однопроцентниками. В то время Гай был одиночкой, а не командным игроком; он не мог справиться с костюмом-тройкой, не говоря уже о тройной нашивке. Семидесятые закончились и стали для Гая одним большим, нечетким и расплывчатым воспоминанием. На пороге стояли 1980-е, а он был отчаявшимся бывшим зеком. Гай завел стабильные отношения с женщиной по имени Ронда. У нее был двухлетний ребенок, так что Ронда имела понятие об ответственности. Вскоре они поженились, через год у них родился ребенок, четвертый член семьи.

Ронда была христианкой. Гай же запутался в жизни, почти всегда он был раздражен и зол, а теперь ему еще и нужно было обеспечивать семью. Но для него ничего не имело большого значения, кроме езды на мотоцикле. Однажды парень с работы пригласил его в свою церковь. Этот визит стал судьбоносным, за короткое время Гай “принял Господа”. Гай пытался жить “жизнью христианина”, что означало побриться, постричься, купить костюм и стать частью сообщества. Но он так много ездил на своем мотоцикле, что просто не вписывался. Он посещал пробеги Christian Motorcycle Association, но большинство парней из CMA катались только по выходным.

Затем Гай столкнулся с байкером по прозвищу Брат Билл Креститель, который тусовался на одном из слетов CMA. Завязался разговор, Гай отметил мотоцикл Билла, Super Glide с рулем drag bar и вилкой narrow glide. Он рассказал Брату Биллу о своем положении. Долгое время Гай пытался как-то согласовать свой байкерский стиль жизни с новообретенной религией.

Гай признался Биллу, чувствовал в своем сердце необъяснимое стремление заняться каким-то служением, но он не знал, с чего начать. Билл понял его дилемму. Кто-то должен был достучаться до байкерского сообщества. Байкеры большей частью имели сильную систему ценностей и чувство чести, которое горело ярче, чем у обычного прихожанина. Тем вечером Билл Креститель и Гай долго ездили вместе. Именно тогда, сидя за высоким рулем своего мотоцикла, Гай решил, что ему нужно сделать: проповедовать нуждающимся членам мотосообщества, как его новый друг Билл.

Гай поговорил со всеми близкими друзьями-байкерами, людьми, с которыми он пил и развлекался до своего обращения, но не добился никакого прогресса. Он был так же успешен в спасении душ, как и в ограблении банков. Гай мотался по району Канзас-Сити в попытках заявить о себе и завоевать доброе имя. Чего ему не хватало, так это четкого направления. Так было до тех пор, пока несколько месяцев спустя Индепенденс не потерял всеми любимого байкера по имени Рыжая Борода.

Рыжая Борода, по своему обыкновению, покорял повороты Ноланд-роуд, очень извилистой дороги в Индепенденс. Байкер любил скрести подножками своего Heritage, только на этот раз он просчитался, вылетел с дороги и разбился. Мать погибшего хотела устроить настоящие байкерские похороны, поэтому около тридцати байкеров поехали под снегом в Боливар, что в 200 км к юго-востоку от Индепенденс. Было дьявольски холодно. На церемонии пара хороших друзей Рыжей Бороды прочли хвалебные речи о нем. Большие, старые, грубоватые, бородатые мужики утирали слезы скорби. Смерть, как сказал один друг, часто встречается на пути мотоциклиста. Это неизбежный риск для тех, кто следует кодексу дороги. Прежде, чем колонна отправилась из похоронного бюро на кладбище, они открыли гроб, и там лежал Рыжая Борода, одетый в кожу и свои цвета, его безжизненные руки сжимали бутылку виски Southern Comfort. Это было уже слишком. Еще один потерянный брат означал для Гая еще один упущенный шанс. Почему Гай не добрался до него раньше? Если бы ему удалось, то, возможно, Рыжая Борода не сжимал бы сейчас в руках бутылку виски.

Когда Гай стоял у могилы и видел горе людей, потерявших брата, его осенило: смерть Рыжей Бороды была мотивацией, в которой нуждался Гай Проповедник, чтобы начать свое собственное служение мотоциклистам Индепенденс. Он должен был стать наглядным примером, поэтому в 1990 году Гай устроил пробег под названием Bikers with a Mission, чтобы собрать деньги для малообеспеченных семей. Он не знал, кто и в каком количестве соберется на пробег, и был счастлив увидеть, как почти шестьсот мотоциклистов, от самых маленьких скутеров до самых больших байков с V-8, проехали вместе и собрали $23000 на благое дело.

За последние десять лет Гай и байкеры района Канзас-Сити собрали более $300000 для семейного центра City Union Mission. Гай, бывший грабитель банков и проповедник на чоппере полным ходом вел свое мотоциклетное служение. Все, что ему было нужно, это постоянное место для церкви.

