Предыдущая часть здесь

БОМЖ ОНЛАЙН. Часть 10 Маляф.



Стол вперемешку заставлен едой и пластиковой тарой с мутной жидкостью. Это не вода и даже не березовый сок, это — «виски». Самодельный «виски», а попросту говоря самогон. Вокруг все пьяны. Сельская вечеринка? Нет,

Тайская армия.



Единственное трезвое лицо напротив — это Чай, парень в коричневой футболке. Его позвали как переводчика, когда я нечаянно въехал на военную базу. Он знает несколько слов на английском и всячески стремится к тому, чтобы мне было комфортно в этих странных обстоятельствах. И, кстати, международный язык в Азии — китайский, а не английский, его знают так или иначе почти все.


Мне предоставлена возможность распоряжаться всем, что сам найду. А нашел я: туалет, он же душ,


с саранчой по стенам,


кухню с горячей водой и пакетиками кофе, батарею пластиковых бутылок с рисовой водкой, и гору винтовок М-16 с боезарядом, сваленных в кучу рядом с туалетом.


Всё в этом армейском подразделении выглядит «по-тайски». А ещё напоминает мою службу на аэродроме, где мы, солдаты, были заняты в основном набегами на крестьянские сады-огороды, да выращивали клубнику вокруг казармы, поливая её из пожарного шланга. Но у нас по-крайней мере висела на стене карта мира. А автоматы были заперты в железном шкафу, мы их видели раз в полгода, когда ездили на стрельбище воровать патроны.




Я снова на реке Салавин, разделяющей Таиланд и Бирму.

Начало того дня.

У нас началась жара, вокруг города горят леса и всё затянуто дымкой. Сидеть дома мне никогда не нравилось: начинаешь ощущать ход времени, бренность бытия и всю бессмыслицу своего существования. Чтобы этого не было, люди обычно устраиваются на работу или заводят семью, а я — завожу машину времени мотоцикл и начинаю растягивать световой день, запихивая в него разные события, как обрезки мяса в крестьянскую колбасу.

Моя подруга встаёт на работу без чего-то шесть. Щёлкая сумочками и косметичками, шмыгая носом, шаркая ногами, хлопая дверями и залезая пять раз в холодильник чтобы взять-поставить единственную бутылку воды, будит и меня тоже. Рюкзак у меня собран еще с вечера, там и собирать-то особо нечего, перелить ром во фляжку много времени не занимает.

Таким образом, времени семь утра, а я уже выехал. Город пустой: тайцы работают с восьми, а кто и с десяти.


Проскакиваю без пробок и с тремя нарушениями Чианг Май. Именно столько раз, чтобы попасть в нужном направлении, приходится проезжать по встречке. Дальше идет город-спутник со звучным названием Ган Дон (Hang Dong) где всегда узко, потому что из шести полос остаются только две. Затем Сан Па Тонг. Название заставит улыбнуться любого романтика, уж больно похоже на Сан-Марино, Санта-Круз, Санта-Моника, Сан-Диего или Сан-Ремо наконец! Начинаю петь итальянцев, а когда дохожу до Челентано «Соли» уже чуть не рыдаю и ору во весь шлем «Сооолиии! Ля-ля-ля-ля-ля-ляяяя-ляяя», распугивая макашниц с горячими сосисками на обочинах.

Едва успел отъехать от дома, обнаружил, что потерял очки, вот незадача. Да нет, со зрением у меня все в порядке, но очки нужны чтобы на скорости не заветрили глаза и не забились пылью. В первом же кафе нахожу похожие по 170 и 200 бат, дорого, я знаю настоящую цену. Проезжаю сильно туристический заповедник Дой Интханон и на сельской ярмарке рядом с дорогой покупаю что искал за 90 бат (3 доллара) Все равно дорого, они продаются в БигСи за 50. Но выгадывать копейки нету времени, мне надо попасть в последний город Мэ Сарианг до полудня, чтобы успеть к реке засветло. Ведь еду я не проторенной дорогой, а буду как Рембо прорубаться сквозь джунгли.

