Я проснулся от ровного шума дождя, барабанящего по подоконнику. Он сливался со звуками многочисленных ручьев, стекавших в Usguli с ближайших заснеженных вершин.

— Не закрывайте кран с водой, — сказала мне вечером хозяйка, -Воды здесь хватает.



Еще вечером, когда я закатывал мотоцикл за ограду, это высокогорное село пронзали тысячи маленьких ручейков, протекая через огороды, коровники, по каменистым тропинкам, отесывая выползшие из земли булыжники, словно выползшие после дождя грибы. Сейчас же, судя по звуку, там бушевала настоящая река, смывая вниз по течению все на своем пути. Мне не спалось и отчасти из-за того, что с вечера серьезно похолодало, а остатки местного сливового вина улетучились с приходом первых заморозков. Я еще сильнее закутался в одеяло, натянул на себя остатки теплой одежды, последние сухие носки, и мысленно стал прикидывать: в селеопасном районе обильные дожди наверняка принесут с собой и размытые дороги, и, как результат, проблемы с выездом. «Вот тем двум бургерам на гелендвагене наверняка хорошо» — думал я, «Вот у них-то полный привод и теплый салон». Накануне я повстречал их внизу, около музея Ушгули, перед тем как забраться в сторожевую башню. Двое дедушек на Мерседесе приехали посетить Ушгули, словно доисторическое поселение, вооружившись не только проходимым внедорожником, но и всеми атрибутами археологов – двумя шляпами а-ля Индиана Джонс, флягами с… хм, наверняка коньяком и, что уж тут, наверняка в багажнике у них имелись и кирка и лопаты. Но даже они, увидев крутизну подъема, не рискнули подняться в гору, ведущую дальше, в самое сердце села. Было ли решение ехать дальше слабоумием и отвагой с моей стороны? Скорее Spirit of Adventure. Еще ни разу я не спасовал и не повернул назад в этом путешествии. Даже спускаясь вниз на груженом мотоцикле по скользким камням, я не думал о том, как я буду подниматься обратно вверх.




Вот уже больше недели я находился в путешествии. Человек предполагает, а Бог располагает. Политика внесла свои коррективы в мои планы, поэтому в Грузии я оказался спустя больее чем неделю после выезда, по большому счету, ничуть об этом не жалея. Знакомо ли вам чувство, когда чего-то безумно желаешь, с самого детства, представляешь, как твое желание сбывается, как это произойдет, а спустя время ты все-таки наяву попадаешь в это место и мечта сбывается? Я до сих пор отчетливо помню мое первое впечатление от Грузии.





В этот день мы проехали более 500 км по душному Азербайджану. Вот уже второй день, как мой мотоцикл отказывался развивать полную мощность – если сначала я грешил на плохое качество бензина, то теперь был полностью уверен, что во всем виновата неисправная катушка зажигания. Это чувство неуверенности в технике не давало мне в полной мере расслабиться и любоваться пейзажем. Хотя, пейзажем это было сложно назвать по-настоящему: выжженная солнцем пустыня до горизонта, ветряные генераторы, идеально прямая дорога, где негде было спрятаться от палящего солнца. Один раз мы свернули с нее – чтобы посетить самобытный городок Лагич, в свое время один из самых богатых поселений этого края. Ремесленные лавки, медная посуда, узкие улочки – казалось, время не властно над этим городком. Каждый из нас нашел себе сувенир и отчаянно торговался с местными аборигенами и с чувством огромного удовлетворения упаковывал свой трофей. И по сей день медный чайник ручной работы с замысловатыми узорами красуется на моей кухне. А потом был местный суп из свежей телятины и картошки, разговоры с местным жителем о том — о сем, мое глупое падение со стула, когда я сильно ушиб себе позвоночник; воспоминания о былом курсе доллара…Тепло распрощавшись с местными, мы отправились в обратный путь до основной трассы. Остановившись около выезда на шоссе, чтобы дождаться отставших из нашей группы, мы были встречены аборигенами

– «А что за мотоцикл, а как едет? О, БМВ? У меня/у моего брата такой же стоит в деревне/в гараже/на даче.»