Гай Проповедник (вместе с другими членами религиозной организации Disciple of Jesus Ministries) продолжает разъезжать по штату Миссури в поисках заблудших душ, которым требуется помощь. С небольшой звуковой системой и палаткой они посещают мотослеты по всему штату. Они подают кофе страдающим от похмелья байкерам, кормят их, проводят молитвенные беседы один на один и свидетельствуют о Господе, а также проповедуют Евангелие по утрам в воскресенье.

Гай вызывает неоднозначную реакцию на байкерских фестивалях. Его паства может быть тихой и внимательной. Некоторые приходят за едой или чашечкой кофе. Некоторые находят Господа. Другие жгут резину и осыпают гравием из-под колес, а девушки задирают свои топы, пытаясь подшутить или заглушить его послание. Но Гай полон решимости проповедовать и одержим стремлением достучаться до народа на Harley, от HOG до однопроцентников.




Бармен Рон и его жена Линда серьезно размышляли о будущем Rocky’s Green Gables. В течение шестидесяти лет заведение пользовалось доверием местных жителей, но возраст начинал сказываться. Здание было первоначально построено без водопровода и сантехники, оно постепенно приходило в негодность. Старая штукатурка трескалась. Не было утепления. Деревянные полы, деформировались. Бар протекал так долго, что несколько слоев фанеры заменили нормальный кафельный пол.

Однажды вечером Гаю Проповеднику позвонили Рон и Линда, позже они встретились в баре. Они поговорили о старых временах в Green Gables и его пестрой байкерской клиентуре. У Рона и Линды было предложение для Гая. “Тебе все еще нужно здание для церкви?” Прежде чем Гай успел ответить, они спросили: “Бар подойдет?”

Rocky's был в плохой форме, но в конце концов они заключили сделку, которая устроила обе стороны. Церковь Гая получила здание по разумной цене, а Рон и Линда вышли из барного бизнеса, избежав дорогостоящего ремонта. Пришло время выпотрошить исторический байкерский бар. За несколько месяцев Rocky’s Green Gables превратился в постоянный дом Disciple of Jesus Ministries.

Байкеры объединились в настоящую армию, они достали пиломатериалы и гипсокартон, поставили перегородки и оштукатурили помещение, покрасили все внутри и снаружи, разобрались с электрикой. Байкерское сообщество Индепенденс потратило в общей сложности $25000, чтобы превратить старый бар в новое байкерское место другого толка. В начале 1998 года Гай произнес свою первую проповедь в первой байкерской церкви города Индепенденс.

Теперь, когда местные жители спрашивают у Гая, где находится его церковь, все, что ему нужно сказать — Rocky’s Green Gables. Адрес приходится диктовать редко. Опора в виде новой байкерской церкви укрепила духовный фундамент Гая сверх всякой меры. Только его вера в Harley пошатнулась. На своем мотоцикле по прозвищу Grape Escape, окрашенной в фиолетово-бирюзовый кэнди Honda Valkyrie с шестью карбюраторами, шестью прямотоками, удлиненными крыльями и высоким рулем, Гай Проповедник провел более сотни байкерских свадеб и, наверное, вдвое меньше похорон, в том числе для местных outlaw-клубов. После похорон Гая иногда приглашают в outlaw-клабхаусы на ужин и беседу. “Это доказывает мне, что нас приняли и нет никаких проблем”.




Тем временем, на улице, где от Rocky’s Green Gables остались только воспоминания, Джереми уединяется в своей гаражной мастерской. Он включает неоновую вывеску Green Gables, которую спас из бара незадолго до того, как на место обрушились кувалды. Знак излучает успокаивающее зеленое свечение, заливающее весь гараж. Подняв охлажденное пиво Pabst Blue Ribbon, Джереми и его отец Джон произносят тост за бар и байкеров (живых и мертвых), которые сделали Rocky’s единственным в своем роде местом.

“За Rocky’s Green Gables,” — говорит Кид Джереми, высоко поднимая свой Pabst. “За место и людей, которые так много дали нам, независимым байкерам Индепенденс”.

История шанхайнутого, или «это не больно, пока не видно кость»

Почти каждый год меня приглашают покататься по Японии. Хоть там у нас и нет отделения Клуба, образ жизни американских байкеров популярен среди японцев. Пробег по Японии сильно отличается от других мест, потому что страна относительно небольшая и густонаселенная. Поэтому, когда японские мотоциклисты выезжают проехаться, они останавливаются каждые 30 км, чтобы выкурить сигарету, съесть миску супа и поговорить. Смысл в том, чтобы растянуть 150 км на целый день.

