Спасаясь от жары и безделья, я двинул на Кавказ проветриться и пополнить впечатления.
У меня было 3 листа нанотропила, 90 капсул бакопы, 100 капсул л-тирозина, горсть поливитаминов и бутылек фанагорийского бальзама на крайний случай.


Не то, чтобы всё это было категорически необходимо в поездке, но я решил совместить приятное с полезным — поработать над нейропластичностью и приподнять уровень дофамина вместе с нейротрансмиссией. Где, как не в путешествии этим заняться, открывая темные участки как внешней карты, так и внутренней.
Впереди довольно сложный путь через перевалы вне асфальта, плато Кинжал, Безенгийская стена и куча других прекрасных мест.







Обсохнув после вчерашнего тотального ливня, выкатился к Софийскому леднику, где, пересекая реку, утратил свой фотоаппарат. Обидно и печально, но надо просто отпустить. Просто отпустить его)










На следующий день по настоятельному совету Асхата добрался до шикарной видовой площадки на высоте около 2500. Потрясающий вид на западную часть Кавказского хребта. На фоне скалистых трехтысячников пасутся коровки. На смену хвойному запаху пришло цветущее разнотравье.










К этому времени я окончательно смирился с утратой фотоаппарата, но хотелось конкретно закрыть гештальт.
Прощай, мой юный друг. Твоя жизнь была короткой, но очень яркой. Ты побывал в потрясающих местах и видел красивейшие пейзажи. Ты принял смерть в бою и унёс с собой непроявленные снимки, которые я никогда не увижу.
За кукурузными полями возвышаются платообразные вершины Скалистого хребта (название, достойное Джона Толкиена).



Махар.
Последние 15 километров до местечка Махар я преодолевал в сиреневой кромешной темноте по гравийке, на которой мот вихляло из стороны в сторону.
Махар — это вполне себе простецкий кемпинг с редкими светлыми беседками на генераторах. Тихо, темно и уютно, рядом засыпают уставшие насмешливые туристы. Я поставил палатку и попиваю очень даже неплохое карачаевское пиво, ещё не очень понимая, куда я попал.











Новый день начался с прогулки в 8 км до водопада Гондарай, что бурлит в долине реки Гондарай, что течёт у подножия горы Гондарай.



В запахах мягкий церемониальный парфюм, сырость и конский навоз.














Пограничников не было, потому что будни и можно было вообще зайти на гору, прямо по которой проходит граница. Но погода стала портиться, а я по-легкому, да и 3500 суровой высоты с ледниками отбили желание.
Вторую половину дня моросило и было мучительно скучно и прохладно.










Хурзук.
По пути в Карачаевск заехал в соседнее ущелье мимо аула Хурзук.


Вдоль узеньких улочек стоят дома, домики и древние деревянные домины, с земляным настилом на крыше. Самому молодому из таких больше 150 лет, а возраст старых превышает 300.


Приветливые жители машут руками, горы, склоны, долины и кони — ландшафты вроде уже привычные, но по-новому впечатляющие.



Непогода погнала обратно на маршрут и, преодолев ливень, я заехал в Карачаевск, где заселился в уютном частном участке.






Динислам, хозяин, ведёт здесь хозяйство (на столе айран и куут — офигенное сочетание), дом милосердия и христианские креационные встречи. Не обошлось без азартного холивара про создателя и все такое. Мой номер рядом с ульями. Пчелы, днем безостановочно снующие туда-сюда, к вечеру угомонились и тихим гулом проводят разбор полётов.