Не замечаете ничего странного на снимке? Подсказка: левостороннее движение.

Очки оказались очень удачные: большие, розовые, прозрачные. Темные красивые здесь не годятся: вечером через них ничего не будет видно.

11 часов утра – я в Мэ Сарианге, прощай цивилизация. Но сперва нахожу неплохую закусочную и ем суп с лапшой и мухами на завтрак. Потом на заправку и – в джунгли.

Нет, это всего лишь сосновый бор. Посаженный участниками стран содружества Асеан.


Удивительно до чего дошел прогресс! Нахожу в Гугл Мэп нужный поворот, «стаскиваю» на него «желтого человечка» и вижу обзорный снимок нужного мне места, запоминаю как выглядит.


Потом еду туда в реальной жизни, нахожу тот самый поворот и оказываюсь «внутри картинки»! Меня это завораживает. Все равно что в мультик попасть.


Иногда, хмурым московским летом, я стаскивал человечка на Чианг Май и гулял по знакомым улицам, видел знакомые закусочные и даже встречал знакомых людей! Правда с размытыми лицами. При следующем обновлении гугл мэп наверняка смогу найти себя и свой мотобайк. Представляете, насколько это удивительно?! Раздвоение личности. И ощущение, что за тобой постоянно следят.

А сейчас я еду лесной дорогой, пересекая многочисленные ручьи.


Самые глубокие броды — на две трети колеса, но большинство вполовину мельче. Задние барабанные тормоза забились водорослями и лягушками водой и пронзительно свистят! Причем так громко, что теперь за полкилометра все знают о моем приближении.


Ближе к реке появляются деревни.










Их населяют племена малых народностей: карены, акха, лису, хмонги и многие другие, которых я не знаю. Как-то в разговоре за столом я спросил тайку:
— Как ты сама их всех различаешь??
— А я и не различаю, пока те сами не скажут. А для нас все они — тайцы.

Как-то в другой раз Нут похвасталась, что сразу видит где человек родился. И назвала мне пяток людей сидящих вокруг нас. На этот раз я был куда более пьяным, а потому не постеснялся подойти ко всем этим людям и спросить каждого в отдельности откуда он родом. Нут следовала за мной, смеялась, краснела, закрывала лицо руками, но переводила. В результате почти ни разу не угадала.
Им проще определить, когда они слышат речь. В Таиланде множество языков и наречий.

Но вернёмся в деревню.
Иностранцев здесь не видят, и люди постарше шарахаются от меня, а женщины откровенно боятся.


И только дети смеются, показывают пальцами и хотят общаться. Дети во всем мире считают что абсолютно все говорят на их языке. Грузинские дети говорили со мной по-грузински, тайские по-тайски. Единственное отличие — здесь не просят покататься. Они накатались. Тем более по лесным кочкам да буеракам – удовольствие то еще.

Салавин — 2.

Средняя скорость движения составила чуть более десяти километров в час. И только я начал волноваться на тему «а где же речка?», как выехал из леса на пустынный берег, где сразу зарылся колёсами в пушистый пляжный речной песок. На этот раз я забрался на тридцать километров глубже в географию, чем в предыдущий раз.
До заката один час.


Чтобы сфотографироваться, мотоцикл не пришлось ставить на подножку, он и так не собирался никуда падать, застряв обоими колёсами выше обода.


А вокруг — красота…




Километра за три я услышал шум, и минут через пять мимо меня проплыла одинокая лодка.




Я вытащил байк из песка и поднялся выше.


Завидев тайские флаги, нашел военную часть, расположенную над обрывом на хорошей обзорной площадке. «Вот бы там остановиться на ночь» зашла в голову мысль. Они всегда на высоте, в прямом смысле этого слова. И у них есть лучшие места под палатку. К тому же будет душ и туалет (два в одном как правило), компания (большая и пьяная – как опция) и ужин.

Очень кстати (или не кстати, я пока не знал), в гору карабкались пехотинцы с винтовками. Все меня радушно поприветствовали. Зная, что в Таиланде можно фотографировать всё и вся, я без стеснения просил солдат останавливаться, чтобы сделать тот или иной снимок.


