Ели под снегом — есть в этом нечто извечное!

Хорошо путешествовать пассажиром в машине – сидишь себе, кресло греешь, а по окнам в прямом эфире показывают природу и города, леса и поля.

А ты, как ружье в бойницу, дрын фотоаппарата в окно пихаешь, да гоняешь без устали электроны по матрице. И довольный, весь такой, на экранчик поглядываешь – вот, мол: еще один снимок попал в электронный архив.


Чем дальше от городов, тем глуше места. Асфальт покрывается снегом, дорога сужается. Начинаются обычные деревушки, не испорченные вывесками о продаже рыбы и высоченными заборами.


В машине можно не только прижимать кресло к полу, но и поработать штурманом, елозя пальцем по экрану планшета, или на полставки устроиться диджеем и открыть стол заказов хорошей музыки. Остановки в этом случае тоже лежат на ответственности «балласта». Хотя тут водителю я не указ!


Чтобы водителю скучно не было, стоит с ним вести беседы на темы всякие, время от времени называя его «Аленем» за сомнительный стиль вождения с обязательным замечанием, что «Мол, вот я сделал бы тут совсем не так!».


К примеру, я тут на мотоцикле не застрял бы)






Взгляни за окно — природа, чудо как хороша! Не так давно погода чуть приподнялась над нулем, а потом резко, как смертник с моста, сиганула в морозец. И стоят теперь деревья, трещат под гнетом льда и налипшего снега.


Русское село с храмом в центре. Вокруг поля и огороды.


Дни нонче коротки – округа медленно погружается во тьму, а мы вновь ныряем на оживленную дорогу. Мелькают мимо деревни – с пяток домов на отшибе области, но и в них кто-то живет, вопреки всему. Пронеслись мимо два больших бесформенных колокола с ногами – то бабушки, в шаль завернутые, у дороги стоят. Лавку снегом замело, небось, а лопатой покидать некому – вот и стоят на обочине, машины считают.


Максим вертит баранку – мы вновь ныряем в гущу Тверских лесов. Вокруг темень, болота, леса и реки. Давно – очень давно в этих местах не живет человек, но дорога еще жива – она ведет в крупный поселок, центр небольшого края.


Тут мы уже торопимся – нам надо успеть на паром, хотя моих волнений мой товарищ не разделяет. Он думает, что паромы еще ходят – я его в этом убедил.


И мы несемся сквозь первозданный мороз. По дну скребут снежные отроги колеи. Весь мир сужается до тоннеля под ветвями деревьев, освещенный веером света. Но даже великая спешка не позволяет нам не остановиться.


Глохнет мотор, гаснут огни. На небе тут же вспыхивают звезды. Уши обволакивает звонкой тишиной. Клубы пара растворяются в темноте. Почаще бы слышать такую тишину – тишину замерзшего старого леса.


Беглый взгляд на часы – опаздываем. И вновь крутые повороты и колея вьются под колесами. Красота! Пролетам село – по улице гуляют парни с девками: Жизнь-то кипит в этих местах.


На паром успеваем. Я бегаю со штативом по берегу, снимаю на максимальной выдержке – только так можно «поймать» кромешную ночь. На том берегу город – его огни видны через Волгу. За спиной только ночь.


Подходит паром, его огни в полной темноте описывают плавную дугу.


Трап, смяв пухляк выпавшего снега, мягко ложится на причал. На пароме вспыхивают фары и две припозднившиеся машины съезжают в глушь тверских лесов. Это последние машины на сегодня. Более того – это последние машины в этом году. Мы попали на самый последний паром этого года. Макс заводит мотор, и, растолкав пургу крупных снежинок, грузится на паром. А ведь и вправду успели!


С треском взламывая шугу, паром идет к своей цели. До весны он уже не покинет своего причала, огонь которого столь одинок на этом черном берегу.


С неба валит снег, ветер порывами мешает парому пристроиться к причалу. Но опытный капитан силой таранит бревенчатый приступ, а помощник ловко накидывает петли каната, приковывая паром к причалу. Они знают свое дело.


Теперь дорога каждая минута. Мы уже точно опаздываем — если бы там знали, что мы едем, то подождали бы. Режутся повороты, я, пользуясь клочками раскинутой по дороге связи, смотрю дорогу по картам на планшете. Начинаю даже надиктовывать некое подобие стенограммы, обозначая длинные прогоны и опасные повороты.

Пролетам улицу последней деревни и приезжаем на место.

Еще до первого перезвона колоколов, созывающего на вечернюю службу мы с товарищем подходим к воротам храма и здороваемся с Батюшкой.


А ведь и вправду — все таки мы успели!