Парочка про Пэйчека

Как-то раз я сидел у себя дома на Гольф-Линкс-роуд в Окленде, общался с Цинциннати и парнями. Зазвонил телефон, я взял трубку.

— Это Сонни?

— А кто спрашивает?

Голос показался знакомым. Ну конечно, “Оки из Маскоги”, это был он. “Сонни, это Мерл Хаггард. Мне только что позвонили из моего офиса в Реддинге, походу, туда едет Джонни Пэйчек. Они не знают, что с ним делать, а я, как назло, сейчас устраиваю шоу в Рино”. Я понял, к чему клонит Мерл. Джонни, один из моих любимых исполнителей outlaw-кантри, иногда мог быть сущим наказанием, и в такие моменты сладить с ним было непросто.



Один из наших друзей жил недалеко от Реддинга. Я заверил Мерла, что ситуация скоро будет под контролем, попросил Цинциннати взять трубу и набрать своему приятелю.

— Здорово, партнер. Ты знаешь, где у вас там офис Мерла Хаггарда?

— Конечно, тут рядом.

— Пэйчек сейчас там, и он ведет себя пиздецки странно. Мне нужно, чтобы ты пошел туда, нашел Джонни и задержал его, пока мы не разберемся, что с ним. — объяснил задачу Цинциннати.

— Хорошо, скоро буду там.

— Что бы ты ни делал, — Цинциннати предупредил своего друга, — не давай ему ничего из того, что обычно идет в пластиковом пакетике.

Мы набрали еще один номер и позвонили нашему брату по Клубу, Микки, который сказал, что пошлет кого-нибудь в Реддинг за Пэйчеком. Кроме того, он посоветовал связаться гастрольным менеджером певца и выяснить, что стряслось с этим парнем.

Как стало ясно из слов менеджера, Джонни давал серию концертов, прерванную пару дней назад приступом эмфиземы, из-за которого его госпитализировали в больницу Реддинга. Было ясно, что какое-то время он будет прикован к постели, поэтому оставшуюся часть тура отменили. Музыканты и остальная команда уже улетели домой. Планировалось, что Джонни сядет на самолет через несколько дней, как только придет в себя и пробудет какое-то время с нами. Менеджер сказал мне, что позвонит в больницу и сообщит нам все подробности. Новости были неутешительными.




Джонни поместили в палату, надели на морду кислородную маску и в недвусмысленных выражениях объяснили — курить тут нельзя. Джонни тайком, в носках, пронес в палату несколько сигарет и спичек. Лежа на кровати, он закурил и — пуф! — спалил все волосы на лице. После жаркого спора с персоналом его выставили на улицу в больничном халате и с большой черной ковбойской шляпой на голове.

Друг Цинциннати молнией примчался в офис, забрал Джонни и вернул сотрудникам Мерла деньги за такси. Затем он отвез Джонни к себе домой. Дальше действовал брат Джесси из Сакраменто — его отправили забрать Джонни и привезти его к Микки в Окленд для “наблюдения”.

На следующий день нам позвонил Микки и спросил, можем ли мы выручить его и приехать прямо сейчас? Само собой. В доме Микки мы прошли через гостиную и вошли в кухню, где Пэйчек восседал на стуле, прижав колени к груди и прижимая к уху апельсин в попытках что-то в нем услышать.

— Да что с ним, блять, не так?

— Не знаю, — ответил Микки, почесывая затылок.

Микки пустился рассказывать, какую жуть вытворял Пэйчек. Черт, мы конечно знали, что он иногда буянит, но не настолько же. Цинциннати решил перевезти Джонни к себе. У него было больше опыта в таких вещах, поэтому он лучше подходил на роль сиделки.

Цинциннати сгреб Джонни в охапку, посадил в пикап и поехал домой. Не успел он заглушить двигатель, как Пэйчек выпрыгнул из машины и и взбежал по крыльцу; Цинциннати не отставал. Когда байкер завернул за угол к входной двери, Пэйчек уже был прижат к стене Страйдером, доберманом Цинциннати. Оттащив собаку от Джонни, Цинциннати наконец затащил его в дом. В доме как раз гостил Баз, брат из Омахи, поэтому они вдвоем дежурили круглосуточно, присматривая за Пэйчеком.



