<<<НАЧАЛО

18 de noviembre, lunes. Климат уже изрядно изменился. Днем не больше десяти градусов. А ночью и подавно ближе к нулю. С утра уже не смотрю, дождь — не дождь. Сразу натягиваю на себя дождевик — не будет дождя, так от ветра. Но есть и то и другое… Ветер коварный, порывистый. Но с мотоциклом за это время я уже слился в единый организм и меня так просто не возьмешь. Дождь льет и льет. Встречные автомобилисты чаще обычного приветствуют меня, моргая дальним светом. Может быть так, из своих теплых сухих авто, они хотят поддержать меня, продуваемого, как им кажется, всеми ветрами Тихого и Атлантического океанов и заливаемого нескончаемыми водными струями. Я приветствую их в ответ поднятием руки в уютной водонепроницаемой перчатке, отрывая её на секунду от обогреваемой рукоятки руля.



Юг Чили я бы назвал краем горных рек и водопадов. Их тут огромное количество. Потоки воды стремятся из ледников Анд к океану. То и дело останавливаю мотоцикл и заворожено смотрю на этот вечное движение источника всего живого.
В этот день рано, уже часов в пять, приехал в точку назначения – город Койайке. Заселился в самые симпатичные за всё время путешествия кабаньи, где хозяином Хуан. Замечательный человек, чилиец Хуан (или Иван, как он отрекомендовался, когда узнал что я русский), ходит на протезах. Это не мешает ему вместе с женой содержать своё гостиничное хозяйство в образцовом порядке. Территория похожа на объект ландшафтного искусства. Повсюду удивительно красивые растения, произрастающие на прекрасных террасах. Видно внимание к мелочам и ежедневный труд. В небольшом доме хозяина царит необыкновенный уют. В номерах для постояльцев всё сделано разумно и продумано до мелочей. Хуан не экономит на постояльцах и у меня есть нормальный источник тепла на всю ночь — электрический радиатор, вокруг которого я и развешиваю с удовлетворением все свои противодождевые одежды.

19 de noviembre, martes. Продолжение Карретеры Аустраль. Красоты вокруг необыкновенные. Дорога идет вдоль горных рек и озер. Но дорожка та ещё. По-прежнему много раздолбанных и ремонтируемых участков. С утра на заправке подкачал колеса до необходимого уровня, они были слегка недокачаны. Теперь мой гусь режет повороты на асфальте как по рельсам, зато на гравии трясется как в лихорадке. Постоянно шарю руками сзади- не поотваливались ли кофры и сумка. На стоянке разговариваем с мотопутешественником из Калифорнии. У нас один и то же пункт назначения — Ушуая, но он решает ехать через Аргентину. В Чили, говорит, всё «вери икспенсив», однако. Я, — «ес, ес,»,- соглашаюсь!



Встречаются самые разные путешественники. Обгоняя согнувшихся, напряженно раскачивающихся велосипедистов, уже я ободряюще машу им рукой. Педали крутить в горах, на дороге из камней, это не то, что ручку газа. Встретились два путешественника, идущие пешком и имеющие за спиной что- то типа тачки с поклажей.
Ночую в поселке Кохран. Заселяюсь в десятом часу вечера в первый попавшийся постоялый двор. Прямо за моей дверью «спортбар». Там выпившие селяне ожесточенно болеют за проигрывающих своих в матче Чили — Бразилия (отборочный матч чемпионата мира по футболу). С утра, несмотря на крики как следует выспавшись, узнаю что всё-таки проиграли.

20 de noviembre, ambiente. Снова через Анды в Аргентину, по сильно второстепенной дороге. За двести километров переезда встретилась единственная машина. И та стояла на обочине, водитель менял пробитое колесо, а его спутница фотографировала пасущихся рядом гуанако.

После переезда через границу на аргентинскую сторону свернул не на ту дорогу. Вернее сказать, она, проложенная в этой сейсмоактивной местности, постепенно превратилась в то, что когда- то было дорогой. На ней, расползшейся вширь из-за многочисленных объездов, заросшей травой, не заметил, как влетел в череду трещин. Одна из них оказалась такой ширины, что перелет через неё едва не закончился кульбитом.
Главное впечатление дня — это небо. Просто удивительные небеса над горной аргентинской Патагонией. Облака самых причудливых форм играют всеми оттенками полутонов на глубоком ультрамариновом небе. По обеим сторонам дороги на фоне заснеженных пиков пасутся тучные стада коров и овец. Встречается разнообразная дичь – серые степные лисы, кролики. В небе кружат, выслеживая добычу, огромные пернатые хищники.













