Дорогие участники байкпоста, хочу поведать вам еще одну историю, которая, как я думаю, перекликается с моими мототемами. В этих мотоисториях я попытался показать влияние на мою жизнь мотоциклов и всего, что связано с ними Часть I, Часть II.
Как это у меня получилось — хорошо или плохо — вам виднее. В этом же посте я уйду в глубокие воспоминания о том, что было в детстве и юности, и как все это впоследствии повлияло на мою судьбу. Это времена, когда основной массы читателей байкпоста на свете еще и не было, меньшая часть только делала первые шаги, и лишь немногие из современных участников байкпоста жили в то время какой-то своей жизнью, а главное, смогли дожить до наших дней. Предупреждаю сразу: я не писатель и не философ, я лишь излагаю отдельные воспоминания. А из этого поста вы, наверное, поймете, как я был обречен впервые сесть на мотоцикл в 45 лет, тем более, такой как «Фиджер», и поехать…

Если кому-то интересно, прошу под кат

НЕДАВНО
Как-то давно, нет наверное все-таки НЕдавно, так как это было лет десять назад, работал я в Краснодарском крае, а именно в Тихорецке. Оказавшись по делам в администрации района, ожидал приема, и попал мне в руки старый сшитый сборник местных газет. Чтобы скоротать время, начал просматривать выпуски прежних лет и тут натыкаюсь на интересную статью, как двое отважных военных летчика проводили испытательный полет. Во время полета отказал двигатель, и они приняли решение катапультироваться. Нужно было увести самолет от города Краснодар и летчики, рискуя своими жизнями, смогли это сделать, а сами остаться в живых. Самолет упал на окраине города, не причинив никакого вреда.
В общем, про этот подвиг, как мне тогда казалось, безызвестных летчиков можно более подробно прочитать здесь. Как-то сильно и глубоко врезалась в память эта история, и подвиг пилотов, вкупе с песней про огромное небо, огромное небо, огромное небо одно на двоих (если кто не знает, это была известная песня, также про двух летчиков, которые ценой своих жизней смогли увести падающий самолет от города), но в то время я даже подумать не мог, что моя жизненная история свяжется с одним из этих летчиков! Но об этом чуть позже.

ДАВНЫМ-ДАВНО
Я человек далекий от неба, не довелось мне летать за штурвалом самолета, прыгнуть с парашютом или хотя бы полетать на каком-нибудь дельтаплане, но в моей жизни всегда были люди, близко связанные с полетами. Итак, мои воспоминания подошли к давным-давно. Когда я учился в школе, у меня были двое друзей-одноклассников — Костя Крапивко и Ильдар Исхаков. Друзьями мы были не разлей вода, все свободное время проводили вместе, а особенным увлечением у нас было посещение железной дороги, через наш поселок как раз проходит транссибирская магистраль, обычно эти посещения начинались во время весенних каникул, когда становилось теплей после суровой и снежной зимы.
Было определенное место, который называлось Третий мост, это ж/д мост через речку, которая протекает по глубокому ущелью. Высота моста не меньше двадцати метров, так вот, у нас считалось высшим шиком успеть заскочить перед идущим локомотивом между шпалами и рельсами на этом мосту, где мы сидели под грохочущим составом, а под нами была пропасть. Риску, конечно же, мы подвергались серьезному — могли попасть под локомотив или сорваться с высоты. Локомотивы грозно гудели, машинисты ругались и махали кулаками, чуть не выпрыгивая из окошек, вызывали милицию, но нас ничто не могло остановить.
Также увлекались мы катанием на поездах в «дальние страны», это прекрасно отображено в творчестве Бориса Рыжего, ниже приведу его стихотворение, где настолько реалистично переданы мои ощущения, что я невольно переношусь в то далекое-далекое детство!

Я на крыше паровоза ехал в город Уфалей
и обеими руками обнимал моих друзей —
Водяного с Черепахой, щуря детские глаза.
Над ушами и носами пролетали небеса.
Можно лечь на синий воздух и почти что полететь,
на бескрайние просторы влажным взором посмотреть:
лес налево, луг направо, лесовозы, трактора.
Вот бродяги-работяги поправляются с утра.
Вот с корзинами маячат бабки, дети-грибники.
Моют хмурые ребята мотоциклы у реки.
Можно лечь на теплый ветер и подумать-полежать:
может, правда нам отсюда никуда не уезжать?
А иначе даром, что ли, желторотый дуралей —
я на крыше паровоза ехал в город Уфалей?
И на каждом на вагоне, волей вольною пьяна,
«Приму» ехала курила вся свердловская шпана.