Но Джонни продолжал вести себя как сумасшедший, он окончательно рехнулся, и ни Цинциннати, ни Баз не имели даже смутного представления о том, что на него нашло. Ситуация казалась очень серьезной. Джонни карабкался по шторам, разбивал лампы и бредил без умолку. В его действиях не было вообще никакого смысла. Цинциннати позвонил мне, потому что обычно я мог решить любые проблемы. Но в этот раз я был без понятия, что ему ответить.

Цинциннати вышел прогуляться в поисках веществ, при помощи которых он рассчитывал успокоить Джонни и уложить его спать. На обратном пути он зашел в небольшой магазинчик и, проходя мимо стойки с прессой, заметил номер глянцевого журнала High Times с кричащим заголовком “Отравление кокаином”. Схватив журнал, Цинциннати поехал домой и внимательно изучил статью. Там в точности описывалось все, что творилось с Джонни. Цинциннати последовал инструкциям из статьи и вскоре взял поехавшего Пэйчека под контроль. Джонни проспал несколько дней, и, пока он был в отключке, мы организовали перелет его дурной головы обратно в Атланту.

На следующий день Цинциннати (со своей дамой) и я отвезли Джонни в аэропорт Сан-Франциско. В терминале Джонни хотел, чтобы Цинциннати встал в очередь вместо него, но до него быстро дошло, что с нами это звездное дерьмо не прокатит, и мы с ним нянчиться не будем.

После того, как мы взяли его билет, старушка Цинциннати поговорила со стюардессой, и сотрудники авиакомпании согласились проводить Джонни до самолета, посадить на борт, а затем проследить, чтобы он сделал пересадку в Далласе/Форт-Уорте и улетел в Хотланту (Hot ’Lanta — так называют Атланту за бурную ночную жизнь и горячее лето).



Мы провели Джонни и даму Цинциннати через охрану аэропорта, оставили их в зоне вылета, а сами отправились в бар. После пары напитков в баре мы увидели, как они идут обратно. Каким-то образом Джонни проебался и опоздал на свой самолет. Цинциннати сказал своей женщине: “Тебе лучше сделать что-нибудь и, быстро, потому что я не уйду отсюда, пока ковбойская шляпа этого паразита не поднимется в воздух на двенадцать километров”.

Она быстро вернулась с прямым билетом до Атланты. Теперь все, что нам нужно было сделать, это позвонить жене Джонни и сказать ей, чтобы она встретила его в Атланте. Уж этот самолет он стопудово не пропустит.

Когда мы сидели за столиком в баре, ожидая вылета, голова Джонни покоилась на его руке, локоть которой упирался в столешницу. Видимо, он спьяну вырубился, потому что локоть соскользнул со стола, а голова с громким, сильным стуком ударилась о столешницу. Все в баре начали оглядываться, когда Джонни вскочил и закричал: “За что? Что я сделал? Что я сказал?"

Джонни, должно быть, заснул, и ему приснилось, что он наехал на члена Клуба, который и вдарил ему. Мы заверили Джонни, что если бы его и правда ударил один из нас, то у него точно не было бы сомнений, что это было на самом деле, а не во сне. Через несколько минут Джонни поднялся в чистое, гостеприимное небо, и, честно говоря, хоть мы и ценим его, как брата, и любим его музыку, мы были очень рады увидеть тыльную сторону его высокой широкополой ковбойской шляпы.




В следующий раз, когда Джонни Пэйчек гастролировал по Западному побережью, он снова посетил нас. Мы сидели в моем доме на Гольф-Линкс и болтали, когда в дверь постучали. Кто-то открыл дверь и впустил в дом одного нашего друга, большого поклонника Пэйчека. “Эй, Джонни, пойдем на улицу.” — парень улыбался от уха до уха. — “У меня есть кое-что специально для тебя”.

