Я снова приникла носом к термометру за окном. Однообразная погода замерла в пределах -5+5 градусов, и даже внезапно проклюнувшаяся нежная зелень не могла обрадовать меня так, как горсть снежинок, сброшенная с неба. Прохожие на разный лад восклицали: «Весна!». А на меня бесснежный декабрь навевал тоску. Я в бессилии стукнула по толстому стеклу кулаком и зарылась в хвою, новогоднюю мишуру, домашний шоколад и неизбежное мысленное подытоживание уходящего года. Впрочем, не без удовольствия.




Читать дальше

Клаус, оперевшись на гаражную дверь, наблюдал за калейдоскопом лиц прохожих. Кто-то морщил нос от резкого чада Кавы, кто-то шагал с надменным видом, чей-то взгляд излучал любопытство. Объединяло их одно: все они таращились на девушку, прогревающую мотоцикл, вроде бы не замечая ничего из ряда вон выходящего, но нутром понимая – что-то здесь не так…

Казалось, весь мир для неё застыл в тумблере холодного пуска, хотя, быть может, думала она о совершенно ином. Можно предположить, что она даже не моргала. «Злой мишка раскапывает улей», — ласково подумал Клаус и подошёл к жене – ко мне.



Читать дальше

Солнце совершало предзакатный намаз и единолично ослепляло. Огромное облако воронья, затерявшееся на почерневшем поле, внезапно сорвалось ввысь, и Клаус, встав на подножках на скорости примерно 60, раскинул руки в стороны. Я не сводила с него глаз и забывала, как дышать, но чувствовала, что именно сейчас я по-настоящему живу.



Читать дальше

Эх, Надя, Надя, не то я хотела тебе показать, не сено-солому, не рыжеющую оскуделую степь…

А осень блефовала, тасуя зной и полумёртвую растительность, обезвоженную, обескровленную, желтую. За две недели природа успела кардинально изменить декорации, и стада коров неспешно истаптывали осколки лета.

Глаза рассеянно блуждали в попытках зацепиться за что-то приятное, налитое хлорофиллом. Нет же, деградация и старость вокруг — как угрюмо осознанный мной факт очистки природы перед зимой.

Калейдоскоп ландшафтов пересыпался горстями песка, шумел щебнем, переваливался через холмы, пытался стряхнуть пыль, укатывал грунт. В погоне за видами я опасалась ушатать Надю, неискушенную двухколесными, по совместительству друга и фотолюбителя. Разболтанная утренней электричкой, она спешила к нам для порции снимков на хвалёной мною природе.





Читать дальше

«Дура на эндуро», — горячно воскликнула я, въехав в листву поваленного дерева.

Почему так? Дело не в самокритике или оценке умственных способностей. Соль в той особенной женской чёрточке, которая мешает мне ездить и становится камнем преткновения на пути к совершенству. Это филигранная пластинка, которую можно вынуть и вернуть на место в любое время, квинтэссенция мнительности, страха, инстинкта самосохранения и любопытства. Гораздо реже это качество помогает сконцентрироваться на преодолении препятствия.

Сколько раз я слышала уже сакральное и набившее оскомину: «Все проблемы у тебя в голове».

Иногда, в лесу, я останавливаюсь пред бревном и начинаю уныло тыкать его колесом, убеждаясь в своей эндурьей несостоятельности. Щёки Сани наливаются багрянцем. Он знает: если Юльча решила уверить себя и его в утопизме чего-либо, она продемонстрирует это картинно, обмахиваясь экспрессией, как веером. Но при этом, если я спешу домой, к ребёнку, я не замечаю бордюры и стволы деревьев, проскакивающие на ходу. Клаус шутит, мол, при необходимости ещё и бэкфлип (сальто назад) исполняла бы.




Читать дальше

— Ищешь лёгких путей?
— Да! – с вызовом и усмешкой ответила я, понимая, что от моего ответа ничего не зависит.

Мы влетели в безбрежное сжатое поле, и я долго не могла окинуть его взглядом. Вдоль борозд, истыканных стеблями, трудно читать рельеф, и я доверяю Каве нести нас обоих, оттянувшись дугою назад. «А ведь жизнь прожить – не поле перейти», — доносится до меня мысль, оглохнувшая от свиста ветра. Кажется, что в мире вообще больше никого и ничего нет.

Мне очень хочется обнять ветер, но получается лишь на долю секунды зачерпнуть его ладонью и отпустить, как хвост невидимой вольной птицы, затрепетавшей в руке.






Читать дальше

Некто сверху опустил на землю завесу дождя на долгие дни. В воскресный день небо коротко выдохнуло, но щёлкнуло пальцами именно в тот момент, когда я хлопнула дверью подъезда.