Я также на крыше паровоза обнимал моих друзей – Циркуля и Харитона! (моя светлая и добрая память о них!), также «Приму» ехала курила вся башкирская шпана. Понятно, что в те давние времена не мы одни катались таким образом.
Если, что простите меня, что-то я отвлекся нахлынувшими на меня своими детскими воспоминаниями, перейду поближе к теме. Уже близилось окончание школы, у нас появилась мечта о небе и чтобы хоть как-то ее приблизить, мы с друзьями решили прыгнуть с парашютом, а в восьмидесятые годы это было возможно только через ДОСААФ. Была строгая медкомиссия, где я банально не прохожу по зрению. Мои же друзья проходят и совершают прыжки!
После этого случая мне пришлось оставить мысли о небе и полетах, а друзья, закончив школу, неожиданно поступили в Качинское высшее военное авиационное ордена Ленина Краснознаменное училище летчиков. Хотя в те времена конкурс в это училище был большой, если я не ошибаюсь, человек 10 на место.
Костя и Ильдар благополучно отучились и стали летчиками-истребителями. Наши дороги разошлись, я поступил в Самарский авиационный институт, а он хоть и авиационный, но моя специальность к небу отношения не имела. Хотя и была в институте серьезная военная кафедра с настоящими, современными на то время истребителями МИГ-23, прилетевшими своим ходом до аэродрома авиационного завода, на которых мы обучались как обслуживающие техники и знали досконально все устройство самолета и знали весь алгоритм действий для его запуска, взлета и посадки.
И я начал подумывать, после окончания института, направиться на службу офицером-техником в ВВС, т.к. после окончания военной кафедры нам присваивали звание лейтенанта. Но не суждено, наверное, было быть ближе к небу, в стране прошла волна милитаризации, перед перестройкой и нас всех призвали в ряды Советской армии на срочную службу, где я, прослужив два года во вполне приземленных войсках (мотострелковых), где квадратное катается, а круглое таскается, понял, что армия — не мое.

ДАВНО
Наступили суровые 90-е, когда все рушилось в нашей стране, особенно это ощутила на себе армия: мои друзья-однокласники успели повоевать в Афганистане, были летчиками-инструкторами в Фергане, обучали азиатов и африканцев летному делу, но и там вскоре они стали невостребованными. Когда они были в званиях подполковников отправлены на пенсию, не могу передать их тоску по небу! Костя ушел из жизни, и по рассказам Ильдара, его очень долго не покидали полеты во сне, в особенности над Эверестом, которые он в действительности совершал!
Прошли десятилетия моей жизни и чем только не занимался с начала 90-х – коммерцией, как и все в те времена, а про некоторые виды деятельности можно пропустить (не я один бы так написал), даже занимался сельским хозяйством! Приходилось пахать на большом тракторе К-701, это очень тяжелый труд, но получаешь огромное удовлетворение, когда видишь, как за тобой остается полоса черной вспаханной земли, и впоследствии на эту землю упадут семена растений, и вырастут подсолнечник или пшеница, которые так необходимы в нашей жизни!

Работал в строительном бизнесе, строили порты в Приморске и Усть-Луге, где во время жизни в Кингисеппе приобщился к мотоциклам, и свела меня судьба с мотоциклисткой Машей! Здесь хочу вернуться к началу этого поста — один из летчиков, который катапультировался в Краснодарском крае, оказался Машиным отцом!



Он продолжил летать и после летного происшествия, но, как я писал выше о моих друзьях, у него тоже стало меньше полетов, в итоге пенсия, тоска по небу и он ушел на небеса.
У меня не получилось стать летчиком, быть ближе к небу, но с каких-то пор меня преследует навязчивая мысль, что наша с Машей дочь станет не только мотоциклисткой, но и летчицей, чтобы продолжить дело своего прославленного дедушки и несбывшейся папиной мечты! Ну а у Маши, думаю, остались летные гены своего отца, иначе как бы она безо всяких колебаний и испуга совершила этот прыжок с 207 метров.