Уложив в мотоцикл вещи, еду на КПП, объясняю кто я и откуда, отдаю паспорт и документы на мотоцикл. Начальник охраны передает на транспортный пост, чтобы мотоцикл выпустили из порта.
Пока фотографировались, подошла Валерия со щенком бульдожки, работник местного телевидения, у них я планирую оставить лишние вещи, пока буду кататься по окрестностям. Спрашиваю про интернет, чтобы отправить несколько фотографий домой, мобильный хоть и показывает 3g, но загрузить не может ничего. Вопрос вызвал легкую заминку. Оказалось, что домашний инет оплачивается по трафику 10 рублей за 1,5 мб, и отправка одной моей фотографии, обойдется в 200 рублей. Но выход нашёлся, у Валерии в редакции интернет безлимитный и можно несколько фотографий там попробовать загрузить, когда вернусь с Шелагского.

До поселка Янранай около 30 км. Ощущения невероятные, наконец-то я еду на мотоцикле по Чукотке.

Стоит отличная погода. Вокруг большое количество живности: на дороге встречают, стоя на задних лапах, евражки, в заводи плавает утка с выводком, с тундры срываются журавли.


Проезжая через Апапельгино — бывший поселок, который раньше обслуживал региональный аэропорт, останавливаюсь переварить первые впечатления присутствия в другом мире и сфотографироваться с валяющимся на улице самолетом.



По тундре, меж сопок и моря, доезжаю до села Янранай, которое было создано, чтобы переселить чукчей из более дальнего прибрежного посёлка Шелагский. Но теперь и Янранай постигла такая же учесть, жителей которого переселили в Певек. На берегу нашел рыбацкий балок с чукчами. Первое, что они меня спросили, есть ли у меня хлеб. А я его как раз забыл купить, отдал булки, которые остались со вчерашней воскресной выпечки на пароходе.



Чукчи представились Иваном и Николаем. Один ловит рыбу, другой собирает ягоды. Накормили меня жареной олениной, напоили чаем.




Оставляю мотоцикл, собираю рюкзак и выхожу в сторону Шелагского мыса, самой северной точки Чукотки.


Километров 7 до птичьего базара прошли вместе c Николаем, сам он хоть и местный чукча, но на Шелагском не был и точной дороги не знает.







Попив чай и посмотрев на птиц, расходимся, Николай обратно, я дальше к туманным сопкам.




Начались подъемы и спуски по распадкам, приближая меня к красивым, белым от стелющегося по ним тумана, сопкам. Эти сопки с туманными шапками мы приметили ещё издалека на пароходе во время стоянки в порту. Я и не думал, что уже через день буду в них заходить.



Этот туман делает сильный ветер, который прорывается с холодного моря в более теплую Чаунскую губу через небольшой перешеек, соединяющий мыс с большой землей.
Было жарко, шел в одной футболке, но по мере приближения к мысу становилось холоднее. Сначала одел флиску, потом шапку, а затем и перчатки со штормовкой.
Вошел в туман, ощутил всю силу холодного мокрого ветра. С навигатором умудрился заблудится в тумане. Ориентируясь на пятно солнца рано свернул, выйдя на обрыв перед морем, с которого ни черта не видно в молоке, только шум моря и ветра.
Пришлось возвращаться обратно, сделав несколько лишних километров. «Кто короткой дорогой ходит, тот дома не ночует» — старая чукотская поговорка.
Выйдя к долгожданному поселку на берегу моря, увидел, что от него остались одни руины. Я не взял с собой палатку, думая найти здесь какой-нибудь балок.
Нужно было легко берегом пройти до избы дальше. Но это я узнал уже дома, посмотрев часть нового фильма Марина Галкина о походе на Шелагский. Нужно было всю дорогу держаться берега, а не ходить по кочкам тундры.
Единственная постройка, которая сохранилась в поселке — металлическая будка, в которой раньше был холодильник.
Решил ночевать здесь. Для этого нужно прикрыть от холодного ветра многочисленные дыры. Материала от деревянных построек навалом. На стены пошли двери и доски, под спальник кусок оргалита. Стало даже уютно. Переоделся в сухую одежду, вскипятил воды, плотно поужинал двойной пайкой и укутавшись в спальник лёг спать.


