Всякий раз, когда требуется подлатать мотоцикл, или подготовить его к походу, у меня в голове начинают спорить два забавных персонажа. Один – мечтающий идеалист-механик, который все хочет сделать так, будто у него неограниченный бюджет и полная свобода технического творчества. Еще он любит сорить деньгами, выпендриваться и вообще он раздолбай (мечтатель же!). Второй – меркантильный такой бухгалтер-бюрократ, который скептически смотрит на всю эту мечтательную дребедень и старается вообще ничего не делать, поскольку денег жалко и банально лень. Причем не факт, что оба персонажа своей целью ставят подготовку к походу. И успешность всей затеи с путешествием целиком зависит от того, как эти двое у меня в голове договорятся.



За большим и старым конторским столом сидел Меркантильный Хорек и, зажав крючковатыми пальцами ручку, ровными столбиками выводил в тетради записи. Изредка ладонь отрывалась от бумаги и делала несколько быстрых нажатий на широком калькуляторе с большими кнопками – родни тех, которые стоят в продуктовых ларьках. Работы было много, и Хорек порядком ею увлекся. Именно поэтому он не заметил момент, когда в кабинет вошел Чоткий Пацанчик.

На угол стола с ударом опустились две порядком вымазанные маслом ладони. Хорек вздрогнул и обнаружил перед собой сияющее раздвинутой до ушей улыбкой лицо своего соседа и, волею судеб, лучшего друга.
— Вот! – сказал Пацанчик, кладя на стол мятый от ношения в заднем кармане листок.
— Это что? — кончиком ноготка Хорек брезгливо подвигал бумажку по лакированной поверхности стола.
— Хм… Это смета. Смета на подготовку мотоцикла к новому походу! Ты же ведь помнишь, что через неделю мы едем в Поход? – с некоторым возмущением выпалил Пацанчик, не переставая при этом лучезарно улыбаться.
Хорёк придвинул к себе засаленный клочок и бегло проглядел нестройные каракули, отметив в конце пятизначную сумму.
— Помню, конечно! Ты думаешь, чем я сейчас занимаюсь? Я как раз свожу бюджет, оцениваю траты, поступления. Ты ж, дурень, опять денег у всех поназанимаешь, проешь отпускные, а в поход все равно поедешь за чей-нибудь счет. Вот и стараюсь я это как-то … поаккуратнее, что ли сделать! Повторяю вопрос: ЭТО ЧТО?!

Пацанчик порядком сконфузился. Разговор явно пошел в разрез с намеченной и тщательно отрепетированной по пути в кабинет беседой. По сценарию Хорек должен был сдаться и тут же все утвердить. Хотя нет, сначала он должен выслушать все важные доводы, а потом утвердить. Еще покивать одобрительно должен. Однако хмурое лицо Хорька, возвышающегося над столом, явно не грело оптимизмом.

— Это смета! На ремонт. Я вот тут все посчитал. Лучше всего, значит, у официалов – у них классная штука для диагностики должна быть, потом клапана выставить, масло фирменное в двигатель, и отсинхронить котлы очень надо…

Пацанчик явно вошел в своё русло и затараторил о насущных необходимостях. По его словам выходило, что мотоцикл не разваливается только потому, что его птицы засрали и спасти технику можно, лишь вывалив очень пафосной мастерской кругленькую сумму за замену вообще ВСЕГО.
Хорек мимо ушей пропускал набиравший обороты словесный поток и погружался в свои мысли. Сколько он помнил Пацанчика (а помнил он его столько же, сколько помнил и себя) — всю жизнь этому неуёмному понторезу-мечтателю грезились наполеоновские планы. Чего только не было! И переварить велосипедную раму, чтобы сделать ее анатомической, и сварить в гараже с нуля из титана двухместный лигерад, морду предыдущему мотоциклу переделать из стеклоткани на раллийную — а то, видите ли, не пристало князьям в путешествия ездить с квадратной фарой! И на все задумки, естественно, рисовались астрономические бюджеты, сравнимые с годовым доходом. Еще у Пацанчика была характерная черта, без которой, судя по всему, он вообще не мог сделать ни одного шага по жизни. Всякий раз его тянуло с самодовольным видом выпотрошить кошелек и купить какую-то откровенную хрень втридорога, бахвалясь при этом своей важностью и значимостью, мол «Вот мы, бояре, на мелочи не размениваемся!». Ну и конечно, еще на чай докинуть красивым жестом к явно лохоразоднической афере. О том, что за спиной героя втихую посмеивались, Пацанчик, может и подозревал, но явно не придавал тому значения.