Мы все вышли на улицу. Прямо перед домом стоял симпатичный маленький Sportster. Сзади — спицованное колесо на 16”, спереди — на 21”, убойная покраска и много хрома. Наш приятель с трудом сдерживал волнение, он завел мотор и жестом подозвал Джонни. “Джонни, теперь он твой.”

Чуть раньше в тот день Джонни как раз болтал всякую хрень о мотоциклах. Он говорил что-то вроде: “Ох, надо бы и мне прикупить себе другой мотоцикл”. Но мы-то все знали, что до этого Пэйчек ездил на мотоцикле только пассажиром, и то не часто. Итак, Sportster завели, и Джонни перекинул ногу через мотоцикл. Вррррум — он выкрутил двигатель в отсечку и подержал так какое-то время. Когда Джонни опустил взгляд налево вниз и приметил рычаг переключения передач, на его лице появилось выражение “интересно, что бы это могло быть?”. “Хммм.”

Максимальные обороты, нога, касание, бац, и ебаный байк рванул вверх, прямо в небо, как дикий жеребец, потом бахнулся на заднее колесо, которое тут же подняло облако дыма, бросив корму влево, а затем вправо. Джонни держался за руль одной рукой, которая, судорожно сжавшись, никак не отпускала ручку газа, открученную до упора. Так он и полетел вперед, пока его ноги болтались где-то сзади.

Брыкающийся Sportster Пэйчека рванул через улицу в сторону гаража Безумного Эрла. Эрл крутил там гайки на своем мотоцикле, когда услышал всю эту херню. Мы увидели, как голова Эрла показалась между высокими амбарными дверями гаража. Заметив ревущий Sportster, несущийся прямо на него, он захлопнул дверь перед Джонни, чтобы отразить наступление.

Бум! Пэйчек врезался в дверь, отскочил от нее и покатился вниз по склону в поле рядом с домом Эрла, пропахивая в земле большую борозду и вздымая в воздух пыль, сорняки, кусты и всякое прочее дерьмо. Эрл вылез, осмотрелся, спокойно закрыл дверь и исчез в безопасности своего гаража. Байк, к счастью, заглох.

На другой стороне улицы мы все валялись на земле и держались за животы от хохота. Некоторые смеялись слишком сильно, до блевоты или обоссанных штанов. Я прокричал: “Тупая ж ты козлина, что с тобой, блять, не так? Я думал, ты умеешь…“.

Пока мы пытались отдышаться, подошел Пэйчек, весь в грязи, траве, ветках и камнях, прилипших к его одежде и застрявших в волосах. Из носа шла кровь, по всему телу порезы и ссадины, а от большой старой черной ковбойской шляпы не осталось ничего, кроме воспоминаний. Держась одной рукой за голову, он посмотрел на меня, откашлялся и прерывисто спросил: “Сонни, ну чо вы все думаете, могу я оставить его?”

Одинокий Волк и Bad Boys Crew

Одни из самых прогрессивных отделений Клуба расположены в Европе — в Германии, Скандинавии, Великобритании, Италии, Голландии, Бельгии, Швейцарии и многих других странах. Первый австрийский форпост Клуба был создан в 1975 году в Форарльберге. Форарльберг находится на юго-западной оконечности страны, прямо у границ со Швейцарией и Германией, в то же время столица страны — Вена — располагается в противоположной стороне, на северо-востоке, недалеко от Словакии и Венгрии. После Форарльберга, Вена была вопросом времени, и скоро в состав молодого, только формирующегося отделения вошла группа проспектов из существующего австрийского клуба Satan’s Serpents, образованного в начале 1970-х годов.

В 1970 году, еще до того, как мы проголосовали за принятие в Клуб двух заграничных отделений из Австрии, до молодых венских мотоциклистов уже докатилась outlaw-лихорадка. Под сильным влиянием фильмов на байкерскую тему, таких как “Ангелы ада `69”, “Дикарь” и “Ангелы ада на колесах”, парни с улиц Вены в возрасте от 18 до 25 начинали ездить на мотоциклах — нам было столько же, когда открывалось отделение в Окленде.