Тайский солдат не очень велик ростом.


Потом зашел вместе с ними на территорию части, а говоря точнее, заехал туда на мотоцикле под открытый шлагбаум.

Почти как в деревне все смущенно улыбались и отворачивались от меня, но продолжали смотреть исподтишка. Кто-то метнулся в казарму и мне навстречу вытолкнули парня, который застенчиво поприветствовал меня:
— Хеллоу. Меня зовут Чай. Я могу чуть-чуть говорить по-английски.

У меня был выбор. Я мог остановится один на пустом берегу и в семь вечера, перекусив сухой лапшой, лечь спать. Но звезды легли по-другому.

Ужин.

Дальше вы уже знаете.

Если вы НЕ стремитесь к общению (как я) то на территории военной части вам останавливаться категорически противопоказано, потому что вас обязательно потащат за общий стол, начнут кормить и расспрашивать. В том числе про секс с белыми женщинами. Парней во всем мире интересует одно и то же.


Улов. Вспоминается старая шутка про майонезную баночку.


Я пытаюсь выяснить куда мне ехать завтра, рисую на листке по памяти карту местности,


и тут оказывается, что никто не ориентируется. Все знают только большую реку по которой проходит граница и на которой стоит часть, и больше ничего. На территории подразделения нет ни одной карты! В 30 километрах отсюда есть другая часть (где я останавливался в прошлый раз), но об этом тоже никому не известно. Их привозят и забирают на катере, и им надлежит днем проходить вдоль берега туда и сюда по пять километров. Но Чай признался, что они редко это делают, потому что военных действий с Бирмой нет и бояться им нечего. Поэтому в основном они ловят рыбу, а по вечерам напиваются. По-моему Чай единственный, кто не пьет в нашей компании. Он также оказался самый спокойный из всех и какой-то грустный.

Маляф.

В какой-то момент я спросил:
— Ну а девушки, как же девушки?! Где ваши жены, подруги, как вы обходитесь?
Тут же все загалдели, ну да, а до этого тишина была, и у каждого нашлась фотокарточка фотография в телефоне с симпатичной тайкой.

Показывая фотки своих подруг все говорили наперебой «маляф! маляф!», я всё никак не мог взять в толк.
Потом дошло:
Маляф = My Love (англ.исковерк.)
Вот и поди догадайся.

Служат тайцы не как у нас, а скорей вахтовым методом, т.е. выходные проводят дома. Завтра все поплывут в город и мне предлагается плыть вместе с ними.
— А мой мотобайк, как же мой мотоцикл?
— Его тоже возьмем! Лодка большая!
Но мне не по пути, я благодарю и отказываюсь.

Разговор всё чаще заходит про женщин. Меня расспрашивают, были ли у меня женщины фаранги? Были?? Не может быть! Для них это так удивительно, ведь ни у кого из них не было белых женщин. И каково это?
Ну что я мог ответить со своим тайским.
— Вот представьте корову…

Всем было смешно. И только Чай признался, что ему 21 год, а девушки у него нет. Они ему нравятся, даже очень, но вот он… он не нравится никому. Мужайся друг. Быть умным и не пьющим — не фунт изюму.

Когда фляжка закончилась, я уже понимал 90% сказанного.

______________________________________________________________________

Признаюсь, мне было очень тепло в этой компании и комфортно. Да, вы всё правильно прочитали. Тайцы, даже когда пьют, сохраняют крайнюю доброжелательность. Мне было предложено всё, что у них было из еды: рис, пойманная рыба, сделанный из неё же паштет и опять из неё же сваренная уха. Уха ничем не отличалась от нашей отечественной, за исключением отсутствия картошки, и даже перца в ней на удивление не было.

Не знаю как, но эта река привязала меня к себе. Хочется возвращаться сюда снова и снова. Я знаю несколько таких мест в своей жизни. И когда скучаешь и хочешь куда-то поехать, не вспоминаешь всё подряд, а вспоминаешь именно эти места. Я был на Салавине две недели назад, и уже снова здесь, а ведь ехать приходится целый день по горам и через джунгли, и дорога не самая простая. И я уже думаю о том, когда поеду снова.