Место встречи изменить нельзя. Пока Санька, умиротворенный мирным шелестом птиц, будет черпать чистую воду из колодца, я, с шашкой экзальтации в руках, буду месить настоящую грязь, расквашенную ливнями, в его направлении. Скачу козликом, дурашливо притопываю – всё-таки полмесяца без Кавы наносят первый удручающий оттенок на бытие.

Где заканчивается моя самокритичность и начинается форменное самоедство? Я могу преодолеть девяносто процентов препятствий и быть молодцом, но одно глупое падение, один росчерк красной пасты – и я расщепляю его на атомы, анализирую, атакую Клауса вопросами.





Читать дальше

— В такую погоду добрый хозяин собаку не выпустит, а ты выгнал жену! И будешь гореть за это в аду! Черти будут жарить тебя на сковородке! – неистовствовала я в тираде, с трудом смывая с себя накатывающую улыбку.

— Не будут. Я знаю, что тебе понравилось.




Читать дальше

Земля огрубела, покорёжилась, застыла массивными твёрдыми волнами. По моим любимым тропинкам, выщербленными разве что дождями и рядовым транспортом, протоптался не иначе как мавританский слон, в действительности – прошлись старатели. Практику эндуро этот поворот качественно улучшил, но классическую степную красоту подпортил.

Лямки рюкзака поочерёдно стекают по плечам, первые осы норовят проникнуть сквозь сеточку черепахи, а ветер плещет холодной ладонью. Впрочем, можно ли включить в облако слов, так или иначе касающихся эндуро, комфорт? Наверное, подобно булгаковской разрухе, удобство тоже – в голове. И, пожалуй, грамотной организации.

Мы пересекли небольшой песчаный остров, дабы отточить равновесие. Как велик соблазн выставить ноги… Вдруг, наперерез моему колесу, заскользила длинная чёрная лента. От вида пресмыкающихся меня передёргивает минимум пару минут: остановившись метров через двести после встречи с «аспидом» я вскидываю руки, будто стряхиваю грязь, и бесконечно чертыхаюсь, пытаясь отделаться от самых склизких чувств.

Майский прохват продолжался, благоухал чабрецом и вишнями, изобиловал мелкоцветом. Порой чересчур дотошный анализ прохождения препятствий гасил мою скорость и подбрасывал задачку на интуицию и ориентирование — Клаус терялся из виду. Перепутья шепчут: «Направо пойдёшь – Клауса не найдёшь…» Или всё-таки найдёшь? Я вбирала лёгкими простывший след напарника, а глазами, спустя пару минут, — его сдвинутые брови.




Читать дальше

Выражение «Мотоцикл – это свобода» давно перешло в разряд клише. Иногда оно набивает оскомину так, что возникает желание забросать его помидорами. Но порой диванный философ ступает на постамент, чтобы его расширить. Мото – это моя порция адреналина, выбивающаяся из прилизанной прозы жизни непослушным завитком.

Мотоциклизм видится обывателям узкой, ограниченной сферой, варьирующейся от статуса хобби до параноидальной шизофрении. И только настоящий райдер знает, насколько этот вирус всеобъемлющ, сколько пищи для размышлений даёт дорога и всяко-разные ситуации, а сколько – вдохновения.

После сжатого лирического отступления с радостью сообщаю, что Клаус, починив аморт, поставил коня на ноги. Состоялась долгожданная первая покатушка двумя мотами в этом году. Воистину, только я умею ждать, как никто другой, и жадно смотреть цветные сны, мечтая воплотить их в явь.



наконецтоянашлакакшлёмснимается!!!


Читать дальше

— Девушка, а вы тоже участвуете?
— Нет, я сегодня безлошадная.
— Жаль, а я за вас болел…

Собираясь на соревнования в Подгороднее (пригород Днепропетровска), я запасливо прихватила шлем, намереваясь оседлать после гонки хоть пару незнакомых эндуриков, но быстро поняла, что изваляюсь в грязи без боя, и предпочла созерцать.

Вся территория трассы состояла из липкой, вяжущей ноги почвы. Грозовые облака медленно оседали на верхушках деревьев, готовясь вмешаться в ход игры в любую минуту. Пёстрые фигурки эндуристов вдалеке маячили, подобно реющим флажкам; с каждым шагом усиливалась железная симфония движков. Минута – и я могла увидеть в глазах гонщиков волнение и абстрагирование от него, дерзость и волю к победе. Мгновение старта – и меня захлестнуло бурное сопереживание вперемежку с эйфорией от увиденного. Я внезапно поняла, что держу цифровик на вытянутых руках и ничего не фотографирую.





