Можно до тех пор, пока не спросишь можно ли

Раз в неделю у Лалиты случался выходной, и в этот день мы старались выехать куда-нибудь подальше. На этот раз я решил прокатиться по одному из самых красивых маршрутов севера, который я сам когда-то нашел и сам же дал название:

Дорога С Пятью Подвесными Мостами

Так как я по этому маршруту ездил неоднократно, то решил разнообразить его в конце и повернуть не к дому, как обычно, а наоборот, в сторону бирманской границы. И ехать до тех пор, пока нас не остановят или не пристрелят.

Лалите все равно куда ехать, лишь бы ехать. Карту я ей показывал и даже заставлял обводить фломастером наш маршрут, но большого интереса не вызвал.

Вообще у моей пакистанской подруги есть две особенности. Во-первых, она всё время голодная и хочет есть. А во-вторых, поев, она тут же хочет спать. Излишне говорить, что просыпается она снова голодной.

Поэтому когда мы путешествуем, каждые полчаса Лалита бодает меня шлемом или тихонечко скребется в плечо, намекая, что мы только что проехали севен-элевен и не пора ли нам подкрепиться мне выпить кофе? Мы останавливаемся. Она бежит в магазин за кипятком, заваривает мне кофе, а себе две пачки лапши, которые тут же исчезают у меня на глазах вместе с кетчупом, это прям волшебство какое-то. А следующие десять километров я чувствую как мотоцикл не хочет входить в повороты, потому что мой пассажир спит и едет прямо.

Рядом с мостом №1 есть качели.


Мост №4.


Помните, есть фотка, где Рома REK висит на этом самом мосту? Это было полгода назад, а выглядит будто фотографии сняты в одно и то же время, одна за другой.


Можно проехать по мосту, а можно рядом с ним.


Пилот.




Лётчик-залётчик. Запасной пилот.


Маленькая речушка журчит по камням.


Брод

Но самое интересное началось возле моста №5. Он оказался настолько разбит, что даже тайцы отказывались по нему ехать, то есть совсем.


Слева как вы видите проходит дорога. Смотрите влево!


Изучаю речку.


Мы постояли на мосту, потом рядом с ним и посмотрели как тайцы решают эту задачу. В джинсовой куртке стоит человек-бакен.


А решали они ее просто и с огоньком. Благо сезон дождей еще не начался. Но, как вы видите, едут они по хитрой дуге.


Не всем посчастливилось выбраться на берег самостоятельно. Или говоря другими словами — это не Хонда.


Стоя на мосту, мы заметили, что дно реки имеет песчаную отмель в виде полумесяца, и ехать надо по ней. Шаг в сторону — и вода поднимется выше колеса: попадёт в воздушный фильтр, а через него в двигатель. Мотоцикл сделает последний вздох, и это будет означать конец нашего пути. Так уже было в прошлом году:


Повторения я не хотел. Поэтому мы спустились вниз, зашли в реку и стали внимательно наблюдать как это делают другие.

Вот человек не рискнул ехать с заведенным двигателем и покатил байк на руках.




А этот крестьянин, по-видимому ездит каждый день, поэтому шустро и спокойно проехал точно по отмели.




Гидроцикл.


Настал мой черёд. Лалита встала на проблемное место там, где проходила мель. За ней — глубокая вымоина и перед ней тоже.


И я поехал…


За переправой мы заехали в маленький городишко Вианг Хаенг (чтобы произнести название правильно надо набрать полный рот слюней, а потом будто выплюнуть: «Вахрррыньк!») После которого я обычно поворачиваю направо к дому. Я обернулся: Лалита весело сидела на заднем сиденье и грызла брикет сухой лапши. За ней болтались, привязанные к багажнику, наши палатка, коврики и спальник. Я подумал и уверенно свернул налево.

Асфальт сразу закончился, хорошая грунтовка взяла круто вверх и повела нас к бирманской границе.


На карте я нашел тропу, которая вела даже не вдоль границы, а по самой границе, являясь как бы границей сама по себе.


