В советское время мотоцикл с коляской считался незаменимым помощником деревенскому жителю. Чего на нём только не возили! В коляске ездила и картошка, и жена на рынок по выходным.

Дядя Саня, начав работать в совхозе, сразу стал копить на мотоцикл. Через некоторое время он купил «Иж Юпитер 4К». Много лет этот аппарат верой и правдой служил владельцу. В 90-е ситуация в стране поменялась, дядя Саня перешёл на другую, более оплачиваемую работу. К тому моменту его «Юпитер» по состоянию был ещё бодрячком, но морально устарел.

Дядя Саня решил сменить «Иж» на более престижный и практичный «Урал». Продав 4-го, он взял объект своей мечты, правда, б/у. Начались долгие, но интересные, насыщенные событиями вечера после работы в гараже. Дядя Саня шкурил, красил, регулировал, дефектовал, чинил «Урал». К следующему сезону мотоцикл был готов.

Когда аппарат выехал из гаража, я удивился сочному чёткому звуку, очень напоминающему рокот дорогих и недоступных тогда иностранных чопперов.

Дядя Саня стал ежедневно ездить на отлаженном и выведенном в замечательное техсостояние «Урале» на работу. Когда он дефилировал мимо, я всегда ловил акустическое удовольствие: звук был просто жир. Если же дядя Саня давал мотору оборотов, у меня текли слюнки. «Урал» пёр недуром, при резком открытии газа характерно приседая на задок.

Может, жизнь в 90-е была ярче, может, я по молодости был впечатлительнее. Тогда всё было проще и жёстче, бюрократии было меньше. Жизнь текла более бурно без этих интернетов и электронных девайсов. Кто помнит, тот меня поймёт. Летом 1999 г. я стоял на балконе. Заходящие лучи солнца грели бренное тело. Я покуривал, наслаждаясь окружающей гармонией. Вдруг откуда-то из-за деревьев раздался знакомый звук. Если бы я не знал этого тембра «Урала» дяди Сани, то подумал бы, что едет «Харлей Дэвидсон» из легендарного фильма «Терминатор». Сначала шёл лёгкий басок, потом почему-то он резко усилился до надсадного рёва. Из-за деревьев вырвался силуэт «Урала», на котором, пригнувшись, сидел дядя Саня. Его роба развевалась по ветру, аки флаг корабля, а лицо выражало крайнюю степень напряжения. Почему он погнал? Дядя Саня всегда ездил вверх по нашей центральной деревенской дороге на ночную смену вполне себе спокойно… Через секунду мне стал, как Божий день, ясен его мотив ускорения: послышался вой милицейских сирен. Ага, погоня! Дядя Саня не намеревался останавливаться, ибо я знал привычку этого человека. Он иногда выпивал перед сменой. Да и как не выпить, когда сегодня на улице такая идиллия! Итак, дядя Саня открутил ручку. Я с любопытством открыл рот, наблюдая, чем же всё закончится. В моей душе поселилось переживание за дядю Саню. Я забыл про всё курение, сигарета тупо дымилась в моей руке, не подносимая ко рту. «Урал» взревел и попёр во все лопатки. Кто же кого: вонючие менты на «Волге», родной для нашей области машине, или любовно собранный и отлаженный своими руками мощный мотоцикл с коляской?