Эти ребята читали в журналах истории о том, какими крутыми мы были, и рассматривали фотографии бешеных мотоциклистов на Harley. Они страстно желали стать такими же — драться в барах и ездить в пробеги по стране. Они насобирали достаточно шиллингов, чтобы купить мотоциклы и создать свои собственные клубы с английскими названиями навроде Bad Boys Crew, Savage Skulls и Vienna Beasts.

Одинокий Волк в 19 бросил со скуки университет и ездил в составе Bad Boys Crew шесть лет, начиная с 1972-го. Все это время клуб насчитывал около 25 членов, иногда разрастаясь до 30. Жизнь мотоклуба в те времена, по воспоминаниям Волка, была гораздо более простой и невинной, если сравнивать с сегодняшним днем. Но Bad Boys Crew поднимали достаточно шума и не давали спуску полиции. Пытаясь подражать нашим пробегам на озеро Басс, около семидесяти байкеров (в том числе тридцать из Bad Boys Crew) приехали колонной на сбор в небольшой деревне в Штирии под названием Перберсдорф. Сельские шерифы, прямо как в Америке, вызвали подмогу из соседних городов. Ситуация обострилась, когда законники нагрянули в лагерь, где возле больших костров сидели байкеры. Смысл был в том, чтобы прессануть молодых мотоциклистов и заставить их убраться оттуда. Bad Boys Crew и их друзья отказались покинуть город, и, если не считать пары разбитых полицейских морд, ситуация зашла в тупик. Полицейские не знали, чего ожидать. Bad Boys Crew приехали сюда, чтобы повеселиться, и не хотели спускать все на тормозах.

Пара молодых членов клуба украли синие мигалки с нескольких патрульных машин. Если не считать громкого рева байков и кучки пьяных венских мотоциклистов, конфликт так и не дошел до точки кипения и не дорос до уровня Портервилля или Холлистера. Когда байкеры уезжали из деревни, они оставили украденные сирены на пороге полицейского участка.

Тогда, в семидесятых, Западной Европе еще предстояло наверстать упущенное в плане мотокультуры. Ранние MC, такие как Bad Boys Crew, носили свои цвета в виде шеврона на рукаве, а не нашивки из трех частей на спине. В Австрии было трудно разыскать Harley-Davidson. Если не считать те мотоциклы, что остались от американских военных со времен Второй мировой войны, в Вену просачивался очень скудный поток новых Harley — всего пара десятков в год. В результате молодые клубы ездили на чопперах, сделанных из Honda 750, Norton Commando 750, Suzuki, Kawasaki и немногих Triumph. Таких парней, как Одинокий Волк, не особо беспокоил дефицит Harley. Кроме того, во времена AMF эти байки не только ссались маслом, как сумасшедшие, так еще и жрали бензин не в пример японцам и британцам. Расход топлива был важным фактором, если принять во внимание европейские цены на бензин. Позже несколько мотоциклистов купили подержанные Harley на полицейских аукционах в Штатах и доставили их в Австрию для восстановления.




Вена разделена на пронумерованные районы с типично немецкой точностью. Клабхаус Bad Boys Crew располагался в 18-м районе, при этом члены клуба часто проводили время в маленьком баре Café West, что в 7-м районе. Позже они стали завсегдатаями еще одного заведения — злачного и темного подвала под названием Wallensteinkeller на берегу Дуная в 20-м округе. Там подавались гамбургеры, а из музыкального автомата звучал американский блюз. Место стало удобным пристанищем для черного рынка, поэтому там кучковались криминальные элементы Вены. Также в городе был развлекательный центр Prater. Хотя сегодня это популярное туристическое место, одна из достопримечательностей современной Вены, в свое время именно здесь некоторые из Bad Boys Crew зависали и крышевали местных сутенеров с проститутками.

Самые ожесточенные столкновения среди первых мотоклубов Вены происходили между Bad Boys Crew и Savage Skulls. Все резко обострилось, когда молодежь из Skulls ограбила заправочную станцию. Внимание полиции было приковано к Одинокому Волку и его братьям, потому что заправка стояла в 18-м округе, на территории клабхауса Bad Boys.