На дороге мешались посты. Да, снова солдаты, и чем дальше, тем их становилось больше. Сначала мы врали, что едем в город Пай, получалось по пути и нас пропускали. Но на одной из развилок, когда нам надо было направо и вверх я сказал, что мы едем в Пай, солдат указал налево и вниз, сказал, что эта дорога короче и лучше.
— Нет, я хотел бы поехать по этой дороге, — настаивал я.
— Но в Пай вам надо ехать сюда, — солдат не вполне меня понимал.
Подошли еще двое.
— Лалита, переведи им, я уже ездил по этой дороге и мне не интересно.
— Это как?
— Ну я не хочу.
Лалита перевела.
— Так вы хотите попасть в Пай? — не унимался солдат.
Мне надоела эта чертовщина, я злобно, но сдержанно ткнул пальцем направо:
— Я могу ехать сюда?! — показал Лалите чтоб перевела.
— Да, — ответил солдат, — если хотите. Но эта дорога плохая и длинная.
Я ничего не сказал, а просто дал по газам.

Через каких-то пять или десять километров мы въехали в целый военный городок, я думал нам конец. Я натянул шлем и не смотрел по сторонам. В одном месте нас окрикнули, но я быстро проехал мимо. Иногда солдат хочет помочь объяснить дорогу, которую я и так знаю (Османд знает), это всегда заканчивается плохо, вас развернут обратно и скажут, что это очень опасно.

Наконец, о чудо, всё позади, и мы выезжаем на границу! Я останавливаю мотоцикл и радостный поздравляю Лалиту.

Она не может понять.
— А где граница?
— Эта дорога и есть граница! — я ликую и тычу пальцем в каменистую колею перед нами.
Вероятно Лалита ожидала увидеть забор и что-нибудь полосатое, хотя бы шлагбаум. Она в растерянности смотрела по сторонам, отказываясь верить.
— Ну вот смотри! — я взял палочку и начал рисовать на песке. — Вот наша дорога, — нарисовал прямую линию, — с левой стороны Таиланд, а с правой Бирма! Поняла?
Лалита недоверчиво косилась на меня и на дорогу, она ничего не поняла.
Я показал навигатор:
— Видишь эту синюю линию? Это граница. Мы едем прямо по ней. Слева — Таиланд, справа Бирма.
Снова не убедительно.
Меня аж разрывало всего на куски, так хотелось объяснить! Мы проехали еще чуть-чуть.
— Видишь эти горы справа? Это — Бирма.
Впереди справа от дороги я увидел крестьянина, поправляющего свой шалаш, и остановился. В голове у меня родилась мысль.
— Спроси человека, где Бирма? Ну, спроси, спроси.
Лалита вежливо поздоровалась, поинтересовалась как дела и улыбаясь нарочно, будто спрашивает несусветную чушь, спросила:
— А где тут Бирма?
Мужчина улыбнулся в ответ и показал на горы справа от нас:
— Вот это Бирма.
— Ну видишь, видишь! — я ликовал и прыгал рядом с мопедом. — А где Таиланд?! — я крикнул мужчине.
Мужчина заулыбался еще больше и показал через дорогу:
— Там Таиланд.
До Лалиты начало доходить. Она стала медленно улыбаться.
— Неужели это Бирма? — она потрогала носочком ноги землю справа от колеи, будто боялась испортить или обидеть Бирму.
— Ну да!
Лалита уже вовсю смеялась:
— Пама́! Пама́! (по-тайски Бирма) Ха-ха-ха! Таиланд финиш?
— Финиш, финиш! — я скакал вместе с ней.
Крестьянин улыбался и, не понимая, смотрел на нас. Мы сели на мотоцикл, Лалита крепко обняла меня сзади и мы покатили дальше. Сорок километров предстояло нам ехать по самой границе. Дорога становилась все сложней и все круче, Лалите приходилось все чаще соскакивать и идти за мной следом, а солнечные лучи плашмя еле касались верхушек сосен, намекая, что ночевать нам придется на этой самой дороге.

Вдруг, буквально через километр, мы увидели съезд направо. Хороший двухколейный проселок уводил в запрещенную для нас страну. Вдалеке виднелась деревня.