И свою техническую часть подготовки к походам Пацанчик делал всегда в последний момент. При этом не всегда хватало нужных частей и Пацанчику приходилось на ходу мастерить недостающие вещи из подручного хлама. Хорёк от вида металлических хомутов и изоленты только морщился, видя в этом не «талант полевого ремонта», как любил приговаривать Пацанчик, а скорее раздолбайство и неорганизованность. Так обычно и отправлялись…

Внезапно в кабинете стало тихо. Резкий переход от шума, издаваемого Пацанчиком к звенящей от эха самодовольства тишине, выдернул Хорька из глубины размышлений. Сложив руки на груди и развалясь в кресле, Пацанчик восседал перед столом и явно ждал одобрения.

— Так! – Хорек даже непроизвольно стукнул кончиком авторучки по столу. Стук наконечника по лакированному столу прозвучал чересчур резко, но впечатление от жеста усилил многократно.
— Когда ты по весне расписывал мне все прелести покупки этого старого и стрёмного мотоцикла — Хорек сделал жест в сторону окна, будто предмет разговора как раз там и находился: Так вот, когда ты мне расписывал про то, какой это замечательный и неломучий мотоцикл, ты что-то упоминал про прекрасную обслуживаемость. Про то, что это «последний настоящий железный мотоцикл, который ремонтируется ломом, бревном и ключами в овраге». И что его обслужить – как плюнуть. Еще ты соловьем заливался мне про то, какие у него пробеги между сменой жидкостей, про то, что не сильно форсированный двигатель нетребователен к маслу и готов ехать хоть на тракторной отработке и прочая, прочая, прочая. Так вот — еще раз, в свете проведенного исторического экскурса, повторяю вопрос: ЭТО ЧТО?!!!
Листок, посланный щелчком коготка, проскользил по столу и ткнулся в рукав Пацанчика.
— Ну… Это же смета… ну… на ремонт… Я в общем как лучше же хочу, по-правильному!
— Какое, нахрен правильно? – Хорек хищно сощурил глазки. – У нас денег нихрена нет, перчаток нормальных так до сих пор я и не видел, рюкзак в задницу рваный, снаряга еще до конца не докуплена, долги за этот твой … вернее, за наш оппозитный кошмар висят, а ты на замену масла пять тысяч выкладываешь! Да еще в официальный сервис обращаешься? Ты дырку в днище открутить, что ли не можешь, да корыто под мотоцикл сунуть? А это, как ты там написал… —

Хорек резко протянулся через стол и схватил злосчастную бумажку.
– Ага, клапана! За три тысячи регулировка – и это при том, что ты мне мамой клялся по весне, что предыдущий хозяин их уже выставлял!
— Э-э-э-эм … там кажется что-то стучит… — протянул заметно притухший Пацанчик.
— Это в голове у тебя стучит! – Хорёк сел на место и сжав подлокотник, невольно оставил ногтем борозду на блестящей лакированной поверхности. «Негоже из-за такой фигни мебель портить» – отметил он про себя. Выдержав паузу, Хорек продолжил.
— Значит так. – Тихо резюмировал Хорёк, многозначительной паузой выжимая из Пацанчика ответ. Хорек не любил делать такие головомойки, поскольку Пацанчик всякий раз делал до того невинно обиженный вид, что Хорьку становилось донельзя совестно и он даже на миг задумывался – может все, как Пацанчик расписывает и надо сделать? Спустя миг, такая бредовая мысль, конечно, улетучивалась, но совестно все же было. Сделать выволочку Пацанчику было все равно, что пнуть щенка спаниеля.

— Ну я ладно… это… В общем сейчас придумаю чего-нибудь и попроще сделаю – Пацанчик и впрямь выглядел весьма обиженным. По сути, у него отбирали игрушку. Он привстал в кресле, взял листок и насуплено оглядел комнату.
— Давай, вот, без комедий и по существу. Чего нам нужно перед походом?
— Масло однозначно. Можно автомобильное – оно и дешевле гораздо. И сам поменяю… Еще что там… Редуктор потрясти, резину сменить, масло в коробане поменять!
— А как же предыдущий хозяин?
— Не на дачу едем – надо все проверить. Инфа сто процентов! Да, и клапана я сам тоже выставлю – дай только две сотни на щупы.
— А не поломаешь сам-то?
— Да не, какое там! Это лошары всякие ломают. А мы – с мануалом чиним!

Хорёк знал, что руки у Пацанчика растут где надо. И если бы не раздолбайство, заставлявшее сначала ломать вещь, а потом читать инструкцию, то цены бы ему не было! Произнесенное слово «мануал» слегка вдохновило Хорька – может, ведь, и впрямь все к лучшему меняется?

— Согласен. Давай там, поаккуратнее. И это… перчатки, наконец уж одень перед ремонтом, а то опять все руки рассадишь!

Отойдя от кабинета на пару шагов, Пацанчик притормозил возле мусорки. В руках он вертел простенькие матерчатые перчатки.

— Вот ведь жучара! Хоть бы раз не самые дешевые купил!!!

Миг спустя, перчатки отправились в ведро. Все равно Пацанчик работал только голыми руками – так он лучше чувствовал металл.