Настало время решительных действий, время мести. Зимней ночью все члены Bad Boys Crew подъехали на машинах к забегаловке Paradiso в центре Вены, где околачивались Skulls. Припарковавшись в укромном месте, Bad Boys вытащили необходимый инвентарь — бейсбольные биты, ножи, цепи и кастеты. Они собирались покончить с Skulls раз и навсегда.

Тем вечером зимний шторм покрыл всю дорогу возле бара ледяной коркой. Когда Crew приготовились ворваться в бар, с другой стороны появились члены еще одного враждебного мотоклуба. Это были тринадцать человек из Vienna Beasts, которые тоже не ладили со Skulls и готовились вступить в бой. Вместо того, чтобы объединиться против Skulls, Beasts и Bad Boys Crew обменялись угрозами и набросились друг на друга. Стычка больше напоминала дебильный, но очень смешной хоккейный матч, чем настоящую драку. Байкеры замахивались на противников битами и цепями, но чаще плюхались на задницы, чем попадали в цель.

В щеку Одинокого Волка прилетела велосипедная цепь. На стороне Crew было двукратное численное превосходство, но все же было сложно нанести удар и остаться при этом на ногах. Члены клуба падали, ползали и скользили, сражаясь на коленях не меньше, чем стоя. В ту ночь счет расколотых из-за гололеда коленных чашечек и сломанных ног был примерно равен количеству свороченных в драке носов и выбитых челюстей. Когда полиция окружила оба воюющих клуба, каток перед баром Skulls был залит кровью. Все это время Skulls продолжали выпивать внутри, не зная ничего о том, что происходило снаружи.

Когда все улеглось, Bad Boys Crew благоразумно дождались весны, прежде чем снова сводить счеты со Skulls. На этот раз Crew подослали в Paradiso шпионов, чтобы правильно выбрать момент. Вместо кастетов и бейсбольных бит Bad Boys прихватили обрезанные бильярдные кии и складные ножи. В тот вечер двадцать пять Bad Boys собирались разъебать дюжину Skulls. Когда они толпой ввалились в бар, помещение оказалось таким тесным, что им пришлось бить морды и разбивать головы посменно, работали по шесть человек за раз. Bad Boys хорошенько отделали Skulls и скрылись после того, как официантка вызвала полицию.

В середине 1970-х байкерская жизнь в Вене начала становиться все сложнее и жестче. На сцену вышли Satan’s Serpents, они быстро пересели с Kawasaki и Triumph на полноценные Harley. Их число росло вместе с их репутацией. Serpents начали носить нашивки из трех частей с bottom rocker и все более агрессивно, в стиле однопроцентников, относились к другим клубам. Bad Boys Crew доживали свой век, нервно сидя в Café Wes и наблюдая за тем, как Serpents проезжают мимо, становясь все крупнее и круче. Было очевидно, что Вена теперь была территорией Satan’s Serpents.

Savage Skulls распались после того, как Bad Boys Crew расправились с ними. Некоторые ребята из Vienna Beasts перебрались в Баварию и сформировали другой клуб под названием Road Eagles. К 1978 году Bad Boys Crew, куда все еще входил Одинокий Волк, распустили клуб и передали свою территорию под контроль Serpents. Примерно в это же время подключилось форарльбергское отделение нашего Клуба, которое взяло Serpents под свое крыло и, в конце концов, захватило Вену.

Когда в австрийском захолустье снег идет не слишком сильно, Волк ездит на новом Harley, недавно переделанном в чоппер и доработанном парнем из венского отделения Клуба. Теперь у него есть семья и домик за пределами столицы, его шальные дни в MC остались далеко в прошлом, как и распавшийся клуб Bad Boys Crew. Одинокий Волк активно поддерживает Клуб 81 и любит тусоваться в их баре в Вене, который имеет вполне подходящее название — The Big Red Machine. Опрокинув пару кружек пива, Волк вспоминает ушедшую эпоху, когда Одинокий Волк показывал зубы, а молодые клубы ездили по венским улицам. прокладывая путь новому поколению однопроцентников... и новой, более грубой, более жесткой игре.