Как назло, заснять на видео эту красоту нечем. С утра, споласкивая экшнкамеру от пыли, не заметил отсутствие задней крышки и налил воды из крана прямиком во все разъемы. Теперь она не включается. Пытаюсь высушить её на ходу на шлеме. Забарахлил, видимо от тряски, и навигатор.
Ближе к вечеру снова выехал на Руту -40. Двухполосная лента идеального асфальта протянулась на пять с половиной тысяч километров с севера на юг Аргентины. Здесь есть и прямые до горизонта как стрела участки, есть и плавные длинные виражи. Никаких полицейских и камер. Рай для спорткаров и спортбайков, любителей погонять на максималке. Но нет ни тех, ни других. Ближе к югу дорога совершенно пуста. Проехав двести километров, я встретил пять — шесть машин и двух мотоциклистов. Ну не хотят аргентинцы ехать на свой юг.


Справедливости ради, нужно сказать, что по пути в нашу Мурманскую область я наблюдал такую же картину. Вот только дорога туда совсем другая.
Сильный боковой ветер. Оно и не мудрено, сказывается близость двух океанов. Забавно, наверное, наблюдать со стороны, как мой мотоцикл никуда не поворачивая, едет, тем не менее, боком, ложась на ветер.
Ночевка на ранчо «Ла Ангостура». До ближайшего населенного пункта несколько десятков километров, до ближайшего города – несколько сотен. Нет ни сотовой связи, ни интернета. Хозяева – приятные образованные люди, молодая пара около тридцати пяти лет, сознательно выбрали такой образ жизни и живут себе замечательно, выпасая коров и овец, стреляя кроликов в окрестных степях себе на ужин в одном из самых экологически чистых мест на планете.





21 de noviembre, jueves. Проборовшись целый день с ветрами и бездорожьем мой верный немецкий друг привез меня в город Калафате. Город известен своей близостью к знаменитому леднику Перито Морено и наводнен туристами. Ледник сполз в озеро Арджентино, заняв в нем четыре километра длины, да так и лежит себе уже около тридцати тысяч лет. Высота языка шестьдесят метров. Каждые несколько минут раздается суровый низкий раскат, и глыбы льда обрушиваются в озеро, расплываясь по нему сотнями айсбергов. Ждущие этого момента туристы вскидывают свои камеры и гул ледника перекрывается треском сотен затворов. С периодичностью раз в несколько лет, ледник, наступая на озеро, перекрывает его полностью, деля на две части. И тогда уже вода, постепенно накапливаясь в одной части озера, гигантским давлением разрывает ледник, возвращая его в прежние границы. Говорят — это фантастическое зрелище. Титаническая борьба воды с водой.



23 de noviembre, sábado. Снова очередной переход границы, после которого традиционно меняется климат — заканчивается аргентинское солнце и начинается южночилийский обычный дождь. Очередной питстоп в городе Пуэрто Наталес.
Отсюда стартуют в знаменитый на весь мир национальный парк Торрес дель Пайне, куда я на следующий день и отправился. Поехав по короткой грунтовой дороге, уже где-то на границе парка, я был «обрадован» сообщением бригады встречных рабочих на внедорожнике, о том, что эта дорога закрыта из-за случившегося на ней камнепада. «Не поверив», я поехал дальше, однако через несколько километров, уперся в аварийный шлагбаум и дежурившего рядом человека. Объезжая по другой дороге я заехал в единственный ближайший населенный пункт, поселок на границе Чили и Аргентины и спросил у хозяина магазинчика, где бы заправиться бензином. Он назвал Пуэрто Наталес. Круг замкнулся.
На следующий день меня, с моим пятнадцатилитровым бензобаком, ждала та же проблема, поскольку запасной канистры у меня не было, а другая дорога, только до границы парка составляла сто сорок пять километров. Так что на сам парк у меня отводилось километров сорок, тогда как сам парк огромен. Пешие трекинги рекомендуются от пяти дней. И этим парком, однозначно, стоит проникнуться в одном из таких трекингов. Но даже эта короткая прогулка на мотоцикле впечатляет. Голубые башни Торрес, возвышаются безмолвными важными громадами. Озера насыщены растворенными в них голубыми минералами горных пород и, гипнотизируя завороженных путешественников, не дают отвести от себя глаз. Вокруг бегает, прыгает и летает множество всяческой живности. А ветер местами такой, что Рута-40 с её ветродуями кажется просто приятным променадом. К этому нужно добавить, что под колесами не асфальт, а гравий, где мелкие камушки выполняют роль шарикоподшипников и стремятся переместить мотоцикл в кювет, иногда прямо через встречку. В одном месте, в ложбинке меж двух озерцов, когда меня начало сдувать с дороги, я снизил скорость, думая что это поможет. В результате просто остановился, и уже у стоячего, у меня чуть не уронило ветром мотоцикл на обочину.