Я никогда не путешествовал по Китайской Народной Республике, но недавно я получил письмо от Бутча, австралийского мотоциклиста, обосновавшегося в Шанхае. Его рассказ помогает составить общее представление о том, каково ездить на Harley в Китае и понять, что происходит в худшем случае — когда ты попадаешь там в аварию. У него с товарищами есть свой мотоклуб — Red Devils MC Shanghai, а также веб-сайт, где можно узнать, например, о том, через какой кошмар приходится пройти, чтобы поставить на учет мотоцикл или получить права в Китае. Эту историю, как говорит сам Бутч, стоит воспринимать в качестве предупреждения, особенно если вы всерьез подумываете о поездке в страны третьего мира или в оплоты коммунизма.

Дорогой Сонни!
Что за история у этого места! Старый Шанхай с 1920 по 1949 год был одновременно и худшим, и лучшим городом из всех. Его называли “Шлюхой Азии”, “Королевой Азии” и “Парижем Востока”. Это был рай для авантюристов, где можно было быстро разбогатеть, нажить состояние преступным путем и потерять все за один бросок костей. В дни своего “Дикого Запада” город кишел игроками, мошенниками, наркоторговцами, праздными богачами, денди, магнатами, миссионерами, гангстерами и сутенерами.

У определенных районов города была настолько плохая репутация, что там родилось такое понятие, как “шанхайнуть” — “накачать наркотиками и отправить в море работать на корабле”. История этого термина корнями уходит к проблемам, с которыми часто сталкивались капитаны кораблей, когда они прибывали в Шанхай, и им нужно было набрать новую команду для нового рейса. В настоящее время тебя все еще могут шанхайнуть, но совсем по-другому.

Каждый вечер, когда я сижу в моем любимом питейном заведении — ирландском пабе O'Malley's в центре Шанхая — всегда появляется какой-нибудь тупорылый иностранец, который думает, что он байкер, и докапывается до меня, пока я наслаждаюсь своим любимым напитком, ледяным пивом Victoria Bitter.

Они обычно спрашивают: “Ты ездишь на мотоцикле или просто носишь фирменный шмот?” Мой ответ “еще как езжу!” всегда оставляет их в недоумении. Затем я узнаю об их Hardtails, Pans, Shovels и, разумеется, об их новых байках Arlen Ness. Эти ебучие позеры покупают весь хром и пластик из каталога, который только может потянуть их кредитная карта. Но вот мотоцикл, где же он?

Мне нравится видеть их лица, когда я спрашиваю их, где сейчас их байки. В этот момент я слышу одни из самых убогих оправданий за всю историю человечества:

“Моя жена заставила меня продать его”.
“Компания не разрешила мне привезти его с собой”.
“Я слышал, что местный бензин никуда не годится”.
“Мне сказали, что тут сложно достать запчасти”.
“Страховка слишком дорогая“.
И, конечно же, мое любимое: “я оставил его в гараже”.

Затем, когда я говорю им, что у меня есть Sportster и Dyna в Шанхае, а еще Softail в Пекине, они начинают поливать дерьмом Sportster! Я говорю им, что у Sporty богатая история, но нет, блять, эти блевотные ублюдки обязательно начинают затирать про то, как круто ездить на полноразмерных байках, когда ветер колышет их волосы. Черт, да они ж сраные чистюли в костюмах и при галстуках, к тому же надо начать с того, что у них и волос-то нет, чтобы развеваться на ветру.

Разве они не понимают, что слова “братан” или “дружище” теряют ценность, если для тебя каждый ебаный встречный — “братан” или “дружище”? Затем эти жопошники продолжают нажираться и позорить всех, кто когда-либо ездил на мотоцикле.

Когда я ухожу и сажусь на свой Sportster, все, что я вижу на парковке — это мопеды и какие-то дерьмовые 125-кубовые байки, о которых я никогда не слышал. Ох, и широко же я улыбаюсь, когда завожу эти 1460 сс и выкручиваю ручку газа. Местные мужчины затыкают уши пальцами, а женщины хватают детей и прячутся в лавках.

Да, я ношу футболки Harley, но я еще и езжу на их мотоциклах. Я катаюсь независимо от погоды и стоимости страховки. У меня всегда есть октан-бустер для дерьмового бензина. Что касается жены, то она никогда не встанет между мной и моими байками (моими Harley и Chang-Jiang с коляской).




Пару лет назад я пережил очень неприятную аварию. Езда на первом Harley Sportster в Шанхае чуть не лишила меня правой руки. В итоге, после 12 операций, которые в общей сложности продолжались 105 часов, сейчас я на пути к выздоровлению. Нет, я не был пьян или обдолбан. Меня просто сбил тупой фермер из какой-то отдаленной провинции, который приехал в большой город Шанхай и зарабатывал на жизнь в такси. Без помощи моего хорошего друга-киви Питера, его сына Шейна и моей любимой жены Венди я бы потерял правую руку или может быть даже умер. Первую экстренную операцию провели в местной китайской больнице. В тот момент, когда мои товарищи прибыли в отделение неотложной помощи, врачи прекратили попытки ампутировать мою правую руку ножовкой. Моя жена тогда находилась в другом отделении больницы, решала вопрос с оплатой, чтобы меня начали оперировать надлежащим образом.