Джоуи держит слово

Дела у Джоуи шли просто прекрасно. Он только что купил свой первый Harley, 1968 Sportster. У него водились деньги, он крутил романы сразу с несколькими подружками. Чего еще желать? Но когда Джоуи, казалось, ухватил удачу за хвост, его мотоцикл сломался в нью-йоркском пригороде Уэстчестер. Так он и встал на Трассе 9, более чем в часе езды от своей берлоги на Манхэттене.

Джоуи был начинающим мотоциклистом и в технике ничего не смыслил. Жизнь спустила его в небес на землю и выбросила на обочину оживленного шоссе. Что делать дальше — непонятно. Такая херня обычно случалась с кем-то другим, но только не с Джоуи. В Уэстчестере он никого не знал, ни единой души во всем округе, а у его приятелей из Маленькой Италии не было машин, чтобы помочь ему. (Это приключилось еще до появления сотовых телефонов и служб эвакуации, поэтому Джоуи оставалось уповать на милость судьбы, которая, судя по всему, в тот день не особо его жаловала.)

В тот момент, когда он был готов бросить все и начать ковылять в центр города пешком, мимо проезжал чувак в побитом жизнью пикапе; на вид он был постарше Джоуи и походил на хиппаря. Он припарковался позади заглохшего мотоцикла.

Человек этот был одет в грязный комбинезон и говорил с сильным акцентом, характерным для жителей восточных, прибрежных районов штата Массачусетс. В тех краях, как известно, любят чаудер. “Похоже, тебе не помешает помощь.”

Джоуи улыбнулся и пожал руку нового знакомого. Конечно не помешает, он же сломался. Когда хиппи полез в пикап за ящиком с инструментами, Джоуи слегка насторожился. “Черт”, — подумал он, — “этот парень выглядит так, будто едва может соорудить себе бутерброд с ветчиной, не говоря уже о том, чтобы ковыряться в моем байке”.

Но Джоуи глубоко ошибался. Хиппи довольно быстро решил проблему. Что-то было не так с колпачком свечи зажигания, он немного разболтался (скорее всего из-за вибрации). Чувак пошатал колпачок, затем снял его, помял в руках и с щелчком насадил обратно на свечу. Этого оказалось достаточно. Вруууум! Байк сразу ожил.

— Ну, вот и все, — сказал он, складывая свои инструменты обратно в ящик.

Джоуи с облегчением понял, что теперь без проблем вернется домой. Он вытащил бумажник, когда хиппи пошел обратно к пикапу.

— Черт, партнер, — сказал Джоуи доброму самаритянину. — Я должен тебе кое-что за починку моего байка. Сколько?

Хиппи только махнул рукой.

— Скажу тебе вот что. Пообещай мне. Если ты когда-нибудь увидишь сломавшегося мотоциклиста на обочине, то остановись и выручи его.

Джоуи дал слово, горячо поблагодарил доброго самаритянина, и каждый поехал дальше своей дорогой.

Прошло шестнадцать лет. Джоуи на своем пикапе выезжал по платной дороге из Манчестера, штат Нью-Гемпшир, где он шабашил на стройке. Рик, его приятель и коллега по работе, сидел рядом на переднем сиденье. Пятница, вторая половина дня, конец долгой и тяжелой недели на стройплощадке. Парни с нетерпением ждали возможности поехать в Бостон на выходных, повеселиться с друзьями и девчонками, выпустить пар.

Когда они свернули на Трассу 89 в сторону Бостона, Джоуи увидел мотоцикл на обочине автострады. Над сломавшимся чоппером склонился здоровенный парень с длинными волосами и окладистой бородой. Несмотря на прошедшие годы, Джоуи помнил о своем обещании, данном тому хиппи, и остановил пикап.

Байкера звали Дог. Он рассказал Джоуи, что возвращался домой с друзьями-мотоциклистами после грандиозной гулянки в Канаде, и отстал от стаи. Как оказалось, по дороге Дог попытался подкатить к официантке в кофейне где-то на окраине Конкорда. Девка была ничегошная, и он решил, что она только его и ждет. Приятели Дога видели этот спектакль не впервой и явно не собиралась сидеть в ожидании привычного финала, в котором Дога, как и всегда, обломают. Им надо было двигаться дальше, поэтому они сели на мотоциклы и отчалили без него, с грохотом уносясь вдаль.