26 de noviembre, martes. Как же хорошо, наверное, путешествовать на мотоцикле где-нибудь в Калифорнии летом. Надел джинсы, майку и дыши ветром свободы. Я же на юге Чили каждое утро, потея, навьючиваю на себя весь боекомплект — все имеющиеся подкладки к куртке и штанам, стоп-винд-свитер, дождевые боты сразу же, несмотря на то, есть дождь или нет, не от дождя, так от ветра, дождевые куртку, штаны, перчатки. Климат уже суров. Срезаю путь после Пуэрто-Наталеса и еду полторы сотни километров по совсем уж второстепенной дороге. Во все концы вокруг меня мрачноватая суровая степь. Гусь выбивает дробь по гравийной дороге, то извивающейся, то устремленной стрелой по пологим желтым холмам. На одном из пересечений таких дорог, вдруг, откуда ни возьмись, встречаюсь с полицейскими на машине, мигающей красной гирляндой на крыше. Они, традиционно улыбаясь, интересуются, откуда я, и куда. Потом объясняют дальнейшую дорогу (я показываю, что у меня навигатор), долго о чем- то предупреждают меня, на испанском, конечно, делая волнообразные движения руками, показывают на номер телефона на своей машине, мол звони, чувак если что. Я, конечно, мало что понимаю, говорю что, к сожалению, ё но абло эспаньол, мучо грасьяс! Еду дальше. Уже потом только мне понятно, о чем они переживали за меня. Узкая дорога изобилует закрытыми изломами на вершинах холмов, не видно, не едет ли кто навстречу. При этом все привыкли, что никто не едет. Видимо, по этой причине у полицейских и включена постоянно гирлянда на крыше. У меня гирлянды нет, и на одном из таких изломов я чуть не повстречался с встречным джипом.
Наконец я у Магелланова пролива. Пролив как пролив, ничем не примечателен. Километра четыре воды. По берегам желтые голые степи, ветер.