В материковом Китае больницы и врачи не признают никакие иностранные страховки и всегда требуют наличные (доллары США или китайские юани) перед любым лечением. В первую ночь и в процессе операции моим товарищам приходилось сорить деньгами налево и направо, они даже оплатили такси некоторым врачам и медсестрам, прибывшим по срочному вызову. Китайские врачи пытались оперировать в течение пятнадцати часов, и все, что могло пойти не так, пошло не так, включая переливание мне двух литров крови не той группы. После этого меня поместили в палату с двенадцатью китайскими рабочими, получившими травмы на стройке. Без нормальных обезболивающих препаратов мне пришлось пройти через ад. В агонии я так сильно терся ногами о простыни, что на пятках образовались волдыри размером с мяч для гольфа.

Жена и друзья, наконец, смогли связаться с моей страховой компанией в Гонконге. Там им сказали, что немедленно отправят самолетом врача, который эвакуирует меня в Гонконг для дальнейшего лечения. Из-за тайфуна в Гонконге закрыли аэропорт, поэтому я все еще торчал в местной больнице, где мне измеряли температуру сраными электрическими термометрами, которыми проверяют кондиционеры. Сотни китайских зевак приходили посмотреть на меня, ведь полуголый, здоровенный, волосатый иностранец не каждый день выставлялся за стеклом на одной из больничных коек. В воскресенье днем, почти через сорок восемь часов после аварии, наконец-то прибыл мой доктор из Гонконга, и увидел весь ужас, который сотворили с моей рукой местные врачи. Несмотря на отсутствие хоть каких-то действенных обезболивающих, я действительно почувствовал облегчение, увидев настоящего доктора.

Я плохо помню перелет на самолете в Гонконг, все как в тумане. Врач ввел мне в позвоночник столько обезболивающих, что хватило бы уложить лошадь. Когда я добрался до Гонконга, обо мне отлично позаботились врачи и медсестры госпиталя Королевы Елизаветы вместе со страховой компанией. Меня отправили домой без половины предплечья и серьезным повреждением нервной системы. Потребовалось еще десять недель, чтобы восстановить предплечье при помощи запчастей, взятых из обеих ног, включая мышцы, нервы и кожу.

После выписки из госпиталя Королевы Елизаветы мне сделали еще одну операцию на запястье в самой передовой больнице Китая, шанхайском госпитале Хуашань, где в свое время лечился покойный Дэн Сяопин. Со мной работала команда выдающихся нейрохирургов и ортопедов, которых рекомендовали те врачи, которые спасли мою руку в Гонконге.

Пока врачи были заняты восстановлением работоспособности моего правого предплечья, я начал свою собственную терапию и занялся серьезным ремонтом разбитого мотоцикла. Каждую деталь для Sportster приходилось провозить в Шанхай контрабандой, с чем мне помогли друзья из разных стран мира. После снятия гипса я теперь снова могу взять свой член правой рукой, чтобы отлить. Первым делом я, конечно, сел на своего китайца Chang-Jiang с коляской (китайская копия BMW R71) и проехал 220 км по шанхайским пригородам и сельской местности.

Меня вышибло из седла на одиннадцать месяцев, так что сейчас я заново привыкаю к мотоциклу. Кстати, как только свыкаешься с тем фактом, что к предплечью приделали половину ноги, и на руке начинают расти волосы, все становится не так уж плохо. Теперь мне просто нужно придумать и сделать татуировку, чтобы закрыть все шрамы.

Восстановление Sporty, уже поверьте мне, идет полным ходом. Я надеюсь доделать его до следующей годовщины моей аварии. Байк будет громче, быстрее и с новой покраской, уже скоро он украсит собой парковку возле бара. Dyna и Softail тоже готовы к бою, но я должен кое-что доказать самому себе, а для этого надо будет проехать на восстановленном Sporty по центру Шанхая, пожечь резину и сделать парочку вилли.






Итого мы имеем:

• $360000 ушло на медицинские счета, все покрыла страховка;
• приблизительно 3800 швов наложили на мою правую руку и обе ноги (включая пересадку мышц и кожи);
• 16 недель в больнице.

Мы с моим Harley сейчас оба основательно перестроены, пусть пока и не идеально, но на хорошем ходу. Мораль этой истории: когда вы ездите по Китаю, убедитесь, что у вас есть очень хороший полис медицинского страхования и несколько верных друзей, которые будут рядом и прикроют вас в случае чего.

Посмотреть — 2007 Victory Jackpot

Послушать — Gonzalez