Прибавьте к настойчивым аборигенам сорокаградусную жару и отсутствие возможности укрыться – примерно в таком состоянии мы находились в тот момент. Наконец, остатки группы собраны и мы партизанскими тропами отправились к Грузинской границе. Было 10 мая, надо отметить, День Победы в Баку не отмечался с размахом. Да что уж там, он вообще не отмечался.



Наконец, справа нашим глазам открылся Кавказский хребет, сначала небольшое плоскогорье, потом стали показываться заснеженные шапки гор. Мы заехали на последнюю заправку перед границей – на тот момент мы старались залить как можно больше топлива по низкой цене – в пересчете на рубли литр 95го стоил не больше 30ти рублей. Типичный усатый азербайджанец-заправщик был искренне рад, услышав русскую речь. Он рассказывал нам о своей юности, как служил где-то далеко в Сибири, потом работал в Москве, потом во время Спитакского землетрясения потерял всех родных и вернулся к себе на историческую родину. Старшее поколение всегда с тоской и трепетом вспоминало советские времена, какими бы плохими они не казались молодым.

Наконец, заправив полные баки, мы двинулись на Грузинско-Азербайджанскую границу. Мы не знали, впустит ли нас Грузия, но и в Азербайджане нам нельзя было оставаться – подходил к концу срок двухдневной транзитной визы. Нам уже приходилось ездить от одного погранперехода к другому – тогда Грузия нас не приняла, и в наших загранпаспортах уже красовались отметки о запрете въезда. Сейчас же мы стояли на Азербайджанской границе, по нескольку раз проехав под камерами – система автоматизации не могла распознать номера мотоциклов. После второй неудачной попытки проезда под камерой начал накрапывать мелкий дождь, капли падали на раскаленный асфальт, словно на утюг. Постепенно смеркалось и воздух стал плотным, тягучим. Наглые турки на груженых томатами фурах проезжали, пыхтя напоследок табачным дымом в узкие приемные окошки пограничников, и, наконец, спустя полтора часа, Азербайджан нас выпустил. Наученные предыдущим опытом, мы очень скромно подъехали к грузинской границе. Таможенники, увидев нас, покачали головой, было понятно: приказ свыше они обязаны выполнить. Хоть 9 мая прошло, не было информации, пропустят нас или нет. Мы отдали наши паспорта, и начались длинные минуты ожидания. Моросящий дождик превратился в ливень, изредка горизонт озаряли вспышки молний.

— В Сигнахи, наверняка, сейчас такая же гроза,- вслух подумал Женька.

— Нэт же, гляди, там нэт дождя, — отвечал пограничник, услышав нас.

И действительно, среди стены дождя на горизонте возвышалась гора, покрытая разноцветными огнями, жемчужина Алазанской долины, деревушка Сигнахи.




Мучительное ожидание, распросы пограничников, и вот, наконец, мы в Грузии. Первое, что я почувствовал – ароматы розы, яблонь, груш, цветущего винограда. Ароматы переплетались в воздухе, заполняя все возможные ощущения. Этот свежий воздух, насыщенный всеми возможными ароматами, целиком наполнял нас, я открыл визор и, стоя на мотоцикле, жадно всасывал его, задирая голову, будто пытался учуять все ароматы. Грузия. Всю свою сознательную юность я мечтал попасть сюда, все любимые анекдоты – про грузинов, любимый акцент – грузинский, все любимые байки — о грузинском гостеприимстве, грузинское пение – все перемешалось у меня в голове, так давно я мечтал попасть сюда. Грузия была моей заветной мечтой и теперь, попав сюда, я наслаждался ею здесь и сейчас – то ощущение, которое редко можно поймать в суматохе дней. Влажный от прошедшего дождя асфальт, редкие порывы ветра, срывающие с деревьев яблочный цвет; названия населенных пунктов на непонятном мне языке, словно кто-то разбросал по табличкам черные макароны – это Грузия, страна святого Георгия.



