На полу стояла тайская плита и несколько заготовленных полешек. Я не стал жлобствовать, а пошел и насобирал еще. Приготовил в котелке всё ту же лапшу, намешал самогона с пепси. Последняя партия рисовой водки, взятая у Юи, просто изумительна. Кристально чистая, как слеза, с тонким приятным запахом, мягкая, в районе 28 градусов. Заметил особенность: рисовая водка даёт по ногам! Стоит только выпить, как тут же появляется дикая вялость, желание присесть куда-нибудь, а потом прилечь.
Что я и сделал: в девять вечера отправился спать.

* * *

В пять утра в ближайшей деревне через репродуктор начали скороговоркой бубнить молитву. Я дал себе команду лежать, но к шести все-таки не вынес пытки и поднялся. Сходил на ручей, почистил зубы, вернулся, заварил кофе.






Мой прекрасный дом,
Всё прекрасно в нём.
(это уже было или я сам сочинил?)




Верный конь ждет меня под окном. Но, как Дартаньян, прыгать со второго этажа я не буду.


Начало нового азиатского дня.


Я был настолько переполнен чувствами, что не удержался и сделал десяток одинаковых снимков.




Без чего-то восемь выехал; крестьяне как раз собирались по деревням, запрыгивали в машины и ехали в поля.




Я еду к области, которая в Таиланде называется Исан: бедные районы, занимающиеся земледелием. А девушки-исанки хорошо известны в борделях Патайи и Пхукета.




Моё лицо через сто километров от пыли и гари выглядит так. Ем мороженое перед границей на заправке.

Я не знаю, что так выгляжу, а на грязном и без того экране телефона не заметно.

Граница

На мотобайке можно выезжать за пределы Таиланда не более чем на месяц. Я озадачиваю пограничников вопросом, а что будет, если выехать на полгода?

Я не думал, что моим вопросом будут так серьезно заниматься. Офицеры собирают целый консилиум, задают вопросы «зачем». Приходится импровизировать на ходу. Показываю наклейки Лаоса и Вьетнама на мотобайке, говорю, что хочу пожить в этих странах, как быть? Знаю, что через месяц мне начнет капать штраф 1000 бат (30долл)/сутки! Как этого избежать?

Офицер внимательно меня выслушивает, он очень хочет помочь. Забирает мои бумаги и уходит в здание таможни. В течение пятнадцати минут кому-то звонит, что-то объясняет и пытается договориться. Выходит с выражением искреннего сожаления на лице. Ничего нельзя поделать! Он переживает, будто сам хотел поехать вместе со мной. Но нет. Выезжать можно только на месяц, а потом к сожалению — штраф.

Ставят печать на мою декларацию — проезжайте! Улыбаются и машут на прощание рукой.

Здание таможни с обратной стороны, с нейтральной территории. Телефон снимает плохо, а фотоаппарат я засунул в рюкзак.


На лаосской стороне не все так безоблачно:
— С вас 200 бат.
— Почему 200 и почему бат? Я в Лаосе. Вот же написано 25тыс.кип. В конце концов по курсу это сто бат, но никак не двести, — я в упор смотрю на офицера, который сидит в будке за столом. Он отворачивается, не хочет смотреть мне в глаза, молчит.
— Эй, я с вами разговариваю! Почему 200?
— С вас 200 бат, — говорит он куда-то в сторону.

В прошлый раз меня тоже обобрали: устоявшаяся практика. На лаосской и камбоджийской границах всегда так. Можно с этим бороться и если постоять часа три — тебя пропустят. Но я не буду, я достаю 200 бат.
— Взяточник, сука, — говорю я по-русски и улыбаюсь.
Пограничник не глядя лепит штамп в паспорт — проезжайте.

Лаос

Я помню эту пыльную дорогу, я ехал по ней три года назад, когда прожил в Лаосе прекрасный месяц. Ничего не изменилось, все ямы на своих местах. Но мост через Меконг, который нанесли на карту еще пять лет назад, уже обозначился.


Я долго ищу переправу, катаясь взад-назад. Каждая машина поднимает облако пыли, которое долго висит над дорогой и оседает на меня и мой мотоцикл. Глаза забиты песком, мокрое тело покрыто коркой грязи, черная когда-то рубашка стала цвета дороги. За сегодняшний день мне надо переправиться на другую сторону реки и найти ночлег.

Наконец нахожу съезд. Никаких тебе указателей, ни малейшего намека, что это поворот на Вьентьян, столицу Лаоса. И только лица депутатов по-прежнему говорят: «Да идите на куй!..» и весело смеются над вами.


Когда-то я доказывал своей жене, что надо бороться! Надо стараться изменить жизнь своей страны! На что она мне ответила: «Знаешь, я не хочу положить свою жизнь на то, чтобы изменить этот мир». Тогда я был полон возмущения, а сейчас понимаю: как же она была права! Теперь она живет в Америке, а я — в Таиланде.
Наши страны невозможно изменить, из них можно только уехать.