Ночью, как всегда, шумел кто-то неведомый снаружи, кто шумит по ночам вокруг палатки, когда ты один.

Вышел в обратный путь. Ветер стих и уже не гонит туман по сопкам. Все вокруг хорошо просматривается, видно, где я ушёл вчера не в тот распадок, видны льды Восточно-Сибирского моря.
Это мой первый опыт похода в мокрой тундре, к тому же я совсем не подготовился физически, мои ноги давно не ходили далеко и моя спина давно не носила большой рюкзак. В обратный путь иду по краю хребтов по камням, длиннее расстояние, но так намного легче, чем по кочке. За мысом становится теплее, иду медленно, весь обратный путь занял 8 часов. На последних километрах спускаюсь к берегу. Здесь можно расслабиться и отдохнуть на больших плоских и тёплых камнях, приготовить чай и вздремнуть под шум воды и чаек.


В поселке меня встречает милый щенок и его хозяин Иван, плавающий на лодке вдоль берега, проверяя сети на улов.



Ставлю палатку рядом с балком.
Иван достал из всех сетей всего одного гольца и предлагает его сварить, а я об этом только и мечтал последние несколько часов, вспоминая как хорошо кормили на пароходе.
Минут 15 на костре с добавление луковицы и соли. Эта простейшая уха самая вкусная из тех, что я когда-либо ел!




Перед сном, как принято у чукч, долго и много пили чай.

Не заезжая в город еду смотреть самые северные лагеря ГУЛАГа: Восточный и Северный.
Уехав от моря за хребет с сопками становится теплее. Дорога с цветной красно-желтой осенней тундрой, с которой парами взлетают журавли.




Большинство мостов на пути провалились, рядом накатаны объезды через небольшие ручьи.
Дорога, отсыпанная черным скальником, то поднимается вверх, то падает вниз с круглых перевалов. По сторонам видно, как растут кекуры на сопках.
У меня есть правило — начинать фотографировать с конца, когда уже увидел и оценил всё на пути. Правило сильно экономит энергию в аккумуляторах, место на флешках и время, даёт возможность спокойно доехать или дойти, просто наслаждаясь видами, а потом уже браться за фотоаппарат.
Эта дорога, как раз, такое место. С каждым склоном, с каждой сопкой, с каждой долиной становится все интереснее.

После капитального бетонного моста через реку начинается подъем к разработкам с изрезанными сопками лагеря. На склонах группами торчат огромные кекурные скалы, видны остатки деревянных бараков, штольни, разбросаны повсюду металлические конструкции.

Еще одно страшно красивое место Дальстроя, где находясь одному, хочется развернуться и поскорее свалить.
Разгружаю мотоцикл, чтобы проехать размытый селем участок дороги. Обнаруживаю, что потерял гермомешок с дождевиком, курткой и вейдерсами, столь нужными на Чукотке вещами. Дальше земли не упадет, на обратном пути буду искать.
Здесь очень редко кто-то бывает, оставляю на дороге снятые с мотоцикла вещи. Мотоцикл нагруженный и пустой имеет совершенно разный характер, как Доктор Джекил и Мистер Хайд.
Дорога после каменной реки уходит за поворот и плавно вверх поднимает вдоль склона горы. Инстинкт самосохранения и страх подсказывают, что одному не нужно тут ехать, а искатель приключений и фотограф хотят продолжать.




На вершине вид с горами необычной раскраски, вокруг потухшие черные вулканы. Колымский Бутугычаг, в сравнении со здешней безжизненностью голых камней, покажется оазисом.







Походив по баракам, съезжаю вниз, съедаю шоколадку и иду смотреть кекуры.





Нахожу на дороге потерянный гермомешок с вещами. Вышло солнце, осветив и без того красивую цветную тундру. В город возвращаюсь уже вечером. На улице встретил Сергея, директора А-Сервиса, поужинали в кафе, я рассказал, что хочу отправиться в Билибино с их караваном грузовиков, чтобы в кузове перебрасывать мотоцикл через крупные реки.