К сожалению, парни, в который раз, оказались правы. Официантка за стойкой была еще одной стервой и отшила Дога с неприкрытой грубостью. А теперь он, совсем один, еще и сломался на Трассе 89.

Джоуи признался, что механик из него так себе. Он предложил погрузить байк в пикап и довезти его до ближайшей мастерской. Дог принял предложение, Джоуи с Риком помогли ему затолкать мотоцикл в кузов, и вскоре троица уже ехала в сторону Бостона.

“Так что, ребята, какие у вас планы на выходные?” — спросил Дог, чтобы скоротать время за дружеской беседой.

Джоуи рассказал Догу о прошедшей тяжелой неделе и о том, что они собираются славно оттянуться с друзьями в Босс-тауне. На этих словах Дог широко улыбнулся, вытащил из нагрудного кармана жирный благоухающий косяк и запалил его.

“Тогда давайте начинать веселье! Этой потрясной ванкуверской травкой меня снабдил один из моих канадских товарищей”. Косяк Дога пустили по кругу в кабине пикапа, и после пары-тройки раундов все трое изрядно накурились. На подъезде к Бостону Дог попросил ребят, если, конечно, им не сложно, добросить его с мотоциклом до Лоуэлла — лишних полчаса езды от того места, куда они ехали. К тому моменту Джоуи с Риком уже так забалдели от травки, что, черт подери, отвезли бы Дога и в Майами, если бы он попросил. “Без проблем”, — засмеялся Джоуи, щурясь и млея. — “Только дорогу покажи”.

Трое мужчин весело катили по дороге, Дог оказался простым, своим в доску парнем. Скоро все уже разбрасывались своими лучшими историями из жизни. Они говорили о барных драках, травили занимательные байки про мотоциклы, обсуждали женщин и успехи бейсбольной команды Red Sox. Голова у всех еще гудела, поэтому время пролетело быстро. Джоуи не успел опомниться, как они уже подъезжали к порогу Дога.

Джоуи и Рик судорожно сглотнули, когда поняли, что стоят перед клабхаусом Лоуэлла. Пока они выгружали байк из кузова, Дог заметил, что парни нервничают, может быть, они даже немного испугались. В Манчестере, где они работали, было много байкеров, и Клуб пользовался дурной репутацией среди работяг из бригады. Но стоило ли думать об этой сейчас? Тем более Дог пригласил их остаться.

“Заходите, выпейте пива, наверните шашлыка”, — сказал он внутри клабхауса, надевая свои цвета. Над карманом его жилета была пришита президентская нашивка. “Ребята, вы со мной, так что, если вы реально любите хорошо отдохнуть, то, я думаю, вам точно стоит зависнуть здесь на какое-то время”.

Остальные члены клуба были рады видеть Дога целым и невредимым; они уж было подумали, что он застрял в тюрьме какого-нибудь маленького городка. Байкеры относились к Джоуи и Рику с уважением. В конце концов, парни вызволили их брата из затруднительного положения. Для них провели экскурсию по историческому клабхаусу, показали памятные флаги, таблички и фотографии членов Клуба, развешанные на стенах.

Через несколько часов место превратилось в цирк, битком набитый красивыми девочками в коже, тоннами пива, дымным мясом и множеством байкеров с их друзьями. Выступала блюзовая группа, на сцене крутились сексапильные стриптизерши. Джоуи позвонил своим приятелям в Бостон и, перекрикивая шум вечеринки, сообщил о внезапной перемене планов. Парни еще пару дней торчали в Лоуэлле. Они с большой радостью тусовались с байкерами, осматривали город, выпивали и ездили на изумительных кастомных байках, которые любезно предоставил их новый друг Дог. Эти потрясающие выходные стали достойной наградой для Джоуи, сдержавшего свое обещание соблюдать Кодекс Дороги и всегда помогать мотоциклисту, попавшему в беду.

Посмотреть — Harley Shovelhead

Послушать