С тропы сходить нельзя (Рей Бредбери «И грянул гром»)

С тропы сходить нельзя, это запрещено законом. Я помнил, как это сделал первый раз с тайской девушкой по имени Мэй (тут и тут), и как девушка чуть не описалась от страха, с тех пор я её больше не видел.

Я показал Лалите на деревню:
— Поедем? — мне самому очень хотелось нарушить этот чёртов закон.
— Поехали, поехали! — закричала Лалита, как будто только и ждала, когда я предложу ей побегать под пулями что-нибудь авантюрное. — Сворачивай!
Она все время смеялась: похоже адреналин крупными порциями попадал ей в кровь. Возможно, сказывалось воздействие высоты, ведь мы поднялись уже на полторы тысячи метров, я ехал и все время зевал, хотя спать мне не хотелось. Десять километров назад Лалита начала нести какую-то чушь про какую-то реку и людей в реке, я обернулся и понял, что она спит с открытыми глазами. Я крикнул на нее и она пришла в себя.

Конечно я свернул направо. Дорога запрыгала по камням то вверх, то вниз, и через несколько километров мы въехали в деревню, все дома которой расположились на лысой верхушке горы.
У первой избы под горой я увидел мужчину, что-то мастерящего перед своим домом и окликнул его:
— Здравствуйте!
Мужчина обернулся и поприветствовал меня в ответ. Я ткнул пальцем под колеса мотоцикла:
— Пама? — спросил я больше для Лалиты, чем для себя.
Мужчина вопросительно погядел на мою спутницу. Даже если вы правильно спросили о чем-то тайца, он подумает «это иностранец, значит я не могу его понять».
— Пама? — переспросила Лалита.
Мужчина кивнул.
— А военные или полиция есть? — мой вопрос прозвучал будто я вез полный рюкзак кокаина.
— Нет, нету.
Я пожалел, что много болтаю и мы проехали дальше, забрались в горку и выехали на главный пятачок деревни. Я заглушил двигатель, дальше ехать было некуда.




Люди, завидев нас, бросали свои дела и провожали взглядами. Я уже примерно знал, что будет дальше, а потому достал фотоаппарат и начал фотографировать налево-направо. Народ осмелел и самые любопытные стали к нам подтягиваться. Это всегда дети.

Рядом с домом трое мужчин «под шофе» крутились вокруг бочки. В их руках я с удивлением обнаружил спиртометр. То есть мало того, что они гнали самогон в промышленных масштабах, так еще и следили за выполнением госта.


— Лао Кхао? Рисовая водка? — спросил я.
Они были очень заняты, поэтому меньше других обращали на нас внимания.
— Да, — ответил тот, что со спиртометром. — Будешь?
— А сколько градусов? — поинтересовался я. Посмотрел на измеритель и ужаснулся, тот показывал сорок пять. Я окликнул Лалиту и попросил выяснить, можно ли достать в этой деревне пепси-колу или типа того?




Лалита уже со всеми перезнакомилась и болтала с местными тётками. Пепси-колу нам пообещали, но сказали, что это не быстро, так как напиток дорогой и в «магазине» ничего такого не держат.

Магазин и продавщица.


Рядом с домом стоял стол и лавки. Я так накатался, что присел на лавочку и больше не собирался вставать. Кто хотел подходили к нам знакомиться. У парня на футболке флаг Бирмы.




Спустя пятнадцать минут мне принесли пепси, пусть и по двойной цене, меня вполне устроило. Самогона налили бесплатно, а под столом я нашел окурок «той самой» бирманской сигары. Я спросил нельзя ли мне купить где-то целую. Мне назвали ценник в 5 бат и через минуту принесли целую горсть сигар, которые я всем раздал, оставив себе одну.