Читать дальше

8 марта встретило нас благоуханием тюльпанов и бабушкиной выпечкой. Клаус учтиво и безмолвно гремел моющейся посудой – и я столь же безмолвно чмокнула его в щёчку за десять минут свободного времени. Мы столь далеки от официальной модели празднеств, что поспешили соблюсти все приличия и выскользнуть из торжественной сутолоки почти незамеченными, дабы прокатиться по карьеру.
Пачкать белы рученьки сегодня принципиально не хотелось, хотя земля, впитавшая крупную испарину осадков, сулила прохват на грани.




Читать дальше

Выпорхнув из дома, легкой походкой, еле касаясь земли, я шла на встречу с главным человеком в моей жизни. Моя душа озарялась не лучом, не пучком света, а целым солнцем, затмевающим в тот день даже небесное светило. Я радостно шагала к этому теплу, блаженно потягиваясь кошкой.

За свистоплясками мыслей я не заметила, как почти подошла к назначенному месту. Издалека замаячила высокая, статная фигура; рядом отдыхал железный конь. Пятьдесят метров, тридцать, десять…

— Привет, — поздоровалась я, ощущая скомканную неловкость этого момента, ибо мы, казалось, были знакомы всю жизнь и не нуждались в любых официозах.



Читать дальше

Четыре месяца без Кавы. Клаус отпирает гараж. Нетерпеливо стучу ладонями по капоту машины — барабанная дробь… Приятный запах гаражной сырости. Любимый Кавик ютится в углу. Прости, друг, что не навещала. У меня была уважительная причина – сейчас она мирно посапывает на руках Клауса. Но я адски скучала и видела тебя во снах. Мот чумазый, но это вызывает улыбку и ностальгию. Если поковырять палочкой и стряхнуть хоть часть засохшей земли – той, что не отпала сама, — хватит на маленький огородик.

Наспех переобуваюсь и, как всегда, пытаюсь сунуть правую ногу в левый бот. Ноги отвыкли от их тяжести, и ощущение того, что я побродила в каком-нибудь грязном месиве, не покидает меня. Закоулок мысли шепчет: «Сколько поднимать физухи, сколько навыков…» Впрочем, тем интереснее.

Странная штука – радость. Я подпрыгиваю в седле, рискуя уронить мот, и глупо улыбаюсь, но мысленно почему-то не могу свыкнуться с тем, что друг снова рядом. Безуспешно пытаюсь затоптать этот поднаторевший огарок грусти.

Даю несколько кругов по мятым землистым дорожкам квартала, ибо времени немного. Сначала еду опасливо, а немногим погодя — расхрабрившись, приподнявшись на подножках, хищно набрасываясь на каждую кочку. Руки всё помнят, мот распиливает улицу пронзительным голосом, в меня вселяется необыкновенное воодушевление… Я трезвенник, но голова будто одурманена – приходится себя одёргивать.
Пальцы быстро зябнут, и наступающий вечерний холод напоминает о том, что февраль ещё не закончился. Весне ещё трудно заглянуть сквозь свинцовые тучи, но я её терпеливо жду – просто потому, что хочется тепла и первоцветов…

Теперь покидать гараж неимоверно легко – ведь я скоро вернусь…




Читать дальше

Повсеместно выгоревший, сухой, пыльный август вынудил нас открыть новую главу в летописи эндурьих дней. Сегодняшняя наша концепция «ведущий – ведомый» предполагала параллельный маршрут по накатанной двухколейной дороге, плечом к плечу и с минимальным интервалом (плюс-минус 1-2 корпуса). Клаус называет этот стиль парным конферансом.

Парная езда приобретает характер взаимообучения: понимаешь собственный рельеф и просчитываешь его за партнёра. Собственную скорость при этом ставишь в жёсткую зависимость от картинки второго эндуриста. Ездить тандемом – следующая ступень после модели «делай как я», которой мы придерживались год.




Читать дальше

Здравствуй, Кава. Здравствуй, друг. Мы не виделись целый месяц – нас разлучила сухая зима и сессия. А ты ждал меня в зубастых ботинках, болтая с разбросанным по гаражу товарищем и огоньком, потрескивающим в печке. С нетерпением кручу педали, залетаю в тепленький гараж и, не раздумывая, дергаю кик, вкладывая в это движение утреннюю бодрость и всё скопившееся ожидание.

Сегодня ты мчишь двух седоков, которые снова ощущают концентрированный впрыск мото в кровь. Идущие навстречу люди бросают косые взгляды и прячут нос поглубже в воротник. Драйв оттого, что мы разряжаем снежную тишину, настолько зашкаливает, что мороз, пощипывающий пальцы и подбородок, отходит на второй план.





Читать дальше