Проснувшись поздним воскресным утром Михал Сергеич скрипя старыми косточками, кряхтя и проклиная радикулит, пошаркал на кухню поставить чайник и приготовить кашу. Он любил покушать вкусно и не торопясь, да чего там говорить, торопясь и не получилось бы, зубов едва ли половина осталась, но и то хорошо.
Пока кипятился чайник, Михал Сергеич раздвинул шторы и подставил свою седую бороду лучам мартовского солнца. Благодать и безмятежность наполнили его душу… «Лепота!» — всплыла в памяти и сорвалась на язык фраза из фильма. Но наслаждение тишиной и покоем наглым образом прервал прожужжавший под окнами электроцикл, коих в последнее время стало больше, чем мартовских котов на чердаке. «Тьфу ты экий черт!» — выругался Михал Сергеич. «Что молодежь только находит в этих бездушных штуках. Что же это за мотоциклы, которые подобно чайнику включаются в розетку? Да и на потенцию плохо влияют все эти высокочастотные напряжения. Хорошо, что в моей молодости была нормальная техника. Вон, бабка дрыхнет без задних ног еще, а мне снова ножки у кровати чинить. Эх, ни хрена не умеют нынче делать! Вот взять хотя бы мой ИЖ 1973 года, какой был аппарат!» — на этой мысли правая ступня Михал Сергеича заныла, вспомнив норовистый характер планетовского движка, по косточкам прошла вибрация и разум его окутали сизые облака двухтактного выхлопа, запах которого был прекраснее любых ароматов мира. Перед глазами Михал Сергеича стали всплывать картины из его молодости, начала 2000-х, не очень четкие и качественные, все-таки возраст берет свое и память уже не та…


Вспомнил он, как проводил все вечера в гараже, упражняясь в слесарном деле и камасутре. Всё хотелось ему что-нибудь эдакого, необычного от своей Планеты. Например, светодиодных фонарей

или изящности форм

Вспомнились покатушки по местным лесам и болотам

Способы согреть и подсушить ноги. Разве нынешние электроциклы предоставляют такой уровень комфорта?..


Вспомнился первый дальнобой, на 700 км, когда Михал Сергеич с братом, Константином Сергеичем, пилили из Котласа в Архангельск на Юпитере с люлькой.

Михал Сергеичу нравились люльки, хорошая вещь, хочешь — картошки нагрузил, хочешь — девок румяных. А зимой так без нее вообще никак. Еще туда помещался огромный полутораметровый лом, без которого в такое путешествие совершенно нельзя было отправляться. И спать в люльке прямо на ходу можно — не свалишься, а вздремнуть Михал Сергеич всегда был не прочь.
До Архангельска ехали долго, но с удовольствием, периодически вытаскивая из шин различные металлические предметы, подтягивая цепь и расплескивая масло из задних амортизаторов на высокоскростных грейдерных автобанах (отсутствие масла, кстати, никак не сказалось их колебательногасительных способностях)

Спустя некоторое время достигли Архангельска, совершенно без происшествий. В Архангельске, как оказалось, сайдкары — большая редкость, народ с удивлением смотрел на сие чудо техники и любопытствовал.


Потом в памяти Михал Сергеича поплыли картины поездки из Котласа в Вологду.
Брат Михал Сергеича поехал на планете, пережившей очередную реинкарнацию, последнюю к слову сказать.

Дороги в те времена на Вологодчине были хороши, не чета нынешним. Но ехали медленно, и с частыми остановками вот в таких вот беседках.

Или просто на обочине

Планета всем свом видом показывала, что новый поршень, сделанный из какого-то китайского алюминия, ей не нравится, и нещадно грелась. В итоге, просто пережевала и выплюнула одно из поршневых колец на дорогу. Благо их там три, мудрые советские конструкторы (или немецкие) были предусмотрительными и запасливыми людьми. Так и добрались до Вологды.

Еще одно направление, освоенное Михал Сергеичем и его братом — дорога на Сыктывкар.

Дорога как дорога, сотни таких по России, даже в нынешнее время мало что изменилось… Разве что может розеток на березы понатыкали, нанотехнологии все-таки как никак.

Брат Михал Сергеича тоже от прекусов никогда не отказывался, видать семейное.


Так и мчались мысли Михал Сергеича по хайвеям юности, пока не были развеяны криками проснувшейся бабки: «Ты что, старый хрен, чайник прозевал! Хватит на девок в окно таращиться, одевайся да поедем разомнем старые косточки».
Спустя несколько минут стекла в окнах затряслись, а внизу по дороге, как будь-то бы неспешно промчался Rocket 3 с люлькой, такой же древний, как и двое его седоков.