Двадцать минут на пароме с десятком автомобилей и я на Огненной земле! Никакого огня не видно, даже индейских костров, из-за которых Магеллан и назвал эту землю огненной. Пока только такая же однообразная степь. Много труб и каких-то станций, то ли газнонасосных, то ли нефтеперекачивающих. В невзрачном сером городке Серро Сомбреро, где я оказался к вечеру, единственная гостиница полностью кем- то занята. Останавливаюсь в хостеле, в номере два на два с половиной метра, складываю одежду на полу, в углу, за неимением вешалки и ужинаю с суровыми нефтяниками, которые здесь живут на вахте.
На следующий день мне предстоит очередное пересечение Чилийско-Аргентинской границы, разделяющей Огненную землю на две части. Выясняется, что весь мой график путешествия, привязанный к дате вылета в Россию, мог пойти насмарку и до Ушуаи я мог и не доехать. В Аргентине массовая забастовка силовиков, требующих повышения зарплаты и последние пять дней граница была закрыта на замок. Я приехал как раз к открытию. На следующий день граница была всё-таки благополучно пройдена (пускали несколько раз в день по часу). А забастовки полицейских в дальнейшем продолжились и имели плохие последствия. Во многих городах, почувствовав безнаказанность, активизировался криминал. Прошли массовые погромы магазинов и торговых центров, владельцам которых пришлось пытаться спасать их от мародеров самостоятельно. В десятки раз выросло число грабежей и квартирных краж. В результате последующих массовых столкновений погибли девять человек и сотни были ранены.
27 de noviembre, ambiente. Непростой день, крайний рывок к Ушуая. Дорога от Серро Сомбреро выходит к Атлантическому океану. Сильнейший боковой ветер. Я ору себе в шлем как можно веселее: «Владимирский централ, ветер северный, этапом из Твери, зла немерено...». Но веселья мало. Мой гусь, передвигаясь боком, как краб, из последних сил цепляется покрышками за асфальт. Несколько раз меня уносило на встречную полосу, откуда я с большим трудом возвращался обратно. Вечером в кафе, в Ушуая, аргентинский гид, сопровождающий французскую группу на микроавтобусе, сказал, что отдельные порывы ветра достигали 150 км/ч. Я переспросил: «мэйби уан хандрид анд фётиин?» Нет, именно уан хандрид анд фёти. В этот день, ближе к вечеру, полицейские перекрыли дорогу от Рио Гранде на Ушуаю. Странно было видеть в такой ветер почти спокойную гладь воды Атлантического океана — ветер дует с запада, то есть от берега. Зато у горизонта в океане надута гора из восставшей от ветра воды.
За сто километров от Ушуаи начинаются горы. Внешне очень напоминают Альпы. Повалил мокрый снег, температура плюс три. В Ушуаю въезжал, работая перчаткой в качестве дворника для своего лобового стекла, роль которого у меня, соответственно, выполнял визир шлема. Да и сам Ушуая напомнил мне какой- то альпийский городок, не считая того, что это порт. У причалов громоздятся пассажирские и военные суда. По холмам разбросаны небольшие дома. На первый взгляд, весьма легко сколоченные для места, отделённого от Антарктиды всего лишь несколькими сотнями километров. Не поленившись, я измерил толщину стены у своего хостела, который выглядел типовой постройкой в городе. Получилось сантиметров двенадцать, включая штукатурку поверх кирпича и гипсокартон внутри. А вот символ Ушуаи – пингвинов, мне увидеть так и не довелось. Несколько часов, в надежде это сделать, я ехал через горы по раскисшей от снега грунтовой дороге в эстансию Хамертон, где они обитают, согласно туристическим проспектам. Но оказывается далее ещё нужно плыть на катере, который отплывал только в шестнадцать тридцать, то есть через четыре часа. Столько ждать я не мог. Но лишние сто километров не пропали даром, и фотограф, на этот раз одержавший безоговорочный верх над путешественником, с удовольствием поснимал согнутые ветром деревья в местечке, кормящем всех ушуайских фотохудожников.


















Ещё пара дней у меня ушла на переезд в обратном направлении в чилийский Пунта-Аренас, где мне предстояло вернуть мотоцикл и откуда у меня был авиарейс в Сантьяго. Памятуя о возможных забастовках пограничников, я с некоторой опаской ночевал в маленьком хостеле перед самой границей на Аргентинской стороне (пройти границу в этот день я не успевал), так как задержка в Аргентине могла мне дорого стоить — недешевые билеты на два обратных рейса со стыковкой в Сантьяго были куплены задолго до поездки. Но и в этот раз мне повезло и таможня дала своё добро.
На обратном пути погода была более благосклонной и обошлось без экстремальных ветров. Тем не менее, выработанную за несколько дней привычную правостороннюю стойку (как я в шутку называл положение мотоцикла с наклоном вправо на боковой западный ветер) пришлось поменять на левостороннюю. Да пылища от встречных грузовиков и внедорожников теперь была вся моя.
30 de noviembre, sábado. Гуляя по набережной Пунта-Аренаса, я подошел к кромке воды Магелланова пролива и далеко, что было сил, закинул в него монетку в десять песо. Я хотел бы сюда когда- нибудь вернуться, в эту удивительную страну свирепых ветров, могучих гор и сурового океана, про которую ее славные добрые жители могут, так же как и мы сказать «широка страна моя родная». Только их ширь другая – тысячи километров от антарктических широт Ушуаи до жарких пустынь севера, где тоже обязательно стоит побывать!










А здесь небольшое ВИДЕО, основанное на реальных событиях :) >>>

Огромная благодарность Екатерине Федосеевой за всестороннюю помощь в организации поездки!