Очередь на паром.


Вот он плывёт через Меконг.


Разгрузка.


Загрузка. Сначала заезжают большегрузы, потом легковушки, потом в щели набиваются мотобайки и велосипедисты.


Я счастлив. Цена переправы 5 тыс.кип — чуть больше половины доллара.

За два дня начинает отрастать щетина, хорошо бы побриться.

Дальше начинаю метаться в поисках ночлега. Почти сразу попадаю в красивую долину, но во всех шалашах живут крестьяне и встать совершенно некуда.

Потом интересное событие. Присмотрел крышу совсем рядом с дорогой, но под ней стоит молодой и очень грязный по самые уши бычок. Да, бык, но молодой. Я глушу мотобайк, говорю «пшыть». Этот странный бычок стоит и как-то по-недоброму на меня смотрит. Я ему по-простому так: «проваливай давай, скотина» и шаркнул ногой. Когда так делаешь голубям, они всегда улетают с лавочки. Но нет, стоит падла.

Дальше интересней. Я в него бросил сначала прутик, потом камушек. Это не возымело никакого эффекта.

Про некоторых мужиков говорят «залился по самые глаза». Вот его глаза выглядели как раз так, будто он «залился». А еще говорят: у него началась «бычка». Теперь я очень хорошо понимаю как это. Он стоял с совершенно тупым, но озлобленным взглядом, слегка наклонив голову в мою сторону. Причем когда я обходил его с тыла, он разворачивался ко мне как подсолнух к солнцу.

Наконец я вытащил из того навеса, под которым он стоял, здоровенную оглоблю. Оглянулся, чтоб меня не уличили в самоуправстве, подошел в анфас, и с размаху дал торцом оглобли бычку в лоб как осадным орудием. Звук получился глухой и пугающий. Голова с глазами передвинулись сантиметров на десять, больше ничего не произошло. Я честно говоря побоялся, что убью это существо, но не сдвину. У меня даже мелькнула мысль, что это «нечто» с ним приключилось когда крестьянин гнал все стадо домой, и когда такое случается животное просто оставляют на месте и, скажем, через день все проходит само собой и его забирают. Я не стал больше экспериментировать и поехал себе дальше.

Заночевал в очень приятном месте, как и обычно — в поле под навесом. Только теперь это лаосское поле и лаосский навес, впрочем, разницы никакой нет.


Странные вещи лежат на полу. Либо это расческа для очень пышных волос, либо до меня тут мучился бездельем Фредди Крюгер.


Ночью видны огни машин с дороги, на которую мне предстоит вернуться, и по которой я попаду во Вьентьян. Единственно, нигде нет поблизости воды и умываться приходится влажными салфетками.

Поначалу были комары, но костер распугал их.


Пока что проживание в Лаосе для меня ничего не стоит, ночую в палатке. Но во Вьентьяне цена гестхауса (без кондиционера) составит 80 тыс.кип, что в пересчете на тайские деньги 320 бат (9 долларов), скидок нет. То есть 9600 бат за клоповник в месяц. В Таиланде я за свою комнату с кондиционером плачу 3300 бат, т.е. в три раза меньше. Питание в Таиланде также обходится в два раза дешевле, в Лаосе почти нет уличной еды, из-за бедности все готовят дома.

Собирался пожить в Лаосе неделю, но сейчас понимаю, что такая неделя обойдется как месяц в Таиланде на берегу моря и передумал. Чего делать пока не знаю, во многом зависит от девушек. Знаю точно, что надо делать новую визу, а там будет видно.

Нарания написала, что нашла мне комнату в Месарианге за 3000 бат, лучше и дешевле, чем в Чианг Мае. Но спать придется только с ней (с молодой и озабоченной 20-летней студенткой, наказание какое-то) Знакомиться там больше не с кем, почти деревня. Но предложение соблазнительное. (впоследствии окажется, что она даже не смотрела эту комнату, а написала просто так для заманухи)

На этой земле сейчас тоже зима, листья опали. Запах от прелых листьев напоминает запах нашего осеннего леса, в особенности с примесью дымка от костра.


Откручиваю козырек от шлема и прикручиваю на его место визор. Теперь я буду похож на космонавта, но пыль практически потеряет доступ к моим глазам.


Время начало восьмого. Мутное солнце уже повисло над горой и мне пора ехать, пока не началась жара.

* * *

Снова аварии. Ночью не вписался в серпантин. Удар дерева пришелся как раз в сторону водителя. Я сильно переживаю в таких случаях.




Мытье в придорожных туалетах. И в Лаосе больше уток, чем кур.


Таких ящериц видел на Пхукете, с две сосиски размером.


Здоровый образ жизни.


Пацанята на пересохшем русле.


Деревня.


Пыленепробиваемый тайский космонавт.


Еду по берегу Меконга.


Меконг обмельчал.


Вьентьян

Но об этом я напишу позже.




Николай Тринадцатый.
2016 март
Лаос, Вьентьян