Потом были долгие поиски жилья, кафе с хинкали, литры киндзмараули и саперави. Знаете, я никогда не пил подобного вина – необычайно плотного, настолько насыщенного, что ни один лучик света не проходил через бокал. С богатейшим послевкусием, остающимся на языке, что хотелось вновь и вновь насладиться его ароматом. Когда на следующий день наша компания разделилась – ребята поехали на Турцию, я вновь пришел в это кафе, и хозяйка показала мне погреб, где хранится вино. Ее семья вот уже больше двух веков держит это заведение. Самое удивительное в том, что изъяснялись мы с ней на английском языке – молодое поколение считает его более перспективным, и их можно понять. Там же я познакомился с молодой официанткой – Анной, она более-менее изъяснялась на русском языке, хоть иногда и каверкала слова. Удивительная вещь, в России общепризнанная схема жизни – это учеба до 17 лет в школе, 6 лет университета, минимум три года стажа, и потом, если повезет – семья и дети. Это то самое общественное клише, образовавшееся еще со времен Советского союза. Но природе нужны не только успешные люди, хорошо разбирающиеся в программировании, физике, специалисты по продаже газотурбинных моторов — обществу как воздух нужны обычные добрые люди, высшей ценностью считающие семью, свой дом и Родину. Когда я спросил Анну о том, где она учится – она ответила, что ей нужно работать. В ней не было какого-то меркантильного интереса к миру, может, из-за ее образования, но, с другой стороны, кто сказал, что счастье зависит от материальных ценностей? Разве мы, живущие, на Урале, в промышленной столице России, живем лучше, чем люди, в живописном месте посреди Алазанской долины? Богаче, но не лучше. Мы зарабатываем сотни тысяч рублей в год, для того, чтобы 2 недели провести в раю. А люди каждый день живут в раю, не задумываясь об этом, при этом имеют большую светлую душу и чистое сердце, искренне открытое для каждого. Конечно, бедность накладывает свой отпечаток на человека, где-то он пытается нажиться на тебе, и это очень печально. Грузия бедная страна, по сравнению с Европой, но она имеет то, что не имеет, пожалуй, ни одна другая страна на свете: то радушие, с которым меня принимали везде, а это дорогого стоит.

Весь день я слонялся по узким улочкам города, вдоль и поперек, обошел всю крепостную стену Signagi, поднялся на нее, руками касаясь листьев акации, дотягивающейся до меня по ту сторону стены. Бродил вдоль стены, наслаждаясь тишиной; прислушивался к каждому шороху, журчанию ручья. Устав, садился на землю, любуясь бескрайней долиной реки Алазани. В этот день мне предстояло решить, куда я поеду дальше – либо на запад, через перевал в Батуми, к морю, либо в высокогорное селение Ушгули, минуя Тбилиси далеко на Север. В Батуми обещали дожди, поэтому выбор был очевиден – Ушгули. Навител построил два маршрута – один короче, другой длиннее. Я выбрал один из них, совершенно забыв наказания ребят, но об этом позднее. Плотно поужинав перед сном и купив бутылку Киндзмараули на вечер, я проводил Анну до дома и темной безлунной ночью отправился размышлять к себе на террасу. Чем дальше от цивилизации, тем ночи более звездные, воздух более чистый, а жизнь кажется более прекрасной, не без помощи алкоголя.

На следующее утро, позавтракав вместе с добродушным хозяином, я отправился на Запад через Тбилиси, а затем взял резко на Север, через Кутаиси. Моему взору предстали бесконечные кладбища машин – и тут и там не боку лежали старенькие мерседесы, а рядо стояли колоритные грузины, зазывая купить запчасти. Кладбище мерседесов – подумал я.



