Тяжелый день подходит к концу, тени устремляются вдаль, а раскаленное солнце висит в мареве над остывающими железными
крышами. Мы опускаем взгляд ниже, мимо окон, бликующих на соседние здания, мимо мелькающих в них работяг в белых рубашках.
Проносимся рядом с балконами и лоджиями, обставленными комнатными растениями, провожающими закат. Опускаемся ниже, к плывущему асфальту,
в поток людей и машин, бессмысленных фраз и телефонных разговоров, сливающихся в монотонное низкое бурчание оседающее среди
тонких нитей улиц, эхом отдаваясь в арках старинных домов. Душно. Невыносимо душно, несмотря на то, что кондиционер работает в полную
силу. Хочется разглядеть этим часом, густом, как кисель, пронзающий луч светлой
мысли, зацепиться за нее и глотнуть чистого воздуха.

А тем временем, визави закату, затмив горизонт бесконечной стеной, надвигается гроза. Тучи-воины тяжелой поступью движутся
на нас, держа в руках орудия ненастья. Но солнцу не пронять эту мглу — ему остается только покинуть этот город, погружающийся в пучину шторма. И вот, последний луч безнадежно скрывается за горизонтом и верхушки крыш срываются во мрак. Совершенно внезапно шум пропадает, сменяясь пронзительной тишиной нокаута. Материя становится густой и липкой, а время замедляется. Пожелтевший лист, только что отделившийся от своей ветки, кристаллом режет воздух, плавно скользя вниз. Как только он касается пыльного тротуара, как из пращи время выстреливает вперед! Порыв ветра поднимает мусор на несколько этажей вверх. Торговые лавки, навесы, зонты летних кафе нещадно болтаются из стороны в сторону. Из распахнувшихся окон вылетают занавески, офисные бумаги, пакеты в вихре летят над головами, цепляясь за провода и фонари. Жестяные листы громыхают, пытаясь оторваться от кряхтящих стропил старых крыш, а светофоры раскачиваются, норовя сорваться вниз.
Люди впервые за весь день подняли взгляд вверх. Сейчас гроза валом обрушится на них, смывая грязь, пронесется среди проспектов, улочек и дворов, замасленных парковок и пересыхающих фонтанов. С градом вода устремится с крыш вниз, по водостокам, унося за собой в канализацию все эти удушающие веревкой мысли. Волной прибоя, смывающего все следы с песчаного берега, делая его гладким и свежим, этот шторм смоет нагар со стен печи, в которой мы каждый день сгораем дотла. Взрывом небывалой мощи разнесет на щепки все, что не важно, и порывом ветра развеет далеко по округе.

Ливень шел еще несколько часов. Постепенно буря успокоилась, а лужи и легкий дождь напоминали о прошедшем шторме. Далеко за полночь, я выехал в город за глотком того воздуха, о котором мечтал уже не один день. Почти пустые улицы в свете фонарей блестели мокрым асфальтом, огромные капли, падающие с деревьев били по визору, а вода из под колес разлеталась в стороны. Все тротуары, остановки, проспекты, дворы опустели, а слова и мысли плыли вниз по течению в сточные канавы. Здесь больше нет работы, счетов, врачей, очередей, банков, одежды, продуктов, денег… Только ты, пустой город и живительная свежесть. Ты не думаешь о том, что промок до нитки, ты не думаешь, что скользко и холодно — нет этих мыслей. Все, что есть в этот момент у тебя, намного ценнее. Эта ночная прогулка на мотоцикле даст больше жизни, чем долгие недели нелепого хаоса и навязанных ценностей. Даст больше, чем слепая, искалеченная вера. Больше, чем ты можешь себе вообразить. Каждая улочка, фонарь, и старое здание внимательно выслушают тебя, уже не отвлекаясь многозначительно промолчат в ответ, когда,
поделившись с ними своими мыслями, ты, может, найдешь тот яркий блик прекрасной идеи, которую ты так долго искал. Воодушевившись, ты поедешь домой, бросишь куртку в угол, скинув ботинки, рухнешь в сон, новый, с яркой искрой в голове. Искрой, которая зажжет твой следующий день.