Ночью я был несказанно рад, что сплю в палатке в 30 метрах от лагеря: кто-то храпел так, что даже мне не спалось, потом кого-то тошнило, я даже догадываюсь кого, вчера многие перебрали. В целом, я чудесно выспался и у меня отличное самочувствие.

Утро.



Ещё вчера все условились собраться утром в 6.30 за столом, чтобы сфоткаться на прощанье. Всем на завтрак — «отломанный кусок риса», я отказываюсь. Я его и так-то не очень люблю без мяса, а на завтрак есть вообще ничего не могу, желудок спит ещё. Так что мне — кофе.


Общая фотография со всеми. Все сосредоточены, шутки кончились. На берегу ждёт лодка.




Чай задержался, чтоб иметь возможность попрощаться, а заодно обменяться телефонами. Говорит, что для его семьи будет большая честь принять меня в гостях, а живёт он в Мэ Сарианге. Похоже с этим городом у меня какая-то потусторонняя связь. Я в свою очередь желаю ему осчастливить какую-нибудь девушку в самое ближайшее время, потом жму руку, для них это необычно, он одевает винтовку и бежит по склону догонять своих друзей.


Счастливого пути!




Я закидываю рюкзак в корзину, завожу с полтычка верный мотобайк и мы покидаем гостеприимную часть.


Карты, деньги...

Так как никто не знает куда мне ехать, еду наобум. Три дня назад пытался наладить взаимоотношения с Гугл Мэпс. По идее, просматривая карты, они должны загружаться в буфер и потом сохраняться там.

Есть! Карты показывает. Но на мою просьбу показать «а где же я?» предлагает что-то докачать, да что за черт! А включенного GPS тебе мало?!

Наконец еду и вижу на карте движущуюся синюю точку, да это же я! Заработало! У меня есть кусок карты, навигация не работает, т.е. маршрут проложить нельзя, ну и пусть, зато я вижу куда я еду! К сожалению, карта очень грубая и я не могу найти нужные съезды, поэтому больше ориентируюсь по солнцу, которое всегда есть на небе, выбирая тропинки в нужном мне направлении.


В районе полудня выехал в Мэ Сарианг и пообедал в кафе с мухами. Заправился, и засветло был дома в Чианг Мае. Ехал и считал. Такое двухдневное путешествие, которое будет вспоминаться всю жизнь с улыбкой на сморщенном лице, вместе с бензином, обедами и сухим кормом пайком обойдётся примерно в 13 долларов.

Если вы не будете каждый раз терять свои очки.

Николай Тринадцатый.
2015 февраль
Таиланд, Чианг Май.

P.S. По возвращении, заведующая торжественно вручила мне мои очки, которые я забыл на соседнем мотобайке, пока собирался.

P.P.S.

Охота на белого человека.
А это очень интересно! Такие заостренные колья втыкаются на дне ловчей ямы. На кого бы вы думали ведется охота?


Замаскированный охотник прячется в наблюдательном гнезде над дорогой и высматривает иностранцев. Завидя фаранга, основная тропа прикрывается кустом зелени, отправляя туриста по так называемой обманке. Через десяток метров несчастный наступает на бамбуковые прутья, присыпанные листьями, и проваливается в яму, на дне которой торчат те самые колья. Если ему не повезло и он не скончался сразу, то успеет увидеть, как охотники вытаскивают из его карманов деньги и потрошат рюкзак, вытаскивая то, что можно продать в городе. Если человек всё еще жив, совершается ритуал извинений: охотники гладят его руками и успокаивают, после чего тело разрубается мачете (это занимает считанные минуты) и пускается на консервы корм свиньям. Cвиньи способны пережевать (не переживать!) даже черепа и крупные кости. Никому не советую приезжать в Северный Таиланд.

Кстати, если вам удалось избежать этой участи, то те же самые охотники в своих деревнях будут с вами крайне приветливы и дружелюбны.

Заготовка в самом разгаре.


_____________________________________________________________________________________