Кутаиси оказался небольшим промышленным городом. В 80-е года моя бабушка ездила сюда в командировки, привозя с собой килограммы мандаринов и Новый год, а спустя четверть века я сам попал в этот город. Проехав сквозь него, я взял путь на север, поднимаясь все выше и выше в горы, об этом свидетельствовал мой внутренний термометр – я натянул на себя все теплые вещи.

Дорога, по началу хороший серпантин, внезапно превратилась в малопроезжабельную грунтовку, к тому же и тут и там велось строительство дороги. Внезапно слева от меня выбежал типичный грузин, в оранжевой форме дорожного рабочего и знаком показыввал мне остановиться. «Если грузин прервал обеденный перерыв, чтобы меня остановить, наверное, следует остановиться» — подумал я и нажал на тормоз. Мотоцикл еще несколько метров проехал по влажной глине и остановился.

— Ты куда? – спрашивал грузин.

— В Ушгули – отвечал я.

— Дорога закрыта, снег, ты не проедешь. Вчера немцы и поляки пытались проехать на такой же технике, развернулись и поехали обратно.

« Вот так раз»- подумал я, мое путешествие закончилось, не успев толком начаться.

— Надо ехать на Ингури ГЭС, оттуда на Местиа и потом Ушгули.

Драгоценное время было упущено, ехать сейчас на Местиа – это самоубийство, горный перевал пришлось бы проходить ночью. Я принял единственно правильное решение – вернуться в Кутаиси, заночевать и отправиться в Ушгули на следующий день. Чтобы возвращаться не той же дорогой, я проложил иной маршрут, с небольшими серпантинами и второстепенными дорогами. Моя дорога петляла среди гор, то поднимаясь, то опускаясь. Я проезжал маленькие речушки, заброшенные сады, — словом, те места, которые обычный турист никогда не увидит; тем более ценны они были для меня. Я увидел перед собой красивое голубое озеро, и только подъехав ближе, понял, что это не озеро, а плотина. Я осторожно подъехал к забору, помахал охране, на что они жестом разрешили мне войти, подозвав к себе.



— Здравствуйте, я путешествую по Грузии, из России, можно посмотреть, что здесь?

— Конэчно можно, заходи, вот тебе вино, вот кюшай картошку с шашлыком-, видимо, ужин был в самом разгаре. Вторая бутылка домашнего белого вина подходила к концу, оттого тосты были все более душевными. За дружбу, за хозяев, за доброту… Я как мог растягивал стакан домашнего ркацители, но мне нужно было попасть в Кутаиси затемно, поэтому, обняв радушных смотрителей, как своих давних друзей, поехал в неизвестность.

«А ведь умеют люди жить так, будто их дом – это весь мир. Самодостаточно, искренне открыто тому, что преподносит им судьба. Наверное, в этом и смысл горных народов – редкий странник для них – это луч света, овца, отбившаяся от стада и забредшая в их края; долг каждого – разделить свой ужин с гостем.» — такие мысли были у меня, когда я хмельной ехал по пустынной дороге, справа от которой, шумя, перекатывалась река. Навигатор повел меня по неизвестной дороге, сворачивающей с основной магистрали наверх, в частный сектор. Поднявшись довольно высоко, я услышал пронзительный голос навигатора: «Вы ушли с маршрута». Я стал спускаться вниз, остановившись у детворы, беззаботно играющей под надзором взрослых.

— Я ищу дорогу на Кутаиси-, сказал я, надеясь, что меня поймут

— Дорога внизу, еще 100 километров, — с улыбкой отвечал мне веселый мужчина лет тридцати пяти

— Но навигатор рисует дорогу дальше вверх, через ручей,- не сдавался я.

— Да, там есть дорога, но она плохая и грунтовая, зачем тебе, дарагой, а?-, не переставал улыбаться парень.

— Время есть, хочу природы!
Продолжение тут