К нам подсел очень приятный молодой человек, имя которого я забыл, помню только что в переводе оно означает Тигр. Мы его допрашивали на разные темы, а он подробно и с удовольствием отвечал.
— Эти земли принадлежат племенам Тай Яй, здесь все Тай Яй, паспортов ни у кого нет, — рассказывал Тайгер. — Если надо поехать в город, нам выписывают специальное разрешение. В деревне есть школа, там преподают на языке Тай Яй, есть своё вооруженное бандформирование, а у него кстати тоже есть форма, потому что он солдат. Зарплата солдата составляет 10 долларов (десять) в месяц, но рис и некоторые продукты можно брать бесплатно. Тут надо заметить, что армия Тай Яй относится не только к этой деревне, это было бы смешно. Племена Тай Яй весьма многочисленны, даже в Чианг Мае я встречал девушек, которые называли себя Тай Яй, например Нут. Территория Тай Яй занимает значительную часть Бирмы.

Я кстати вспомнил, что наших советских солдат тоже не баловали деньгами, выдавая 7 рублей в месяц, и живи как хочешь.

Деревенские мотивы.


Я захотел сфотографироваться с нашим новым другом, он попросил подождать и побежал домой одевать военную форму. А к нам пока подсел мужчина, весь покрытый татуировками. Он много болтал с Лалитой, много смеялся, Лалита тоже смеялась в ответ и шептала мне, что ничего не понимает, язык был не тайский.


Вернулись наши солдаты, Тайгер справа.


Во время фотографирования были очень серьезны и сосредоточены. Я воспринимался как официальное зарубежное лицо и ничего не помогало.




Испробовав местных напитков я здорово проголодался, и спросил Тайгера, как у них обстоят дела с национальной кухней? Намекнул, что если надо, могу в некоторой степени посодействовать развитию народного фронта, если на ужин будет курица. Тайгер ответил, что они будут польщены, если мы разделим с ними трапезу, а курица мне обойдется в 100 бат (3 доллара) если я не против.

Тайгер и мужчина в наколках ушли к женщинам прояснять тему с ужином, а вернувшись сказали, что специально для нас приготовят блюдо местной кухни и никаких денег нам платить не надо. Я взял камеру и пошел смотреть как женщины готовят.


В наколках помогает делать шашлык.


Кошка пригрелась у очага.


Скажу честно, ужином был разочарован. И дело здесь вовсе не в этих прекрасных людях, а только в моих завышенных ожиданиях. У людей нет денег, совсем, и нет продуктов, и нечего готовить. Отсюда скудость питания. На столе были только куриные кости, немного потрохов и рис. Зато рисовая водка была в изобилии.


Я вышел на улицу. Вечерело.


Надо было решать, что делать с ночлегом. Мне очень хотелось заночевать в лесу, но ехать было поздно. Я вспомнил как искал однажды место под палатку ночью в горах, содрогнулся от внезапно набежавшего холода и оставил эту идею. Спросил у наших хозяев, нельзя ли поставить палатку у них во дворе? Мне с удовольствием разрешили. А потом, посовещавшись, пригласили расположиться внутри сарая на деревянном помосте. Так будет теплее спать, ведь ночи в горах не тоже самое, что в городе. Мы согласились.

Нам принесли одеяла, термос с кипятком, фонарь и подстилки. Устроились мы шикарно.


До самой ночи доносился стук молотка — в доме напротив сообща меняли соломенную крышу.


* * *

Утром в шесть мы встали, я выпил кофе, собрал вещи и прикрутил на мотоцикл. В соседнем доме уже вовсю кипела работа. Женщина, что вчера готовила ужин, спросила, будем ли мы завтракать. Мне было жалко терять время и я отказался. На прощанье Лалита обнялась с хозяйкой. А я сделал снимок той самой дороги, по которой мы приехали вчера в эту «маленькую Бирму» и по которой сегодня нам предстоит «вернуться в Таиланд».


Вспомнил как за столом разговаривали про армию, про оружие, как солдаты одобрительно кивали и цокали языками, когда я рисовал патроны 7,62 и рассказывал им что знаю автомат Калашникова, который состоит на вооружении Бирмы.
— Только тут ты ошибаешься, — заметил Тайгер, — АК-47 это не русский автомат, это китайский.

Николай Тринадцатый
2017 апрель
Таиланд, Чианг Май

P.S. Сейчас я в Москве, кто хочет сгонять на мотоциклах на речку пожарить курицу, поваляться у костра — пишите в личку. Желательно в будни.