Дядя Саня мчал во весь опор. Я чётко видел, как подвески «Урала» отрабатывали неровности дороги. В некотором отдалении за ним гнала ГАЗовская легковушка. На её крыше вращались мигалки. От «Волги» на всю деревню исходил противный вой сирен. Сзади тянулся шлейф пыли. Если гнать по прямой, то выигрывавший до того в динамике разгона дядя Саня так или иначе попадётся в хищные лапы зверьков в погонах: максимальная скорость «Волги» явно больше, чем у «Урала» с коляской. Этот нюанс, видимо, по телепатической связи от меня, владелец мотоцикла тоже уловил. Резкий выворот руля вправо – дядя Саня свалил на примыкающую дорогу. Но куда он, там же тупик, завершающийся зданием брошенного сельмага? Через секунду я понял план дяди Сани. Итак, в конце дороги тупик, по бокам – бордюры, явно непреодолимые для автомобиля. Дядя Саня опять даёт руля вправо, коляска взлетает в воздух. Её колесо благополучно приземляется на поверхность, легко преодолев высокий бетонный бордюр. Но ведь ещё остаётся тяжёлый оппозитный мотоцикл… Замысел дяди Сани был ясен – он хотел перескочить препятствие, используя своё наработанное годами мастерство вождения. Однако способен ли преодолеть бордюр аппарат из Ирбита, вот в чём вопрос? Ответ на него я увидел своими глазами. Переднее колесо мотоцикла с ходу налетело по диагонали на препятствие. Водитель в это мгновение привстал на подножках, пытаясь максимально разгрузить вилку. Дядя Саня всем весом дёрнул руль вверх и одновременно дал газу в попытке вывесить передок в воздух. Попытка почти удалась: колесо подпрыгнуло, но не настолько высоко, чтобы этого было достаточно для заскакивания. Оно ударилось боковиной о бордюр, взвизгнуло, мотор рявкнул так, что можно было подловить акустический оргазм и… Руль вышибает из опытных рук дяди Сани! Мотоцикл подкидывает на левую сторону, он с грохотом опрокидывается, а водителя в перевороте сбрасывает на землю. Дядя Саня кубарем катится отдельно от «Урала», от ИМЗ отваливаются какие-то детали, поднимается облако пыли. Тем временем сзади подлетает по-прежнему пронзительно орущая сиреной «Волга», из неё выскакивают двое в форме. Они бегут к месту происшествия. Если вы думаете, что дуэт из милиции бежит оказать первую медицинскую помощь, то напомню – на дворе 1999 г. Настигнув беспомощно распластавшегося в пыли дядю Саню, один начинает его пинать, другой беспощадно лупит резиновой дубиной. В их силуэтах ни тени жалости или милосердия – тех качеств, которыми всегда славился русский человек. Удары сыпятся по лицу, по животу, в пах. Дядя Саня неуклюже зажался, пытаясь закрыться, но разве спасёшься? Зверьё пощады не знает. Я стоял на балконе, не в силах ничем помочь человеку. В горле был ком. Вдруг и меня пронзила боль: бычок дотлел до пальцев. Я непроизвольно разжал их, выпустив окурок. Менты, удовлетворив жажду крови, взяли в охапку дядю Саню, в один момент ставшего вдруг таким жалким, и бросили на заднее сиденье. «Волга» уехала.

Я тотчас пошёл на место происшествия. Кругом валялись оторвавшиеся запчасти. Искорёженный «Урал», казалось, просил прощения у отсутствующего владельца за то, что не смог вывезти из ситуации. В пыли расплылись масляные лужи. Я взял одну-единственную целую деталь – крышку цилиндра. Она отвалилась, но удивительным образом не повредилась.

«Отнесу, — думаю, — потом дяде Сане, пригодится».

Оказалось, менты далеко не уехали. Повязав владельца «Урала», они отправились отмечать победу в наш местный деревенский кабак. Оттуда они отпустили дядю Саню, чтобы тот, сверкая расквашенным лицом, сходил домой. Он вытащил им из семейной копилки энную сумму, дабы те не конфисковали мотоцикл и не дали делу юридический ход. Ментов тогда очень боялись. Получив взятку, пьяные и довольные собой сотрудники МВД удалились в направлении райцентра.

Через пару дней, дав дяде Сане возможность оправиться от случившегося, я пришёл к нему в гараж. В моих руках была крышка. Постучавшись в приоткрытую воротину, робко переступаю порог. По центру помещения моему взгляду предстал начавший разбираться для дефектовки и ремонта «Урал». Рядом на пеньке сидел дядя Саня. Около стояла початая бутылка портвейна марки «777». Владелец мотоцикла задумчиво смотрел в пол, в одну точку. Сначала я посчитал, что он стесняется разбитого лица. Однако когда дядя Саня медленно поднял на меня взгляд, где читалось буквально неизбывное горе, я увидел скупые, застывшие в глазах, мужские слёзы. Он не проронил ни слова. Я тихонько положил принесённую деталь рядом с «Уралом» и, не задерживаясь, вышел.

Мотоцикл дядя Саня восстановил, иначе не был бы мастером. Потом в его жизни последовала череда трагических событий: он остался совсем один. Дядя Саня и поныне работает там же, только на смену ходит пешком.